Фрейлина. Предотвратить

Глава 19

После сговора кронпринца и Великой русской княжны что-то ощутимо изменилось.

Да, собственно, изменилось одно – отношение к ним отцов, но это повлекло за собой остальные изменения, а отцы просто перестали замечать их. И на этом легко выдохнули, пожалуй, все участники конфликта, получив может и временную, но передышку – приличия были соблюдены, дань им отдана.

Теперь оба непутевых сына получали запечатанные, а не демонстративно вскрытые письма. Прекратились встречи и ссоры с родителями… ну да – о них будто забыли. С чьего-то молчаливого разрешения Фредерик даже вернулся в часть подле Штутгарта.

Он был посвящен в подробности договора между Карлом и Ольгой, но как относиться к этому, пока не понимал. Чтобы составить собственное мнение, нужно было знать мотивы девицы, потому что выглядело все более чем странно.

Он внимательно рассмотрел портрет Великой княжны, что только усилило недоумение.

Летом Фредерик взял отпуск и в Россию выехали они оба и сильно заранее. Специально не воспользовались водным путем, предпочтя ему длительное путешествие. Причина была не столько в потребности общества друг друга, как в желании вдохнуть воздух свободы. Иметь возможность дышать им хотя бы во время пути. Атмосфера Вюртемберга оставалась для обоих тяжелой и душной, давила и огорчала, иногда доводя до отчаяния.

После знакомства с императорской семьей и невестой вопросы для Фредерика только умножились.

- Зачем это ей? – недоумевал он.

- Я не знаю… - пришлось признаться Карлу.

- Тогда зачем и начинать?

- Все лучше, чем… это хоть какой-то выход.

Это-то Фредерик понимал – самому иногда приходило в голову… особенно после того суда. Не самоубийство - оно малодушие и грех. Но плюнуть на все и отомстить за оскорбления, возможно попав под чужой удар, иногда казалось единственным выходом. А там как получится, кому повезет... Дуэль, кстати, не самый плохой способ красиво уйти из жизни, в которой ничего толком и не держит – не сложилось, не повезло.

Мотивы Ольги не просматривались для него вовсе. Красива, умна, прекрасно воспитана и образована. Самая выгодная и престижная невеста на этот момент. Странно...

Но Карл находил удовольствие в общении с Ольгой Николаевной, они проводили вместе много времени, оставаясь интересными друг для друга. А вот отношения между юношами прекратились – совсем или на время? Неизвестно. Но, глядя на заинтересованно общающуюся пару, Фредерик стал задумываться, чувствуя в себе крохотную несмелую надежду – неужели можно исправить?

Неужели шанс существует?

Пока он просто наблюдал, а за ними с Карлом присматривал дядюшка.

И поскольку кронпринц был занят невестой, а потом и женой, а в компанию молодых мужчин и фрейлин полноценно Фредерик так и не влился… Он и здесь чувствовал себя белой вороной - от него ожидали комплиментов и флирта, пикантной игры и возможно ее продолжения, но все эти ожидания так осточертели еще дома!

Женщины везде одинаковы, всё повторялось, а некоторые моменты и вовсе грозили убить остатки его терпения в отношении слабого пола – Мария… сестра Ольги и жена Максимилиана Лейхтенбергского.

Тот понравился Фредерику сразу, с ним хотелось и приятно было общаться, но вот его Мэри… За нее было стыдно – женщина предложила себя совершенно открыто и ни разу не устыдилась, получив завуалированный вежливый отказ. Как так?.. Но особенно огорчало то, что теперь, кроме заслуженного уважения, он невольно чувствовал жалость к Максимилиану, а ведь это оскорбительно.

В это время и состоялось его настоящее знакомство с Таис. Кажется, они уже виделись до этого. Порывшись в памяти, он вспомнил игру в буриме, но тогда его увлекла именно что игра, женщины же привычно не интересовали. Возможно, они даже перекинулись парой слов… он плохо помнил.

Вначале насторожился, когда его уединение у воды нарушили. Потом понял, что это не привычное уже преследование – девица и правда не подозревала его присутствия здесь. Вначале он опять не рассмотрел ее, не интересуясь, но пара фраз… интересная манера разговора, забавное, но приятное произношение, ее мысли…

Мужчина невольно присмотрелся, отметив приятность девичьей внешности: трогательные ресницы, почему-то отсылающие мысли к раннему детству, привычно поджатые губы – крохотный рот, прямой взгляд глаз редкого серого оттенка…

В ее облике чувствовалось легкое несоответствие… чего с чем, тогда определить не удалось, но фрейлина Ольги была по-своему красива и изъяснялась умн о. Хотя тему, конечно, выбрала…

В призраков Фредерик не верил. Но если принять рассказ о них за страшную сказку, то и сойдет. Потому что и сказки бывают разными. В детстве одна из них вызвала в маленьком Фифи ночной кошмар и слезы – там Рапунцель отрезала по очереди свои пальчики и вставляла их между каменной кладкой стен, как лесенку для себя. Представить это было еще труднее, чем призрак русского императора, ржание призрачных коней и лай мертвых собак.

Впечатление от их разговора оказалось неожиданно сильным и Таис он запомнил. Ее ответы на вопросы и взгляд на отношения между людьми импонировали ему. Девица показалась ему своеобразным и возможно интересным человеком.

А оказалась возлюбленной Великого князя. Не случись того краткого разговора, Фредерик не обратил бы на них внимания, но теперь невольно наблюдал.

Заметно было, что Константин Николаевич всецело захвачен этой женщиной. То, как тянулся он за ней взглядом… и почти плевок на приличия потом. Хотя в России взгляд на них мог быть не настолько жестким.

И все же…

Они стояли слишком близко друг к другу - так, как разрешается лишь в танце. А еще разговор… даже на расстоянии видна была общность интересов к его теме. Заинтересованность друг в друге. Долгая прогулка в лодке потом, выражение лиц, которое они и не думали скрывать – всецелое внимание друг другу, живость эмоций при этом.

А потом его игра для нее на скрипке.

Этим инструментом Великий князь владел неплохо, хотя говорили, что его конек - виолончель и орган. Но некоторую не идеальность, а может просто неподготовленность исполнения всецело компенсировала вдохновенная подача.

Фредерик был нечаянным, но внимательным наблюдателем.

Просто так совпало… его интерес к этим двоим был вызван случайным разговором и мимолетной симпатией к личности юной фрейлины. На вид ей было лет шестнадцать – если смотреть издали, но, взглянув в глаза, смело можно было накинуть еще лет пять. Он и сам при ближайшем рассмотрении выглядел гораздо… гораздо старше своего возраста.

Мужчина заметил потом и корзинку с клубникой, и палантин, наброшенный на девичьи плечи… похоже отношения или уже приняли самый близкий характер, или к тому шло.

А дальше Фредерик просто забыл о них.

Впечатлений хватало. Он ближе сошелся с высокой компанией, заявив своим поведением слегка отстраненный характер общения, который всех устраивал. И даже Мэри, которая теперь демонстративно не замечала его.

Случайная встреча в парке Александрии и короткий разговор заинтересовали Фредерика, он согласился на встречу. Понимал уже, что женское внимание Таис ему не грозит, да и любопытство никто не отменял.

Ее предложение почти сбило с ног - образное выражение, но очень точное. Он многое успел ощутить – возмущение и злость… она не имела права выказывать свою осведомленность об их с Карлом отношениях. Но посмела.

С трудом выслушав резоны, которые она приводила, он с неменьшим трудом пытался осознать суть ее речи. Потом последовало возмутительное предложение… Развернуться и уйти помешало понимание того, что сейчас он не заперт в комнате, не загнан в угол - ситуация не критична и еще возможно выдержать приличия.

Вежливо отказать и распрощаться не получилось.

Предварительное решение он принял, когда нес бесчувственную Таис по дорожкам парка. Держал ее в руках на виду у всех… или очень многих. И это был только его выбор – оказать помощь самому, а не призвать ее со стороны. Не принуждение, но правильный рефлекс, уверенное веление мужской сути – помочь слабому.

И странное дело… при этом чувствовал он себя настолько естественно! Сейчас он был полноценным мужчиной, не хуже других – сильным, уверенным в себе и том, что делает.

Легкое теплое тело в руках, запретные касания…

Этим он напрочь компрометировал себя и ее. Все происходило, как она хотела, но… по его решению.

Удивила спокойная, почти равнодушная реакция Карла.

- Насколько ты заинтересован в ней?

- Хочу помочь. И это полностью оправдает нас с тобой.

- Но чей у нее ребенок?! Говорят, император…

- Не император. Но я не готов открыть личность отца, не испросив на то разрешения Таис.

- Тогда… и неважно. Делай, как считаешь нужным.

Разговор получился сухим и официальным, неожиданно породив острые сожаления. Карл стремительно отдалялся и Фредерик вдруг опять почувствовал себя одиноким и никому не нужным. Это чувство было настолько сильным, породив такие внутренние метания, что единственным выходом он увидел бежать от сомнений и как можно быстрее и дальше.

Дядюшка был приятно удивлен, высочайшее разрешение получено, а там и венчание состоялось.

По сути, у них был договор подобный тому, что у Ольги и Карла. Но Фредерик чувствовал себя увереннее – причины Таис были серьезны, сюрпризов здесь не ожидалось.

Дорога сблизила их. К простому желанию помочь невольно добавилось уважение – тяготы пути жена переносила стоически, совершенно не по-женски: без капризов и жалоб. Но главное то… Фредерик чувствовал себя сейчас очень правильно – единственно правильно. Защищать, заботиться и оберегать слабую женщину было приятно, это дарило то самое самоощущение мужской полноценности.

Желание видеть плоды своей заботы породило беспокойство за Таис. Ее хорошее самочувствие становилось потребностью для него. При каждой встрече он с тревогой вглядывался в лицо жены, отыскивая признаки нехорошего, чтобы вовремя его предотвратить.

Она худела, беспокойство возрастало… Он говорил с Дашшей и та успокоила его, но только на время. Теперь Фредерик с трудом держал себя на расстоянии – потребность контролировать состояние Таис, каждое изменение в ней, каждый ее шаг становилась труднопреодолимой. Пока что он справлялся с этим.

Потом еще больше – после Польши появился настоящий страх за ее жизнь и он нанял охрану. Деньги таяли… Дорога, растянувшаяся в месяц, быстро сожрала сбережения, которых и было-то не особо много – Фредерик откладывал из жалования, других источников дохода для него не существовало.

Он продумал два варианта их проживания в Вюртемберге.

Первым и самым желанным был отцовский дом, его родной – там он когда-то жил с мамой.

Кроме того, что условия в нем были приемлемы и Таис там будет удобно, Фредерик преследовал еще одну цель – он нуждался в отдыхе от ответственности. Не бросить и забыть, а оставить в надежных руках и месте и передохнуть. Слегка выдохнуть и уложить в себе, осознать все то новое, что пришло в его жизнь вместе с ней – всего-то. Может еще взглянуть на ситуацию и будущее слегка со стороны… рядом с ней думалось плохо, одолевало беспокойство – от свеженькой, пускай и не пышущей здоровьем девочки осталась половина.

На это трудно было смотреть, ему требовалась передышка от тревоги о ней. Заодно он съездил бы в полк и узнал насчет жилья. Семейным офицерам, бывало, выделяли средства для поднаема.

Но случилось как случилось. Отец все так же не желал с ним знаться. Что ж?.. Такой вариант он предусмотрел, продумав иные.

Оставив Таис в тихом городке и наказав хозяину постоялого двора присматривать за ней, он помчался в полк. Доложился командиру. Решил вопрос денег. Чтобы ускорить процесс, решил расспросить сослуживцев о вариантах съема – возможно кто-то слышал сдается ли рядом приемлемого качества жилье. Даже не задумывался при этом, какое впечатление вызовет своими вопросами – мысли были заняты женой и ее самочувствием.

Он спешил, и так уже прошло два дня – дорога, ожидание решения командира и выплаты денег, расспросы…

А потом ее оскорбили. Причем не завуалированно, не намеками, как оскорбляли раньше его, а при свидетелях, прямо… Один из офицеров – Karl Schwarzenberg заявил:

- Kapitän Hohenlohe-Ingelfingen, говорят, вы привезли кое-кого из России… А ведь и в Штутгарте выбор неплох… на улице Красных фонарей.

Он не поверил своим ушам, настолько неимоверно дико… мимо любых приличий и порядков это прозвучало. Показалось даже – ослышался.

- Повторите…

- Говорят, вы привезли… - еще громче начал Schwarzenberg.

Их растаскивали несколько человек. Мерзавец, оскалясь, вытирал кровь с разбитого носа, сплевывал слюну и пробовал языком шатающийся зуб.

Тяжело дыша и потирая ноющую челюсть, Фредерик медленно осознавал случившееся… не понимая совершенно как вообще такое стало возможно? Но главное – почему оно оказалось позволительно? Почему все молча наблюдали и не осудили, не остановили мерзавца?

И, кажется, догадывался… в связи с бракосочетанием Карла, его имя больше не связывали с кронпринцем, он вышел из-под защиты его имени.

Полковой трибунал принял решение на месте – дуэли быть. Но, что примечательно… и здесь сказалось отношение к нему, белой вороне – сражаться приговорили до первой крови, но не на пистолетах, а на пехотных саблях. Все знали, что владеет ею капитан далеко не в совершенстве. На пистолетах у него еще был бы шанс…

Ранение оказалось не тяжелым на первый взгляд. Казалось бы – обошлось, просто нужно немного отлежаться, хотя бы пока остановится кровь, и рана немного затянется. Но когда на следующий день он попытался встать, повело… Боль в руке была адской, рана вспухшей и открытой. О том, чтобы сунуть руку в рукав, речи вообще не шло. Опухоль должна была хоть немного уйти.

Рану часто промывали водой, давая ей свободно стекать в таз. Шум воды где-то внизу и стал последним, что он запомнил перед тем, как впасть в беспамятство.

Выздоравливал долго и тяжело. Мучал стыд… оттого, что не наказал своей рукой ее обидчика… что и так похудевшая донельзя, она тратит силы на него… что видела его нагим, его орган… Сейчас он жалел, что согласился на ее предложение – не справился, не сумел, не мужчина.

Причин полярно поменявшегося к нему отношения сослуживцев и даже подарка для Таис он не понимал. Подозревал разве – никому, увидевшему ее, не пришло бы в голову… грязные мысли, мерзкие домыслы. Выглядела она, как ангел. Хрупкий почти прозрачный ангел, спустившийся на землю, чтобы спасти его. Ну и Дашша, конечно… Как он сможет отблагодарить этих женщин?

Как смог отпустить ее Великий князь?! Со своим ребенком в животе. Немыслимо… Он же видел их прощание, взгляды, ее романс, кортик… и ничего, совершенно ничего сейчас не понимал.

Потом все сложилось к одному – неплохо будто сложилось. Их поселили во дворце, и он не особо размышлял на этот счет – загадок и так хватало. Просто ждал объяснений от короля и что разговор этот состоится, даже не сомневался.

Потом был вечер звездопада, когда он разглядел свою жену окончательно. Внешность ангела и внутренний мир, сочетающий в себе любопытного ребенка, восторженную девицу и разумную женщину. Странное сочетание, в котором ему еще предстояло разбираться. Но делать это будет приятно – он был уверен.

Разобрался…

- Я рад, Фредерик, несказанно рад, что оба вы взялись за ум – ты и Карл, - обнимал его за плечи дядя, - признаться… засомневался вначале – а не водишь ли ты меня за нос? Но Людвиг видел, как она… - показал он взглядом на Таис, - ласкает твои волосы и поет для тебя колыбельную. Моя Катрин делала так же, когда я болел. И ты тоже… этот взгляд ни с чем не спутать, ты влюблен в свою жену – безусловно. Я вижу в тебе нежность к ней и любование. А посему… - заглянул он двоюродному племяннику в глаза.

- Ты подарил мне надежду. Русские невесты творят чудеса? – засмеялся по-доброму, - моя Катрин, Ольга, Таис… Я отдалился от сына, но теперь максимально привлеку его к себе. Пора учить его правлению, сблизиться. Ольгу видел совсем девочкой, будем знакомиться вновь, а ты… Тебе жалую дом, который готовили для них. Тратиться на него не придется, на слуг также. Я знаю, что у тебя трудности со службой и деньгами. Подумаю о должности для тебя… возможно дипломатической – как тебе?

- Это было бы… буду рад принести пользу Отечеству на любой указанной вами должности, - еле разлепил губы племянник.

- А отчего тогда такой потерянный вид? Не веришь в мою милость? Ну же… вот она спешит к тебе, не может без тебя, как когда-то моя Катрин. Как же я рад… как рад…

Потерянный вид? Фредерик был в ужасе!

Потому что, если все так и это действительно любовь – все то, что он чувствует... Нет, это еще следовало хорошенько обдумать, вспомнить, осознать! Доказать.

Но если все так и его настигла любовь к женщине, влюбленной в другого… Да нет – бред же! Не может быть, возможно здесь другое… Заботиться и беспокоиться можно и о сестре. А чего-то иного в себе он просто не допустит, это путь в никуда. И что может ждать его на нем, он даже не представлял. Только знал, что ничего хорошего.