Чаша любви

50

Смертельный звон меча, который воин выхватил из ножен, сопровождался низким угрожающим рыком волчицы. Когда Кухулин сделал шаг, Фанд бросилась в атаку. Ее первой жертвой стал Боуин. Он завопил, когда хищница проскочила под телом Бригид и добралась до его задних ног. Одним движением мощных зубов Фанд перекусила сухожилия, и Боуин рухнул на траву, обливаясь кровью.

Кухулин двигался не как человек. Он напоминал злого духа, молчаливого, всезнающего, смертоносного. С бешеной скоростью, так, что его меч казался расплывшимся белым пятном, воин крутнулся, подскочил к упавшему Боуину и оставил на его горле аккуратный дугообразный разрез. Захлебываясь и задыхаясь, кентавр испустил свой последний вздох.

Мститель беззвучно приблизился к Маннису. Тот отскочил от бедер Бригид. Его тело все еще было переполнено непристойным желанием, когда Кухулин поднял меч. Он пронзил ему грудь, выдернул клинок и тут же распорол им лошадиное брюхо негодяя.

– Меня будет не так легко убить, – проговорил Горман, поднимая длинный меч, который искал все время, пока воин был занят его приятелями.

Единственным ответом Кухулина было его движение навстречу кентавру. Он не сказал ни слова и не замедлил шаг. Его скорость была отточена так же, как лезвие меча. Кентавр по сравнению с ним выглядел старым и неуклюжим. Кухулин ловко увернулся от выпада Гормана, но вместо того, чтобы нанести смертельный удар, перебил врагу переднюю ногу.

Горман зашипел от боли, споткнулся и подался назад, прямо туда, где была волчица. Фанд не умела молчать, как воин, но убивать уже научилась не хуже. Грохот грома заглушил крик Гормана. Зигзаг молнии осветил порванную плоть, свисающую с его задних ног. Он рухнул на землю, и Кухулин стремительно направился к нему.

– Нет! – завопила Бригид.

Кухулин резко остановился, повернулся к жене. На его лице она увидела выражение, которое замечала лишь однажды. Тогда они бок о бок сражались с Фаллон и фоморианцами, введенными в заблуждение и пытавшимися ее защитить. Но его забрызганная кровью воинская маска не пугала и не отталкивала охотницу. Она знала, что ее собственный облик отражал ту же самую холодную силу.

– Разрежь веревки, – попросила она.

– Фанд! Присмотри за ним, – приказал Кухулин. Волчица обнажила клыки и скользнула к кентавру, из ног которого хлестала кровь.

Кухулин вложил меч в ножны, выхватил кинжал, висевший на поясе. Быстрыми, уверенными движениями он разрезал веревки на теле жены.

Бригид молча отобрала у него меч. Не прикрывая грудь, держа перед собой окровавленное лезвие, она приблизилась к Горману.

Он поднял на нее глаза, остекленевшие от боли, смешанной со страхом, и взмолился:

– Не убивай меня! Я все сделаю!

– Молчи, – процедила она сквозь зубы.

Не глядя на воина, который стоял рядом, охотница спросила его:

– Кухулин, Эпона наградила тебя особым даром. Что ты видишь в душе этого кентавра?

Она услышала, как муж резко вдохнул, и поняла, что сейчас он в первый раз использовал силу, данную ему Богиней совсем недавно.

– Я вижу гниль и мрак.

Бригид без колебаний погрузила меч в сердце кентавра, в тот же миг выдернула его, вернула Кухулину и сказала:

– Мне надо выйти отсюда.

Кухулин коротко кивнул. Прежде чем последовать за ней через откинутый полог, он остановился, поднял жилетку, сорванную с жены, лук охотницы и колчан со стрелами, которые валялись в одном из углов шатра.

– Фанд! Идем, – позвал Ку.

Воин и волчица вышли в ночь и увидели Бригид, стоявшую в нескольких шагах от шатра. Она опустилась на колени. Ее яростно рвало. Фанд легла рядом и тревожно поскуливала. Кухулин погладил ее по спине, бормоча что-то утешительное. Но все звуки заглушил раскат грома, сопровождаемый ослепительной вспышкой. Небо будто раскололось пополам. Голова Бригид дернулась.

– Дождя нет, – проговорила она и вытерла рот тыльной стороной ладони.

– Да, любимая, – нежно ответил он.

– В воздухе даже не пахнет дождем. – Охотница несколько раз потянула носом. – Это сухая гроза. Во имя Богини! Я всегда ненавидела эти чертовы штуки! Они опасны, приносят смертоносные молнии, может, даже...

Во взгляде Бригид появился ужас. Она встала, быстро сориентировалась, повернулась так, чтобы ветер дул прямо в лицо, и стала осматривать южную часть равнины.

– Богиня, нет! – закричала охотница.

Кухулин проследил за взглядом жены, глаза которой расширились от ужаса. Горизонт был весь в огне. Пока они стояли и испуганно глядели туда, неподалеку в землю ударила молния и подожгла траву еще в одном месте.

– Надо уходить отсюда. Сейчас же, – сказала она, надела жилетку, потом привязала к спине лук и колчан. – Пожар кажется далеким, но это обман. Он может добраться сюда очень быстро.

– Мой конь недалеко отсюда.

– Погоди, – окликнула Бригид Кухулина, прежде чем он исчез во мраке. – Помоги мне срезать с шатра пару кож.

Воин не стал ее расспрашивать. Он просто подошел к шатру и начал прорезать плотное покрытие.

– Нужны большие куски, чтобы мы могли под ними спрятаться, – пояснила она, схватила отрезанный край и стала тянуть его, чтобы оторвать поскорее.

– Что сделать? – Куна мгновение перестал работать.

– Если мы не сможем опередить огонь, надо будет найти овраг, а еще лучше – рощицу с ручьем. Мы войдем в воду и укроемся кожами. Если повезет, огонь пройдет над нами.

– А если не повезет? – осведомился он.

– Значит, задохнемся или сгорим.

Он хмыкнул и стал с удвоенной силой резать шкуры, покрывающие шатер. Когда два достаточно больших куска наконец упали на землю, ни Бригид, ни Кухулин даже не взглянули на окровавленные трупы.

Конь был привязан совсем рядом. Кухулин открыл седельную сумку и бросил Бригид бурдюк с водой. Она стала жадно пить. Он тем временем свернул кожи, привязал одну из них на спину Бригид, другую – позади своего седла, закончил и повернулся к охотнице. Она стояла, наклонив голову, гладила Фанд и говорила скулящей волчице что-то ласковое.

Кухулин не позволял себе думать о том, что видел в шатре, что чуть не случилось с его женой. Он не мог. Если бы воин стал заниматься этим, то сошел бы с ума. Ку до сих пор был напряжен и сосредоточен, охвачен жаром битвы, продолжал ощущать сверхъестественную ясность ума, которая всегда приходила к нему в сражении. Ему нужна была вся его сила, чтобы справиться с тем, что им предстояло. Но муж все равно подошел к жене и обнял ее. Он прижимал Бригад к себе и чувствовал, как она дрожит.

Охотница посмотрела ему в глаза и прошептала:

– Ты пришел вовремя. Спасибо.

Он не мог говорить, только крепко, почти неистово поцеловал ее. Она страстно приняла эту ласку, крепко обхватила мужа руками и практически слилась с ним в одно целое.

Молния прочертила небо, прервав их поцелуй.

– Надо бежать очень быстро. Ветер несет огонь, – сказала Бригид.

– Вернемся в горы?

– Нет. Там недостаточно воды, чтобы остановить огонь. Мы не сможем взобраться наверх так быстро, чтобы опередить пламя.

– Тогда на восток. По равнине текут притоки реки Колман, как раз между горами и замком Воулфф. Мы с отцом часто ловили там рыбу, когда я был маленьким.

– Будем надеяться, что они не пересохли во время засухи, – кивнула Бригид.

– Если так случилось, то нам надо будет добраться до самой реки, – ответил Кухулин и вскочил в седло.

«Он сможет туда добраться. Его конь свежий и отдохнувший. Я – нет».

– Бригид! – Воин повернулся в седле, их глаза встретились в новой вспышке молнии. – Я тебя никогда не брошу. Мы вместе будем жить или умрем.

Она знала, что он говорит правду.

«Этот человек никогда не оставит меня даже для того, чтобы спасти себя. Богиня, помоги нам выжить».

– Поезжай вперед. Я за тобой, – сказала охотница.

Воин пришпорил коня, и они помчались на северо-восток. Волчица не отставала от них.

Бегство с равнины походило на спуск в нижний мир, покинутый Богиней. Гремел гром, молнии освещали кошмарные сцены, разворачивающиеся вокруг. Мимо них мчались животные, обитающие на равнине: олени, лисы и какие-то зверьки, похожие на кроликов. Они бешено неслись, спасаясь от огня, и скрывались вдали. Вслед за животными пришел дым. Сначала южный ветер принес лишь его небольшое горькое послевкусие, но по мере того, как наступала ночь, дышать становилось все труднее.

Кухулин остановил коня, разорвал свою рубашку на длинные полосы, пропитал их водой из бурдюка и протянул жене.

– Когда станет совсем невмоготу, повяжи это вокруг носа и рта. Будет легче.

Задыхающаяся Бригид кивнула. Оба жадно сделали по несколько глотков из бурдюка.

– Жаль, что это не вино, – сказала она между приступами кашля.

– Подожди немного, – улыбнулся Кухулин. – Храм, где живет мама, совсем рядом с притоками Колман.

– Вряд ли я должна спрашивать тебя, будет ли она там, чтобы нас встретить.

Бригид пыталась говорить беспечным тоном, но она запыхалась. В призрачном свете молний было видно, как крупная дрожь сотрясала ее тело.

– Мама, наверное, приготовит нам торжественную встречу. Танцующие девушки, парад... – ответил он, пытаясь соответствовать ее тону, и подъехал к ней ближе.

Когда Ку рассмотрел, что происходило с охотницей, его лицо вытянулось, в глазах появилась тревога.

– Давай отдохнем. У нас есть немного времени.

– У нас нет ни минуты, – отказалась Бригид.

К ним подбежала тяжело дышащая Фанд. Бригид наклонилась, налила в пригоршню воды и напоила волчицу.

– Храбрая, хорошая девочка, – сказала она ей, потом подняла глаза на Кухулина. – Ты поезжай вперед. Я за тобой.

Ку коротко кивнул, снова повернул коня на север, пришпорил его, и тот пошел размашистым шагом. Внезапно зигзагообразная молния с множеством отростков словно расколола ночь надвое и ясно осветила одинокую фигуру кентавра, бегущего почти параллельно им. В белом призрачном свете его шкура отливала золотом и серебром. Он в точности походил на свою сестру.

– Дай мне твой лук, – проговорил Кухулин.

– Нет. Если надо так поступить, то это сделаю я.

Она быстро выхватила из-за спины лук и стала ждать следующей вспышки. Как только молния озарила небо, она выстрелила. Стрела попала Брегону в бок. Он споткнулся и тяжело рухнул на землю.

Конь Ку бежал так стремительно, что обогнал кентаврийку. Воин спешился, выхватил меч и так сильно прижал его острие к вздымающейся груди кентавра, что проткнул его кожу. Следующая вспышка молнии осветила алые капли, стекающие по телу Брегона, такому бледному, что тот походил на незаконченный рисунок.

– Это для того, чтобы ты не сомневался в том, что мой меч действует и в этом мире, – прорычал Кухулин.

– Не убивай его, – негромко попросила Бригид и положила трясущуюся руку на плечо мужа. – Хотя бы не сейчас.

Но ее брат не смотрел на воина. Он уставился на красные воспаленные раны на теле сестры, следы веревки и отпечатки зубов.

– Что с тобой случилось?

Рык Кухулина прозвучал в такт глухому сердитому рычанию волчицы:

– Кентавры, которых ты оставил здесь, сделали то, что им было велено. Они схватили Бригид и связали ее веревками так, что она задушила бы себя, если бы начала дергаться. Негодяи хотели изнасиловать твою сестру.

С каждой новой фразой Ку все сильнее прижимал меч к груди Брегона. Из-под лезвия снова полилась кровь.

– Но я принял меры для того, чтобы они не смогли выполнить твое распоряжение.

– Нет, – с трудом проговорил кентавр, удивленно расширив глаза. – Им было приказано лишь удерживать ее, пока я не вернусь.

– Ты хотел сделать так, чтобы войну нельзя было остановить! – закричала Бригид. – Брегон, как ты мог вызвать такое кровопролитие? Неужели тебе не хватило ненависти нашей матери?

– Я только хотел сделать ее счастливой, – ответил брат, тело которого сотрясала дрожь.

– Этого никто не смог добиться, – сказала охотница. Жалость в ее глазах сменилась на решимость.

– Ты добился своего, освободил Фаллон? – спросила она.

Вместо ответа Брегон зажмурился и кивнул.

– Открой глаза и посмотри на мужчину, который собирается убить тебя! – приказал Кухулин.

Ладонь Бригид легонько коснулась руки мужа. Он с явным усилием остановил себя от того, чтобы погрузить все лезвие в грудь кентавра.

– Куда ушла Фаллон? – спросила Бригид.

– В горы. Это все, что я знаю. – Брегон снова задрожал. – Она наводила на меня ужас.

Потрясение, написанное на лице, исчезло. В голосе появилось высокомерие, напомнившее ей о матери.

– Как ты можешь защищать этих существ? Они истинные дьяволы. Даже беременная, она рвала стражей руками и зубами, чтобы освободиться. Принять их форму, даже временно, – это был страшный опыт.

– Новые фоморианцы не похожи на Фаллон! Они добрые и вежливые. Эпона даже одарила их способностью взращивать жизнь.

Бригид с отвращением покачала головой. Она чувствовала себя совершенно больной и жутко усталой. Ей приходилось бороться с собой, чтобы выговаривать слова.

– Ты всегда был таким, Брегон. Не мог видеть ничего вокруг, кроме своих неотложных потребностей и желаний.

– Я не верю, что этим крылатым тварям позволено жить! – воскликнул он.

– Не тебе решать! А воины замка Стражи? Скольких из них ты убил? Сколько уничтожила Фаллон?

– А клан Маккаллан? – спросил Кухулин, стиснув зубы.

– Они убили мою мать! – взревел Брегон.

– Глупец, мальчишка! Люди, которые появились на равнине, порвали с кланом, – сказал воин. – Поэтому они остались там и пытались наладить новую жизнь.

– Нашу мать никто не убивал, Брегон. Это был несчастный случай, которого могло не произойти, если бы она позволила этой небольшой группе людей поселиться на клочке нашей земли.

– Они не имели права жить там! Им было запрещено появляться во владениях табуна!

– Нет! – Бригид рубанула рукой в воздухе, и от этого внезапного резкого движения у нее закружилась голова. – Чуме ненависти, которую сеяла наша мать, пришел конец. Ты пойдешь с нами в храм Эпоны и расскажешь Этейн, что натворил. Пусть она решит, какого наказания ты заслуживаешь.

– Я не пойду!

Брегон тяжело, часто задышал. Он шарил глазами вокруг себя, словно искал помощи в дымном мраке, окружающем всех троих.

– Если понадобится, я перережу тебе сухожилия, привяжу к своему коню и поволоку, – холодно сказал Кухулин.

Кожу Бригид начало покалывать. В следующий миг до них донесся какой-то звук, превратившийся в рев. Он был похож на раскат грома, но более живой, интенсивный. Земля задрожала и загудела.

– Бизоны, – догадалась Бригид и в упор взглянула на брата. – У тебя тоже есть связь с духами животных.

Тот твердо посмотрел на нее и сказал:

– Мы действительно кое в чем похожи, сестра.

– Что случилось? – спросил Кухулин.

– Он заставил бизонов нестись сломя голову. Садись на коня, – торопливо проговорила охотница, стараясь, чтобы в голосе не было паники. – Разберемся с ним позже.

Воин не двинулся с места. Он по-прежнему прижимал меч к окровавленной груди кентавра.

– Кухулин! Если мы не поторопимся, то погибнем.

– Тогда мы его потеряем.

– Ничего! Ему не спрятаться от мести Эпоны.

Ку разочарованно рыкнул и отступил. Как только меч перестал впиваться в его грудь, Брегон поднялся и повернулся к сестре.

– Прости меня, – воскликнул он, шагнул к ней и споткнулся.

Сестра машинально протянула руки, желая подхватить брата. Вместо того чтобы обнять Бригид, Брегон схватил бизонью кожу, притороченную к ее спине. Прежде чем Кухулин опомнился, он кинулся прочь и растаял в дыму, словно белокурый дух.

Воин вскочил на коня, который стоял рядом, насторожив уши навстречу грохочущей тьме, и хотел поскакать за ним.

– Пусть убирается, – тяжело дыша, остановила его Бригид. – Он не стоит твоей жизни.

Охотница с огромным усилием подняла Фанд, положила ее на седло перед Ку и крикнула, стараясь заглушить нарастающий шум:

– Держи зверушку возле себя, не то ее растопчут! Во что бы то ни стало оставайся на коне. Он, конечно, запаникует, но пока ты на нем – опасности нет.

Мимо них с топотом промчалась огромная темная масса.

Бригид посмотрела в бирюзовые глаза мужа и улыбнулась. Она едва держалась на ногах. Превращение, похищение и побег от огня исчерпали до дна все резервы сил кентаврийки.

«Я не смогу соперничать с несущимися бизонами, обезумевшими от страха, но ни за что не позволю, чтобы его последнее воспоминание обо мне омрачилось слезами и жалобами».

– Я люблю тебя, Кухулин, – проговорила жена и увидела, что лицо мужа смягчилось.

– И я тебя, моя прекрасная охотница. Мимо них промчался еще один зверь.

Бригид глубоко вздохнула, хлопнула коня по крупу и крикнула:

– Вперед!