Фрейлина. Предотвратить

Глава 16

Пару дней было тихо. За нами не присылали и никуда не приглашали. Дни походили один на другой, разве что я смогла уговорить Фредерика на прогулку во внутреннем парке.

Чтобы не помешать хозяевам, мы оделись теплее и вышли уже в поздних сумерках, почти ночью. И совершенно случайно не прогадали.

Это было чудо – великолепное ночное небо, наполненное «падающими звездами».

Странно… вспоминала я – обычно пик Персеид приходился на 12-13 числа августа, но то по новому стилю… думать об этом и вычислять даты было лень и, затаив дыхание, я просто любовалась. Фредерик тоже.

Присев на скамью и откинувшись на ее спинку, задрав головы мы смотрели на небо.

- О! Ох! Еще она, а вон еще… - не получалось сдержать восторга.

- Она? Вы полагаете – все это падающие звезды? – мягко и снисходительно поинтересовался муж.

- А что тогда, если не они? – решила я, что иногда полезно дать повод мужчине почувствовать себя умнее и значимее.

- Ранее их называли слезами святого Лаврентия - поток приходится как раз на день памяти этого святого, - сразу и «клюнул» Фредерик, слегка оживившись.

- Ранее… а что же сейчас?

- Подобное явление имеет космическое происхождение. Это стало ясно после страшного звездопада 33 года, когда небо буквально горело. С тех пор ученые утвердились в мысли, что явление это не атмосферное - звездопады имеют направление и приходят к нам из далеких космических глубин. Будто бы Вселенная бесконечна… эту мысль высказал еще Джордано Бруно в трактате «О бесконечности, вселенной и мирах».

- Это невозможно представить, - не кривила я душой. Действительно трудно - в любой век.

- Представить невозможно, но осознать можно все, - мечтательно улыбался мужчина, - даже то, чего нет. Размышление и воображение… и вот вы уже видите что угодно. Однако же размышление порождает и сомнение…

- … а бесконечна ли Вселенная? – подхватила я, с радостью узнавая сейчас того Фредерика – с Ольгиного острова. Он и понравился мне тогда своими мягкими рассуждениями и тем, что не навязывал своего мнения. Внимательно и доброжелательно выслушал мое.

- Обоснованного ответа пока нет, мы знаем только то, что она огромна. Но согласитесь – бесконечность подобна чуду, верить в которое хочется, как в детстве в существование фей. Вы знаете, Таис, что феи становятся крёстными принцев и принцесс, принося им в подарок при крещении дары или способности?

- Не просто знаю, но и верю, - смотрела я на падающие звезды. Самое время, чтобы верить сказкам. Хотя почему сказки?

- Все так и есть, Фредерик, просто у ребенка должна быть возможность доподлинно выяснить для себя – чем именно его наградили? А уж если повезет найти себе занятие согласно этим способностям…

- Если ему это позволят, - кивнул муж и сразу свернул тему, широко взмахнув рукой и указывая на небо: - Но ставить перед собой вопросы, подобные этому, полезно, вы не находите?

- Они вызывают работу мысли и ведут к знаниям, - задумчиво согласилась я, поймав на себе непонятный взгляд мужа. Иди так отразились в его глазах падающие звезды? Предложила:

- Пройдемся немного?

И мы с полчаса еще прогуливались по дорожкам небольшого регулярного парка. Он не шел ни в какое сравнение с Верхним петергофским – был слишком симметричен, слишком выверен геометрически. Здесь отсутствовала малейшая загадка или тайна. И все равно теплый вечер в преддверии осени был чудным. Прогулка удалась.

Внимательно прислушиваясь к дыханию мужа, я иногда просилась присесть - будто для того, чтобы опять задрать лицо к небу. Сам он ни за что не признался бы, что устал. И понимал, наверное, мои хитрости… где-то в душе был благодарен за них. Иначе почему вдруг целовал руку, прощаясь на ночь?

Следующим утром незнакомый мужчина в гражданской одежде пригласил нас посмотреть варианты домов. Но с Фредериком то ли после утомительной прогулки, то ли еще по какой-то причине, случился приступ слабости. Поехала я с Дашей, пообещав не принимать решений самостоятельно. Даже предварительных.

Все три варианта были по-своему неплохи. Но второй… это был фахверк!

Небольшой двухэтажный дом, садик из двух яблонь и двух вишен, а еще три больших куста: крыжовник, сирень и смородина. Отцветшие уже пионы… Петляющая среди деревьев короткая тенистая дорожка, а в конце нее крохотная, неожиданно воздушная беседка, утопающая в розах. Сарай в конце участка запросто можно было переоборудовать в каретный, там же нашлось бы место и для лошади.

Вот только в этом доме было тесновато. Дашу мы еще разместили бы, но остальная прислуга, если она понадобится, могла быть только приходящей. Дом сдавался с правом последующего выкупа. Я старательно записала цену и еще раз осмотрелась, запоминая - крыша красной черепицы, темная раскладка на стенах, а сами они изжелта-бледного цвета – цвета охры. Крепкие окованные двери, небольшие окна, а внутри…

Наверное, каждый, впервые войдя в старинный фахверковый дом, будет поражен необыкновенной красотой и неповторимостью царящей в нем атмосферы. Вот и я…ожидаемо.

Несущий деревянный каркас дома и внутри не был скрыт отделкой, что доставило мне настоящее эстетическое удовольствие. Это давало непередаваемое ощущение гармонии с природой, тепла, уюта и безопасности. Сразу видно было, чем обеспечивается прочность дома и сколько труда вложено в создание конструкции. А еще я знала, что это очень теплый дом. А какие потрясающие возможности для дизайна!

Цивилизация проникала в этот дом постепенно. Видно было, что мебель здесь хоть и подобрана со вкусом и выдержана в одном стиле, но создавалась в разное время или даже эпоху. Самой старой была кровать в хозяйской спальне... под резным деревянным балдахином!

Искусствовед во мне протяжно завыл, как волк на луну…

Хочу!

Я судорожно прикидывала свои возможности, точно их не зная. Ну что за дура-баба? Как можно было не уточнить у маменьки размеры пособия… приданого то есть? Чем только думала, где витала – поражалась я сама себе.

Рассчитывать на денюжку Фредерика не стоило, наверное. Я ведь хотела не аренды, а выкупа. На помощь его папы надеяться тоже не следовало – в Европе не принято финансово поддерживать взрослых детей. Ни сейчас, ни в наше время. Ожидать подарка от короля совсем глупо – это у нас императорской рукой щедро раздавались поместья… Здесь размах и полет мысли не тот. К сожалению.

А что? Я бы приняла.

Мы советовались с Фредериком…

- Один дом слишком большой и неразумно роскошный. Еще один… как вам объяснить, Фредерик? – задумалась я, - у него плохое настроение.

- Как это может быть? – улыбался муж с подушки.

Сегодня Даша оставила его в постели, спокойно объяснив нам, что приступы слабости еще могут повторяться.

- Настроение у дома? – удивилась я, - оно есть всегда, обязательно. Тот – роскошный, стоит на берегу реки, а унылый подле крохотного озерка, но это и все… В тот же – небольшой, я влюбилась сразу. Там мало места и сад совсем небольшой, рядом нет воды – только колодец, но Фредерик! Это песня…

- Но, если, по вашим словам, он тесен?.. – не понимал муж.

- Наверху две довольно просторные спальни. У окна одной мы поставим письменный стол и будет вам кабинет, а у меня поставим кровать для Даши. Внизу гостиная с камином - широкий дымоход обогревает комнаты наверху, а также есть кухня с хорошей печью… Принимать пищу необязательно в столовой – в гостиной есть стол. Совсем крохотная хозяйственная комната… но там чугунная ванна, Фредерик! И оборудован сток для воды, - горела я энтузиазмом, - только кладовая холодная, она пристроена к кухне и не отапливается совсем. А впечатление почти невыносимой тесноты… оно из-за лестницы. Там не разойтись двоим.

- Я подумаю, Таис, - прикрыл глаза муж, - вы уверены, что подобный дом достоин наших персон?

- Э-э-э… - слегка зависла я – а действительно, – ну… я думаю, моей-то он точно достоин. Несмотря на неплохую кровь, я ведь просто дворянка, Фредерик – беститульная. По сути, вы вступили в морганатический (*неравный) брак. Вам, с вашим титулом, возможно и положены более… э-э… презентабельные апартаменты.

- Желательны. Боюсь… отец будет недоволен, – размышлял мужчина.

Так пусть доплатит блин!

А уж если отпустили в свободное плаванье, так не лезьте с претензиями. В том, что взрослые дети пробиваются в жизни сами, нет ничего плохого. Если ты знаешь об этом с детства, то и к учебе относишься с ответственностью. На западе понятие «золотая молодежь» существует, но там «мажорство» не приобрело такие масштабы, как в России. Если и мажорствуют, то с большой оглядкой – репутацией потом жить… И я скорее за западный опыт. Но «будет недоволен»? Это уже несколько иное.

- Тогда… хочу предложить вам вот что – этот дом промежуточный этап, так сказать… Я покупаю его на свои деньги и свое имя. Оформляем покупку, как мое приданое…

- Исключено! – отрезал муж и отвернулся: - Пока будем снимать… дальше я все решу. Обещаю вам, - стал его голос каким-то… задушенным.

- Пусть будет так, я согласна. Вы правы… а свою лепту я внесу, обустраивая дом – он ведь пуст, только мебель. Что-то там должно приехать… то ли в банк…

- Ваше приданое в вещах прибудет вместе с обозом Ее королевского высочества. Именной денежный вексель Российского Императорского банка находится у меня, вы в любой момент можете посетить с ним Хофбанк. Но делать это в одиночку нежелательно.

- Ну, уж на это-то у меня ума станет, - пробормотала я, соображая – Ольгу ждут вначале осени. До нее еще пара недель… Твою ж! Это сколько же ждать. А в том доме ни матрацев, ни постельного, ни посуды…

Вечером следующего дня нас опять пригласили на королевский ужин. Муж сказал, что отказываться дважды неприемлемо. К тому же, никто не подошел, чтобы узнать наше решение по жилью. Очевидно, вопрос поднимут во время… нет – после ужина, во время оного мы будем прилично молчать.

В принципе... дойдет Фредерик легко, а там все-таки сидеть - не стоять.

Перед выходом муж оглядел мое «мятное» платье, новые митенки, прическу короной с прядями, прикрывающими расставленную спинку… Все было очень приличным и чистым, я не стала говорить ему, что явлюсь пред королевские очи второй раз в одном и том же прикиде. Просто не знала насколько это важно. Может же быть нормой здесь, да и в наши обстоятельства Вильгельм посвящен – мы с мужем все еще на колесах.

Постояв и подумав, муж вернулся к себе и вынес большую коробку… а я и забыла уже!

Пристраивая на себя с помощью Даши жемчужно-кружевной подарок Ольги, я любовалась – белоснежный и нежно-зеленый… И браслет на голом предплечье смотрелся обалденно. Я нравилась себе.

Но, возможно, с украшениями мы слегка переборщили – ужин оказался просто ужином, а не приемом. Королева не присутствовала, зато здесь был наш папа – гер Людвиг, «дядюшка» Гогенлоэ-Эринген, седой министр внутренних дел Йоханнес фон Шлайер и молчаливая интересная дама, которую представили по имени, которое ничего мне не говорило. На ее плечах, открытых не меньше, чем мои, сверкало колье с бриллиантами. Талия была затянута в рюмку, по этой причине, наверное, она почти и не ела. Или просто была не голодна.

Блюда в этот раз были представлены богаче и похоже, день этот был посвящен птице. Я осторожно попробовала «зеленый студень» - прозрачный, как зеленое стекло, куриный холодец, закрашенный петрушкой. И с таким же удовольствием съела еще и «мёрсеркухен» - з апеканку с яйцами, шафраном и кусочками цыплёнка. На десерт подали «кайзершмарн» - тёртый карамелизированный блинчик, посыпанный сахарной пудрой и подаваемый с яблочным пюре.

Мужчины сосредоточенно и молча расправлялись с запеченным гусем – с клецками, красной капустой и подливой в соусниках. Яблоки, виноград, сладкие сливы…

- Прошу вас в музыкальный салон, - отложив наконец салфетку, пригласил нас всех король.

Я слегка насторожилась, но Фредерик подал руку… А чего, собственно, мне бояться?

Не бояться, но задуматься и долго размышлять потом о причинах того, что происходило дальше, мне пришлось. Хотя я так и не поняла…

- Frau zu Hohenlohe-Ingelfingen… - сразу, как мы расселись, обратился ко мне Вильгельм.

Я глубоко вздохнула и настроилась на разговор о медицине – а о чем еще? Почему и не помусолить тему вместо того, чтобы что-то уже предпринять? С голодовкой так ничего и не решили, теперь вот это…

Но нет.

- … ger zu Hohenlohe-Öhringen с похвалой отозвался о концерте… на острове. И будто бы там исполняли романс вашего сочинения. Его объявили, как «Ночной романс». Не будете ли вы так добры порадовать нас оным? Инструмент к вашим услугам, настроен соответствующим образом.

- Не сомневаюсь, - пробормотала я, собираясь… - Простите, но не рискну. Без нот не рискну – подзабылось, да и рояль не мой инструмент. По прибытию Ее королевского высочества… Ольги Николаевны – непременно. У нее должны быть ноты. Но, Ваше королевское величество, - озарило меня внезапно…

- Не желаете ли новинку? Для вас исполню впервые, но вот только… акапельно. Впрочем, представление о голосе и моей способности к пению вы получите – они далеки от идеального. Фредерик обещал мне учителя пения, но пока не до этого…

Не увидев на лице короля отрицания, уточнила с улыбкой:

- Вы знаете русский язык?

- Я понимаю его. Незабвенная Катрин любила русскую речь, - проскользнуло что-то человеческое и даже ранимое на лице короля.

Все так – его вторая жена, Екатерина Павловна и родная тетя Кости, была его единственной любовью. Первый его союз закончился разводом – жена была бесплодна, а еще в нем вспыхнули чувства к другой даме, чья способность рожать детей была проверена уже дважды – ею оказалась вдова принца Ольденбургского Екатерина Павловна.

За три года брака она родила Вильгельму двух дочерей, но скоро умерла – простудилась на фейерверке в честь рождения дочери. О том, насколько сильно любил ее муж, можно судить по тому, как он распорядился ее наследством– миллионом рублей, который давали в приданое всем русским царевнам.

Согласно брачному контракту, он должен был достаться ее детям, но любящая женщина сразу составила завещание на имя супруга. Эти деньги не были лишними – королевство было разорено войной. И тем не менее, Вильгельм от денег отказался, разделив их между детьми своей Кати, в том числе от первого брака. И составил свое завещание – похоронить его рядом с ней, что и будет потом сделано.

- Я рада! - вырвалось у меня искренне, - тогда вы сможете оценить и слова, а в них самая прелесть. Я никогда не занималась пением профессионально, как и музыкой, и то, что представлю сейчас, далеко от французской и местной школы романса. Шуберт, Брамс, Бизе, Шуман, Берлиоз преуспели в этом гораздо более. Не судите строго, господа… – встала я с места и прошла к роялю.

Не знаю почему... чисто антураж требовался или просто к чему-то нужно было приткнуться, прислониться, чувствовать опору.

Улыбнувшись побледневшему Фредерику, прикрыла веки чтобы не отвлекаться, вдохнула, выдохнула…

- Как упоительны в России вечера, Любовь, шампанское, закаты, переулки, Ах, лето красное, забавы и прогулки, Как упоительны в России вечера…

Балы, красавицы, лакеи, юнкера! И вальсы Шуберта, и хруст французской булки, Любовь, шампанское, закаты, переулки, Как упоительны в России вечера…

Закончив в тишине, взглянула на короля - ну как?..

Но он внимательно смотрел на Фредерика...