Гейм-чейнджер

Глава 15

Кип сидел на кровати Скотта и наблюдал, как тот собирался в поездку. На нем были его собственные джинсы и толстовка «Нью-Йорк Адмиралс», принадлежавшая Скотту. Она была ему великовата, но Кип обожал в ней ходить.

— Можно я оставлю её у себя? — он потянул за шнурки капюшона. — Пока тебя не будет?

— Конечно, — Скотт швырнул в чемодан пару боксеров. — Но только если пообещаешь думать обо мне, когда будешь надевать ее.

— Я буду думать о тебе, что бы на мне ни было.

Скотт улыбнулся и поцеловал его. Ему нужно было выехать около двух, чтобы успеть на командный автобус в аэропорт. У них с Кипом оставалось всего пара часов перед расставанием на девять дней.

— Я подумал, — начал Скотт, — может, ты останешься здесь, пока я в отъезде? — Кип не ожидал такого предложения. Он растерялся. — Не на все время, если не хочешь, — поспешно добавил Скотт. — То есть, вообще не обязательно, конечно. Просто мне пришло в голову…

— Правда? Ты хочешь, чтобы я остался?

— Да. Очень. Мне нравится знать, что ты будешь здесь, пока меня нет. Хотя бы временами. Да и тебе добираться на работу будет удобнее, верно?

Он тактично не стал озвучивать очевидное: эта квартира куда больше подходила для взрослого мужчины, чем дом родителей Кипа.

— Если ты реально не против, то… да, это было бы здорово.

— Я не против. Буду представлять, как ты спишь в моей постели, пока я коротаю ночи в одиночестве в гостиничных номерах.

— Но с тобой же будет сосед по номеру, — заметил Кип.

— Это другое.

— А если вдруг окажешься без соседа, мы могли бы…

Скотт усмехнулся.

— Поверь, я буду тебе звонить. При каждом удобном случае.

Он поднял синие носки, которые Кип подарил ему на День святого Валентина, и аккуратно уложил их в чемодан. Кип расплылся в улыбке.

— Итак, — сказал Скотт, — я вернусь в понедельник. И потом у меня неделя без выездов. Как нам отметить мое возвращение?

— Ну… — Кип замялся. — У меня, в общем-то, уже есть планы на тот вечер.

— О.

— Да, но ничего особенного. Просто… в тот понедельник мой день рождения. Я собираюсь сходить куда-нибудь выпить с друзьями. Но после мы могли бы…

Скотт замер.

— У тебя день рождения?

— Да, но это ерунда. Двадцать шесть — не юбилей. Да и откуда тебе было знать, когда у меня день рождения?

— Я должен был спросить!

— Ну… можешь запомнить на следующий год.

Кип только потом осознал, что эти слова подразумевали. Он робко взглянул на Скотта, но тот ответил трогательной, счастливой улыбкой.

— Обязательно запомню.

У Кипа загорелись щеки. Он теребил шнурки толстовки, пытаясь отвлечься от этих чертовых нахлынувших чувств.

Он был влюблен. Без тени сомнения. Безумно, безрассудно влюблен в Скотта Хантера. Это было абсурдно. Но совершенно реально.

— Так… — неуверенно начал он, — куда тебя занесет в этой поездке?

Скотт вздохнул.

— Слишком много мест. Сначала Колумбус. Потом Детройт, Торонто, Виннипег, Оттава и Монреаль. Хотя бы перелеты короткие.

— Да? Это хорошо, — сказал Кип. Потом, сам не зная зачем, добавил: — Я никогда не летал на самолете.

— Серьезно?

— Серьезно. Мне, в общем-то, некуда было летать.

— О, Кип! А ты же изучал историю — столько всего стоит увидеть!

Кип пожал плечами.

— Думаю, когда-нибудь получится.

— Я бы с радостью свозил тебя куда-нибудь.

— Что, типа, в Виннипег? Или в Детройт?

— Ладно, иди ты.

— Слушаюсь, сэр.

И тут Скотт набросился на него. Повалил на матрас и одним быстрым движением накрыл собой.

— Ты издеваешься, Грейди?

— Конечно, нет, — ухмыльнулся Кип. — Хантер.

Скотт зарычал и поцеловал его, яростно и вызывающе.

— Я буду скучать по тебе. Так. Блядь. Сильно.

Он скользнул губами вниз по шее Кипа, задевая кожу зубами.

— Оставь мне что-нибудь… — пробормотал Кип. — Что-нибудь на память о тебе.

Скотт глубоко вздохнул и прижался своим твердеющим членом к его бедру. Затем припал ртом к нежной коже чуть выше ключицы и засосал. Кип радостно извивался под тяжестью Скотта, пока тот вдавливал его в матрас и оставлял метку.

Скотт медленно отстранился, любуясь своей работой.

— Этого должно хватить, — сказал он. — Возможно, даже до моего возвращения.

— Надеюсь, — слабо пробормотал Кип.

Скотт провёл большим пальцем по отметине. Его глаза горели похотью.

— На что у нас хватит времени? — спросил Кип.

— На всё. Блядь, давай я… я не знаю.

— Давай я тебя трахну. Я знаю, что тебе не нужны отметины, но я могу заставить тебя чувствовать меня, хотя бы ненадолго.

— Да. Блядь, да. Только давай… Я на тебе.

— Наконец-то, блядь — ухмыльнулся Кип.

Скотт бешеным вихрем сбросил с себя всю одежду. Кип стянул толстовку с футболкой, затем штаны и нижнее бельё. За считанные секунды они оказались обнаженными, и Скотт уже схватил смазку.

У них было мало времени на прелюдию, поэтому он торопился. Он бросил Кипу смазку и презерватив.

Кип нанес лубрикант, тихонько постанывая и медленно лаская себя. Когда Скотт опустился на его член, это ощущалось чертовски приятно. Он не успел себя растянуть и оставался тугим, Кип видел по его лицу, что ему было немного больно, но Скотт продолжал осторожно насаживаться на член, пока Кип не оказался глубоко внутри.

Он замер на мгновение, и Кип смог им полюбоваться. На его скульптурном теле виднелись поблекшие боевые шрамы. Кип скользил взглядом от мощных бёдер к рельефному прессу и выше — к массивным, крепким грудным мышцам. Своими большими ладонями Скотт гладил грудь Кипа, перебирая пальцами волосы на ней.

— Ты такой красивый, — тихо и благоговейно сказал он.

— Ты само совершенство, — выдохнул Кип. Он провёл пальцами по щеке Скотта. — Ты нереальный. Весь ты. До сих пор не могу поверить, что мне так повезло.

Скотт улыбнулся и начал двигаться, приподнявшись и резко опустившись. Они оба вскрикнули, Кип улыбнулся ему. Это было невероятно.

А он просто наслаждался зрелищем, наблюдая, как вся эта гора мышц насаживалась на его член. Как менялось выражение лица Скотта, как на его раскрасневшейся коже выступали капельки пота. Скотт так яростно, так неутомимо скакал на нём, Кип чувствовал, как мчался к финишу, ничего не делая и не имея возможности что-либо предпринять. Он потянулся к члену Скотта, огромному и твёрдому. Ладони по-прежнему оставались скользкими от смазки.

— Д-а-а… — прошипел Скотт.

Кип дрочил ему, размашисто и быстро, пытаясь не отставать от его ритма. Скотт запрокинул голову и уперся ладонью в середину груди Кипа.

— Боже мой. Боже, Кип! Я сейчас… Блядь, я почти…

— Я тоже. Я уже, Скотт. Я… Давай, милый. Давай.

Скотт вскрикнул, а секунду спустя в своё освобождение окунулся Кип. Скотт сжал внутренние мышцы вокруг его члена, и это толкнуло Кипа за край. Он излился в презерватив с беззвучным криком, от которого, тем не менее, заложило уши.

— Кип… — выдохнул Скотт. — Блядь. Святое…

Кип тяжело дышал, пытаясь прийти в себя.

— Да. Да, Скотт. Иди сюда.

Скотт слез с него и упал рядом на кровать. Кип обхватил его лицо и поцеловал в губы. Он не мог перестать улыбаться. Он чувствовал себя идиотом. Он чувствовал себя… как человек, который был очень сильно влюблён.

Скотт провёл пальцами по отметине, которую оставил на коже Кипа у основания шеи.

— Не перебор? — спросил он. — Она больше, чем я думал…

— Нет, — ответил Кип, накрывая его руку. — Она идеальна. Спасибо.

— Ты ещё даже не видел, — ласково сказал Скотт.

— Мне всё равно. Я уже люблю ее.

Я люблю тебя.

Скотт снова поцеловал его и вздохнул.

— Мне нужно дособирать вещи.

— Ты не можешь позвонить и сказать, что заболел? — поддразнил его Кип.

— Ага, ага. Дождешься у меня, Грейди.

Скотт скатился с кровати и пошёл в ванную, оставив Кипа в одиночестве. Тот уставился в потолок. Скотт уезжал на девять дней. Может, Кипу стоило… рассказать ему о своих чувствах?

Он покачал головой. А что, если это слишком? Это же наверняка перебор, верно? Если немедленно признаться Скотту в любви, у того будет неделя вдали от Кипа, чтобы осознать, насколько это нелепо. Кип представил, как Скотт возвращается из поездки и говорит ему, что у них ничего не получится. Это прозвучало убийственно реалистично в его воображении.

Нет, блядь, не стоило открывать рот.

Он отправился в ванную после Скотта и привёл себя в порядок. Он рассмотрел засос, который тот оставил. Скотт не шутил, засос оказался реально огромным, но Кип был очень доволен.

Он вернулся в спальню, застав Скотта почти полностью одетым в потрясающий серый костюм.

— Я очень ценю дресс-код НХЛ для командных перелётов, — промурлыкал Кип, любуясь тем, как идеальный крой подчёркивал широкие плечи и узкую талию Скотта.

— Ты один такой, — проворчал Скотт.

Он завязал галстук узлом Виндзор с ловкостью человека, практикующего это с детства. Пока Кип поднимал с пола своё нижнее бельё, он неожиданно произнёс:

— Ты вчера говорил, что знаешь неплохие клубы.

— Ага, — Кип на мгновение замер. Скотт снова умудрился застать его врасплох. — Знаю.

— Я просто подумал… Ты часто ходишь по клубам?

— Нет, не особо. Уже давно не ходил.

Скотт слегка расслабился, что было странно.

— А. Ладно. Неважно, забудь.

— Скотт, — Кип подошёл ближе. — Ты пытаешься спросить, спал ли я с кем-то ещё, пока мы…?

— Нет! — выпалил Скотт слишком быстро. — То есть… наверно. Да. Но не потому что… Я не собираюсь тебе запрещать. Я знаю, что не всегда рядом.

— Скотт, — Кип обнял его сзади, вжавшись лицом в нереально широкую спину.

— Прости, — пробормотал Скотт. — Я не… ревную. Я просто… Не знаю, как это работает.

— Тут нет правил, — сказал Кип. — Если только мы сами их не установим. Но мне они не нужны.

— Ладно.

— Я ни с кем не был с тех пор, как мы встретились. На всякий случай знай это.

— Я тоже.

Кип рассмеялся.

— Черт, я и не сомневался.

Скотт тоже засмеялся, потом развернулся и поцеловал его.

— Тебя для меня более чем достаточно, — сказал Кип. — И дожидаться тебя не проблема.

— Знаю, это глупо, но мне чертовски приятно это слышать, — признался Скотт.

— Это не глупо. И, если честно, я, кажется, подсел на секс после разлуки.

Кип позволил Скотту закончить сборы, пока сам одевался. Без пяти два они стояли у двери, прощаясь.

— Пиши в любое время, — сказал Скотт, — а я буду звонить при любой возможности. По видео. Я взял iPad. Можем по скайпу… Может даже…

— Да. Мне бы этого хотелось. — Кип притянул его к себе, снова целуя.

Отпускать его было невыносимо. Гораздо тяжелее, чем раньше.

— Ладно, — Скотт наконец подхватил чемодан. — До встречи. Через девять дней.

— Девять дней.

— Пока.

— Пока.

Скотт быстро вышел, пока они снова чего-нибудь не натворили. Кип прислонился к стене с тяжелым вздохом. На глазах предательски выступили слезы. Черт возьми, ну и идиот. Будто Скотт отправлялся на войну.

Кип изумился, когда через пару минут дверь снова открылась. На пороге стоял Скотт, растерянный, без чемодана — видимо, уже дошел до машины и вернулся.

— Я, м-м… — его лицо исказила мука. — Самолеты, ну… Всякое бывает…

— Скотт?

— Я люблю тебя, — выдохнул он. — Просто хотел сказать это. Перед отъездом. — Челюсть Кипа, вероятно, оказалась на полу. — Я не жду, что ты… Ну, ответишь тем же. Наверно, это звучит абсурдно. Но я люблю тебя. И хочу, чтобы ты знал.

Слезы, которые Кип едва сдерживал, теперь хлынули потоком. И ему уже не было стыдно за них.

— Кип?

Он сжал губы, тряся головой и пытаясь взять себя в руки.

— Прости, — наконец выдавил он. — Я просто… Думал, что один это чувствую.

Лицо Скотта засияло. От мучительное выражения не осталось и следа.

— Не один.

Скотт за секунду преодолел расстояние между ними и обхватил ладонями щеки Кипа, смахивая слезы большими пальцами. Его глаза тоже влажно блестели.

— Я тоже хотел это сказать, — прошептал Кип.

— Скажи сейчас.

— Я люблю тебя. Скотт, я… безумно влюблен в тебя.

Скотт просиял и вновь поцеловал Кипа, продолжая удерживать его лицо в ладонях. Кип ответил ему тем же самым.

— Блядь, — выдохнул Скотт. — Мне правда пора.

— Знаю.

— Рад, что сказал тебе.

— Я тоже рад.

— Но уйти теперь, блядь, ещё сложнее.

Кип шмыгнул носом.

— Ага.

Скотт поймал его губы в последний поцелуй:

— Я позвоню. — сказал он, направляясь к двери. — Сегодня же. Я люблю тебя.

Кип рассмеялся сквозь слёзы:

— Я тоже люблю тебя. Поезжай и выиграй все шесть матчей.

— Будет сделано.

Скотт исчез за дверью. Кип прислонился к стене и на этот раз улыбался от уха до уха.

***

В полёте до Колумбуса Скотт решил сесть рядом с новичком команды — Матти Яло. Даже несмотря на широкие кожаные кресла их частного лайнера Скотту со своим крупным телосложением было тесно рядом с исполинской фигурой финна. Дискомфорт усугубляла ноющая задница — напоминание о том, как он трахал себя, насаживаясь на член Кипа несколькими часами ранее.

Впрочем он ни о чем не жалел.

Через проход от них с Яло расположился Картер:

— Знаешь, как я называю это турне? Дерьмовое турне. Шесть игр за восемь дней в самых холодных и унылых городах.

— Холод мне нипочём, — весело ответил Яло. — Я финн. У нас лёд вместе с кровью течет по венам!

— Судя по твоим бицепсам, там целые ебаные айсберги, — фыркнул Картер.

— А ты откуда родом, если боишься холода? — поинтересовался Яло.

— Я ничего не боюсь. Мотался по свету — семья военного. Но много лет провёл в Северной Дакоте. Вот почему такой парень, как я, играет в хоккей.

Яло улыбнулся, очевидно поняв намёк.

— А у вас в Финляндии вообще есть чернокожие? — спросил Картер.

— Есть, — ответил Яло. — Разве ты не был в Финляндии?

— Не посчастливилось. Это как Швеция? Я бывал в Швеции.

— Нет, — неожиданно серьёзно ответил Яло.

Картер рассмеялся.

— Значит, есть небольшое соперничество? — спросил Скотт.

Яло пристально посмотрел на него:

— Финляндия лучше Швеции.

Скотт примирительно поднял руки.

— Понял, принял.

Перелёт был коротким, что оказалось весьма кстати — сидеть, зажатым между Яло и иллюминатором, было жутко неудобно. В обычных обстоятельствах Скотт и не против был бы ощутить мощь этой горы мускулов. Яло был, одним словом, ослепительно горяч. На голову выше Скотта, тяжелее фунтов на двадцать чистой мышечной массы, с пронзительными голубыми глазами, почти белыми волосами, зачёсанными назад, и вечной суточной щетиной. Настоящая ходячая фантазия.

Но мысли Скотта занимал не этот атлет, а тот, кто остался дома. Тайный бойфренд, которого он любил.

Он мысленно усмехнулся. Не верилось, что он решился сказать это. И что Кип ответил тем же! Скотт чувствовал лёгкое головокружение и дурацкую эйфорию.

Сразу после заселения в номера команде предстояло собраться на ужине в ресторане отеля. На этот раз Скотт делил номер с Яло, а дальше финн должен был жить с новым партнёром по защите.

Настроение у всех было приподнятое. Парни радовались, что такой суперзвездный защитник, как Яло, теперь в команде. Тем более он оказался весёлым малым — громкий, общительный, обладающий басистым голосом с мелодичным финским акцентом, любитель выпить и угостить всю компанию (хотя Скотт проследил, чтобы в тот вечер ограничились двумя раундами — утром же тренировка). Скотту он нравился. Он нравился всем. Полная противоположность Зулло во всём.

Когда ужин закончился, Яло явно не спешил в номер. Он собрал вокруг себя молодых игроков, которые, словно загипнотизированные, ловили каждое его слово.

— Я пойду наверх, — сказал Скотт. — Только не давай этим парням засиживаться допоздна.

Он намеренно произнес это шутливым тоном, чтобы не звучать как зануда. Но он знал свою роль в команде. Он не был Яло. Он был скучным и ответственным.

Скучным, ответственным парнем, который собирался немедленно позвонить своему охуенному бойфренду!

Скотт нажал иконку вызова, даже не успев закрыть за собой дверь номера. Было почти десять вечера.

— Привет, — тихо ответил Кип.

— Ты у меня?

— Нет, я дома. Сегодня останусь тут. Может, завтра у тебя переночую.

— А твои родители… Они не будут спрашивать, где ты?

— Ты так интересуешься, рассказал ли я им о нас?

— Нет!

— Я не рассказывал. Но я взрослый человек, и они, наверно, догадываются, почему иногда я не ночую дома.

— Да. Конечно.

— Эй, — застенчиво произнес Кип. — Я люблю тебя.

Скотт улыбнулся и сел на кровать, ощущая, как исчезает напряжение этого дня.

— Я тоже люблю тебя. Я никогда раньше никому этого не говорил. Кроме мамы.

— Я тоже. Ну, кроме Елены, но это другое.

— Приятно говорить это тебе.

— Да, — согласился Кип. — Очень.

Скотт глупо улыбался в телефон, представляя, как Кип делает то же самое.

— Так… — протянул тот. — Как там Яло?

— Яло великолепен. Все его обожают.

— Не сомневаюсь. Видел его интервью на ESPN. Он, типа, безумно горяч.

— Хочешь скажу по секрету? Да. Так и есть.

Кип рассмеялся.

— Я чертовски завидую твоей работе. Целыми днями тусоваться в раздевалках с потными мускулистыми мужиками.

— Ну, тебе это не понравится: сегодня Яло мой сосед по номеру.

— Ладно, теперь я реально ревную.

— У тебя нет причин для ревности.

— Может, мне прилететь в Колумбус. Вдруг вы с Яло захотите сделать из меня начинку для сэндвича.

— Боже мой. Кип, остановись.

Скотт, вероятно, покраснел как свёкла в своём гостиничном номере. Яло был его товарищем по команде! И теперь он представлял их троих…

— Господи, — сказал Кип. — Теперь я только об этом и думаю. Возможно, придётся закончить этот звонок. Если только ты…

— Нет. Он вернётся с минуты на минуту. Не могу. Не сегодня.

— Твоя потеря, — тихо сказал Кип.

Голос его пронзил Скотта.

— Прекрати. Скоро. Обещаю.

— Я буду смотреть игру завтра вечером. Позвонишь мне потом?

— Я вылетаю в Детройт сразу после игры. Но игра с Детройтом будет послезавтра днём. Я могу позвонить тебе после.

— Как же долго ждать, — вздохнул Кип.

— Напишу тебе завтра.

— Я уже скучаю по тебе. Пришли мне фото, хорошо?

— Хорошо. И ты тоже.

Они попрощались. Скотт нажал отбой и быстро сделал селфи, лёжа на кровати. Он постарался выглядеть хотя бы немного сексуальным. Он отправил фото Кипу и получил немедленный ответ.

Кип: «Я имел в виду Яло.»

Скотт рассмеялся.

Скотт: «Иди нахуй.»

В следующем сообщении пришла милая фотка Кипа, отдыхающего на своей кровати в толстовке Скотта. Скотт улыбнулся. Он так его любил.

Скотт: «Спасибо. Я люблю тебя.»

Кип: «Я тоже тебя люблю.»

***

— Ну что, — Картер резко остановился, засыпав Скотта ледяной крошкой, — рассказывай про свою девчонку.

Скотт закатил глаза:

— Не о чем рассказывать, Воган.

Они задержались на льду после утренней тренировки. Скотт наблюдал, как пара новичков собирали шайбы.

— Херня, Скотт. Ты весь день ходишь с идиотской улыбкой и напеваешь «How Sweet It Is» («Как приятно быть любимым тобой» композиция в исполнении Джеймса Тейлора 1970 г. — прим. пер.). Ты конкретно запал.

Скотт пнул коньком лёд:

— Без комментариев.

— Не пойму, зачем какой-то горячей девчонке связываться с твоей уродливой задницей, но…

— Ладно, хватит.

Картер посмотрел на него серьёзно:

— Я рад за тебя, Скотт. Даже если не хочешь говорить о ней.

Скотт опустил взгляд на лёд, размышляя.

Он не мог говорить с Картером о Кипе, но мог — о «Елене».

— Я никогда раньше такого не чувствовал, — осторожно подбирая слова, сказал он. — Всё это очень ново для меня.

Картер хлопнул его по плечу, защищённому толстым наплечником:

— Вот так-то лучше!

— Мы встречаемся несколько недель, и это… волшебно. Я счастлив. Но мы хотим пока сохранять это в тайне, понимаешь?

— Я — могила.

— Ты никогда не был могилой.

— Ну, насчёт этого — буду.

— Спасибо.

Скотт взглянул на товарища по команде, своего друга, и задумался — может, он отважится сказать ему правду? Не прямо сейчас, конечно, но… вскоре? Картер, пожалуй, был его лучшим другом, и всегда казался открытым и толерантным. Во всяком случае, он никогда не проявлял откровенной гомофобии, что уже выделяло его среди многих игроков НХЛ.

Скотту очень хотелось рассказать. И Хаффу, и Беннетту тоже. Чёрт, он бы рассказал всему миру, но…

— Пошли, — прервал его мысли Картер. — Отдохнём, а вечером надерем задницы Колумбусу.

***

— Он мне нравится, — выпалила Елена, как только Кит уселся напротив нее в тайском ресторане.

— Да? — оживился Кит.

— Да. И он без ума от тебя.

— Знаю, — улыбнулся Кит. — Он мне сказал.

— Сказал что?

— Сказал, — он наклонился ближе, — что любит меня.

Если Елена и удивилась, то не подала виду.

— Правда?

— Правда! — воскликнул Кит и тут же выложил всю романтическую историю.

— Вау, — протянула она, когда он закончил. — Это серьезно.

— Еще как!

Официант принял у них заказ. Когда он ушел, Елена спросила:

— Ты рассказал Скотту про возможную новую работу?

— Расскажу. Если меня возьмут.

— А если не возьмут?

— Тогда и говорить не о чем.

Елена закатила глаза:

— Я о том, что ты будешь делать, если не получишь эту работу?

— Не знаю! Продолжу впахивать в этом ебаном Straw+Berry, наверно.

— Ты попусту растрачиваешь там свой талант.

— Нет, — раздраженно парировал Кит. — Я зарабатываю там деньги.

— Значит, ты не собираешься бросить работу и жить за счет своего влюбленного миллионера?

— Конечно нет! Ты же знаешь, я никогда так не поступлю. Мне и так тошно зависеть от щедрости родителей. Да, у него есть деньги, но…

Елена одобрительно посмотрела на него:

— Я знаю, что ты не плюнешь на свою жизнь и достоинство ради кого-бы то ни было. Но и видеть, как ты себя недооцениваешь, мне тоже не нравится.

— Я что-нибудь придумаю, — буркнул он.

Под конец ужина он спросил:

— Танцевала на гала-вечере с кем-то интересным?

— Кроме твоего обаятельного бойфренда?

— Ага. И, кстати, я ни капли не ревновал.

Она улыбнулась:

— Вообще-то да.

Наклонившись над столом, она прошептала имя одного молодого, довольно известного актера.

— Вау! Хорошо танцует?

— М-м. И в сексе неплох.

Кип чуть не поперхнулся водой.

— Так я и думал, что ты в тот вечер не отправишься домой одна.

— О да. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы выбрать из топ-5, но в итоге я сделала правильный выбор, — с довольной ухмылкой ответила Елена.

— Собираешься увидеться с ним снова?

Она поморщилась и отрицательно мотнула головой.

Кип рассмеялся. Он всегда слегка завидовал ее раскрепощенности — она так просто относилась к сексу.

— Как думаешь, это странно? — спросил он позже, когда они вышли на холодный ночной воздух.

— Что именно?

— Что он признался мне в любви. Что я ответил тем же. Мы ведь знакомы всего несколько недель.

— Ты влюблен в него?

— Да.

— Тогда это не странно. — Елена ловко зацепила его руку под локоть и притянула к себе. — Вперед. Пойдем смотреть, как твой мужчина играет в хоккей.