Измена. Плата по счетам

Глава 31

Сижу на чужой кухне, куда меня перенес хозяин, потому что коляска не входила в узкие старые проёмы, и осознаю, что у Леры нет хозяйства.

— У неё же нет…

— Кур? — уточняет Владимир, который тоже всё прекрасно понял. — Может, на днях завела? — предполагает, а у меня нехорошее предчувствие.

Хочется похвалить пирог и быстрее сбежать, но понимаю, что даже не попробовала. Неправильно это. Отламываю кусочек маленькой ложкой и отправляю в рот. Это действительно вкусно, не зря подруга мычала.

— Чудесный пирог, — хвалю пекаря, и кажется, что слышу какие-то крики. Судя по тому, как повернул голову в сторону окна Владимир, различаю их не только я. Неловко просить, но всё же ему придётся переместить меня рано или поздно. — Можешь вернуть меня в кресло?

Он осторожен и заботлив, и я, обхватив его шею руками, испытываю неловкость, стараясь смотреть куда угодно, только не на него.

Когда оказываемся на улице, слышу своё имя. Кричит Ульяна, которая поняла, что не добьётся от меня ничего по телефону, а потому решила брать измором. Скорее всего, адрес узнала у Ростовцева и осаждает крепость Леры. Не хватало мне ещё того, чтобы вся улица была в курсе моих проблем. Подруга пытается гнать сестру поганой метлой, а та хватается за призрачный шанс спастись.

Лера первая замечает меня и машет руками, отгоняя. И в её взгляде уверенность, что она выстоит, нужда меня оберегать и желание съездить по роже моей родственнице. Но Ульяна тоже поворачивает голову и тут же бежит ко мне. А я вижу, как из окон смотрят незнакомые лица. Санта-Барбара с доставкой на дом.

— Инга, — оказывается около меня Ульяна. — Я всё сделаю, что ты хочешь. Я расскажу на суде, как Руслан поил тебя снотворным, чтобы ты нам не мешала. Расскажу, что он изменял. Мы оставим его без гроша в кармане, посадим в тюрьму, только ради бога помоги.

Вот оно — благородство. Еще вчера они миловались, он обещал ей золотые горы и мою компанию, а теперь, когда карты открыты и Ростовцев явно в проигрыше, Ульяна ищет защиты у сильной стороны. Ну такая где хочешь выживет, это не я со своей верблюжьей гордостью.

К нам подходит Лера.

— Я полицию вызвала, — трясёт телефоном в руке. — Сейчас тебя на пятнадцать суток загребут, сучка.

— За что? — качает права Ульяна, но видно, что ей неприятен разговор. — Я к сестре приехала, ничего не делала.

— Лер, — качаю головой. Ясно одно: Ульяна мне жизни не даст, пока не добьётся своего. Помню ещё в детстве её изморы касательно моей одежды, что приходилось принять поражение и дать на время платье. Не помню, кажется, она его так и не отдала. Время стёрло подробности. А ощущение негатива оставило.

Она реально станет меня преследовать, пока я не помогу. Гордость требует послать её на хрен, а разум говорит решить проблему в последний раз хотя бы потому, что мне жалко мать.

— Можно у тебя поговорить? — интересуюсь у Леры, и у неё на лоб глаза лезут.

— Нет, Инга! Ну ты серьёзно?

— Пожалуйста, — прошу, и подруга материт меня мысленно на чём свет стоит, это ясно из её выражения лица, а потом провожает нас в беседку.

— У тебя десять минут, — сразу обозначаю границы. — Мы говорим только о твоей проблеме с Кадиром, больше ничего не обсуждаем. Я помогаю тебе, если могу, а затем ты исчезаешь из моей жизни и больше не появляешься.

— И куда я пойду?

— На хрен, Уль, на хрен. Ты, как выяснилось, в последнее время туда и ходила. Только какого-то чёрта спала с моим мужем, а спасать тебя должна я. Неужели Ростовцев не может напрячься в этом деле?

— Из вас двоих яйца оказались у тебя, — фыркает она. — Как только он узнал про Кадира, сразу сказал, что не полезет в это дело.

— А зря. Рыцарь должен спасти свою принцессу от дракона.

— Да какая я принцесса, Инга, — качает головой Ульяна, и выражение лица у неё такое, что сейчас же надо пожалеть. И я велась раньше, только теперь сняла очки жалости.

— Три минуты, — отсчитываю её время.

— В общем, я у него кольцо стащила. Фамильное. Не знаю, там в роду какие-то сулейманы были, падишахи. Я в этом вообще не разбираюсь. Кольцо старое было, само в руки просилось. Я решила, что это компенсация за моральный ущерб. Он выставил меня за дверь, он бил меня, Инга, — давит на больное сестра, — он не даёт мне общаться с сыном, — а вот тут присоединяются спецэффекты в виде слёз. Она приехала ко мне, жила в центре и не сказала самую малость: что её не оставят в покое, потому что она сама натворила дел.

— И ты не нашла ничего лучше, как стащит кольцо?

Вот же идиотка. Думала, он не заметит?

— Где оно, Уля?

— Я его продала.

Ну конечно, как иначе.

— И кому?

— Не знаю, какому-то человеку.

Ну я не удивлена, что мы сейчас концы не найдём.

— А где деньги?

— Нет денег, потратила. Там немного было, тысяч триста.

Округляю глаза. Если ей дали запросто триста, то какова реальная стоимость?

— И чего ты хочешь от меня? — решаю уточнить.

— Ты должна встретиться с Кадиром и выкупить мою жизнь.

Смеюсь в голос.

— О, нет-нет, Ульяна. Я не покупаю людей. Это к кому-то другому. Да и откуда у меня столько на глупости?

— Ты других содержишь. Тебе деньги дороже собственной сестры?

Вопрос риторический, не хочу отвечать, потому смотрю на неё, пусть читает по глазам.

— Я тебе не верю. Ты не бросишь меня, — заявляет снова.

И будто в подтверждении её слов звонит телефон, и на экране высвечиваются пять страшных для сестры букв.

КАДИР.