Чаша любви

34

В гробовой тишине голос Эльфейм прозвучал спокойно и повелительно:

– Лохлан, иди к Сиаре. Скажи ей о том, что случилось. Пусть взрослые не пускают детей в замок до тех пор, пока я не разрешу им вернуться.

Крылатый мужчина замешкался лишь для того, чтобы коснуться плеча Бригид и негромко сказать:

– Я сожалею о твоей потере, охотница. – Затем он быстро ушел.

– Мама, ты можешь?.. – продолжила Эльфейм. Прежде чем она закончила вопрос, Избранная Эпоны уже ответила:

– Конечно. Пусть ее принесут ко мне.

Прежде чем оставить комнату, она, как и Лохлан, приблизилась к Бригид, которая стояла на коленях рядом с сестрой, склонив голову. Воплощение Богини подняла край своего шелкового одеяния, стерла им кровь и слезы с лица Бригид. Потом она наклонилась и поцеловала охотницу в щеки, как мать целует дочь.

– Эпона знает о твоей боли, дитя, и плачет с тобой, – сказала Этейн и заторопилась из комнаты.

Вскоре ее чистый голос уже эхом отлетал от стен главного внутреннего двора. Избранная созывала служанок. Кентавр Дананн, Повелитель камней, вместе с несколькими мужчинами понес тело Найэм в комнату Этейн.

Когда в Большом зале остались только Кухулин, Эльфейм и Бригид, воин присел перед кентаврийкой, чтобы их глаза были на одном уровне. Он услышал, как копыта сестры постукивают по мраморному полу. Она тоже пристроилась рядом.

– Бригид.

Воин старался говорить спокойным голосом, как мама, хотя его сердце обливалось кровью. Он слишком хорошо понимал ее шок и горе.

– Бригид, – повторил Ку, и кентаврийка наконец подняла на него глаза. – Пойдем со мной и с Эль. Нам надо покинуть это место, где только что была смерть.

– Но это мой дом, – произнесла она, с трудом шевеля губами.

– Да, – быстро сказала Эльфейм. – Так было и всегда будет. Кухулин не предлагает тебе покинуть замок Маккаллан. Он просто хочет увести тебя из этой комнаты. – Эльфейм взяла безвольную руку подруги. – Пойдем к тебе. Винни и моя мама займутся всем остальным.

Бригид широко раскрыла глаза от изумления, уставилась на подругу и спросила:

– Ты уверена в том, что сказала?

– Да, – ответила Эль.

Бригид кивнула дважды, но как-то неестественно и судорожно. Она продолжала стискивать руку Эльфейм и пошатнулась.

– Кухулин, – позвала охотница тихим дрожащим голосом.

– Я здесь. – Он крепко взял ее за другую руку. – Эль и я не оставим тебя одну.

Она подняла на него глаза и прошептала:

– Тебе придется простить меня. Сейчас я не могу притворяться, что ты мне не нужен.

– Все, чего я хочу, – быть рядом с тобой. – Он прижал к губам ее руку, забрызганную кровью.

– Тебе не удастся от нас избавиться, – сказала Эльфейм.

Бригид, окруженная любовью и преданностью, тяжело, словно сомнамбула, вошла в свою комнату. Эльфейм и Кухулин отпустили ее руки. Она продолжала стоять, словно ожидая, что будет дальше. Брату и сестре казалось, что охотница внезапно потеряла способность понимать, каким должно быть ее следующее действие.

– Я вся в крови, – проговорила она, удивляясь тому, как странно прозвучал ее голос.

– Я позабочусь об этом, – успокоила ее Эльфейм и подошла к кувшину и тазу. – Ку, приведи Нару.

Сестра перехватила непокорный взгляд брата, взяла его за руку, заставила подойти к себе ближе и прошептала:

– Бригид не скажет тебе спасибо, когда вспомнит, что ты стоял и смотрел, как я смывала с нее кровь сестры. – (Кухулин ничего не сказал, закрыл рот и понимающе кивнул.) – Охотнице нужно немного выпить, чтобы заснуть.

– Да. Конечно, ты права, – согласился воин.

Пока сестра наливала в таз чистую воду, он снова взял Бригид за руку, внимательно посмотрел в ее глаза, полные боли, и вспомнил, что она была рядом с ним, когда они нашли тело Бренны. Потом Кухулин понял, что Бригид оказывалась возле него всегда. Так случилось в те страшные дни, когда Эльфейм была в коме, да и после смерти Бренны. Воину казалось, что все, кого он любил, покинули его. Кентаврийка находилась рядом. Он был так поглощен сперва своим горем, а потом эгоизмом, что не воспринимал этого.

«Хорошо, что я понял это хотя бы теперь. Я тоже не оставлю ее одну».

– Пойду позову Нару и сразу же вернусь. Эльфейм останется с тобой.

– Но ты придешь?

– Конечно, – ответил он, прижал ее руку к своим губам и вышел из комнаты.

Прежде чем Бригид успела осознать его отсутствие, к ней подошла Эльфейм. Подруга стала мокрым полотенцем смывать с нее алые пятна. Она ласково шептала что-то. Впоследствии Бригид не могла сказать, что именно говорила ей предводительница клана. Она запомнила лишь нежные прикосновения рук Эльфейм и прохладное ощущение чистой воды, смывающей с нее то, что текло в жилах Найэм и наполняло ее жизнью.

– Ну-ка ложись.

Бригид уцепилась за голос подруги. Она повиновалась ему так, словно не имела собственной воли, и позволила Эльфейм отвести себя к пышной перине. Охотница сперва очень медленно опустилась на колени, потом легла. Эльфейм взяла с комода широкую мягкую щетку, потом стала напевать колыбельную без слов и расчесывать длинные серебристые волосы кентаврийки. Эти действия были такими простыми и любящими, что Бригид пришла в себя.

Она глубоко вздохнула. Ее спутанные мысли пробились сквозь пелену боли, упорядочились и в конце концов прояснились. Охотница стала думать о другом.

Первой связной мыслью Бригид было то, что она цела. Ее душа не разрушилась. Она спросила себя, почему так в этом уверена, и ответ пришел незамедлительно. Ей сказали об этом ее кровь, сердце, инстинкт шаманки, от рождения живший в душе.

Следующая мысль походила на холодный нож, проникающий в тело.

«Моя мать умерла».

Это казалось ей невозможным, но сердце, а теперь и разум Бригид знали, что такова правда. Затем ее как лавина затопили болезненные картины и воспоминания.

«Сестра умерла. Она отдала за меня жизнь. Я неправильно думала о ней, а сейчас уже слишком поздно. Я никогда не сумею этого исправить».

– Если ты винишь себя в ее смерти, то неправа точно так же, как ошибался Кухулин, когда счел себя причиной того, что Бренну убили. – Эльфейм говорила это и продолжала расчесывать волосы Бригид.

– Как же мне не винить себя?

– Твоя сестра решила отдать жизнь за то, чтобы предупредить тебя, а через тебя – всю Партолону. Она ясно дала понять, что ни в чем не винила тебя. Если ты будешь ругать себя за случившееся, то тем самым неуважительно отнесешься к ее памяти.

– Найэм была сильной и смелой, – прерывисто вздохнула охотница.

– Да, именно такой.

– Никто никогда не расчесывал мне волосы вот так, – призналась Бригид.

– Когда я была маленькой, мама делала это всякий раз, когда я чувствовала себя особенно одинокой. Я никогда не понимала, почему так, но мне всегда становилось легче. – Эльфейм вдруг всхлипнула. – Я... я не знала, что сделать, чтобы хоть немного утешить тебя.

Бригид повернула голову и посмотрела на подругу:

– Ты все сделала правильно.

В дверь кто-то дважды торопливо стукнул, затем она открылась. Взволнованно шелестя крыльями, в комнату вошла Нара в сопровождений Кухулина. В одной руке знахарка несла дымящийся горшок, в другой – тяжелый кожаный мешочек.

– Разведи огонь, воин, – велела она и передала ему горшок. – Это надо сварить.

Знахарка деловито подошла и устроилась на полу рядом с периной Бригид. Нежными пальцами она прикоснулась к вискам, шее и запястьям кентаврийки, проверила пульс, а потом осторожно ощупала все тело Бригид.

– Я не ранена, – сказала ей охотница.

Нара взглянула на нее, порылась в кожаном мешочке, достала оттуда несколько пучков сухих трав и ответила:

– Меня беспокоит не физическая рана. Теперь я уже не так волнуюсь и за твой дух, хотя мое снадобье все равно нужно выпить.

Знахарка встала, подошла к столу и принялась смешивать травы в маленьком густом сите.

Бригид потрясла головой, вспоминая микстуры Бренны. Ей не хотелось засыпать. Она считала, что должна быть рядом с Найэм.

Но прежде чем кентаврийка успела возразить, к ней подошла Эльфейм и сказала:

– Мама позаботится о Найэм. Сегодня тебе ничего не надо делать.

– Я должна пойти к ней. Мне надо... – У Бригид перехватило горло, она смолкла и только умоляюще глядела на подругу.

– Избранная Эпоны умастила тело твоей сестры. Она и служанки читают над ней молитвы, ведут ее дух к Богине. Винни с помощницами убирают Большой зал. Скоро я позову детей. Они вернутся, наполнят замок жизнью и смехом.

– Но что мне делать, Эль?

– Ты поспишь, немного успокоишься. – Эльфейм взяла Бригид за руку. – Твои мысли прояснятся. Тогда ты сможешь принять решение, которое покажет, что твоя сестра не зря пожертвовала собой.

– И все? – Кентаврийка услышала свой разочарованный голос, словно со стороны.

– Этого вполне достаточно, – уверила ее Эльфейм.

– Я знала, что она умерла, – скорее покорно, чем грустно, проговорила Бригид.

– Найэм?.. – уточнила Эльфейм.

– Нет. – Охотница покачала головой. – Мама. Я видела ее сегодня утром, когда убила кабана. Она сказала... – Бригид замолчала и проглотила комок, застрявший в горле. – Ее дух крикнул, чтобы я отомстила за нее. Я думала... – Кентаврийка снова остановилась и тяжело вздохнула. – Я думала, что это очередная ее уловка, всего лишь новая попытка вернуть меня туда, где она может изменить меня, управлять мной, использовать. – Охотница покачала головой. – В глубине души я понимала, что мать умерла, не хотела этого замечать, но должна была. Если бы я сразу же направилась на равнину, то, может быть, встретила бы Найэм и остановила ее, прежде чем... – Ее голос дрогнул, и она не сумела продолжить.

– Нет! – Кухулин встал на колени и начал вытирать ей слезы. – Не мучай себя, Бригид. Ты не могла изменить судьбу сестры, как я – Бренны. Отпусти ее, моя сильная, красивая охотница. Освободи Найэм.

– Выпей это. – Нара подала Бригид дымящуюся кружку, из которой пахло лавандой и специями.

Кентаврийка внезапно захотела забыться и залпом осушила кружку, не обращая внимания на горечь снадобья, которую не смогли замаскировать даже ароматные травы.

– Сейчас ты уснешь, а когда проснешься, мысли станут ясными, – сказала Нара. – Я не могу излечить твое сердце, но способна заставить отдохнуть твое тело, чтобы ты могла принимать мудрые решения, пока твой дух скорбит.

– Нара! – окликнула Бригид знахарку, прежде чем та успела выйти из комнаты. – Пусть Лайэм не беспокоится обо мне. Скажи ему, что все будет хорошо.

– Не переживай, охотница, – впервые улыбнулась крылатая женщина. – Ребенок все поймет правильно.

– Мне тоже пора идти, – сказала Эльфейм и поцеловала Бригид в щеку. – Не волнуйся ни о чем. Мы с мамой позаботимся о погребальном костре. Отдыхай. Я скоро вернусь и загляну к тебе.

Веки кентаврийки начали тяжелеть, когда она заметила рядом с собой Кухулина.

– Я не собираюсь уходить, – сказал он.

– Хорошо. – Ее глаза закрывались, но она заставила себя открыть их.

– Что? – спросил воин, убирая волосы с лица охотницы.

– Я боюсь спать. Вдруг часть ее души придет ко мне во сне, как твоя?

Кухулин понял, что она говорила об изуродованной душе своей матери, уселся на перину так, чтобы голова Бригид легла ему на грудь, и сказал:

– Этого не произойдет. Я не позволю.

– Но как ты сумеешь остановить ее? – поинтересовалась кентаврийка, борясь с сонным снадобьем.

– Я бывал в твоих снах. Отправлюсь туда снова и удостоверюсь, что тебе никто не мешает. – Он поцеловал ее в макушку. – Спи, моя красавица охотница. Я буду стеречь твой покой.

Не в силах больше сопротивляться, она провалилась в глубокий сон.