Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон!

Глава 4

Услышав это, я сначала вздрогнула от какого-то инстинктивного испуга, а потом закатила глаза с тяжелым вздохом.

Снова этот дракон.

Боже, я провела с ним всего полчаса, а он уже успел достать меня до самых печенок. И это мы всего лишь разводились! Чувствую, если бы на месте развода была свадьба, все было бы еще хуже.

Малыш, который только что смотрел на меня с испугом, вдруг хихикнул: должно быть, увидел мое выражение лица. Детей почему-то всегда ужасно смешит, когда взрослые начинают вести себя, как живые люди.

Я опустила взгляд, посмотрела в яркие голубые глазки с вертикальными драконьими зрачками и скорчила рожу, сведя глаза к переносице и высунув язык.

В этот раз малыш зашелся уже громким смехом. Я улыбнулась — что ж, он явно в порядке. Падение явно было не таким ужасным, как казалось со стороны.

Интересно, что это за ребенок? Откуда он здесь взялся?

Я подняла с пола птичку и уже собиралась подать малышу руку, когда меня, схватив за локоть, грубо вздернули на ноги.

— Я неясно выражаюсь? — рыкнул дракон мне в лицо. Ладонь, которой он схватил меня, была обжигающе горячей, как угли, а хватка — железной. Я охнула. — Не смей. Приближаться. К…

— Вики! — раздался испуганный крик, а потом по лестнице вниз сбежала темноволосая женщина. — Вики, немедленно иди сюда! Не прикасайся к ней!

Женщина вздернула мальчика на руки, прижала к себе, уставившись на меня со смесью испуга и брезгливости.

Малыш, испугавшись, конечно, громко заплакал в ту же минуту. Личико покраснело, сморщилось, по щекам покатились слезы. Здравствуй, истерика на два часа, если не предпринять никаких мер.

— Что ты с ним сделала, тварь? — рявкнула женщина, пытаясь заглянуть малышу в лицо. Тот упорно от нее отворачивался.

У женщины были светло-карие, янтарные глаза с вертикальными зрачками. А еще — тяжелая нижняя челюсть, высокий лоб, черные прямые волосы, смуглая кожа.

Между ней и драконом угадывалось исключительное фамильное сходство.

Сестра? Должно быть.

Я-то уж подумала, что у дракона семья на стороне, но, кажется, дело тут в другом: это его сестра и племянник.

Тот самый “ребенок”, который оказался в опасности из-за Ивари? Но как? Как она умудрилась и что такого сделала?

В голове был белый туман, никаких воспоминаний. Всплыло только имя, Эриан — должно быть, так звали сестру дракона. И больше ничего.

— Отвечай! — вспыхнула она. — Если ты снова попыталась навредить моему малышу…

Тот зашелся еще более громким плачем, по волосам женщины пробежались искры, как будто она готовилась меня сжечь.

Пора было заканчивать этот фарс. Какую бы ерунду со своими жизнями ни творили взрослые, от этого не должны страдать дети.

— Я всего лишь успокоила вашего малыша после падения, — ответила я, спокойно улыбнувшись. — Он споткнулся и скатился с лестницы — и в этом нет ничего удивительного, учитывая, что на нем туфли со скользкими подошвами.

Кому вообще пришло в голову надеть эту пыточную обувь на маленького ребенка? Еще и ступеньки деревянные, блестящие от лака! Чудо, если бы он не упал!

— Что? — удивленно выпалила женщина. По ее коже по-прежнему бегали огни.

— А еще в ваших же интересах успокоиться.

— Что?

— Ваша истерика пугает вашего сына, — дружелюбно пояснила я. — Потому он плачет. Я его успокоила после падения, а вы опять напугали. А с рукой все в порядке, но если приложить холодное, даже синяка не останется.

Я не смотрела на моего бывшего мужа-дракона. Но, могла бы поклясться, у него отвисла челюсть. Я сунула дракону в руку деревянную птичку на удочке — и направилась вверх по лестнице, держа спину так прямо, как никогда в жизни.

Только бы не запутаться в юбке! Вот смеху будет…

Обернувшись, я не удержалась и, поймав взгляд сидящего на руках у мамы малыша, показала ему язык. Он вдруг прямо сквозь слезы громко хихикнул, прикрывая заплаканное личико ладошками.

Выражения лиц дракона и его сестры стали непередаваемыми.

Оставалось надеяться только, что я направилась в сторону моей комнаты, а не в противоположную. Но лестница была всего одна, так что…

О том, что я не ошиблась, мне подсказало поведение няни Урсулы.

Нагнав меня уже на втором этаже и беспрестанно причитая, она пошла рядом со мной и наконец открыла дверь одной из комнат. Внутри все было розовым, как будто здесь взорвалась кукла Барби. Обои с цветочками, кровать под балдахином, огромный гардероб, наполненный платьями, естественно, розовыми, комод, разбросанные повсюду атласные туфли.

Аккуратностью Ивари явно не отличалась, зато одежду любила.

Вслед за нами в комнату неслышной тенью скользнул дворецкий Ги и встал у двери.

— Да что ж это делается! — пробормотала няня Урсула, падая на кровать. — Что ж это делается! Развод! Да разве ж ваша матушка с отцом бы такое выдержали? Хорошо, что не дожили, а как же ж ты одна теперь, кровиночка! Да они ж меня с того света достанут, что не досмотрела, не уберегла!

Ага, значит, Ивари — сирота. Что ж, этого стоило ожидать, иначе на унизительной процедуре развода наверняка бы присутствовал отец девушки.

Да и в монастырь бы ее этот драконище не посмел отправить.

Я осмотрелась в поисках чемоданов и улыбнулась, увидев, что их уже вытаскивает из примыкающей к комнате кладовки услужливый Ги.

Итак, что мы имеем? Комнату, полную тряпок. Я потерла запястье: метка все еще была на месте и все еще — была скрыта. Похоже, имеем магию, вдобавок к странной метке.

А еще имеем перспективу отправиться в монастырь. Последнее особенно не радует.

В этот момент за окном раздался какой-то шум: цоканье копыт, крики, грохот. Выглянув, я увидела мощеную улицу, двухэтажные дома, высокий кованный забор особняка, у которого стояли несколько то ли стражников, то ли солдат, сидящих верхом на вороных лошадях: то, что это были люди служивые, я поняла по надетой на них одинаковой военной форме темно-синего цвета.

Раньше, чем я успела с любопытством осмотреть окрестности, к калитке вышел мой бывший муж-дракон и, перекинувшись парой слов со стражниками, взмыл в воздух, на ходу оборачиваясь огромным… драконом. Буквально!

Офигеть.

Обычно я не была любителем обсценной лексики, но это было… офигеть. По-другому не скажешь. Секунду назад — человек, сейчас он взмыл в воздух и уже над крышами домов обернулся крылатым ящером невероятных размеров. Даже в комнате потемнело, потому что его крылья заслонили небо.

Зависнув на мгновение в воздухе, ящер издал тихий рык, скользнул по воздуху куда-то вправо и быстро скрылся из виду. Стражники, или все-таки солдаты, поскакали вслед за ним.

— Что ж делается! — охнула няня Урсула. — Во дворец вызвали, точно! Ох, неспокойно у нас, то-то генерал такой злющий. — Она помолчала, обернулась ко мне и зашептала в ухо: — Ласточка, а давай-ка мы схитрим с тобой. Куда ж мы без благословения мужа уедем? Нельзя так, не по-божески. Скажем кучеру, — она кивнула на неприметный черный экипаж, стоящий поодаль, — чтоб уезжал, пускай Ги его отошлет. Ты больной скажись, ласточка! Так-то до вечера время и пройдет. А там муж вернется, злой, усталый — тут-то ему женская ласка и понадобится, а ты-то уж не плошай, послушай няньку! Стерпится-слюбиться, не жить же тебе в монастыре! Ты же все-таки Хант, а не какая-нибудь девка!

Я навострила уши. Увидев мое искреннее внимание, нянька приободрилась, но, не дав ей снова свести разговор к рецептам возрождения семейной жизни, я спросила:

— Няня Урсула, я же Хант. Должно же быть у меня наследство.

Я затаила дыхание. Няня нахмурилась, а потом дотронулась до моего лба тыльной стороной ладони, сухой и прохладной.

— Да у тебя никак жар, ласточка. Неужели позабыла? Какое ж наследство у тебя? Даже приданого не было, все я покупала, генерал Реннер деньги дал, чтоб по-людски, по-правильному. Промотал твой батюшка все, хороший человек был, да вот только слабый стал после того, как твоя матушка преставилась. Дом только вам старый остался в соседнем городе, да участок, но…

Сердце дернулось. “Только” дом остался! “Только” в соседнем городе! Еще и участок!

Ох, няня Урсула, знали бы вы, сколько я копила после развода на то, чтобы купить себе “только” дом, причем настолько сильно за городом, что ехать туда нужно было четыре с половиной часа. Да и не дом там был, скорее так, избушка. Еще и в долги пришлось влезть! А тут…

— Но — что? — сглотнула я.

Там живет кто-то другой?

— Да вот не надо тебе туда, — отрезала няня Урсула. — Его ж под приют отдали, по воле твоего батюшки. Для неблагих детей. Даже приближаться не смей!

Она поморщилась и сделала вид, что плюет себе за плечо.

Я моргнула, ожидая объяснений, — но их не последовало.

— Приют? — переспросила я, надеясь узнать подробности.

— Неправедное это дело, — отрезала няня Урсула. — Вот бог-то твоего батюшку и покарал! Этих проклятых туда пустить! В свой дом. — Она опять сплюнула себе через плечо. — Это ж…

— Это дети, — перебила я, сжимая руки в кулаки.

Как так можно о детях?

Она в своем уме?

— Да не дети они, а нечисть!

Я непонимающе нахмурилась. Из недовольного бормотания няни Урсулы, которая принялась собирать разбросанные по комнате вещи, я узнала, что в этом мире время от времени рождаются “неблагие” дети — то есть…

То есть одаренные магией, самой разной!

Почему их считают неблагими — было для меня загадкой. Магия — это ведь дар. Ее нужно ценить. Верно?

— Пакостники! — припечатала няня Урсула. — Только и думают, как набезобразничать! Вожжа у них под хвостом, не то что нормальная малышня — за этими ж не уследишь! Только отвернешься — уже что-то замышляют! Одна такая на базаре — кошелек у меня вытащила! Я бы ее поймала — так она крылья отрастила и улетела! Нечисть!

“Ребенок”, — упрямо подумала я, но решила не перебивать, чтобы узнать побольше.

Обычно неблагие дети росли в приютах, потому что родители заниматься такими малышами не хотели. Они "неуправляемые", "опасные" и "проклятые” — в общем, как ни крути, лишние на этом празднике жизни. Слушая няню Урсулу, я вздохнула.

Проблемные дети, одним словом. Одно время именно с такими малышами я и работала — и теперь точно знала, что они, как и все остальные дети, добрые, любопытные и ласковые. Просто им не повезло со своими взрослыми.

Поскольку неблагие дети рождались редко, приютов для них создавали мало, пару штук на все королевство. Для одного из них мой отец и пожертвовал летний дом Хантов.

Не самый плохой человек был, судя по всему. Жалко, что не получится уже с ним познакомиться.

— Но ведь у драконов тоже есть магия, — пробормотала я, пытаясь уловить логику. — Почему драконам — можно, а как дети — так сразу неблагие?

И что с ними становится, когда они вырастают?

Я потерла запястье, метка на котором по-прежнему была надежно замаскирована. Ничем, кроме как магией, я это не могла объяснить: отлично помнила, как хотела, чтобы метка исчезла. И она исчезла. Исчезла с глаз, но кончиками пальцев-то я отлично ее чувствовала.

Неужели Ивари — одна из них?.. Из неблагих?

Выходит, няня Урсула не в курсе?

И снова — вопросы. Скоро мне понадобится гроссбух, чтобы записать все и хотя бы не забыть, чего я об этом мире не знаю.

Няня Урсула, которая собирала разбросанные по кровати платья — выглядела комната так, как будто Ивари отчаянно пыталась решить, что надеть перед встречей с драконом, — обернулась и всплеснула руками.

— Ну ты сравнила! Это ж драконы! Им господь власть и силу даровал, а эти… — Она махнула рукой.

Ясно. Драконам можно, а остальным — нет. Расизм в чистом виде. Хотя… магизм?.. Какой термин здесь подобрать?

— А кто сейчас занимается приютом? — растерянно спросила я.

Сердце сжималось от нехороших предчувствий. Я изо всех сил старалась выглядеть спокойной.

— Кому надо — тот и занимается, — отмахнулась няня Урсула, вешая розовые, как зефир, платья Ивари на вешалки. — Отец твой удружил, но ты хоть в это не суйся. По документам-то ты владелица, а вообще…

Я сглотнула. Я владелица дома, где располагается приют для детей, которых в этом мире боятся и ненавидят. А Ивари, я уверена, даже носа не казала в приют. Сердце сжалось сильнее.

Ничего хорошего ждать не приходилось. Как бы мне хотелось ошибаться!

— Мы должны туда поехать. А… — Я осеклась, вопросительно посмотрев на няню Урсулу. — Что ты делаешь?

— Так вещи твои раскладываю! — всплеснула руками она, отходя от шкафа.

— Но ты ведь должна их собирать. — Я кивнула на раскрытые на полу чемоданы и сундуки.

Сомневаюсь, что туда поместится хотя бы половина богатого гардероба Ивари. Я на всякий случай погладила свидетельство о разводе, которое заткнула за тонкий пояс платья. На месте, родимое.

С некоторых пор разводы мне были милее, чем женитьбы.

Глаза няни забегали.

— Ласточка, — заюлила она, — так мы же с тобой решили, что генерала Реннера дождемся. Негоже так уезжать, не попрощавшись!

— Генерал Реннер просил вас не задерживаться, — совершенно невозмутимым тоном сказал Ги.

Я обернулась и покачала головой от удивления. Серьезно, ну просто дворецкий из кино! Лицо его тоже осталось непроницаемым.

— Да куда ж мы поедем! — напустилась на него няня Урсула. — Разве не видно — плохо леди Ивари! И…

— Мы поедем, — перебила я. — Давайте собирать вещи. А по пути заедем в приют.

Там и останемся. Зачем мне ехать в монастырь, если у меня есть дом? И… не хотелось верить тревожному чувству, но почему-то я была уверена, что без хозяйской руки ничего хорошего я там не застану.

Нужно браться за дело.

— Да ты что, ласточка, — зашипела мне в ухо няня Урсула.

— Тише, так надо, — шикнула я и наугад добавила: — Разве ты не знаешь, что генерал Реннер не любит, когда ему перечат? Лучше сейчас уехать, а потом…

Я многозначительно замолчала.

Моя ложь подействовала на няню. Она задумалась и проговорила, тихо, мне в ухо, чтобы Ги не услышал:

— Путь до монастыря не близкий, три дня добираться. Сегодня переночуем в гостинице на окраине столицы, а там… а там ты, ласточка, ногу подвернешь! Придется возвращаться.

Няня Урсула подмигнула, довольная своей придумкой.

Я невольно восхитилась: и находчивостью няни, и тем, что с какой старательностью бывший супруг подыскал для жены монастырь. Это ж надо, три дня пути!

Что бы Ивари ни натворила — она, определенно, достала дракона до самых печенок.

Ладно. Хватит о прошлом — впереди будущее.

Я хищно оглядела комнату, прикидывая, сколько можно выручить, если продать платья, шляпки и туфли Ивари. Выглядели они дорогими, да и не ходила бы жена генерала в лохмотьях, а уж количество разнообразных предметов гардероба…

Да тут всю столицу одеть можно! Вот и будут деньги.

Я было задумалась над тем, брать ли украшения (да и по поводу таких дорогих платьев были сомнения, по правде говоря, их ведь явно покупал жене генерал Реннер), но Ги совершенно серьезно сказал:

— Генерал Реннер просил проследить, чтобы ни вас, ни вашего барахла здесь к вечеру не было.

Внутри от злости все взбунтовалось. Ну какой хам! Выгоняет жену в монастырь — но мог бы хотя бы сделать это без грубости! Ивари ведь, если я правильно поняла расклад, была совсем беззащитна перед этим... салдафоном!

Я прищурилась. Чтобы барахла здесь не было к вечеру, говорите?

Отлично, дорогой бывший муженек. Это я тебе обеспечу.

Я почувствовала, что на моем лице расцветает нежная и слегка плотоядная улыбка.