Истинные (не) изменяют в марте (СИ)

Глава 51

Вот как я сказала, что «пару недель можно подождать», так пару недель и проходит. Моривилльский судья не хочет злоупотреблять моим гостеприимством и вскоре уезжает долечиваться к себе домой. Ужасно хочется попросить его держаться подальше от любимого племянничка, но я сдерживаюсь. Разберется уж как-нибудь со своим племянником, я надеюсь.

Тем более что мне никак нельзя выдавать, что я сама интересуюсь Реналем.

Странно, но после происшествия с судьей становится проще заниматься собственным делом – в смысле, изменой жениха.

Раньше я все находила какие-то другие неотложные задачи – то одно, то другое, лишь бы туда не погружаться. То Виолетту ждала, то Эдельвею, то еще что. Может, из-за того, что не хотела обрекать Реналя на тюрьму? Ну, если мне за подделку метки грозит наказание вплоть до тюрьмы, и это с учетом того, что бывший жених написал заявление, что отказался от претензий, то что ему-то будет, если выяснится, что это он – мошенник? Я, конечно, старалась так не думать, просто… откладывала.

Жалела?

А теперь мне никого не жалко. А если и накатывает на секунду, то я вспоминаю, что Реналь пытался убить мешающего ему близкого человека – и все, я снова хочу бежать и расследовать. Опрашивать его знакомых, искать беглого татуировщика, самой писать Эдельвее, предвкушать встречу с Виолеттой….

И видеть, как качает головой матушка-настоятельница, с которой я решаю поговорить о Ренале.

– Ты уверена? Может, это действительно несчастный случай, Мари?

Она сидит на приютской кухне в ореоле духов с ароматом мандарина и кориандра и пьет сладкий чай. В ее голосе слишком много сомнения, так что переубеждает матушка Эрмина не очень.

– Даже если это несчастный случай, матушка, – говорю я, поглаживая толстого кота Пингвина. – Даже если это действительно несчастный случай… Айк сказал, Реналь пошел искать дядю только наутро. Почему бы ему не отправить слуг той же ночью? Чтобы убедиться, что Гейден замерзнет?

Настоятельница не знает, что на это сказать, и только качает головой. И добавляет вполголоса: если это так, Реналя ей не жалко.

Мне тоже.

За две недели я успеваю не только «нечаянно встреться» и поговорить почти со всеми его друзьями, но и зайти к нему на учебу, пообщаться с преподавателями. Загадочный татуировщик, увы, скрывается, но пару человек подтверждают: да, был такой. Ничего! До лета времени много, еще доберусь.

Вскоре Айк привозит в приют записку от судьи: Гейден Аурус приглашает прийти и ознакомиться с материалами дела насчет Джади. И с моими, попутно, чтобы не вызывать лишних вопросов. Логично – уж я-то имею право прийти в суд и изучить свои собственные материалы дела, а чужие мне все-таки дают параллельно и неформально. И вовсе необязательно, чтобы все об этом знали.

Судья встречает меня на этаже, отводит к секретарю и оставляет писать заявление об ознакомлении с делом.

– Вот ваши материалы, все прошито и пронумеровано. Можете сесть сюда и сделать выписки. Бумагу и автоматическую ручку дадим, – седой секретарь показывает мне столик для посетителей и с легкой неуверенностью добавляет. – Господин Гейден велел найти в архиве дело в отношении некоего Джадиуса Горра и тоже отдать его вам.

Киваю и с благодарностью забираю толстый, чуть запылившийся том. Мне не хочется демонстрировать к чужим делам, поэтому пока откладываю его в сторону и листаю свое. Тут, конечно, не все материалы, часть у следователя, но все равно есть что полистать. Даже письмо в суд о залоге с приложением платежного поручения из банка аккуратно подшито прямо в конверте. Даже заявление Реналя, то самое, написанное в день свадьбы!

Хмыкнув, я закрываю том и переходу ко второму.

Так за что же тебя осудили, Джади?..

Над этим делом я сижу больше часа. Спасибо, секретарь не торопит, а Гейден Аурус не заходит и не стоит над душой. Мне было бы сложнее скрывать волнение.

Потому что наш Джади, оказывается, был осужден за кражу из кармана старого, нормального хозяина приюта – но наш тихий, спокойный, добрый старикан, конечно же, его пожалел, попросил суд заменить тюрьму на заключение под стражу и в итоге взял в приют. Причем свидетелями обвинения, видевшими эту кражу на моривилльском рынке, были…второй, неудавшийся хозяин приюта-игроман (но тот момент еще, как я помню, вообще там не работавший) и наш любимый Кор Кейндагель. Но на самом суде их не было, они прислали показания, заверенные нотариусом… два с половиной года назад. И из одного города!

– Госпожа Марианна, все хорошо? – спрашивает секретарь, видимо, заметив что-то на моем лице.

– Ужасно хорошо.

На этом, в принципе, уже можно прощаться – мои подозрения не только подтвердились, но и, скажем так, углубились.

Но я все равно долистываю материалы дела до конца – ищу следы соседа и нашего управляющего-игромана. Увы, больше их нигде нет – парочка «засветилась» только в самом начале. Скорее всего, судья их даже не запомнил. Да и с чего бы? Дел в производстве у него много, а Кейндагель два с половиной года назад еще, собственно, не был соседом, а игроман не работал в приюте.

Закрываю дело. Ну что ж, можно ехать – осталась одна сущая мелочь. Проверочка.

– Спасибо, вы мне очень помогли. А можно небольшой вопрос? – спрашиваю у седого секретаря перед уходом. – В какое время вы получаете почту? Ну, суд получает?

– С утра, а что? – отвечает тот. – В девять она уже на столе у судьи.

– А если что-то пришло после обеда? Или прямо перед обедом?

– Если нет пометки «Срочно», то на следующий день.

Снова благодарю его и ухожу.

Наверно, стоило бы заглянуть еще и в кабинет к Гейдену Аурусу, поблагодарить за помощь, но мне еще в банки хотелось бы забежать, так что на это нет времени. Да и, признаться, не очень хочется мне сейчас его видеть. Потому что решать проблемы следует по мере их поступления.

Вот только заставить себя не думать о моривилльском судье гораздо сложнее.

Выбегая из здания, я вспоминаю слова Гейдена Ауруса после моего первого суда. Он тогда специально оставил меня после заседания, вручил конверт с запиской от Анонима и отчитал, как девчонку:

«За час до судебного заседания мне передали конверт с банковским чеком о внесении залога, вот этим конвертом для вас и сопроводительным письмом от мецената, пожелавшего остаться анонимным. Вы не знаете, кто бы это мог быть? Нет? В любом случае, это просто возмутительно! Использовать суд для передачи личной корреспонденции! Единственное, что меня утешает, это перспектива пополнить городской бюджет за счет вашего залога».

Тогда я, конечно же, больше волновалась из-за той части, где «возмутительно» и «пополнить городской бюджет за счет вашего залога». Ну и в целом из-за резкого тона и самой ситуации.

Совершенно упустив из виду случайную оговорку.

«За час до судебного заседания».

На подшитом в дело конверте с письмом о залоге ведь не было пометки «Срочно». Гейден Аурус не мог получить этот конверт через почту. Только лично в руки. А это значит, что он видел Анонима и разговаривал с ним. Или даже…

Догадка, которая появляется у меня, противоречит вот вообще всему. Начиная с логики и заканчивая здравым смыслом!

Но это, на самом деле, сейчас не так важно. Я потом разберусь с судьей, Анонимом и залогом.

Просто сейчас у меня всплыла еще одна проблема. Похуже, чем с Реналем, потому что решать ее нужно немедленно. И зовут эту проблему вовсе не Гейден Аурус, сколько бы хлопот он мне не доставил.

Проблему зовут…

Достаю из кармана листочек – я все-таки сделала выписки – и читаю:

«Джадиус Петрификус Горр».