Договор на нелюбовь

Глава 44.

Пока Саша проверял работу на объекте, я сидела в машине, высунув на улицу довольную моську. Вечернее солнце уже готовилось к закату, даря теплые касания своих лучей.

Глаз не могла отвести от Царёва. На нём опять был строгий костюм, что позволял скрыться от любопытства в посторонних взглядах. Он создавал впечатление сухого, холодного и максимально безэмоционального мужчины. Признаться, я и сама так думала, когда подписывала договор, по которому должна была играть влюбленную невесту, возможно это и было основной причиной, почему я согласилась. Когда мужчина холоден и спокоен – это даёт иллюзию безопасности, что ли. А вот если бы я тогда столкнулась с его бушующей страстью, то убежала бы. Точно сбежала бы…

Ласковая спокойная голубизна исчезает мгновенно, затягивая в пучину необъяснимой стихии, и ты уже не можешь делать то, что хочешь. Идёшь, как под гипнозом. Смотришь в глаза, облизываешь пересохшие губы и молишь разбушевавшееся сердце не выпрыгнуть из груди раньше, чем он подарит своё нежное касание. Я сказала нежное? Чёрт… Его объятия и ласковыми-то назвать нельзя. Кладёт руку, и я ощущаю всю её тяжесть, ласкает, и я бьюсь от дрожи лёгкого царапанья, целует только после того, как прикусит тонкую кожу. Он расслабленно идёт по грани, швыряя меня из кипящего чана страсти в отрезвляющую ледяную воду, смывает мурашки впивающимися до боли пальцами, прогоняет ломоту в теле жаркими поцелуями и заставляет падать в пропасть, догоняя моё свободное падение своим порочным шёпотом. И это бесконечно… Ощущаю себя в центре цунами, летаю по спирали, замирая от одуряющего наслаждения. И главная ошибка в том, что когда кажется, что сил уже нет… Темноту полубредового дурмана разрывает блеск его глаз, и всё начинается сначала…

Я наивно думала, что он позволяет мне проявлять инициативу, наслаждалась этой иллюзорной победой над моим мужчиной, но каждый раз оказывалось, что я всего лишь покорно следую его чёткому плану… От пункта к пункту… Управляет, подавляет и любит, заставляя забыть о способности сопротивляться. Не могу! Я как в пучине зыбучего песка, чем больше барахтаюсь, тем сильнее он затягивает меня в себя. И вот я уже дышать не могу, способна лишь впитывать то, что он уготовил для меня. Тело ноет, требуя, чтобы это никогда не заканчивалось. Смотрю ему вслед, рыдая внутри от короткой, но болезненной разлуки. Не могу без него! Сука! Всё думаю, что тону… хотя над головой уже давно сомкнулась его голубая водная гладь, отсекающая меня от окружающего мира.

Как меняются отношения, когда пара перешагивает эту символическую линию дистанции приличия, когда их жадное дыхание сливается в единый поток страсти, а тела начинают двигаться абсолютно в животно-рефлекторном темпе, чтобы доставить удовольствие, а не получить… Мир раскалывается на до и после. Вот теперь я находилась в этом после. И хорошо было настолько, что выть готова была от бурлящих эмоций. Наблюдала за каждым его шагом и твердила «мой»…

Его душа – моя душа. Его тело – моё тело. И наоборот.

Снова посмотрела на Царёва и задрожала. Стоял, сложив руки на груди, внимательно слушая рапорт прораба, что готов был под землю провалиться от напряженного взгляда начальника. А я улыбалась, потому что сейчас он вернётся, улыбнётся и заполнит салон авто своей бурлящей энергией.

Не могла больше сидеть, утопая в своих же мыслях, выскочила из машины как раз в тот момент, когда рядом затормозил белый внедорожник. Водительская дверь распахнулась, и я увидела Пиминова.

– Катюша, добрый вечер, – как-то слишком радостно протянул мужчина, взял мою руку и поцеловал. – Скучаешь?

– Ну, что вы. Вид шикарный, – сделала глубокий вдох свежего лесного воздуха и закрыла глаза, чтобы просто не сталкиваться с ним взглядом. – Отдыхаю.

– А я думал, что ты, Катенька, умнее, – мужчина отошёл, оперся о капот своей машины и закурил. – Я же предупреждал тебя? Просил бежать от этой семейки, куда глаза глядят. Но ты не послушала старика.

– Иван Петрович, это звучит, как угроза, – сжала челюсть, стараясь не проиграть в зрительной схватке.

– Это звучит так, как звучит. Ни больше, ни меньше. У тебя был повод уйти, Катерина, но ты им почему-то не воспользовалась. Глупенькая девчонка. Думаешь, они способны любить? Нет, дорогая. Они никогда не дадут согласия на вашу свадьбу, поверь. Видит Бог, я не хотел тебе это доказывать. Думал, всё пройдет проще, но ты слишком упряма. Но я добрый старик, поэтому дам тебе ещё один шанс, – Пиминов улыбнулся, сверкнул острым взглядом и наклонился ко мне, ошпаривая лицо шёпотом. – Беги. И всё у тебя будет хорошо. Поверь мне…

– Иван Петрович? – руки Саши опустились на мою талию, резко прижали к себе, чуть уводя за спину, где мне уже ничего не могло угрожать. – Не знал, что вы тоже приехали.

Смотрела на старика, как на удава. Пиминов нехотя перевёл взгляд на Сашу, осмотрел с головы до ног и ответил на рукопожатие, вернув мне, не таясь, напряженный взгляд.

– Да, приехал осмотреть поле деятельности, так сказать.

– Но я так понимаю, с вами ещё не заключили контракт? – я затряслась от холода, что грозно затрещал в голосе мужа. Царёв нежно втолкнул меня в салон машины и захлопнул дверь, прислонившись корпусом так, чтобы спрятать меня от пытливого взгляда этого старика с серо-голубыми глазами.

Ощущение, что я его знаю, только крепло… Было в нём что-то знакомое до чёртиков. И это не могло не пугать. Тряхнула головой, прогоняя испуганные мысли, растёрла руками лицо и откинулась на кресло. Я не слышала, о чем они говорят, мужчины словно перешли на шёпот, чтобы не дать возможности себя услышать.

– Это угроза, мальчик мой? – внезапно громко рассмеялся Пиминов.

– Да, – внезапно спокойно произнёс Царев, оттолкнулся и стал обходить машину, не отрывая глаз от Пиминова. – Вы не получите этот проект.

– Я готов проиграть это сражение… Но зато я выиграю войну, Царёв! И заберу у тебя самое ценное, хотя ты быстро оправишься, забудешь и нацелишься на новую жертву.

– Всего доброго, – прохрипел Саша, захлопнул дверь и резко вырулил с парковки, поднимая в воздух клубы пыли.

Обернулась, рассматривая улыбающегося старика, что подпирал капот своей машины с абсолютно победным выражением лица.

– А откуда у тебя то видео? – внезапно осенило меня.

– Килина принесла, – Саша открыл окно и закурил. Губы напряженно сжимали фильтр, вдыхал дым и задерживал его в лёгких, словно яд мог успокоить его.

– А Пиминов её дядя?

– Как выяснилось, – рассмеялся Саша, увеличивая скорость. – Давай, женушка. Что он тебе сказал?

– Он намекнул, что дал мне возможность сбежать от тебя. Саша, он что, следил за мной?

– Не думаю, – Саша взял мою руку, быстро поцеловал, достал телефон, но, внимательно осмотрев меня, снова убрал во внутренний карман пиджака. – Если бы он следил за тобой, видео было бы другим. Его целью был компромат, Катенька.

– А если он и сейчас за нами следит? Откуда он узнал? – меня затрясло от ужаса. Страх плотным объятием скрутил шею, мешая вдыхать воздух. – Саша?

– Кать, – Царёв быстро скинул маску озабоченности, резко свернул с извилистой трассы, теряясь в глуши лесной чащи. – Всё хорошо. Это просто старик, который не умеет проигрывать.

– Он что-то задумал, – я сжимала руку мужа, ища успокоение в его взгляде. А Царёв уже будто и позабыл о произошедшем, его рука легла на мою коленку и двинулась к берду, впиваясь пальцами. – Царёв?

– Царёва? – он дёрнул бровью и надавил педаль газа, унося нас по ухабистой лесной дороге подальше от посторонних взглядов.

– Нет… Нет…

– Да, Царёва, да, – шептал он, пытаясь объехать довольно глубокие рытвины, при этом руля одной рукой, потому что пальцы второй уже подцепили тонкую ткань белья, отчаянно пробираясь под неё. – Снимай, Катя…

– Саша, ты…

– Сни-май! – Царёв дернул ткань, давая понять, что если не я сниму, то очередное кружево превратится в бесполезный клочок ткани.

Пыталась понять, шутит он или нет? Нет… Царёв уже сильно сомкнул скулы, а желваки завибрировали, выдавая кипучее напряжение, что сейчас бесновалось в нём. Выдохнула остатки желания сопротивляться, потому что внутри уже бушевало пламя… Пальцы подёргивались, скользя по своим ногам. Ногти впивались в кожу, оставляя на красной от утреннего загара коже, белые рваные полосы.

Саша скинул скорость и чуть развернул голову, наслаждаясь моей неуверенной попытке подчиниться. Губы его изогнулись в полуулыбке, а глаза превратились в узкие щелки, что отчаянно пытались скрыть его мысли…

Сдвинула подол широкого сарафана и опустила руки на живот. Ощущала, как сжимаются собственные мышцы пресса, уже предвкушая неизбежное… Подцепила ткань и, приподняв задницу, стала стягивать бесполезную преграду.

– Умница, – Царёв огляделся по сторонам, свернул к пышному кустарнику и резко затормозил. Я выставила руку, упершись в панель, чтобы не вылететь в лобовое от его остановки. Саша выскочил из машины, на ходу снял пиджак, забросил его на капот, отщёлкнул запонки и убрал в карман, закатав рукава до локтей. Словно будто ему всё это мешало. Меня уже трясло, как от жара. Тело предавало, сдавалось, а душа рвалась к тому, что был готов вырвать её силой своего желания. А он хотел… Видно было по жёстким шагам и напряженному взгляду.

Распахнул дверь, подхватил за талию, как пушинку и прижал к себе. Руки его поползли вниз, сжали задницу с такой силой, что я хотела закричать, но вырвался лишь стон…

– Учить тебя буду, – прохрипел Царёв и поставил на ноги, развернув к себе спиной, уложил на капот. Растянул мои руки по горячему железу и резко откинул юбку сарафана на спину. Прошёлся ладонями по пояснице, замедлился на бёдрах, наслаждаясь мягкостью кожи и скользнул ниже, громко застонав, ощутив мою влагу от возбуждения…

Царёв

Мои руки дрожали, шаря по её нежной коже. Внутри всё взрывалось от охренительно возбуждающей картинки. Красивое тело было распластано на черном капоте, точёная упругая задница подергивалась, нервничая от прекратившихся ласок.

Накрыл пальцами налившийся комочек, выдавая рвущимся хрипом своё состояние. Влажная… Готовая… Зажал клитор между пальцами и стал скользить, наслаждаясь её откровенной реакцией. Девчонка… Она не играла, не старалась принять красивую сексуальную позу, не выдавливала сочные стоны. Всё в ней было природное, а особенно чувственность. Её тело в моих руках превращалось в тающее мороженое, что абсолютно податливо растекалось так, как того требовалась.

Никому ненужное стеснение быстро исчезло, оставив лишь жгучее желание познания собственного удовольствия. А в этом я готов ей помогать снова и снова… Чтобы видеть салют восторга в её взгляде и слушать рваное, сбивчивое дыхание. Моя… Правильная, идеальная и неповторимая.

Отщёлкнул ремень, расстегнул ширинку и стянул боксеры. Плоть давно уже налилась и пульсировала, изнемогая от желания оказаться внутри моей малышки. Я на миллион частей разрывался от ощущения, как её тугие мышцы обхватывают меня, изводя своим тесным хватом.

Достал из кармана презерватив, разорвал зубами упаковку и раскатал по подёргивающемуся стволу. Катя захныкала и широко развела ноги, приглашая в наш собственный адский рай… А меня и звать не нужно было. Моя была. Вошёл одним рывком, вбирая её вскрик до последней капли. Выжидал, пока привыкнет, но Катя сама стала двигать бёдрами. Девочка моя…

– Правило номер один, – вышел полностью, проскользив головкой вдоль клитора и сильно шлёпнул по вершинке. – Если я спрашиваю, о чем ты говоришь с посторонними мужчинами, Катя, ты должна всегда рассказывать мне всё до последнего слова.

Опустил руки на её бедра, сжимая нежную кожу до белых пятен. Чёрт… Главное – не переборщить, чтобы синяков не оставить. Но как тут удержаться?

– Ясно? – медлил, кружа по клитору, улыбаясь её тихому поскуливанию. Катя царапала полироль капота своими ногтями, пытаясь унять свой жар.

– Да…

– Молодец, – выдохнул и снова вторгся в неё одним толчком, ещё сильнее, чем в прошлый раз и начал двигаться, слушая самую охренительную песню из её протяжных стонов. Сместил руку сначала на лопатки, сдвинулся на шею, крепко, но аккуратно сжал и стал поднимать её с капота, меняя угол вхождения. Нравилось Кате сзади… Член с трудом скользил внутри неё, а когда девочка подходила к грани, то ощущения менялись… Меня будто брали в тиски её упругие мышцы, превращая каждый толчок в тягучий ад… И кончали мы всегда одновременно, потому что мне тоже придётся научиться, как сдерживаться, чтобы растягивать нашу обоюдную пытку как можно дольше.

– Правило номер два, – приподнял её за задницу и подсадил так, чтобы она коленями встала на капот. Нажал на плечи, заставляя широко расставить ноги в стороны. Её колени стали скользить по лакированной поверхности, почти в шпагате, и уже через мгновение она сама опустилась на мой член, не сдержав вздох облегчения. Вошёл наполовину, перехватил её руку и заскользил её ладонью по ногам, поддел низ сарафана и заскользил к лобку. Катя напрягла свою руку, словно попыталась сопротивляться, но я усилил хват и в наказание вышел из неё. Рука вмиг расслабилась, приготовившись сделать всё, что скажу. Переплёл наши пальцы и опустил её на горячую плоть, истекающую возбуждением. Увлажнил её подушечки и уложил поверх клитора. Легко подтолкнул, указывая направление… И Катя двинулась. Сама… И как только её дрожащие пальцы начали свой танец, я вновь вошёл в неё. Обернул рукой через плечо за шею, чтобы контролировать силу толчков. На входе – надавливал, оказывая сопротивление, на выходе – целовал в шею…

– Если я говорю – снимай трусы, ты их снимаешь несмотря на то, что злишься или обижена. Я потом разберусь с тем, насколько сильно ты хочешь меня убить, но трусы ты должна снять! Мы можем ругаться, не разговаривать, но спать мы всегда будем вместе. Ты можешь зубами рвать мою кожу, царапаться или душить от гнева, но во время секса. Поняла? Снимаешь трусы и мириться начинаем или ругаться, там уж как пойдёт… Каждый раз… Ясно?

– Всегда? – вспыхнула Катя и закинула свободную руку мне за шею, уронила голову на плечо и распахнула абсолютно пьяные глаза. – А если…

– А в эти дни особенно… – прохрипел я, отчаянно борясь с судорогами, что готовы взорваться в любой момент. – Ясно?

– Да… – еле прошептала Катя, и её глаза вновь распахнулись, когда тело стало дёргаться настолько сильно, что пришлось удерживать её, чтобы не свалилась.

– Кончай… – прохрипел я, ускоряя движения. Уже не сдерживался, не контролировал силу, превращая свои движения в откровенную долбёжку. Сжимал её грудь, ощущая сильное сердцебиение, вновь и вновь врывался в неё, растягивая упругую тесную молодую плоть…

– А-а-а-а-а-а! – громко завизжала Катя, впилась ногтями в мою шею и стала быстро двигать бедрами, усиливая наше столкновение. Руку с клитора не убирала, пытаясь найти облегчение. Убрал её пальцы и сжал комочек так, как ей нравилось. И всё… Моя девочка посыпалась, обмякая в моих руках от полного бессилия, но всё равно двигала бедрами, беспокоясь обо мне. Резко толкнул её на капот, подставив руку так, чтобы не ударилась и задвигался ещё быстрее, пока в голове не прозвучал взрыв, а тело предательски не стало проваливаться в сладкую тьму… Это был охренительный оргазм, от которого душа на миг вылетает из тела, обретая свободу…

– Бля**…Бля** – вновь и вновь повторял я, делая последние инерционные толчки.

– Это так… Охренительно пошло, – прошептала Катя, расслабляя тело на тёплом капоте. Её расслабленные руки шарили по гладкой поверхности, а меня злость душила, что не я получаю её выплескивающуюся нежность. – Надо почаще выбираться на природу, Царёв… А то дома ты слишком нежный.

– Катя-я-я-я, – рассмеялся я, сгребая её в охапку. – Это лишь начало, милая.

– Снова обещание? – она вытащила свой розовый язычок и прошлась по моим губам.

– Утверждение, Царёва!

– Во сколько у нас самолёт?

– Мы уже опаздываем, – я поправил её сарафан, аккуратно пряча налившуюся грудь, взял на руки и усадил на переднее сидение. – А трусы выброси, Катя… Сегодня они тебе не понадобятся.

– Чёрт… За кого я вышла? – рассмеялась Катя, взбираясь на сидение с ногами.

От её взгляда орать хотелось. Желание, нежность и любовь так тесно сплетались в этих серо-голубых глазах, что сейчас были затуманены слабостью тела, что дышать было сложно.

Жена… Моя… Можно бесконечно долго встречаться с женщиной, привыкать, обдумывать этот серьёзный шаг, но если тебя не торкнуло, то остальное – это лишь игра разума. Мы взвешиваем свою готовность к трудностям, которые придётся проходить вместе. И если есть хоть капля сомнения, то мозг начинает подкидывать идеи того, что можно и дальше просто быть вместе без этих глупых бюрократических телодвижений. Но это не мозг говорит, а страх… Намного проще собрать вещи и свалить, ведь ты ничего не должен?

А у меня не было сомнений. Не осталось их в тот момент, когда увидел её яростные глаза с балкона своего дома. Она топала ногой, орала, чтобы хоть как-то унять разрывающие её эмоции. Не бросила… Не стала играть обиженку, а пришла, чтобы разобраться или просто поорать, я так и не понял. Ну, и пусть кричит, моя малышка. А как только она убежала, забросав меня кучей угроз, позвонил другу, что мог уладить абсолютно любой вопрос в кратчайшие сроки, и сообщил, что женюсь. Гера усмехнулся, но вопросов не стал задавать, лишь уточнил дату, дав обещание всё организовать.

Вот так… Ищешь, трахаешь десятки девушек, а находишь единственную, и жизнь перестаёт радовать, потому что счастлив, лишь когда она рядом, когда смеётся, злится или грустит. Главное – рядом…

– Готова? – приведя себя в порядок, сел в машину и нагнулся, чтобы поцеловать мою жену.

– Хоть на край света…