Истинные (не) изменяют в марте (СИ)

Бонус. Тень марта. Глава 1

Г-н Гейден Аурус, городской судья г. Моривилль

Легенда о тринадцати мирах и камне Интерум настигает меня в середине лета. В отпуске. Забавно, что проще всего найти информацию оказывается не в городской библиотеке, а у некромантов. Но выносить далеко ничего нельзя, поэтому я провожу часы в обнимку с толстыми фолиантами на кладбище у господина Горана Летификуса. Марианну это страшно забавляет.

Содержание легенды во всех фолиантах примерно одинаковое. Отличаются детали. И, конечно, не всему можно верить.

Вот, например:

«Когда-то Вселенная пребывала в совершенной гармонии. Никто не знал о существовании темного мира Эббарота».

Тот, кто говорит о «совершенной гармонии Вселенной», явно не работал в суде. Подозреваю, что бюрократия и бардак завелись там без помощи темного мира Эббарота.

«Все двенадцать миров Календора и внешний мир Манескер жили по своим порядкам. Никому не было нужды враждовать или от чего-то защищаться. Защищать требовалось лишь порталы между мирами, для чего была учреждена помесячная вахта.

Все Хранители в Календоре строго соблюдали свои обязанности нести вахту раз в году на один месяц, все придерживались распорядка, дабы жизнь во Вселенной продолжалась.

В Эвигоне избирался Хранитель Января, который первым заступал на пост в Томхете, в Межмирье».

Здесь достаточно близко к истине, да. Двенадцать миров поделили вахту на двенадцать месяцев. Мне достался март. Не по своей воле – в наследство от погибшего брата.

Раньше хранителей, наверно, выбирали: умных, смелых, достойных. Но в нашем случае выбор был из меня и погруженного в глубокую депрессию Натаниэля. Я не рискнул на него это взваливать. Впрочем, вахта никогда не доставляла проблем – кроме, пожалуй, необходимости брать отпуск в марте. Мы просто сидели в башне возле порталов и заполняли журнал. Кое-кто – например, Хранитель Февраля, Фридмунд Уллер, герцог Кальтхарт, солдафон до мозга костей – даже и этого не делал. Мало того, что стоял на вахте меньше всех, так и на обязанности свои плевал!

Не суть. Так или иначе, особых проблем вахта не доставляла. Никогда.

Но в этом году все изменилось.

Все…

Не по-летнему холодный ветер переворачивает лист фолианта, и глаз снова выхватывает часть легенды.

«В Межмирье, бесконечной пустыне без времени года, без дня и ночи, и по сей день находится Башня, на вершине которой горит колдовской огонь. Его поддерживает сила священного Камня, который называется Интерум. И это самый могущественный артефакт, который когда-либо существовал и будет существовать во всей Вселенной.

Интерум - священный камень, который дает доступ к пространству, и в руках абсолютного зла он может принести много несчастий. Считается, что с его помощью можно захватывать миры».

Никто не будет держать такую ценную вещь на виду, не так ли? Хранители древности раскололи камень на части. Одна, самая большая, осталась в Томхете, остальные были переданы Хранителям.

Не знаю, что насчет остальных, но у Марта осколок камня был вставлен в амулет для перехода между мирами. Этот амулет столетиями передавался от одного Хранителя к другому.

В январе с камнем что-то случилось. Я помню все так, как будто это было вчера: посреди судебного заседания амулет разлетелся на куски, а осколок кристалла вонзился мне в сердце. Я напрочь забыл обо всех обязанностях Хранителя и ходил на работу как ни в чем не бывало. Задним числом вспоминаю – с января по март меня трудно было назвать иначе, чем невыносимым.

Забавно – никто почти не заметил разницы.

С Дагелем я тогда серьезно поссорился, и он думал, я просто не желаю с ним знаться. Мари всю зиму безвылазно сидела в кошачьем приюте, Шест как мэр был страшно завален работой из-за суровой и ненормально затяжной зимы, а Нат живет в другом городе. Старик Айк все пытался помирить нас с Реналем и сестрами, и не мог думать ни о чем другом.

В конце марта Мари ухитрилась вытащить осколок, и я вспомнил про вахты, но было поздно. Первые несколько дней мне было слишком паршиво, чтобы куда-то идти, а потом выяснилось, что обломки амулета давно потерялись, и как попасть в Томхет – неясно. И стоит ли лезть туда не в свою вахту? Может, лучше попробовать связаться с другими Хранителями?

Я пытался решать эти задачи параллельно, но получалось, мягко говоря, скверно. Хуже всего дела обстояли с переходом в Томхет – знакомые маги, к которым я обращался с этим вопросом, либо ничего не знали, либо помочь не могли. Пожалуй, следовало бы поискать квалифицированного мага в столице, но смогу ли я ему доверять?

Чуть лучше выходило с поиском информации про камень, Межмирье и Хранителей. Проблемы с камнем Интерум, например, грозили вечной зимой. А знакомая легенда про захват мира демоном Валлафаром начала играть новыми красками.

«В один прекрасный день демон из Эббарота Валлафар со своей армией явился в Томхет и решил посягнуть на священный Камень.

Вдобавок он выкрал могущественную ведьму Адалену, намереваясь сделать ее своей женой и сильной союзницей, ведь Адалена владела могущественным артефактом – чашей Аллесат.

Однако Адалена отказала Валлафару. Оскорбленным отказом, демон убил ее.

В ярости он попытался завладеть Интерумом, но в битву вступили все двенадцать Хранителей, чтобы дать отпор демону.

Битва была нелегкой, но Хранители победили. Интерум был возвращен в Башню, Валлафар заточен навечно в Эббароте, а чашу похоронили вместе с Адаленой.

Говорят, спустя много лет Валлафар накопил достаточно сил, чтобы вырваться из своего заточения.

Никто не знает, правда это или вымысел, только совсем недавно нечисть из Эббарота вновь стала проникать в Межмирье. Говорят, монстров Эббарота видели и в других мирах Календора.

Теперь Хранитель Января Арас намерен спасти все миры, раз и навсегда покончив с Валлафаром.

Рассказывают, для этого ему нужна Адалена и ее чаша Аллесат. И совсем недавно Арасу удалось воскресить погибшую двести лет тому назад ведьму.

Но когда Адалену воскресили, чаши при ней уже не было...»

Я читал это много, много раз. Вопросов больше, чем ответов.

Почему демон Валлафар, столетиями обитающий в Эббароте, вдруг проникся жаждой власти и решил захватить еще двенадцать миров?

Какую роль во всем этом играла ведьма Адалена и куда пропала ее чаша?

И почему, что в этот, что в тот раз, проблемы начались с мира Января?

Толстые фолианты, странные, плохо стыкующиеся обрывки информации, отпуск на кладбище и твердое ощущение, что я безнадежно опаздываю – но эта вязкая, липкая паутина времени обрывается, когда за мной приходит Февраль.

Его зовут Фридмунд Уллер, герцог Кальтхарт. Он один из немногих, кого я знаю лично. Средневековый салдафон, проявляющий возмутительную (и подозрительную!) небрежность по отношению к документам. Еще он мрачен, нелюдим и зачастую неразговорчив, но это, пожалуй, я отношу к достоинствам.

Я, конечно, знаком с Апрелем, потому что сдаю ему вахту. Хранитель Апреля, Эрик Этвелл, хрейдмар Каэрллиона, является на вахты в сверкающих доспехах, и выглядит так, как будто его оторвали от дел государственной важности. Маг, но задирает нос, как король.

Еще я знаю – так получилось – Хранителя Мая. Майрус самый приятный из всех: простой, добрый, спокойный. Он маг огня и неплохой воин. Юджин, Хранитель Июня, тоже вызывает симпатию – да он, к тому же, целитель, что для нас редкость.

Хранитель Августа, Дариус, невероятно хорош собой и в целом чем-то смахивает на Реналя. Поэтому, собственно, слегка настораживает. Подобная ассоциация особенно неприятна после того, как непутевый племянник перечеркнул собственное будущее идиотской аферой с попыткой подделать истинность, бегством из Моривилля и женитьбой на истеричной актриске.

Хранитель Декабря, Блар, маг, и я до сих пор не составил насчет него твердого мнения. С одной стороны, он похож на социопата. С другой – я видел его два раза, и каждый раз от него чуть заметно пахло зверинцем, а к одежде липли шерстинки. Человек, который любит животных, не может быть абсолютной скотиной, не так ли?

Ах да. Есть еще Арас, Хранитель Января. Невероятно высокомерный, заносчивый тип. В моем личном рейтинге подозрительности он был вторым после Февраля – но теперь, разумеется, находится на первом месте.

С остальными Хранителями я не знаком. Не представляю, как бы все сложилось, пошли Юджин – а именно он оказался в Томхете первым – за мной кого-то другого. Но мне, конечно, хватило и Февраля.

Забавно, но он не единственный, кто сваливается мне на голову этим холодным летним днем.

Первым это делает любимый «соседушка» моей Марианны – беглый лич Кор Кейндагель.

***

Как это обычно бывает, я чувствую запах Мари издалека. Описать словами и занести в протокол невозможно – это находится за пределами человеческого обоняния. Я ощущаю это скорее как оборотень – что-то солнечное, цветочно-медовое, будто созданное специально для меня. Непостижимо прекрасное и совершенно недоступное.

Созданное для меня и принадлежащее другому.

Сначала было это – и только потом я узнал Марианну как человека и понял, что не любить ее невозможно. Что бы она ни делала – мне от этого было только хуже. Даже с этим кошачьим приютом. Признаться: на самом деле я просто хотел, чтобы она оказалась подальше от меня. Хотя бы на пару недель, пока Шест не подберет компетентного управляющего, а я не найду для Марианны что-нибудь другое.

Но по рассказам моего друга, мэра, выходило, что никого другого и не нужно. Забавно, что потом эти выводы подтвердились жалобами двух ветеринаров на то, что «она подсовывает нам зомби-кота и потом предъявляет за ненадлежащее качество ветеринарных услуг». Мы с Шестом долго веселились.

Вскоре я сам убедился в компетентности Мари во время феерической истории с «кражей песка». Да, зачастую ей не хватало опыта, но она справлялась и с хозяйственными хлопотами, и с притязаниями обнаглевшего соседа (мы тогда принимали его за обычного некроманта). А еще тогда я осознал свою любовь – вместе с полным, как я считал тогда, отсутствием каких-либо перспектив.

И то, что Кейндагель тогда невольно помог мне хоть ненамного, но приблизиться к Мари, оказалось единственной причиной, по которой я вообще решаю послушать его, а не вышвырнуть вон.

Ну, когда Марианна приходит ко мне с рассказом о том, что встретила этого типа возле поместья. И что он очень просил о приватном разговоре в отсутствие храмовницы.

Надо сказать, госпожу Эрмину Мари действительно не зовет. Зато приглашает Летификуса как некроманта и меня как юриста.

Эпохальная встреча проходит у ворот кладбища. Именно там Марианна назначила ему встречу – зная, что нам с Летификусом как раз недалеко.

Кейндагель заявляется в изящном костюмчике по последней моде и до блеска начищенных туфлях, но почему-то без парика. Его лысая как коленка голова блестит и скрадывает впечатление самовлюбленного хлыща, которое лич производит «при полном параде». На жалость, что ли, будет давить? А, может, просто боится за свою фальшивую растительность? А то Мари ему, помнится, то усы отдирала, то брови.

– Уважаемые, – шаркает ножкой лич. – Я помню, что давал магическую клятву не приближаться к госпоже Марианне и кошачьему приюту, но возникли обстоятельства…

Мари и Летификус переглядываются. Некромант тогда был в курсе авантюры Марианны насчет Кейндагеля, а меня она тогда в известность не поставила. Вспоминая характер наших взаимоотношений в то время, мне трудно ее в этом упрекнуть. Пусть даже мне и пришлось пережить не самые приятные минуты, выслушивая упреки насчет того, что я лезу в ее жизнь. Вместе с последней просьбой оставить ее в покое – навсегда!

Когда Шест рассказал, что Марианна затеяла это только для того, чтобы я не мешал ей избавиться от Кейндагеля, стало легче. О том, что тот не просто некромант, но и лич, я узнал намного позже.

А теперь этот лич стоит перед нами, уперев руки в бока, и рассказывает, как сбежал из Моривилля с помощью сообщника, Джадиуса – его счастье, что исправительных работ у него оставалось всего на месяц, и Мари поставила их в табель как сверхурочные! – и несколько месяцев путешествовал по миру в поисках мощного магического источника.

И просит… разрешить ему вернуться?

– Что?! – ахает Мари, и я опускаю руку ей на плечо в знак поддержки. – С чего бы это? А морду вам вареньем не намазать?

– Без постоянной подпитки магией я превращусь в безумное чудовище, – поясняет Кейндагель. – А мне бы этого не хотелось.

Киваю. Собственно, это и есть одна из причин, по которой они вне закона, то есть не являются субъектами гражданских прав. Сегодня лич адекватен, а завтра – у него съезжает крыша и он бросается на всех без разбору. Вторая причина – нежелание законодателя плодить этих созданий. Обычный, смертный некромант надежнее и безопаснее, он более предсказуем и управляем.

Кейндагель чешет лысину, и я вижу, как мою любимую пробирает от этого, казалось бы, простого жеста.

И как опускает глаза господин Летификус. Жалеет лича? Или предвкушает тяжелый разговор с госпожой Эрминой Эрбо, своей невестой?

– Но вы же не превратились в чудовище, пока жили рядом с нами, – замечает Мари.

Несмотря на скепсис в голосе, я вижу, что она как минимум не настроена вышвырнуть лича прямо сейчас. Не самый хороший знак. Марианна вообще склонна жалеть всех подряд. Впрочем, влюбился бы я в нее, будь она другой?

– Врата – это очень мощный источник магии, – объясняет Кейндагель. – Мне хватало даже на расстоянии, без контакта. Поэтому я и хочу вернуться в свое поместье, оно все равно еще никому не продано. Юридически я имею на это полное право, вопрос только в клятве. И, конечно же, я не буду лезть к вам в приют. Мы с Джадиусом будем жить там тихо, как мышки. Или хотите, он будет помогать вам с котами? Он все равно меня немного побаивается.

– Проще перечислить, чего Джади не боится, – замечает Мари.

Кейндагель смотрит на нее с мольбой в глазах. Видит, что она почти готова его пожалеть, и начинает рассказывать, что не доставит никаких хлопот, просто не желает становиться психом. Ведь раньше, до того, как обратиться в лича, он был ученым! Мечтал продолжить исследования, а не охотиться за кошачьими приютами!

Меня не пробирает, и я даже говорю, что это не повод разрешать сомнительному личу шляться возле приюта, но Мари невольно ищет глазами Летификуса. Ужасно хмурого, с мрачным выражением в фиалковых глазах.

– Это правда, – неохотно подтверждает некромант. – Довольно любопытные исследования на стыке биологии и некромантии. Сам я мало что знаю, но мои коллеги из Некробанка открыли под них кредитную линию. Но вы прекратили все изыскания несколько лет назад.

– Свернул, а не прекратил, – поправляет Кейндагель. – Я заболел и стал личем, чтобы закончить работу. Немного не рассчитал время. А когда понял, что начинаю… кхм… сдавать, пришлось временно переключиться на вопросы собственного выживания.

– Нам нужно посоветоваться, – решительно заявляет Мари.

Мы оставляем Кейндагеля за воротами кладбища и заходим домой к Летификуса. Он живет в небольшом особняке прямо на территории кладбища – как, собственно, и принято у некромантов. Дома у него не слишком уютно, но чисто – нужна частая уборка из-за аллергии.

Мы останавливаемся в холле.

– А вы не помните, чем конкретно он занимался? – спрашивает Марианна у Летификуса.

– Помню, но смутно, – некромант все еще мрачен. – Болезни крови. Если это важно, могу спросить у партнеров. Знаете, я даже допускаю, что он мог заразиться чем-то во время исследований.

– Если не считать попыток отобрать приют, он сидел тихо, – задумчиво говорит Мари.

Я молчу – вижу, что она уже все решила. Пытаюсь побрать аргументы, что это опасно, и еще не известно, какие будут последствия… но это ужасно тяжело. И дело даже не в том, что она тянется обнять меня, и от этого непросто сосредоточиться. И даже не в том, что я запретил себе даже думать о чем-то большем, чем просто поцеловать ее, до свадьбы.

Между нами снова встают вопросы доверия. В первый раз она даже не поставила меня в известность насчет ситуации с личом. А сейчас? Формально Марианна не нарушает закон. Речь лишь о том, что это может быть опасно.

– Гейден, я вижу, что ты недоволен, – нежно говорит Мари. – Ну пожалуйста. Ты же спрашивал, что подарить мне на свадьбу? Вот, подари Кейндагеля.

Это настолько смешно, что я не могу на нее сердиться. Надо же! У всех невесты как невесты, просят наряды, деньги и драгоценности, а моей дохлого лича захотелось! И отказать ей сейчас невозможно.

Зато надавать советов – пожалуйста.

– Как пожелаешь. Но давай продумаем, как обеспечить безопасность этой авантюре. Для начала нужно обновить ему клятву. И еще – никаких исследований в Моривилле. Я не хочу иметь у себя в городе лабораторию во главе с личом, даже если они заняты чем-то полезным. Он же может на какое-то время уезжать от источника? Так пусть живет в другом городе во время своих экспериментов.

На этом мы и сходимся. Марианна ставит еще одно условие, от себя: без Джади в приюте. Пусть чем угодно занимается, но не лезет под руку и не саботирует.

Вот только мы еще не знаем, что возвращением Кейндагеля все не закончится. И едва ли не через десять минут на тропинку, ведущую от кладбища до приюта, вынесет Хранителя Февраля.