Договор на нелюбовь

Глава 39.

Царев

Раздражение стало моим постоянным спутником, как только Катерина исчезала из поля моего зрения. Не хотел отпускать её за платьем именно сегодня, словно предчувствовал что-то. Но сдался. Конечно, скоро свадьба, и к ней просто необходимо было готовиться, но так хотелось, чтобы все просто оставили нас в покое.

Моя чуткая и добрая мама, когда дело касалось организации чего-то масштабного, превращалась в тирана и диктатора, поэтому вытащила Катю из постели еще до того, как я успел насладиться теплом её сонного тела.

Кто бы мог подумать, что можно вот так просто жить, спать вместе, притворяться влюбленными, сгорать от жарких поцелуев, но не заниматься сексом. Нам постоянно кто-то мешал. Будто судьба была против нашей близости. В её доме нас прерывали мама, бабушка, внезапно нагрянувшие друзья, а у меня в квартире то курьер с документами, то дед с жалкими попытками вразумить упрямого внука. А вчера и вовсе припёрся пьяный вдрызг Королёв с бутылкой джина и огромной коробкой мороженого. Катя аж растерялась, еле обхватывая свой подарок руками.

– Куда мне столько, Мироша? Ты сбрендил?

– Хорошая ты, Катька. Кушай на здоровье, – улыбнулся он и не дожидаясь приглашения, пошёл прямиком на кухню. Достал три стакана и наполнил их. – Пить! Всем пить!

– Я не буду, – замахала головой Катя, пискнув от восторга, когда заглянула внутрь коробки.

– Тогда тебе – есть. А нам – пить! Давай, Царёв. Прости за сорванный секс, но ты на сегодня мой…

Так и получилось. Катя, приговорив банку мороженого, ещё раз открыла створку морозильной камеры, чтобы насладиться ровными рядами банок, что заполнили весь отсек, и ушла спать, а я остался слушать тяжёлое молчание Королёва.

Он никогда не говорил. Обычно просто молчал, лишь красноречиво вскидывая серые глаза. Я не был против. Какая разница – говорит с тобой друг или взглядом транслирует боль, что сжирает его изнутри. А там было отчего волком взвыть. Так и просидели мы до рассвета, нарушая тишину лишь звоном стаканов.

Не отпусти я тогда Катю, всё могло бы быть иначе! Я не успел бы утонуть в губительной ревности, что переплеталась с жгучей злостью и ненавистью. И глупостей бы не натворил. И возможно, даже на порог не пустил Килину. Но все пошло по одному месту…

***

– Привет, милый, – сладко протянула Карина и по-хозяйски прошла в квартиру, нагло проскочив у меня под рукой. – Что же ты один? Где твоя сельская доярка?

– Карина, говори, что там у тебя, и уходи, – в голове стоял шум.

Похмелье душило меня, не позволяя выдохнуть от непрекращающейся боли, что кувалдами разносила виски. А звук её каблуков, что цокали по мрамору, усугубляли мое состояние. Какого хрена я вообще ответил на её звонок? Теперь остаётся лишь наблюдать, как эта кукла расхаживает по квартире, забыв снять свои гребаные туфли.

– Да я буквально на пару минут, – она нагнулась к зеркалу, поправила пальцем идеально ровный контур красной помады, затем выпрямилась и соблазнительно прошлась ладонью по облегающему черному платью, что создано было подчеркнуть все её достоинства.

Я даже улыбнулся тому, что внутри ничего не дёрнулось. Прекрасно. Но не моё. От моего мне жить не хочется – дышать больно. Будто жар сглатываю каждый раз, когда ощущаю лёгкое касание Катерины. Как спичка вспыхиваю, стоит мне ощутить на себе её чуть смущённый взгляд. Нравится, что рассматривает меня, что замирает на секунду перед тем, как коснуться. И кайфую от резких поцелуев и объятий, которые она обрушивает на меня, когда её переполняют эмоции. Все честно. Не наигранно. И оттого такой разительный контраст с Килиной сейчас коробил взгляд. Карина же даже дышит так, чтобы грудь вздымалась настолько, чтобы плотная ткань обтянула её формы туже, а голос её… Ровный, поставленный, но настолько переполненный фальшивой тягучей сладостью, что противно становилось.

– Мне тут видео занимательное скинули про твою невесту, вот думаю, показывать тебе или нет? – она присела на край дивана, сложив ножки в отработанной манере. – А, Царёв? Показать?

– Думать, ты могла показать в любом другом месте, а не в моей квартире. А если бы всё же напряглась и надумала хоть что-нибудь, могла просто отправить. Или тебе прям кассету принесли? – я усмехнулся и достал из холодильника бутылку минеральной воды, к которой был приклеен розовый стикер с нарисованным смайликом. Девчонка моя… Моя?

– А чего так грубо, Сашуля? Ведь у нас все было так хорошо, пока не появилась твоя… невеста.

– У нас ничего не было, Карина, – приложил холодную бутылку ко лбу, молясь о том, чтобы голова прошла. Чертов Королёв со своим «разговором» по душам!

– Но могло бы быть. Родители дружат много лет, и наш союз был бы выгоден обеим семьям. Ведь ты же бизнесмен, Саша, – Карина достала из сумки электронную сигарету и сделала пару затяжек, выдыхая в воздух облако сладкого пара. – Ты должен просчитывать свою стратегию развития. Что же пошло не так?

– А с чего ты взяла, что что-то пошло не так? У меня все хорошо, по плану. Ты, кстати, приглашение на свадьбу получила?

– Да, – она дёрнула бровью и облизала пересохшие губы.

– Сожги, Карина. Я не хочу тебя видеть в этот чудесный для меня день, – не успел сдержать улыбку. Хотел! Честное слово… но не смог. Её растерянность – наименьшая плата за шантаж, с которым она заявилась ко мне домой.

– Так на какой такой распродаже ты её нашел? Ну, Сань, это же регресс какой-то. Зачем тебе мышь серая? Ведь могла быть королева.

– Королева, я так понимаю, это ты?

– Конечно, – она улыбнулась и откинулась на спинку дивана, чтобы продемонстрировать товар лицом. – Что в ней? А? Давай, поделись со старой подругой.

– Она бы не пришла продавать себя, Карина, и, уж тем более, не пачкалась о какое-то там видео, – я раздвинул балконную дверь, впуская свежий воздух, чтобы разбавить концентрацию её приторного парфюма. – Ты всё? Всё сделала? Или ещё что-то? Если нет, то иди домой. Утомила.

– Нет, – лицо Килиной изменилось. Стало уродливым, искаженным дикой злостью. Как-то даже никогда не обращал на это внимания. Она достала телефон, ткнула пару раз в экран и довольно улыбнулась, – а вот теперь все! Хороших выходных, Царёв…

С этими словами удалилась. Я долго не брал телефон в руки, пытаясь понять, для чего мне это нужно? Можно было удалить и забыть. Но мир, в котором живу я и её «некоронованное величество Килина» слишком гадок. Если она увидит, что я даже читать не стал, сольёт его к чертям собачьим в какой-нибудь желтушный паблик, чтобы потешить своё уязвлённое самолюбие. Вариантов не было.

И, к сожалению, оказался прав. Как только я его открыл, от Килиной пришли противно смеющиеся смайлики. Она будто затаилась и смиренно ждала, чтобы посмеяться. Пусть и не в лицо, на это смелость иметь нужно, а вот так… жёлтыми мордами в сообщении. Подлость…

Я вновь и вновь пересматривал то видео, пытаясь убедить себя, что это не Катя. Все две минуты, что длилось видео, блондинка скакала на каком-то мужике на заднем сидении машины, раздражая ярко-красным топом. Оператор был опытный, потому как заснял номер, чтобы растворить любые сомнения. Как бы я ни старался убедить себя, но факты твердили обратное. Катя…

И мою планку сорвало! Метался по квартире загнанным волком. Всё то, о чём я даже думать боялся, стало удавкой стягиваться на моей шее. Здравый смысл покинул меня вместе со спокойствием. Воспоминания понеслись перед глазами, как старый фильм. Все наши объятия, поцелуи взорвались этими отвратительными кадрами из того видео. Орать хотелось. Сносил всё на своём пути, наслаждаясь звуками бьющегося стекла.

Рванул в «Яблоневый», но дом встретил меня темными окнами, а на парковке у ворот стояла та самая машина. Подошёл и стал задыхаться. Кадры вновь и вновь всплывали, закручивая воронку сжирающей меня злости все сильнее.

Но окончательно меня добил валяющийся на переднем сидении кусок рваной красной ткани, очевидно, бывший ранее тем самым топом. Я зажмурился и прижался лбом к раскалённому металлу, совершенно ничего не чувствуя. Просто дышал. Просто существовал, и лишь давящая пустота внутри готова была взорвать меня на миллионы мелких частиц. Сдохнуть хотелось. Здесь и сейчас.

Никого не впускал близко. Наслаждался собственной свободой от всего, что может замедлить моё движение к поставленной цели. Улыбался, выслушивая душевные терзания Ксюхи, смотря в опустошенный любовью взгляд Мирона. Думал, что со мной такого уж точно не произойдет! Но Катерина умудрилась обойти броню. Сука!

Сел в машину и помчался в «Вишнёвый», чтобы попытаться заглушить пустоту алкоголем. Но стало только хуже. Пьяное сознание словно специально вновь и вновь крутило то видео, как пластинку заевшую. Хотел позвонить, заставить приехать! Но не хотел привлекать внимание матери. Чёрт! Выскочил на балкон и замер…

… Мой дом в «Вишнёвом» долго раздражал чопорных жителей современного элитного посёлка своей не обжитостью. Почтовый ящик был забит предложениями продать, но я отчего-то упирался. Нравилось мне приезжать в тишину. Ходил, вдыхая строительную пыль, наслаждался холодом бетона. Этот дом приземлял меня, напоминая, что жить я могу только под своим именем. Купил дом в посёлке, который строили отец и дед с первого гонорара от «Лазурного». На свои купил. Долго стоял у дверей, сжимая бумажку, что наделяла меня собственностью. Не семейным имуществом, а тем, которого смог добиться сам.

Дал обещание, что отремонтирую дом только после того, как сделаю что-то большое, грандиозное! Но как в веренице бесконечных проектов понять, что из этого грандиозное? Планка постоянно повышалась, а профессиональная жадность срывала башню. Вспомнил про свою собственность только год назад. И стыдно стало. Словно обещание дал не себе, а бетонной коробке, что домом называлась. Рванул туда, как сумасшедший, чтобы опять вдохнуть сырость и холод пустующего помещения. В тот душный августовский день я впервые и увидел её…

Окна моей спальни выходили на лес. Стволы плотным рядом ограждали меня от реального мира, оставляя лишь проплешину, в которой был виден старый белый особнячок с колоннами. Долго стоял, прислонившись к холодному окну, наслаждаясь странной девчонкой, что танцевала на балконе дома соседнего посёлка.

Ремонт сделал быстро, а первой мебелью стала кровать, расположенная так, чтобы можно было лежать и смотреть в окно, предвкушая легкомысленное безумие. Мой хриплый смех прогонял тишину и уныние каждый раз, когда она запрыгивала на перила и ловко съезжала по канату со второго этажа. Казалось, что знаком с ней тысячу лет. Казалось, что я знаю, как звучит её голос. Казалось, что рядом она. Стоит лишь протянуть руку…

– Открывай, Царёв! Открывай!

Еле поднял голову с подушки, озираясь по сторонам, чтобы понять, где я. В доме… А крик был с улицы. Скинул ноги, поморщившись от хруста стекла под ногами. Спал одетым, укрывшись белым халатом, насквозь пропавшим сладким ароматом весенних цветов.

Вышел на балкон, зажмурившись от яркого солнца.

Катя стояла на заднем дворе, а увидев меня, подскочила и забралась на стеклянный уличный стол, покрытый хвойными иголками.

– Трахаться хочу, Царев! – заорала она, стреляя меня гневным взглядом. – Давай спускайся! Попотеть придётся. Давай, ну?

– Я не настроен на игры, Катя, – выдохнул с облегчением.

Злится… Зато вижу. Зато здесь, рядом и пришла сама. Значит, не все равно. Или настолько обижена, что убить готова? Хотя кого я обманываю, она с момента нашего знакомства готова прихлопнуть меня, просто момент удачный не подобрала.

– Да? Печально, Царёв, – она вдруг устало опустила руки. – Мне же только дай повод потрахаться!

Застыла, но глаза не отводила. Смотрела в упор, явно намереваясь испепелить меня своим гневом.

Ну, что я мог ей ответить? Ничего. Не было у меня слов, что могли стереть из памяти тот вечер. Пьяный мозг начал процесс отрезвления, подгоняя воспоминания отвратительными слайдами.

Гнев смешался с дикой ревностью и напрочь вынес все здравомыслие! Поднялся к ней, сам не понимая зачем. Вернее, конечно, я понимал! Её хотел, да так, что яйца гудели! Но не давил, ждал. Не хотел спугнуть! А то видео… Оно мозг мой перетряхнуло. Взбесился от одной только мысли, что Катька с другим трахалась, да ещё с таким упоением!

– Придурок ты, Царёв! Придурок! А теперь меня послушай. Засунь свой договор в задницу, ясно? Хочешь, подгоняй бульдозеры, да хоть с землёй сравняй, больнее уже всё равно не будет! Я даже перед матерью не оправдывалась, когда «на бровях» домой вернулась после выпускного! А тебе докажу! Докажу, Царёв!

– Катерина, поднимайся и поговорим.

– Ты ко мне лучше не подходи, Царёв! А то затрахаю до смерти!

– Кать, тебе ничего не нужно доказывать, – нащупал в кармане смятую пачку сигарет и закурил. – Я тебе не мама. Можешь не оправдываться. Только вот интересно, почему он?

– А кто же ещё? Быть может, ты?

– Ну, например, – облокотился, чуть свесившись с края балкона. – Кто он? Хотя, не отвечай. А то придушу его. Ты поняла? – внезапно взревел я, снова погружаясь в сжирающее меня болото ревности. – Я найду его и яйца с корнем вырву! И видео для тебя сниму, Катенька.

– Я же сказала, что не было никого у меня! Справку принести?

Не нужна была мне её справка. И слов достаточно было, что подтвердили собственную догадку, что впервые посетила меня ещё несколько недель назад. Просто неожиданно это было, поэтому и не придал значения. Не поверил, что Катерина может быть девственницей. Но ревность всё никак не хотела оставить меня!

– Ну, не трахалась… Хорошо. Но всё равно найду. И выясню, что там было, а потом всё равно откручу. Потому что никому не дам к тебе подходить! Откручу!

– За что, милый? Ты мне фиктивный муж. А теперь и вовсе бывший, поэтому яйца крути ухажёрам Килиной, а ко мне больше не смей приближаться! – выговорилась она и выдохнула, словно тяжесть с плеч своих сбросила. Стояла. Нет, не ответа моего ждала, зная, что сказать мне нечего. Смотрела, будто пыталась запомнить. Шарила глазами по лицу, шее, спустилась к груди. Прощалась. Спрыгнула со стола и бросилась прочь. Дурочка моя наивная. Не отдам я тебя теперь. Моя…

Хотел пойти за ней, но не мог. Что я ей скажу? Извинюсь? Да кого ты нае*ать пытаешься, Царёв? Ты же не уверен ни в своей правоте, ни в её виновности. О чем говорить? Права она. Придурок я.

Только после ледяного душа мозг заработал. Вышел из ванной и ужаснулся. Мебель была перевернута, весь пол засыпан осколками и одеждой.

– Хм… – переступил через комок рубашек, залитых чем-то коричневым. – Ехать куда-то собирался, что ли?

Улыбнулся сам себе и пошёл вниз, не переставая удивляться силе идиотизма, что перекрыла меня.

– Ты один это сделал? – в пороге стоял Королёв. Он снял солнечные очки и бросил коробку пиццы на перевёрнутый комод. Если уж в глазах Королёва я видел шок, то насколько была испугана Катя, лучше вообще молчать.

– Хотелось бы думать, что нет, – вздохнул, рассматривая разрезанный диван, из которого торчал наполнитель, а изумрудный велюр обивки болтался истерзанными лохмотьями, будто зверь растрепал. – Может, я что-то искал?

– И как? – Королёв оценил обстановку и не стал снимать кеды. Перевернул комод и двинулся за мной на кухню. – Нашёл?

– Ага, белку нашёл. Очевидно же, – я поблагодарил самого себя за собственную халтуру, потому что кофемашина оказалась целой. – Чего примчался? У тебя же Лондон.

– А ещё у меня друг, – Мирон похлопал по мраморной столешнице кухонного острова и рассмеялся. – Не смог поднять?

– Очевидно, – хриплый смех вырвался из моей груди. – Надо всю мебель к полу приколотить, а то от этой девчонки башня моя крен даёт.

– Слабак, – друг дернул плечами и стал поднимать стулья, ногами разгребая для себя безопасную от осколков тропку. – Ну? Как двинемся? По моему методу или поговорим?

– Смотря для чего ты припёрся.

– Дай видяшку посмотреть? – рассмеялся он, облокачиваясь на остров. Подался корпусом вперёд, коварно улыбаясь. – Говорят, я очень фотогеничен.

Последняя целая чашка вырвалась из моих рук и со звоном рухнула на пол. Я обернулся, напоровшись на его довольную морду. Не-е-ет! Этого не может быть!

– Королёв!! Твои, б**дь, шуточки сейчас мне меньше всего нужны! – взревел я, со всей дури ударяя кулаком в холодильник. – И так с головой не в порядке! Видишь… Что-то потерял, а что, не помню…

Я ещё раз обвёл взглядом помещение, что когда-то было уютным домом, фото которого печатались в журналах об интерьерах.

– Не-не… Не трожь моё лицо. Мне ещё торговать им. Не так начал. Прости. Это не Катя. Так лучше?

Конечно, лучше! Сжал челюсть и стал шарить по шкафам в поисках тары, из которой можно было выпить кофе. Но кроме коньячных бокалов ничего не нашлось. Брякнул первым о стол и подтолкнул его в сторону улыбающегося Королёва.

– Где же ты, сукин сын, был раньше, когда я тут искал что-то?

– Саша… – робкий женский голос, смешанный с хрустом стекла, эхом прошёлся по гостиной.

Я обернулся, обнаружив растерянную Ольгу, стоящую в дверном проёме. Она сжимала косяк до белизны костяшек, испуганно осматривая погром.

– Не обращай внимание, запонки искал. Кофе будешь?

– Нашёл? – Оля медленно переступала через осколки кашпо, с горечью рассматривала раскуроченные пальмы, рассыпанную повсюду землю и истерзанный диван. – Не ищи больше, Царёв. Дешевле новые купить будет.

Я рассмеялся, наблюдая за реакцией Королёва.

– Саш, это я брала у Кати машину. После мальчишника, – Оля покраснела, а по щекам покатились огромные слёзы. – Это я!

Оля суетливо порылась в сумке и достала телефон и протянула мне.

– Очередное видео, – перевернул стул, сел и опёрся головой на руки. – Вы уверены, что мне стоит это смотреть?

– Что ты за барышня нежная, Царь? Давай, смотри!

Взял телефон, нажал на плэй и улыбнулся… За кадром басил голос Севы Батюка, горизонт был завален, выдавая нетрезвость оператора. Он что-то кричал, снимая, как к клубу подъезжают две машины. Их моего «порша» во всем черном выскочила Катерина, на голове её светились красные рога чертика, а из «Ниссана» выскользнули Наташа в белом льняном сарафане, и Олька в красных кожаных штанах и том самом красном топе.

– Я это была! Я!

Прокричала Оля и умчалась прочь, не в силах вытерпеть силу взгляда Королёва.

– Ну, два плюс два сложить сумеешь? – заиграл бровью друг.

– Вас там четверо было, что ли?..