Будь моей

Глава 17

В этом ресторане я в первый раз. Наобум выбираю направление – улыбаясь знакомым и незнакомым лицам, пробираюсь через столики к коридору с туалетами в дальнем конце зала, игнорируя холл, где, как уже знаю, находится Егор.

Как бы малодушно ни выглядела эта попытка укрыться от Рязанцева, гораздо сильнее во мне необходимость остаться без свидетелей, и я иду у этого желания на поводу, игнорируя то, как должна себя вести и как не должна!

Этот разговор слишком личный, чтобы позволить еще кому-то, кроме меня и Градского, в нем участвовать. Даже моему брату, хмурый преследующий взгляд которого ловлю, обернувшись через плечо.

Вдоль коридора двери уборных, в конце – дверь на кухню.

Пропустив мимо себя официанта с нагруженным подносом, останавливаюсь и разворачиваюсь на месте, упираясь глазами в лицо Влада напротив своего. Мне приходится поднять вверх глаза, чтобы сделать это, даже несмотря на восьмисантиметровые шпильки.

Он тормозит только тогда, когда вторгается в мое личное пространство на грани фола. Оставляет между нами расстояние гораздо меньше вытянутой руки. Замирает рядом, кладя ладонь в карман брюк и глядя на меня так, будто проглотил по дороге успокоительное и готов ко всему.

– Что ты себе позволяешь? – спрашиваю его зло.

– Что именно? – Игнорируя еще одного официанта, концентрирует свое внимание на мне.

– Явился сюда без приглашения, – разъясняю. – И даришь Софи подарки. Она тебя не знает.

– Я хочу это исправить. Это просто заяц.

– Нет, это не просто заяц! Это заяц от тебя!

– Мы сейчас говорим о плюшевой игрушке, или ты имеешь в виду что-то еще?

– Ты понимаешь, что узнать о твоем существовании для нее будет шоком? – Стучу пальцем по своему виску. – Она не игрушка, Влад. Она ребенок. Личность. У нее есть чувства!

– Ты принимаешь меня за идиота? – немного злится он. – Я не считаю детей муравьями. Я хочу с ней познакомиться. Узнать ее лучше. Я хочу проводить с ней время, я уже сказал тебе об этом. И я сделаю все для того, чтобы войти в вашу жизнь без шоков.

– Ты пришел сюда без приглашения, – напоминаю ему, понизив голос до шипения.

– Вообще-то, у меня есть приглашение. Андрей пригласил меня неделю назад. Допускаю, что он уже об этом жалеет.

– Плевать мне на твое приглашение.

– Отлично, – разводит он руками. – Его это не отменяет. Я не уйду, Арина.

Молчу, всеми силами фокусируясь на его внутреннем спокойствии. Впиваюсь в концентрацию Градского, как вампир, забирая у него кусок через разделяющий нас воздух.

– А потом так же легко уедешь? – спрашиваю. – Список домов уже у тебя на почте. Выбирай любой!

Влад делает шаг ближе.

Мне приходится отступить, вжавшись лопатками в холодную стену. Снова официанты, и Градский уступает им дорогу, молча поджав губы. Кажется, эти переговоры и он тоже не намерен ни с кем делить.

– Дом на Бали, – это капиталовложение. У меня таких уже три в разных городах. Хорошие инвестиции в место, где мне комфортно. Это не значит, что я собираюсь жить там постоянно.

– По-прежнему находишься в поиске? – срывается с моих губ колкий вопрос.

Он ставит руку на стену рядом с моей головой и касается взглядом моих губ, говоря:

– Тебя интересуют мои планы на жизнь? Справедливо. Предлагаю встретиться за завтраком и обсудить нашу ситуацию в более спокойной обстановке.

Нашу…

Такая формулировка вызывает в моей голове микровзрывы.

– Твой юрист тоже будет? – спрашиваю с фальшивой миролюбивой улыбкой.

– Уверен, мы справимся без него. Ты, я и Софи. Что ты ей сказала? Где я, по ее мнению?

– Она думает, что ее отец живет на облаках. Пока не знаю, как сказать ей, что ты воскрес.

После нескольких недель посещения сада София задала мне первый в жизни вопрос про своего отца, и он поставил меня в тупик. Я не знала, вернется ли Влад когда-нибудь, захочет ли он знать о ее существовании, захочет ли он быть в ее жизни. Была слишком большая вероятность того, что это никогда не случится…

– Надеюсь, я подох не очень страшной смертью? – Оттолкнувшись от стены, он лезет в карман пиджака.

– Я не уточняла, как именно это произошло.

– Я признателен.

Наблюдаю за тем, как в его ладони появляется маленькая бархатная коробочка, которую он сосредоточенно открывает, ловко работая длинными загорелыми пальцами.

– Что это? – Складываю руки на груди, пряча за ними свое разбушевавшееся сердце. – Ты меня пугаешь.

– Подарок. У тебя день рождения, – напоминает, взглянув мне в лицо.

В этой краденой близости он слишком настоящий, чтобы я могла оторвать от его лица глаза.

На его губах легкая улыбка, которая сталкивает меня в наше общее прошлое и ворошит горстку проклятых углей в душе. Тех самых, которые остались от моих чувств к этому мужчине.

Бросаю взгляд на коридор поверх его плеча, с напряжением глядя на то, как Влад извлекает из коробочки длинную тонкую цепочку с кулоном, который выкладывает в центр своей ладони и расправляет подушечкой пальца.

– Как насчет мира? – спрашивает, посмотрев в мои глаза исподлобья.

На его ладони кулон в форме пары золотых листьев оливы размером с фалангу моего пальца. Смотрю на эту «оливковую ветвь», прикусив изнутри щеку.

– Это вместо белого флага… – тихо произносит Градский.

От воспоминаний и от символизма ситуации губы дрожат в улыбке, но я одергиваю себя, поднимая взгляд к его лицу.

Он ждет с протянутой ладонью, пока смотрю в его глаза. Точно такие же, какими наградила природа нашу дочь.

Я сдаюсь, опуская плечи.

Глупо сопротивляться, когда тебе предлагают раскурить трубку мира. У Софи есть отец. Я оберегала больше себя, чем ее, скрывая от всех его имя. Теперь он здесь, и это Влад. Они будут общаться, и я не должна бояться какой-то безделушки, хотя, судя по надписи на коробочке, это ни черта не безделушка.

Под ребрами тянет.

– Хорошо, – говорю, облизнув губы. – Это ради Софии.

– Мне нравится ее имя, – замечает хрипловатым голосом.

Приподнимаю с шеи волосы и поворачиваюсь к Владу спиной, предлагая надеть на меня этот подарок.

Мне приходится сглотнуть слюну, когда ложбинки между грудей касается холодный металл, а голых плеч – полы пиджака.

Бедра Влада едва ощутимо скользят по юбке моего платья, и низ живота обжигает забытым жаром. Мурашки, которые вспыхнули на коже под мужскими пальцами, стекают туда же, в то пекло, которое разлилось по животу.

Я слышу, как Градский делает глубокий вдох за моей спиной, чувствую колебания воздуха рядом с волосами и разворачиваюсь раньше, чем мне захочется опустить веки и раствориться в своих предательских ощущениях.

– Ты можешь остаться. Мои родители тебе рады, но они ничего не знают, – предупреждаю, избегая его взгляда.

– Я это понял.

– Я готова встретиться с тобой послезавтра. Я возьму с собой Софи. Я напишу… – произношу, обходя его.

Его темноволосая голова поворачивается вслед за мной, но, уходя по коридору, я не оглядываюсь, хоть и чувствую, что Влад продолжает смотреть.

Оливковые листья жгут кожу все время, пока сижу за одним столом с Рязанцевым и еще шестью гостями. Глотаю холодное шампанское, пытаясь затушить им пекло в груди. Пока меняют блюда и раздаются речи в мою честь, я бросаю косые взгляды на тот стол, за которым находится моя семья…

Егор стучит вилкой по пустому фужеру, привлекая к себе внимание гостей.

Мои ладони потеют. Взятые обязательства в эту секунду давят на меня бетонной плитой, вызывая желание сбежать от этого официоза, который превращает наш с Рязанцевым момент в достояние общественности. Общественности, от которой мне хочется спрятать глаза.

Я слушаю его голос. Его слова, такие правильные. Они тоже в мою честь. Официальные и отточенные до последней паузы для дружного смеха в нужных местах.

– Выйдешь за меня, Арина Беккер? – слышу над головой и встаю.

Перевожу глаза с лица своего жениха ему за спину и натыкаюсь на серый ледяной взгляд другого мужчины. Он смотрит на меня через весь зал, напоминая о том, что мое спокойствие – просто фарс, но это… не его дело…

Зал затихает в ожидании моего ответа.

Смотрю на Егора и, вскинув подбородок, растягиваю губы в улыбке…