Фрейлина. Предотвратить

Глава 21

Банк находился в центре города и понятно, что к нему надо было не идти, а ехать. Наемный экипаж вызвали, но возникла еще одна проблема.

Непонятно взглянув на меня, Фредерик сказал:

- Перед посещением банка необходимо зайти в шляпный магазин, Таис. Для выхода в город шляпка или шляпа обязательны.

- Но Оуэн… - вспоминала я городок гера Людвига, а заодно и Петергоф. В России, насколько мне помнилось, обязательным атрибутом и показателем приличия шляпы еще не являлись. В это время точно.

- Оуэн большая деревня. Селянки там носят капоры, а вам нужна шляпка, - настаивал муж.

Мне гардероб менять пора, а к нему уже подбирать шляпки – едва не выдала я в сердцах. Кстати, и Фредерику тоже не помешало бы. Кроме формы, у него было всего две смены одежды. Та, в которой он был сейчас и еще одна, не считая домашней. Возможно, на летний период этого и достаточно, только рубашки меняй. Но что-то мне подсказывало…

Для всего этого нужны будут деньги, чтобы не жаться, выбирая. А значит - банк. Вначале он.

И все-таки пришлось вернуться в комнату...

Последнее время я всегда делала одну и ту же прическу – коса короной вокруг головы. Даша просто не умела ничего другого, я, впрочем, тоже. Скрутив тонкий полосатый шарф, я уложила его вокруг короны из волос, завязав на затылке бантом. Белый с голубым, он шел к платью. Белые перчатки. Белый зонт…

Покрутившись перед зеркалом, сделала печальный вывод - от прежней красоты, если она и была, осталось шиш да маленько, как говорится. Выглядела я доходягой.

- А и ладно-то как вышло у вас, барышня! – восхитилась Даша, поправляя бант.

Благодарно чмокнув ее в щеку, я поспешила к мужу...

Предъявив документ, удостоверяющий личность и соглашение, заключенное с Русским Императорским банком, я решила проверить правильность своих исчислений. Как оказалось, в них я не ошиблась.

Получив на руки небольшую сумму, сложила монеты в сумочку-мешочек. Представление о здешних ценах пока не сложилось и черпать по полной пока не стоило.

Собственно, знала и помнила я только цену того дома.

Раскланявшись с клерками, мы вышли на площадь. Здесь было оживленно, все-таки самый центр – сновали небольшие экипажи, проходили люди. И да – все женщины были или в капорах, или в шляпках - разных, но рассматривать их я не была сейчас настроена. Уже думала о другом.

Задумчиво обвела взглядом центральную площадь: солидную ратушу, памятник Шиллеру… насколько я знала, он был отлит когда-то из старых пушек; двухбашенную кирху; подобие фонтана или источник, оформленный, как колонна; дома в четыре-пять этажей – разноцветные, островерхие. Прямо на брусчатке площади торговцы раскинули ряд палаток, возле них суетились люди…

- Торговая площадь, - объяснил Фредерик, - но здесь торгуют только продуктами. За одеждой нам с вами нужно в другое место.

- Нам с вами нужно поговорить, Фредерик, - решилась я, - давайте присядем где-нибудь, попросите кучера...

Вскоре мы сидели в подобии сквера, для этого пришлось проехать в экипаже довольно далеко от центра. Здесь было тихо – еще пару лавочек занимали важная старуха с компаньонкой и нянька с подобием детской коляски – маленькой тележкой на огромных колесах и установленным над ней зонтом. Полугодовалый на вид младенец спал, привязанный к тележке широкой лентой.

- Я слушаю вас внимательным образом, - отвлек меня от наблюдений муж.

- Да… возможно, сейчас мы с вами рассоримся навеки, Фредерик, но… - и я напомнила ему о том самом доме, привела свои резоны. Не озвучила только страх перед революционерами, но это понятно.

На русские деньги старый дом с крохотным участком стоил чуть больше трех тысяч серебряных рублей, но, скорее всего, цену получилось бы сбить. Ее всегда задирают, озвучивая первый раз.

- Милостивое отношение к нам короля не обязательно навсегда. А так мы гарантированно будем иметь крышу над головой. Такие дома отменно сохраняют тепло в холодный период и не дают жаре проникать внутрь летом. Мне он нравится! Я хочу и могу купить его… пожалуйста. Это хорошее вложение капитала, в конце концов! Эти дома почти вечны – наполнитель между балками можно менять, не затрагивая каркас в целом, а он там довольно крепок – я смотрела. Доски толстые, добротные и были качественно пропитаны. Фредерик?..

Я говорила правду - каркас фахверкового дома достаточно жесткий. При соблюдении всех правил домостроения, такие конструкции могли стоять века и даже спокойно переносили землетрясения средней силы.

- Вы уже все решили, - сделал вывод муж, - зачем же вам мое разрешение, Таис? Покупайте. Будем жить раздельно. Вы же понимаете… верно заметили, что расположение короля хрупко и я не решусь рушить его, отказываясь от его милостей. Но как в этом случае будет выглядеть наша с вами легенда? – горько усмехнулся он.

- Я все продумала! – поспешила я успокоить его, - пока еще тепло и багаж мой не прибыл, мы поживем здесь. А как только похолодает… как похолодает, я вдруг «закапризничаю» - стану мерзнуть в каменном доме. Беременным не отказывают – вы знаете об этом?

- Не отказывают королям, Таис. Делайте, как знаете, я не могу вам запретить. Очевидно, зависимость от меня для вас мучительна, и сомнение в моей способности достойно содержать вас существует.

- Только не нужно вот этого! – не хватило терпения и я вспылила: - Не нужно придумывать чего нет. Маменька моя из ваших и человек практичный и предусмотрительный – отсюда контракт. Но в русской интерпретации «приданое» придано… прилагается к жене. Вы можете так же рассчитывать на эти средства, как и я на ваше заступничество и поддержку. Вы подарили мне репутацию и будущее моему ребенку! Мне не справиться, не выжить здесь без вас, Фредерик. Поэтому даже не мечтайте - я не съеду туда одна, только с вами. Вы же не оставите меня? Нельзя этого – так и объясните королю. Да я и сама объясню! Поною, может даже всплакну… он уже имел дело с женщинами в тягости, на своей шкуре испытал, что это такое - мы можем быть настоящими монстрами.

- Мне уже стоит бояться? – печально улыбался он, пристально разглядывая мое лицо.

- Искать его во мне еще рано, – стало мне смешно, - но чуть позже я обязательно покажу себя во всей красе.

- Мне трудно отказать вам, Таис, - вздохнул муж, - но вы должны понимать, что Его величество обязательно узнает об этой покупке.

- Купить что-то - не преступление, на свои гуляем. Благодарю вас! - дернулась я было обнять его от избытка чувств и засмеялась, замахав руками: - Простите. Но я так рада!

И мы поехали смотреть дом.

Цену получилось сбить где-то на триста серебряных русских монет. Фредерик торговался, как восточный купец, критикуя все, на что падал взгляд.

Владелец бодро отбивался:

- Ну что вы, господин… наружную побелку всегда проводят весной, смысла делать ее в зиму никакого. А внутри, смотрите – все обметено и выскоблено, побелка свежайшая, дом старательно готовили к продаже. Лестница тесная, не стану отрицать, но ведь возможно крикнуть снизу «я иду!» предупреждая. Так я всегда и делал.

Я рассмеялась, и мужчина смутился: - Я уступлю, но не так много…

Сделку договорились оформить на следующий день. Пока ехали домой, меня просто перло от радости:

- Я удивлена, честное слово – откуда в вас эти таланты?

- Я шваб, Таис, - улыбался мужчина, - а швабы амбициозны, нами всегда движет желание заработать… или выстроить карьеру.

- Что одно и то же, - радостно подхватила я.

- Schaffe-schaffe, Häussle baue, Hund verkaufe, selber belle» - слышали раньше?

- Заработал, купил домик, продал собаку, сам стал лаять? – задумалась я что бы это значило. Местный юмор, он иногда такой местный…

- Расхожая поговорка, под ней подразумевается стремление достичь хорошего уровня проживания благодаря трудолюбию и экономии.

- Вы хорошенько потрудились, торгуясь и этим сэкономили, - согласилась я.

- Разочарую вас, но эта уступка была спланирована продавцом заранее. Он ведь тоже шваб, - теперь мы смеялись вместе.

На сэкономленные деньги договорились переделать дальний сарай в каретный, сделав загородку для лошади и закупив корма. Таким образом, в будущем мы экономили и на транспорте.

Раз уж речь зашла о швабах, я постаралась выпытать о них как можно больше, но особо Фредерик не рассекретился. Сказал только, что они очень ценят традиции… а швабки носят шляпки.

Будто и хороший день… и закончился хорошо – перед ужином я предложила прогуляться на холм, и мы вместе смотрели окрестности. Вид на нарядный город в живописной котловине, в оправе из зеленых гор стоил обсуждения и даже восхищения, но на мою попытку донести его, муж просто кивнул. И я подумала – а и правда! Это мне все здесь в новинку, не ему.

Потом был ужин, где мы перебрасывались вежливыми фразами, обсуждая его. После Фредерик сразу ушел к себе.

Этой ночью мне не засыпалось… все пыталась понять, что не так. Будто все хорошо, и мечта сбылась, но что-то скребло так… легонько, ненавязчиво, но упорно. И дело, наверное, в муже.

Он был слишком оживлен сегодня, с готовностью смеялся – никогда до этого он не смеялся при мне, а здесь… Сейчас его оживленность почему-то казалась натужной, искусственной. Слишком быстро он пошел на уступку с покупкой дома и быстро ушел после ужина, кстати…

Мысли были, конечно - мужская мнительность существует. Не все они обязательно должны радоваться тому, что жена богаче. Хотя это будто и нормально для времени, когда браки в основном договорные и совершаются исходя из выгоды. Но люди разные и мужчины тоже.

И потом, он ведь изначально знал размеры моего приданого, но как-то же мирился с этим? Вот только… когда прошлым вечером я делала свои расчеты, он смотрел на это только вначале, а потом – куда-то в сторону и задумчиво. Не задал потом ни одного вопроса. Пожалуй… с этого и началась та самая неестественность.

Устав от мыслей и предположений, я решила не ломать над этим голову. У каждого из нас свои комплексы и страхи, дай Бог со своими совладать. У меня вот страх одиночества… единственный безусловно родной человек – маменька, и она далеко. Что там у них с Весниным, как здоровье названного брата? Я толком и не познакомилась с ним со всей этой заварухой. И писем нет… а как их здесь получают, кстати?!

Эта мысль действительно встряхнула, и я долго еще не могла уснуть.

Утром Фредерик выглядел привычно и улыбался, желая доброго утра. А за письмами, оказывается, нужно было обращаться в почтовое отделение. Здесь их не разносят по адресам, а отсылают всегда «до востребования». Или же можно заключить договор с почтой, оставив свой адрес и оплачивать каждую доставку. Наверное, и в России так же, а Императорский двор исключение из правил – там все всех знают.

Дом оформили, как мою собственность, что было только справедливо. И все-таки, вспомнив свои мысли, равные доли владения я предложила, но Фредерик решительно отказался. Ну… было бы предложено. Да и так было надежнее, все-таки я российская подданная и случись что в будущем – негатив любого плана, ущемить меня в правах… собственности в том числе, будет сложнее. Фредерик слишком зависим от родственника, для него слово короля непреложный закон.

После оформления собственности вместе с продавцом и двумя свидетелями - стряпчим и еще одним представителем закона, мы прошли в банк и покупку оплатили. Теперь можно было заняться одеждой, но я помнила о письмах. Почтовое отделение оказалось рядом и да – там ожидали меня два письма.

Одно было от маменьки – почти формальное, опять же в присущем ей эпистолярном стиле. Все у них с Мишей было отлично, о Веснине ни слова… И вопросы ко мне пронумерованным списком. Очевидно, каждый ответ был важен для нее.

Второе письмо скорее походило на пакет и оказалось подписано именем неизвестной мне дамы – писала графиня Клеопатра Петровна Клейнмихель, председательница Императорского женского патриотического общества.

В том числе пакет содержал устав этой организации, отпечатанный в типографии. Он обозначал правила членства и цели создания – несколько наивные на мой взгляд. Мечтать о том, чтобы настали такие времена, когда в России не останется бедных людей?

Но отдельным документом прилагалась краткая история деяний общества с чем-то вроде отчета об объектах попечительства на это время. Мельком пробежав по списку, я увидела, что в том числе на попечении числилось семь школ-интернатов для бездомных детей, при двух из которых были детские сады. Это заставило перестать улыбаться и отнестись к «щипательницам корпии», как назвал их тот мужчина на моей помолвке, уважительнее.

Оказывается, не только Шурочка Азарова горела желанием помочь Родине. В этом виде Общество было учреждено тремя знатными дамами еще в 1812 году и вошли в него баронессы, великие княгини, принцессы, придворные дамы, жёны банкиров, купчихи… Они жертвовали на дело громадные суммы, продавали свои драгоценности и строили госпитали, отправляли деньги наиболее нуждающимся - в первую очередь раненым. Много мест в стране было разорено войной. Детей, чьи родители погибли, устраивали в приюты, тех, чьи разорились, помещали в казённые училища, где обучали разным ремёслам. Тем, кто был в состоянии работать, но не имел жилья, снимали квартиры. Ремесленникам, оставшимся без инструментов, выдавали деньги на покупку нового инвентаря. Особо же Общество заботилось о детях-сиротах, вдовах и инвалидах.

Когда закончилась война, организация продолжила свою работу. Только теперь её деятельность была направлена на развитие женского образования и помощь все тем же сиротам.

Своим почерком в отдельной записке Клеопатра Петровна сообщала мне, что единым голосованием я официально принята в Общество и являюсь отныне ее почетным членом, поскольку волею обстоятельств не имею возможности принимать непосредственное участие в его делах. Однако же это не освобождает меня от уплаты ежегодных взносов, кои составляют 60 рублей серебром. Этот год еще будто бы является для меня учредительным, но…

«Вы сами, должно быть, понимаете, Таисия Алексеевна – существует некое планирование ежегодных расходов и нам желательно знать свои возможности как можно раньше, лучше всего в самом начале следующего – 47-го года».

Мысленно приняв условия и согласившись с новыми и немалыми расходами, я открыла следующую записку и поняла, что писала ее мадам Нессельроде.

«Самого доброго здоровья Вам, Таисия Алексеевна! Позволю себе изъясняться здесь кратко и прямо – письма от моего имени привлекли бы к Вам лишнего внимания, согласитесь. А посему, в будущем продолжим переписку посредством духовника Ее королевского высочества Ольги Николаевны – Ивана Ивановича Базарова. Не так давно принято решение перевести его в Штутгарт ранее, чем предполагалось - этим уже годом.

Касаемо же Вашей записки возникло несколько вопросов, а именно:

Во-первых: следует ли, по Вашему мнению, уже сейчас предложить помощь зерном Вюртембергскому королевству? Россия нынче богата урожаем сего продукта и внутренних ущемлений в связи с таким вспомоществованием не потерпит.

Во-вторых: насколько бедствие сие, на Ваш взгляд, затронуло иные германские земли?

И в-третьих: почему Вы так уверены в участии Австрийского правительства в беспорядках в Австрийской Польше, а именно – содействию к их началу? Ведь именно австрийская армия провела действия по умиротворению Польши с целью восстановить контроль над своими уже землями. Здесь нам видится некое несоответствие.

В этот раз извольте ответить на адрес Клеопатры Петровны. Мое же послание к Вам желательно не сохранять. Ожидаю ответа в самом ближайшем будущем.

Р. S. Не извольте беспокоиться об общественных взносах. Они будут предоставляться мною от Вашего имени. Ущерба Вашей репутации в этом я не вижу и не беспокойтесь - кому иному увидеть не позволю.»