— Я могу дать тебе эти деньги, мышка. Даже больше. Сразу. Сегодня.
Сердце Алины бешено заколотилось. Надежда? Ловушка?
— Что... что мне нужно сделать? — выдохнула она, боясь услышать ответ.
Его губы почти коснулись ее мочки уха, голос упал до низкого, интимного шепота, грубого и не оставляющего места недопониманию:
— Ты ляжешь в мою постель. Когда я скажу. Сколько раз я скажу. Без возражений. Без нытья. Без этих... — он презрительно ткнул пальцем в сторону ее влажных от навернувшихся слез глаз, —...жалких слез. Пока не надоешь. Твоя работа здесь остается. Плюс сто тысяч сверху каждый месяц к зарплате. Как бонус за... старание.
Мир перевернулся. Алина отшатнулась, как от удара током. Отвращение, жгучее и тошнотворное, подкатило к горлу.
— Нет! — вырвалось у нее, голос хриплый от ужаса. — Я не... Я не могу! Это...
— "Нет" не принимается, Соколова, — перебил он резко, его лицо вновь стало каменным, а глаза — ледяными щелями. — Твой выбор прост. Или ты идешь домой, к своей умирающей собаке, и мы больше не знакомы. Или ты соглашаешься. Сейчас. Сию секунду. Я не люблю ждать.
Он выпрямился, смотря на нее сверху вниз, как на товар на прилавке.
— Решай.