Договор на нелюбовь

Глава 32.

Катя

Что, черт подери, это было? Упиралась руками в гримерное зеркало, пытаясь справиться с частым дыханием и истеричным сердцебиением, что никак не унимались.

Увидела Царёва ещё из окна и током прошибло! Ощущала разряд, что начал свой стремительный бег с темечка и двигался вдоль позвоночника бесконечной обжигающей лентой. Прилив жара сменился дрожью озноба, оставляя лишь липкость испарины на коже. Он спорил в машине с дедом, нервно смотря в зеркало заднего вида, ожидая родителей. Напряженное лицо, такой острый взгляд и опасный прищур, который он всегда вовремя гасил обезоруживающей улыбкой, не давая собеседнику уловить эту устрашающую опасность. А я чувствовала. Нет, это не страх за жизнь. Это что-то большее, как табличка на трансформаторной будке, к которой я уже протянула свои ручки.

Сердце уже тогда дрогнуло. Не видела его почти неделю. Первые дни были наполнены лишь дежурными вопросами в смс. Казалось, что его интересует лишь мое здоровье и местонахождение! На второй день я перестала отвечать. И после третьего непрочитанного сообщения, предзакатную тишину нарушил телефон настойчивым звонком.

Пальцы сами сбросили вызов, не согласовав это опрометчивое решение с мозгом. И в этот миг телефон снова взорвался трелью, только Царёв уже решил увидеть меня. Деваться было некуда, и я подняла трубку, наткнувшись именно на этот холодный и опасный взгляд голубых глаз. Он молчал, молчала и я. Лишь рассматривала изможденное лицо, лишенное румянца. Он устал. И стало так стыдно, что ощутила румянец, что залил мое лицо. А Царёв улыбнулся… Так открыто, искренне. Будто рад был видеть. С того вечера сухие смс превратились в бесконечную переписку.

Выскочила из кухни, бросилась к дверям и замерев на мгновение, прыгнула ему на шею. Оправдывая своё поведение необходимостью игры перед родными. Врала я, чувствовал это и он.

Но то, что было дальше не укладывалось в моей голове даже сейчас. Его поцелуй. Такой аккуратный, откровенный и чувственный при родных сейчас превратился в ураган, сносящий все разумные мысли в моей голове, поражал требовательностью, пугал страстностью и наполнял тело возбуждением, что звенело гитарной струной от каждого его касания.

Саша прижимал меня к себе так, будто его я была, будто доказывал не другим, а нам обоим, что я принадлежу ему. Его… Ох, Царёв…

– Ростова, – Машка вбежала в гримерку, застыв на мне немного смущенным взглядом. – Это правда?

– Что?

– Что замуж выходишь за Царёва?

– Да, Маш. Я замуж выхожу, – сказала и губы растянулись в улыбке, а взгляд упал на кольцо, что теперь не снимала никогда. Новости расползались со скоростью света. И я всё чаще стала натыкаться на подобные вопросы от знакомых и соседей.

– Ну, ты и дрянь, Катька, – охнула она, подбоченившись. – Простушка, тихоня, отличница, а мужика себе оторвала какого!

– Маш, может быть, люди тихонями становятся не для того, чтобы их так называли, пытаясь обидеть, а потому, что это их осознанный выбор не демонстрировать свою личную жизнь?

Противно было оттого, что она вот так, с наскока влезает туда, в чём я сама ещё толком не разобралась.

– Хм. То есть, мне лучше заткнуться, а то Царёву пожалуешься? – брякнула она, сверкнув взглядом, от которого стало понятно, что это моё последнее выступление. Не позовёт меня больше Машка. Закрыта это тропка для меня. Только чем? Завистью женской? Или я просто только сейчас это заметила?

– И давно? – я закурила, проигнорировав возмущение во взгляде бывшей однокурсницы.

– Что?

– Давно меня ненавидишь, Маш? Как давно? Неделю? Месяц? Год?

– Да с того момента, как ты на курсе появилась! Ростова то, Ростова это… Все главные роли твои, трюки тебе, фестивали. Кать, не притворяйся недотрогой, а? Знаю я таких скрытных шалавок, ты же ни перед чем не остановишься. Да?

– Маш, – расхохоталась я в голос, выбросила окурок в форточку и подошла к ней близко. – Тебе с твоим воображением на режиссёрское поступать надо было. А теперь пойдём работать?

– Никакого двойного тарифа, Ростова. Жених подкинет, если обслужишь его хорошо, – со злостью выплюнула она мне в лицо.

– Не сомневайся, Маша. Ему понравится!

– Катя? – в гримерку заглянула наш хореограф Зинаида Павловна, растерянно осмотрела нас и, нахмурилась. – Ростовой на сцену пора, ты чего тут устроила, Машка? Сама не танцуешь, и других решила дерьмом окатить? Разошлись!

Чмокнула в нос раскрасневшуюся бывшую подругу и запорхала к сцене. Задержалась у ростового зеркала. Сегодня была вечеринка в стиле «Гэтсби», поэтому на девчонках были чёрные парики с серебряными ободками и перьями, чулки в крупную сетку и комбидресс с игривой юбкой из шелковой бахромы, что повторяла каждое движение тела, переливаясь в свете софитов.

Встала в центре и занавес дёрнулся, вытесняя из груди все тревоги. Именно в танце я находила успокоение. Ощущала себя на своём месте. А Машка хотела это отнять у меня. Нет, не получится! Не пущу, не дам, МОЁ!

Номер был волнующий, но не пошлый. Демонстрировал красоту и гибкость женского тела, аккуратно лавирующий на грани с возбуждающей откровенностью.

На последних минутах у меня было сольное представление. На сцену пускали дым, софиты становились красными, чтобы подсветить игривое движение тумана, в котором фарфоровыми куклами в соблазнительных позах застыли девчата. А мне отводилась роль обольстительницы, что пытается возродить их к жизни. Двигалась медленно, извивалась вокруг женских тел, ласково пробегаясь пальцами по аппетитным бёдрам, языком по длинным шеям, а Ленку Звонареву и вовсе поцеловала. Она еле сдержала улыбку, стараясь не шмякнуться в обморок от моей выходки, пока сцена не утонула в темноте.

– Красота! Красота! – донеслось до моих ушей знакомый голос.

– Царёва-а-а!

А этот голос я прекрасно знала.

– Катька! – ржала в голос Ленка, вися на моей шее, словно утопить собиралась. – Упрямая! Помните, девки, она ещё в универе сказала, что поцелуй нужен! Ректор нам тогда чуть бошки не отрубил, заглянув на репетицию!

– Ростова, ты безбашенная, – Таня сдёрнула с меня парик, рассыпав волосы по плечам. – Но было шикарно! Если Машка не возьмёт это на вооружение, дурой будет.

– А мне, между прочим, очень даже понравилось, – не унималась Ленка. – Приду сегодня к мужу и вещи ему соберу! Пусть у Ростовой целоваться учится.

Добравшись до шумной гримёрки, первым делом взяла в руки телефон.

«Выходи».

«Ты же должен был улететь?»

«Выходи, а то сам приду».

А ведь правда придёт. Точно… Быстро приняла душ, смывая липкость пота и тонны блесток, которыми мы были покрыты, сняла грим и надела белый джинсовый сарафан ниже колена на длинной веренице металлических пуговиц спереди. Взбила волосы, махнула по губам блеском, отметив странный шальной блеск в своих глазах.

Отдала взбешённой Машке костюм и выбежала. Выход в зал был справа от сцены, на которой уже монтировали пилоны для следующего номера девчонок.

Дым в зале до сих пор не рассеялся, плавал, окутывая столики и возбужденных посетителей. Но нет, искать, конечно, нужно было не здесь. Двинулась вдоль сцены к вип-зоне, огороженной от общего зала зеркальной перегородкой. Бдительный охранник попытался остановить меня, но на его плечо легла тяжелая рука Царёва. Он вынырнул из темноты, как привидение, махнул качку, чтобы тот исчез и протянул мне ладонь.

– Привет.

Я поднялась по ступенькам, очутившись в полупустой ложе, и даже не удивилась, увидев за большим замшевым диваном знакомую компанию…

– А… Это ты… – Лёва лениво поднял на меня взгляд и снова повернулся к сцене. – Я тут ищу ту ОХРЕНИТЕЛЬНУЮ девочку, что является спонсором моего стояка!

Лёва подскочил на месте, перестав скрывать восторг. Начал пытаться объяснить мне свои эмоции рваными, несвязными словами, а потом, обессилев, рухнул на диван, пройдясь рукой по своим длинным светлым волосам, что сегодня не были стянуты резинкой. На мои бёдра легли руки Саши, спиной ощутила его легкое прикосновение, а волосы шелохнулись от тяжелого горячего выдоха.

– Катерина, – Мирон улыбался, осматривая меня с ног до головы. – Что ты ещё в себе прячешь? Чего ещё ожидать? Царёва чуть инфаркт не разбил, а ведь он уже не мальчишка. Ты помнишь об этом?

Мирон подался вперёд, пробегая по мне внимательным быстрым взглядом. Царёв сдвигал руки, словно закрывал меня, не позволяя касаться даже взглядом.

– Понравилось?

– Детка, это было охрененно. Если б я была мужиком, тоже получила бы крепкий стояк, – смеялась Ксюша.

– Водка? – шепнул Саша, подталкивая меня к дивану.

– Я за рулём, – вздохнула, ощущая пустоту, что запоздалым эффектом накатила на меня.

– Я решу, – Саша достал телефон, что-то быстро печатая, а вторую протянул ладонью вверх.

– Здорово, что вы успели увидеть этот номер, – достала из сумки ключи от машины, документы и вручила Цареву, даже не удивляясь, что поняла, чего он хочет без слов. – Потому что сегодня я официально потеряла работу.

– Что? – Ксюша закрыла ладонью рот, переводя взгляд на друзей. Доний и Королёв тоже переглядывались, лишь Царёв был безразличен. Махнул внезапно появившемуся Петру, передал ключи и документы.

– Машка, сука! – я бросила взгляд на кольцо, что сверкало даже в темноте. Ощущала пустоту, что судорожно пробивалась сквозь счастье. – Царёв, кстати, она сказала, что со мной сегодня расплатишься ты.

Саша промолчал, откупорил банку спрайта и замешал любимый коктейль, бросив сверху две дольки лайма. Я приняла бокал, сделала глоток и откинулась на спинку дивана.

– Ну? Как расплачиваться будешь?

– Хм…, – он наконец-то поднял на меня свои шикарные голубые глаза, окуная в танец чертей, что бесновались в них. – Стихи могу почитать.

– А за что? – не унимался Лёва. – Нельзя уволить просто так.

– Можно, Лёвушка, – еле оторвалась от магии голубых глаз и задрала голову к темному потолку. – Женщины способны на многое, когда их снедает зависть. Оказывается, меня не просто так не брали на постоянную ставку. Сука…

Царёв сжал мою руку и увлёк друзей разговором, дав мне время покопошиться в воспоминаниях и перегореть в злости, что никак не отпускала. Краем глаза косилась на сцену, на которой началось новое шоу. Вытащила руку, встала и подошла к ограждению, чтобы насытиться красотой номера. Ленка с Танькой под медленную чувственную мелодию извивались у пилонов в шелковых длинных платьях, разрезая лиловый туман разлетающимся лентами, что взмывали в воздух от каждого движения рук.

Это не был стриптиз. Так сложно пройтись на грани с пошлостью, чтобы заставить зрителей фантазировать, не тряся голыми титьками и задницей, поэтому и костюмы у нас были всегда максимально закрытыми. Открыла рот, наблюдая за гибкостью женских тел, напряженностью длинных ног, что выныривали из длинного разреза. Сердце кольнуло грустью. Что же делать?

Хотелось ли мне сейчас быть там? Определенно. Хотелось быть с ними в каждом номере! Потеть, стонать от усталости, смешанной с удовольствием и впитывать вздохи зрителей.

– Потанцуй со мной, – прошептал Саша, забирая мои сжатые в кулак руки в свои. – Ну же, потанцуй…

Прижал крепко, медленно уводя на другой конец зала, где нас не доставали лучи софитов и лазеров. Руки его легли на мои бёдра, увлекая в свой собственный танец. Прижимал крепко, лишая свободного пространства, а левой рукой начал бег по плечам, замедлился на шее, запутался пальцами в волосах, медленно сжимая их в кулаке. Заставил закинуть голову назад, обнажив его обжигающему взгляду шею.

Распахнула глаза, вбирая его огонь, что поглощал его прямо сейчас. Все забирала. Следила за ломаной полуулыбкой, впитывала хрипы дыхания и медленный пьяный взгляд, что ласкал меня.

Его губы коснулись, обещая поцелуй… но нет! Это было обманом, потому как то, что он обрушил на меня, не было просто поцелуем. Он усыпил мою бдительность. Превратив всё в долгую, мучительно-сладкую пытку. Истязал своими жесткими требовательными губами. Прервался лишь раз, с наслаждением вбирая в себя мой стон, что неожиданно вырвался. Приподнял над полом, и чтобы сравняться в росте, посадил на ограждение, спиной к сцене.

– Ты сумасшедший, – я жадно глотала воздух, наивно полагая, что причина моего головокружениях в этом.

– Я предупреждал тебя…

– Ты все перепутал, Саша, – стало холодно без его поцелуя. По спине отпускам рассыпались мурашки, прогоняемые его горячими ладонями. – Ты сам меня выбрал, чтобы сойти с ума. Ты выбрал…

Провела языком по его губе, наслаждаясь горьким вкусом кофе. Запустила руки в его чуть вьющиеся волосы и прижала к себе, забирая свою оплату до конца. Должен был. За каждое касание, объятие и слишком откровенный взгляд. Была моя очередь требовать, забирать и дурманить. Не прерывая поцелуя, смело двинулась руками по шее, очертила линию скул. Вниз по шее, пробежалась по футболке, пока не напоролась на холод металлической пряжки ремня. И совершенно не думая, заскользила под ткань, вздрогнув от ощущения тепла его кожи. Ощущала рельеф пресса и резкость грудных мышц. Шарила, будто пыталась запомнить. Наслаждалась своей властью над его телом. Мой…

Сейчас он мой. Царёв стоял, как стена. Крепкая, надежная. Покорно принимал то, что готова была дать и, отдавал то, что требовала. Позволял.

Губы горели, глаза жгло застывшими слезами. Внутри все дрожало, и даже бабочки, устав биться внизу живота, замерли, наблюдая, как стягиваются стальные канаты возбуждения. Мои пальцы замерли у кромки джинсов. Чувствовала натяжение при вдохе и свободное пространство при выдохе. Уловила момент и опустилась ниже под жесткую ткань, ощущая выпуклые вены.

Царёв зарычал. Как зверь. Опасный. Его хрип еще долго вибрировал по нежной коже шеи, запуская внутри режим саморазрушения. Все в нем было притягательным. От запаха до взгляда. И говорить не нужно было, чтобы понять, что чувствую я это не одна. Сгорал от желания он, пылала и я…

– Царёвы, – окрикнул Мирон, отвлекая нас от истязаний друг друга. – Сань, уже три часа, скоро самолёт.

– Я отвезу тебя домой, – выдохнул он, запрокидывая голову вверх.

– Хорошо…

– Идём, – он опустил меня пол, вовремя поддержав, потому что ноги отказывались идти.

Мы вышли из клуба, окунувшись в ночную свежесть, наполненную сладостью молодой листвы и ароматом пряной смолы. Небо взрывалось всполохами молний, но ни капли не упало на пылающий жаром асфальт, разочаровывая перегревшихся горожан, мечтающих о ливне.

Пришлось побороться за переднее сидение с Лёвкой, что забаррикадировался в машине, щедро осыпая нас кривляньями.

– Садись сзади, – Саша открыл дверь.

– Боже, храни Лёвку, – крякнул Королёв, подсаживаясь ко мне ближе, чтобы влезла Ксюша. – Привет…

– Королёв, девушку найди себе уже, – рассмеялась и сдвинулась на край сидения, опуская руки на плечи Царёва, что резко вырулил с парковки.

– Сладкую он ищет, – Лёва даже договорить не успел, как получил подзатыльник с заднего сидения.

– Есть у меня одна сладкая, – я обернулась, ещё раз осмотрев Мирона. Что-то в нем было такое знакомое. То ли глаза почти синего, как море цвета, то ли прямой тонкий нос. Нет, я определенно его не знала, но чувство, что уже где-то видела, давно не давало покоя.

– Хватит, – отмахнулся он. – Не люблю сладкое, диабет от него случается. Солёная, может, есть? А? Катька, есть у тебя солёная девчонка?

Царёв, очевидно, злился, что смотрю не на него, поэтому нагло дернул меня за руку, встречаясь взглядом в зеркале заднего вида.

– Я рядом…