Фрейлина. Предотвратить

Глава 6

Пару дней я старалась не думать о муже. Не появился еще - и к лучшему, значит еще не знает, что я не сдержала обещание не лезть в его личную жизнь.

Хорошо выспавшись, способна уже была видеть окружающее в деталях. Тем более, что такую возможность мне дали – поводок оказался не слишком коротким.

Во-первых, я рассмотрела саму постройку…

Она оказалась интересным сооружением. И лет этому дому было триста-четыреста - не меньше. С правой стороны от входа, постепенно обнимая его, ров углублялся, превращаясь в неглубокий обрыв. И одной своей стороной, получается, дом нависал над долиной, будто вырастая из скалы. Здесь был пристроен небольшой балкончик, выйти на который я не рискнула – он выглядел слишком старым. И видом долины я любовалась, стоя на пороге…

С этой высоты он открывался шире. С окраины городка я не заметила небольшой ручей, отсюда он тоже угадывался только по растительности, но понятно было, куда впадает – между холмами виднелась то ли река, то ли озеро. Если река, то это могла быть Неккар, на которой стоит Штутгарт.

С третьей стороны к дому примыкал старый яблоневый сад, который когда-то был внутренним, но и сейчас еще его окружала полуразрушенная стена. Справа разросся старинный парк. Здесь стены почти совсем не стало, а через давно не чищенный ров был перекинут каменный мостик - тоже очень старый. Дальше парк переходил в лес… то есть, теоретически, наглухо заперта здесь я не была. Всегда можно уйти, вот только куда?

Внутри дом сильно напрашивался на генеральную уборку, устойчивая легенда о чистоплотности немецких хозяек в моем сознании дала трещину.

Но и это я для себя прояснила, с трудом правда – расспросив круглолицую кухарку Эльзу. Дело в том, что из женской прислуги здесь были только она да престарелая Марлен. Кухарка занималась исключительно готовкой, что и понятно – накормить следовало четырех мужчин и теперь уже пятерых женщин. А Марлен занята была престарелой фрау Августой. Для генеральной уборки раз в месяц хозяин нанимал женщин из городка. Но, судя по полоскам закаменевшей грязи у стен коридора, старались они не особенно.

Даше я запретила убираться где-либо, кроме моих комнат, хотя то самое, дурное бабское желание – только увидишь грязь, хвататься за тряпку, испытывала и сама.

Больше того – я собралась отпустить ее домой, как только появится такая возможность. В середине сентября должны были появиться в Штутгарте Карл и Ольга. С их сопровождением возвратиться на родину могла и Даша. Не знаю в чем дело… но то, что судьба человека напрямую зависит от моей воли, напрягало и очень сильно. Было некомфортно давать указания, нутро мое не признавало власти над другим человеком, и, чуть отойдя от дороги и в состоянии уже быть полностью собой, я всегда просила, если что-то нужно было – через «пожалуйста».

Ирма – другое, ее помощь и услуги я принимала, как должное. Даша же… у меня элементарно не было денег, чтобы платить ей. А иной безвозмездной пахоты на благо себя, кроме разве родственной, моя душенька не принимала.

Разговор на эту тему состоялся и кое-что прояснилось.

С маменькой у них был уговор. В подробности Дарья не вдавалась, но я так поняла – помогая мне, она выторговала преференции и немалые, для двух дочерей и сына. Это могло быть что угодно, а может и все, что угодно… за добросовестную помощь мне.

- Просто дайте мне делать, что нужно. Елазавета Якобовна по гроб жизни со мной расплатилась и никакой платы от вас, барышня, я не возьму. А не смогу уже… состарюсь – авось не бросите.

- Надеюсь, дома мы с тобой окажемся раньше, я не планирую здесь стариться. Рожу и всерьез стану думать о возвращении. Здесь похоже у меня не так, чтобы складывается, - пообещала я и успела заметить надежду, мелькнувшую в ее взгляде, выражении лица… Договор, хоть и выгодный для нее, предполагал разлуку с детьми, пускай и взрослыми – не все там было так радужно.

С гером Людвигом уехал парень с буклями – Харман. Он был камердинером, секретарем, адъютантом… короче – личным помощником хозяина.

Остальные – лысый пожилой Фалко и крепкий жилистый Эрих, давно уже являлись как бы частью домовладений. Фалко занимался садом и парком, Эрих был мужем мягкой молчаливой Эльзы и помощником в трудоемких работах.

То есть… никого лишнего и бесполезного в доме, кроме меня и фрау Августы.

Женщина вызывала любопытство, к старикам я всегда относилась с симпатией. Может просто везло, но те, которых я хорошо знала, были приятными людьми. А поскольку другой женской компании здесь не предполагалось, нужно было наладить более тесные связи.

Но что-то сразу пошло не так…

Подгадав время прогулки фрау, мы с Дашей вышли ей навстречу. У меня оставалось всего пара платьев, которые можно было надеть без корсета – совсем простое домашнее и голубое – его Даша «расставила», вшив полоски ткани под шнуровку. Теперь можно было просто фиксировать его, не затягивая на талии. Но уже пора было что-то решать с одеждой…

Решив, что голубое будет – самое то… и прикрыв голые плечи сколотой у горла шалью, я вышла знакомиться. Перед этим мы уже выходили в сад – поздно вечером, когда стемнело. Никто нас не остановил, запрета на прогулки не последовало.

В темноте хорошо видно было только дорожку, зато в чуть влажном по вечернему воздухе особенно сильно разносились запахи – здесь все остальные забивал запах яблок. Слышно было, как они падают, глухо ударяясь о землю.

Сейчас я видела, что ветки буквально трещат от крупных яблок – самый сезон, середина августа. Но никто не собирал их, под отдельными деревьями они лежали желто-красным ковром. Обидно - так и сгниют. А можно бы пастилу сделать, если с сахаром проблема. Посушить еще…

- Идут, барышня, - напомнила мне Дарья.

И правда – из-за деревьев показались две фигуры – приземистая и прямая, как столбик, затянутая в корсет.

Мы шли навстречу и шагах в десяти я остановилась и присела, приветствуя. Собиралась что-то сказать, но, подняв взгляд, поражена была выражением лица старой женщины. Это были испуг и растерянность. Нахмурив брови, она испуганно зажмурилась, но сразу же обернулась к компаньонке, схватив ту за руку и будто задавая безмолвный вопрос. Но и та хмуро молчала, глядя на меня.

- Позвольте представиться, - тихо начала я, - я гостья этого дома, жена Фредерика Августа.

- Фредерика?.. - мучительно наморщила лоб дама.

- Ваш внук, фрау Августа, - доложила ей Марлен, - у вас три внука - Фриц, Отто и Фредерик. Фредерик младший, это его жена…

- Таисия… можно Таис для удобства произношения.

- О! Мне чрезвычайно приятно видеть жену Фредерика! – лицо женщины стало вдруг чрезмерно радостным и оживленным.

- Мне тоже приятно ваше общество, - присела я опять, - разрешите составить вам компанию на прогулке.

А дальше мы гуляли. Насторожившись в самом начале и подозревая уже некое неблагополучие, говорить я старалась о вещах нейтральных. И все равно разговор получился любопытным.

Я всегда знала, что Германия самый что ни на есть яблочный регион, она один из крупнейших производителей яблок. Многие немецкие блюда из них разнообразят собой кухни мира. Я и сама бывало готовила чисто швабское блюдо - хлебную запеканку с яблоками. В чугунную форму (ту же утятницу) слоями выкладываются ломтики булки, смоченной в смеси яиц, молока и сахара, и ломтики яблок. Все это заливается остатками яичной смеси и выпекается в духовке вначале закрытым, а потом без крышки, чтобы и верх подрумянился. Хрустящие румяные края такой запеканки вкусны особенно.

Или всем известное блюдо, по-немецки называющееся апфелькюхле — ломтики яблока, которые обмакивают в жидкое тесто и обжаривают до золотисто-коричневого цвета.

Но чего я не знала, так это то, что каждый год 11 января здесь отмечают праздник яблок – готовят яблочные блюда в семьях, а на улицах и ярмарках бесплатно раздают всем желающим яблоки – золотистые символы щедрости богини Идунн, которая создала их, дабы помогать остальным богам сохранять вечную молодость.

О яблоках Августа знала очень много, подробно описывая рецепты блюд с их добавлением, но затруднительно молчала, когда я спросила почему не собирают яблоки здесь. На ее лице рисовалась настолько напряженная работа мысли, что разговор я перевела на погоду…

Тепло распрощавшись в доме, мы разошлись – я в правую сторону, она в левую. Территория хозяина была на втором этаже, по-видимому.

Вечер этого дня получился насыщенным – мне наконец организовали ванну с горячей водой и душистым мылом, как и положено. И я мылась в корыте, сушила волосы, заставив Дашу обрезать-таки их хотя бы на ладонь – они продолжали выпадать, чего-то похоже в организме не хватало. Он решил, что это яблоки, и я ела их одно за другим - кисло-сладкие, сочные. Спать легли рано, встали утром тоже рано.

Предвкушая новую прогулку с фрау Августой и новую любопытную информацию, я поспешила ей навстречу…

Присев в приветственном поклоне, с улыбкой взглянула ей в лицо и… напоролась на тот же испуганный растерянный взгляд.

- Это жена вашего внука Фредерика – Таис, фрау Августа, - невозмутимо произнесла Марлен.

- Фредерика?.. – и то же выражение беспомощности на лице, что и в прошлый раз.

- У вас три внука… - терпеливо рассказывала компаньонка.

Альцгеймера, старческая деменция?..

Дорогая парча прогулочного платья, жемчуг в волосах и на шее, сухие пальцы в перстнях… Жизнь похоже шутит по-разному, но, как правило, несмешно. Кому сил и хлебушка не додает, кого вот так лишает памяти.

Мы познакомились еще раз и теперь разговор направляла я – он шел о погоде и изменении климата в худшую сторону. События юности фрау Августа помнила. К нашему разговору незаметно подключилась Марлен. Мы то шли, то присаживались на скамейки, чтобы отдохнуть. Они были расставлены у дорожки довольно часто - выкрашенные по моде в белый цвет.

Общество этих женщин не было неприятным – наоборот, но я уже понимала, что сдохну так от тоски. Мне требовалось действие.

Все остальное было замечательно - прогулки, сытная еда… на обед Эльза приготовила ядреный сытный и густой айнтопф – чечевичный суп-пюре с мясными фрикадельками. Я быстро приобрела привычку пить горячее молоко, обхватив керамическую кружку двумя руками, улавливая приятное тепло.

И вот так я отдыхала, гуляла и отъедалась уже три дня. На четвертый уже четко понимала, что с отдыхом перебор…

Переговорив с Эльзой по поводу обстановки с основным продуктом питания у простых немцев – картошкой, ну и хлебными злаками… без хлеба никак, я обратилась за помощью к Марлен.

Получив бумагу, перо и чернила, подумала и вывела первые слова:

«Здравствуйте, уважаемая Мария Дмитриевна!»

Непонятно, как дальше здесь будет с письмами, а если даже переписку мне разрешат, то последует ли перлюстрация – я и этого не знала. Но сейчас у меня было время вспомнить в спокойной обстановке все, что знала о Германии, Австрии и Европе этого времени.

Все важные события, направления политики, только намечающиеся и уже устоявшиеся… все основное и те частности, что помнила в связи с пребыванием здесь Ольги Николаевны. А еще нужно было хорошенько обдумать, как именно все это подать.

Кризис в Неметчине начался с Польши, поделенной на тот момент между Россией, Пруссией и Австрией. И кстати… ненависть поляков по этому поводу распространяется почему-то исключительно на Россию. А что так?..

И я вывела следующие строки:

«Как уже известно, в марте сего года в германских землях произошли события, кои, без сомнения, станут началом будущего кризиса для Австрии, Пруссии и всех членов Германского союза. Все началось с Прусской Польши и национальной идеи освобождения и объединения Польских земель. Впрочем, это уже общеизвестно.

Арест верхушки повстанцев в Пруссии и рассекречивание польских планов толкнули канцлера Австрии Меттерниха на предварительные меры, в результате которых и вспыхнуло восстание в Австрийской Галиции, повлекшее за собой жертвы среди шляхты, которые оценивают от тысячи до двух тысяч человек и разорение поместий, благополучных меж коих не осталось.

Боюсь, что это и всё на данный момент, что явно бросается в глаза в германских землях. Напряжение после мартовских событий и плохой урожай предыдущего, а смею предполагать и этого года, стали причиной процветания разбоя на дорогах и недовольства низших сословий, которое будет только возрастать вместе с голодом.»

Где-то так пока. А голод и правда ожидается. Ольга станет продавать свои личные украшения, чтобы помочь нуждающимся - это точная информация.

Сумерки окутали дом, потихоньку стирая границу между прошедшим днем и будущей ночью. Чуть дрожал огонек свечи, падали яблоки в саду... Сидя рядом, Даша пыталась расшить для меня еще одно - мятного цвета платье. Я улыбалась - с ним связаны такие воспоминания... Но это мысли опасные - не сейчас, когда в моей жизни все настолько зыбко. Мечтать не вредно, но бессмысленно. Поэтому лучше о деле - я соображала...

Выкладывать «своё» понимание ситуации и выводы, навязывая собственное мнение, не стоило. Это, как правило, вызывает обратную реакцию - отторжение. Но то, что восстание в Австрийской Польше дело рук администрации Меттерниха, которая расправилась руками польских крестьян с заговорщиками-шляхтой, в это время еще не сопоставили.

Если моя «оговорка» будет замечена, разъясню подробнее, но, опять же, приведя убедительные доказательства. Вообще-то – от известных политологов, но какая сейчас разница? Мне нужен авторитет, а его даст точность в выводах и прогнозах. И, возможно, настанет время, когда к моему мнению станут прислушиваться.

Вообще-то правители во все времена частенько полагались на донесения шпионов… хмм – пускай будет разведчиков.

Отложив письмо – мало ли… надумаю еще что-нибудь, я взяла чистый лист.

Нужно бы отписать маменьке, но нет – пускай определюсь вначале с обеими Гогенлоэ-Ингельфингемами.

Сейчас, хорошенько подумав и изучив окружающую обстановку, я немного успокоилась. Не средневековье чай, в строгом заточении меня держать никто не станет. Выйду я отсюда ближайшее время или нет, зависит от мужа.

Но вот то, что, намереваясь забрать меня через два дня и за столько же заплатив за постой, он до сих пор не явился…

Грустно улыбнувшись, я потянулась за очередным яблоком. Похоже, здорово подгадив нашим отношениям с той запиской и только наладив их, я опять все испортила.

Ничего... сейчас лягу спать. Усну не сразу - не устала и успею увидеть, как сквозь витраж пробивается свет луны, бросая длинные тени на стены. А завтра будет такой же спокойный день - так живут старики. Ничего...