Истинные (не) изменяют в марте (СИ)

Глава 52

– Дорогой Джади, вернее, Джадиус, – нежно говорю я вечером следующего дня, и рыжий наш саботажник закономерно настораживается. – Идем в кабинет, нужно кое-что обсудить.

Знаю – вернее, помню по прошлому миру – что по-настоящему сильный эффект вызывает формулировка «надо поговорить». Но Джади у нас и без того впечатлительный, ему и приглашения в кабинет достаточно.

– Ну Джадиус и Джадиус, чего в кабинет-то сразу, – бухтит он, но послушно направляется, куда сказали. – И вообще, я это имя не люблю ужасно. А фамилия еще хуже. Лиске только не говори, а то будет дразниться.

– Не будет, – твердо отвечаю я, открывая дверь кабинета. – Ситуация немного не та.

Потому что не факт, что Джади после нашего разговора останется работать в приюте. И он это, кстати, чувствует – смотрит на меня хмуро и бухтит, что зря он тогда согласился. Ну, когда господин Гейден Аурус спросил его разрешения показать мне материалы уголовного дела.

– Ох, не говори мне больше о нем, – вздыхаю я и жестом предлагаю Джади сесть на диван. – Слышать больше не хочу.

– А что случилось? – вопрошает мелкий саботажник, плюхаясь на диван.

– Скажем так: у нас был непростой разговор, по итогам которого я попросила господина судью больше не лезть в мою жизнь.

Джади я не скажу, но это было вчера. Я вернулась в суд кое-что уточнить после похода по банкам – тоже, мягко говоря, непростое занятие – потом попросила судью о разговоре наедине и выспросила все, что хотела.

А когда господин Гейден ответил на все мои вопросы, я посмотрела ему в глаза и сказала, что прошу его больше не принимать участие в моей жизни. Никакое.

Честно говоря, сначала я раздумывала над истерикой с хлопаньем дверью у судьи перед носом, но решила, что это рискованно – вдруг заподозрит неладное.

А так все прекрасно сработало. Ну, то есть сначала там было секундное изумление, потом сдержанное и сухое: «Как пожелаете», а потом я ушла со словами «пожалуйста, не провожайте», и господин судья не стал провожать.

Только радости от этого у меня почему-то не было. Подумала даже: пусть бы проводил. Или даже вскочил и наговорил бы мне гадостей. Что угодно, лишь бы не вот это «как пожелаете».

Зато у Джади сейчас на лице столько радости, что можно вагонами разгружать. И это ужасно злит. Настолько, что я закрываю дверь в кабинет на ключ и хмуро говорю:

– Давай начистоту. Я знаю, кто ты такой и чем вы там занимались вместе с Кейндагелем.

Джади подбрасывает на диване:

– Что?! Ты… ты рехнулась?!

Ой, а физиономия-то покраснела! И глаза забегали! Ясное дело, он сейчас сидит и вспоминает, что такого компрометирующего могло быть в его уголовном деле. Хотя мог бы и запомнить, это же касалось его напрямую!

– Милый Джадиус, я все знаю. И даже могу рассказать, что у вас пошло не так. Хочешь?

Паршивец бросает взгляд на ключ от двери у меня в руках. Потом – на окно. Я насмешливо улыбаюсь и складываю руки на груди – чтобы не было видно, что меня трясет от волнения.

Что он сделает? Нападет? Перед этой беседой я взяла у матушки-настоятельницы боевой амулет для защиты. Хотела еще написать письмо с извинениями для судьи, но решила все-таки обойтись. Ну, вдруг кто-то увидит, как я за этим делом реву как полная идиотка.

К счастью, Джади у нас не храбрец, и амулет, похоже, не приходится.

– Ну расскажи, – угрюмо бросает бывший карманник, с минуту поерзав на диване.

А я сажусь за стол и начинаю:

– Вас было трое. Ты, Кейндагель и покойный управляющий приюта. Тот, который игроман и мошенник. И вы задумали получить этот особняк. Вы купили соседний участок, когда старый хозяин приюта был еще жив. Но это было ненадолго, правда? Твой дорогой Кейндагель – убийца.

Джади открывает рот… и тут со стола слетает стопка бумаг, а второй амулет – тот, что вручил мне папа Лиски – нагревается у меня в кармане.

«Призрак? В приюте? Вы уверены, Марианна?»

«Разумеется, господин Летификус. Наш ветеринар тоже подтвердил. Сказал, что не стал говорить, потому что не ощутил враждебности. Ну и немного боялся, что я приму его за полного психа – как же без этого».

Я наклоняюсь собрать документы – не поворачиваясь, впрочем, к Джадиусу спиной – и говорю, что слухи про призрака в приюте давно ходят по нашему пригороду. Якобы его видел кто-то из бывших работников. Официальная теория магии существование призраков не подтверждает, а неофициальная – в лице нашего ветеринара – утверждает, что они могут появляться у сильных источников магии. Призраком становится бесприютная, неупокоенная, зачастую жаждущая мести душа.

Например, если человека убили.

– Я… я ничего об этом не знаю! – трясет головой перепуганный Джади. – Я ему не вредил! Мое дело было внедриться в приют и давать информацию, и больше я ничего не делал! Не подмешивал, не подсыпал, не подбрасывал никаких предметов! Клянусь! Хозяин был совсем старым, и мы просто ждали!

– Это ты так думаешь. Собственно, поэтому ты до сих пор в порядке. Видимо, ты у своих подельников был не на самом лучшем счету, поэтому они даже не стали тебя в это посвящать. Но старый хозяин приюта явно погиб не своей смертью. Кейндагель что-то с ним сделал. У магов много возможностей навредить удаленно. А, может, это сделал ваш подельник-игроман. Но факт остается фактом – старый хозяин до сих пор тут… частично. По крайней мере, в кабинете.

Собственно, я поэтому тут и разговариваю. Чтобы призрак был в курсе, это ведь его тоже касается.

Если бы речь была только о нас с Джади, я вела бы переговоры на кухне, поближе к еде.

– Так вот. Вы все сделали идеально: дождались смерти хозяина, засунули подельника в управляющие… напомни, каким образом?

Джади вжимается в диван, нервно трет переносицу и жалобно говорит:

– Тогда Джет был на хорошем счету, он много работал и пролез в заместители. Поэтому мэр его и поставил, не разбираясь. Ну, когда… когда… слушай, я правда не знал! Клянусь!

Не удержавшись, закатываю глаза:

– Да успокойся, балбес. Если бы я решила кого-то убить, я бы тебя тоже в известности не поставила! – наливаю нашему нежному стакан воды из заранее принесенного графина, но Джади мотает головой. – В общем, потом твой Джет и Кейндагель подписали эту фальшивую закладную на землю. Но он же не планировал умирать? Скорее всего, вы рассчитывали провернуть все тихо. Протащить вопрос через суд, пока мэр не очухался. Ну, чтобы, когда все вскроется, уже ничего нельзя было сделать.

Смотрю на стол и вижу, как вода в стакане подрагивает, а только что собранная с пола бумага начинает шелестеть.

– Вы это заметили, да? – я обращаюсь уже не к Джади, а к духу старого хозяина. – Но было поздно, потому что вы уже умерли? Я не верю, что вы собирались убить этого Джета. Вы, наверно, хотели напугать его, заставить отказаться от плана? Но кто же знал, что у этого мошенника и бандита окажется слабое сердце, и он умрет в больнице?

– Никто не хотел убивать Джета! – говорит Джади, принявший это на свой счет. – Он был нужен! Мы с Кором вообще не разбираемся в этих судебных делах! Без Джета мы оказались как без рук! Видела бы ты, как этот сволочной мэр рассмеялся Кору в лицо при виде нашей закладной!

О да. Что точно умеет делать наш мэр, так это хорошую мину при плохой игре. Хотя «плохая игра» там была абсолютно у всех. Насколько я помню, Кейндагелю не помогло даже то, что сотрудники приюта разбежались.

– О, кстати! Поделись секретом, как ты всех разогнал? Это же ты?

Джади горделиво выпрямляется. Саботажник хренов. Он ведь не только у меня саботировал, но и у Кейндагеля: не сказал ему, что судья до сих пор в приюте. Меня тогда и «царапнула» знакомая паника на лице – притом, что у Джади не должно быть поводов бояться соседушку.

Я подумала – что, если они общаются напрямую, а не через слугу? Решила узнать про Джади побольше, засунула нос в материалы его уголовного дела… и увидела там сюрприз.

– С другими сотрудниками это да, моя идея, – хвавлится тем временем бывший карманник. – Я говорил им, что навещал Джета в больнице, и что перед смертью тот якобы распорядился передать каждому крупную сумму денег. Вместе с последней просьбой: уволиться из проклятого приюта. Деньги дал Кор.

– А Лиска? Как далеко она тебя послала?

Джади смущенно ворчит, что предлагать подобное Лиссе он не рискнул – видно же, что она из идейных. Влезла в приют на волонтерских правах да так и прижилась. Хотя Кор на него давил, да. Ну, Джадиус объяснил ему, что у ее папашки, помимо всего, прочего высокий пост в Некробанке, и она на деньги точно не поведется.

– Кор решил сам на нее надавить, но что-то не получилось. Девка оказалась отбитая. А вообще, мы надеялись, что мэр меня назначит управляющим. Ну, больше-то некого.

– Судимого за кражу? Да ни в жизни.

– Ну, это Кор так думал. Ну… ладно, на самом деле, мы тогда слегка растерялись и не знали, что делать дальше. Думали просто выгнать Лиссу из приюта и занять его, а там пусть бы мэр нас через суд выселял. У Джета это был запасной план. Он, знаешь, любил… планировать.

Сентиментальный наш Джади шмыгает носом. Уголовник хренов. Понятное дело, его не посвящали в убийства! Да и старый хозяин приюта явно не успел в чем-то его заподозрить: все планы с Кейндагелем обсуждались в его поместье, сюда-то его никто не пускал!

– Хватит реветь, Джади, рассказывай дальше.

– Когда мэр назначил тебя, мы сначала подумали, что ты родственница судьи и пришли в ужас. Но быстро разобрались. Я сказал Кору, что ты ужасно боишься господина Гейдена, и он решил тебя припугнуть. Но как-то не очень получилось, – угрюмо говорит Джади.

Еще бы. Мне его за тот эпизод прибить хочется. Как вспомню пальцы господина судьи, стискивающие мое плечо – впервые так близко – так до сих пор вздрагиваю. Пусть я и вернула Гейдену Аурусу эти прикосновения, когда в приют его волокла, но лучше не стало.

– Просто Кейндагель разбирается в людях еще хуже, чем ты. Вот вы и наломали дров. А, ты, балбес, кроме дров сломал мне еще систему отопления. Тебе после этого призрак хозяина не снился?

– Мне снилось, что твой судья меня в каталажку отправляет, – жалобно говорит Джади. – Видела бы ты его на суде! Это не человек, а ходячий кошмар!

Вот тут я не выдерживаю и нервно хихикаю. Во-первых, я видела его на суде. А, во-вторых… это как получается, Кейндагель с отваливающимися бровями и усами у него не «ходячий кошмар», а Гейден Аурус – да?

– А я-то думала, почему тебе так не нравится, что судья проявляет ко мне внимание? Ты опасался, что рано или поздно он станет присматриваться не только ко мне и к приюту, но и к соседу. Особенно после того эпизода с кражей песка, да? Когда судья вступился за меня вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией и закрыть меня в каталажку. Вы тогда долго ничего не предпринимали – боялись. Но потом снова взялись за свое.

– Вообще, это Лиска заметила, я же не очень в таких вещах, – опускает глаза Джади. – Ну, что в какой-то момент ты стала о нем так тепло отзываться. Я начал дразниться, специально, и ты после этого опять отморозилась, а Лиска дала мне по шее. Потом Кор как-то криво полез выступать на твоем суде – не знаю, что хотел, он мне не сказал – и опять ничего не вышло. А потом он и вовсе уехал к себе на два месяца, а меня бросил тут. Потом вернулся и сразу с претензией – давай, мол, план. Я говорю: предложи ей помощь с приютом. Ну… опять не вышло, в общем.

Качаю головой. Что ни говори, следовало заподозрить, что из той дичи, которую творил соседушка, торчат уши великолепного-советчика-Джади! Два сапога – пара!

– О, «не вышло» это еще мягко! – нежно говорю я. – Твой Кейндагель предложил мне не помощь, а «управлять приютом вместе». Ты бы хоть ему речь составил, что ли! Хотя, наверно, тогда я еще раньше бы поняла, что вы с ним подельники, а ты не просто «болтаешь с его слугой» или «конюхом». А, кстати! Ты почему тогда согласился, чтобы я на судебное дело посмотрела? Ты же мог отказаться.

– Испугался, – угрюмо говорит Джади. – Судья на меня так и зыркал! Я подумал, что в деле все равно нет ничего опасного, а то мэр бы уже узнал. Ну, от своего друга-то. А если отказаться, то это будет подозрительно, и господин Аурус тогда так вцепится, что мало не покажется. Он же меня терпеть не может.

– Судья всех преступников не любит, вместе взятых, – зачем-то говорю я.

На самом деле понятно, зачем. Откладываю неприятную часть разговора: ту, где мне придется подводить итоги феерической работы Джади на должности «двойного агента», пугать его и угрожать каторгой.

– К тебе же он неплохо относится, хотя ты тоже под следствием, – бухтит Джади. – Просто кто-то рыжий, а кто-то – красивая девушка! А еще ты ухаживала за ним как за родным: из сугроба доставала, ножки мыла, за ручки держала. То-то он сразу полез разбираться, когда Кор пришел за бровями!

– Вот-вот, я возилась, а ты только отмахивался!

– Да это все равно не помогло бы, – машет рукой этот балбес. – А вот сейчас ты пойдешь и сдашь меня, то-то господин Аурус обрадуется!

Ага, как же. Я этого господина теперь за километр обходить буду, после вчерашнего-то. Но нашему Джадиусу, конечно, незачем об этом знать.

– Не прямо сейчас, Джади, – твердо говорю я. – Сначала еще вопросик. Твой Кор так, случайно, не говорил, что попал в аварию на мосту через овраг? В тот день, когда я притащила судью?

– Нет, а что? – распахивает глаза бывший карманник, он же действующий мошенник.

– Просто слуга Кейндагеля очень агрессивно водит повозку, и по времени как раз подходит.

– Да нет же! Он только на тебя жаловался, что ты на него напрыгнула и бровь отодрала. А про аварию он бы точно рассказал.

Ну, еще бы! Я смотрю, они с Джади те еще любители поныть! Видимо, на этой теме и снюхались.

– Хорошо. Значит, все же Реналь, а то я думала, это могло быть совпадение.

– Что? С судьей? Да нет, Кор первый к нему бы не полез. Он же не совсем ку-ку, ему приют надо, а не проблемы с законом. Как и мне. Эх, как не вовремя умер Джет, я бы тут с тобой не сидел…

Болтающий Джади вглядывается в мое лицо и бледнеет.

– Что? Что ты смотришь и молчишь, Мари? Ты не думай, мне не нужны проблемы! Если ты ждешь, что я сейчас на тебя нападу, ну, чтобы ты не проболталась, так я же не совсем дурачок! Что ты задумала?