Капо

ГЛАВА 14

Делани

Утро.

Почти не спала. Опять.

Думая о мускулистом телохранителе и обо всем, что он говорил и делал со мной.

Опять.

Страстно желая его.

Опять.

Я чувствовала себя невесомой, как будто парила в космосе, глядя сверху на свою убогую жизнь.

Новую.

Что не было новостью, так это суровая реальность очередного телефонного звонка от разъярённого агента. Мне в голову начали приходить ужасные мысли о том, что я могла бы сделать с Куинсом. Возможно, во мне проснулись злые наклонности.

— В чём дело, Куинс? У меня нет никаких дополнительных новостей о моём возвращении. Видишь ли, меня преследует очень плохой человек, который совершенно не похож на того плохого человека, которому сейчас поручено меня защищать. Я в доме своего отца, примерно в миллионе миль от Лос-Анджелеса, а солдаты, окружающие меня, держат в плену. Однако, если ты думаешь, что всё дело в том, чтобы побаловать себя или спрятаться от мира, то это не так. Это просто попытка не стать очередной жертвой ужасного убийства.

Я была раздражена из-за недосыпания и продолжающихся ярких фантазий о рельефных мускулах Франсуа, стоящего в лунном свете посреди моей комнаты. Я всё ещё слышала отголоски сказанных им слов, мрачный и очень греховный шёпот о том, как он разденет меня догола, оближет каждый дюйм моего тела, прежде чем погрузить свой член глубоко в мою тугую киску.

Предоставила моему живому воображению создать такую сильную волну желания, что я едва могла дышать.

Высокомерный осёл, казалось, был ошеломлён. Затем рассмеялся.

— Милая. Я слышал миллион подобных историй. Твоя история самая обыденная. Однако твой телохранитель позвонил мне и пригрозил, — надменно произнёс Куинс. — Он сказал, что переломает мне кости, если я ещё раз тебя побеспокою.

Меня охватил лёгкий трепет при мысли о том, что Франсуа может дойти до такой крайности, но он был таким высокомерным ублюдком, что я заставила себя снова разозлиться на него.

— Как я уже сказала, мой отец нанял его, чтобы он защищал меня.

— Мне насрать, для чего его наняли, никто не смеет мне угрожать. Я избавлю его от необходимости посылать своих головорезов и ломать мне ноги. Ты уволена. Мне больше не нужны неприятности, которые ты навлекаешь на себя. С моей точки зрения, из солнечного Лос-Анджелеса, складывается впечатление, что ты сама вляпалась в эту историю и сбежала к своему папочке за помощью. Возможно, тебе стоит подумать о том, чтобы вообще уйти из бизнеса. Тебе почти двадцать пять, ты слишком стара для работы моделью.

Иди. Ты. Нахуй.

Боже, эти три слова вертелись у меня на языке, но сжигать мосты было не в моих интересах, независимо от того, что я решила делать с оставшейся частью своей жизни.

Хотя эта новость и не была тем, что я хотела услышать, по правде говоря, я почти испытала облегчение.

— Отлично. Но позволь мне воспользоваться случаем и сказать тебе, каким шовинистичным сукиным сыном я тебя считаю. Причина, по которой ты злишься на меня, в том, что я отказалась с тобой спать. Так вот в чём дело. Причина, по которой я этого не сделала, помимо того, что ты сукин сын и мудак, заключается в том, что я сразу поняла, что не смогу найти твой член, даже если буду искать с мощным фонариком и бригадой спасателей.

Упс, я снова не сдержала своих убеждений. Какой позор. Я закатила глаза, осознав, что мне стало тяжелее дышать.

Это были слова, которые я чертовски долго хотела сказать. Я усмехнулась, подняв кулак в воздух.

Всё было тихо. Может быть, я раз и навсегда разрушу его иллюзию.

— Что ж. Я так рад, что ты рассказала мне это, куколка. Вот мой ответ. Я позабочусь о том, чтобы ты никогда больше не работала в этом городе.

Мне хотелось смеяться, кричать, но я ничего не чувствовала внутри. Вся моя работа, все потраченные часы пропали даром. Я не стала утруждать себя ответом, потому что не могла этого сделать. Куинс уже повесил трубку.

Почему всем мужчинам нравится называть меня куколкой? Это разозлило меня почти так же сильно, как потеря карьеры. Пуф. И всё. Но мне, конечно, было приятно отчитать этого мерзавца. Сколько раз он приставал ко мне, лапал и обещал, что я стану звездой на миллион долларов. Между тем, мне говорили не переходить ему дорогу, иначе он превратит мою жизнь в ад. Что ж, он, очевидно, не имел ни малейшего представления о том, через что мне пришлось пройти.

Бросив телефон на пол, я перевернулась на другой бок в постели и посмотрела на часы. Было уже больше девяти утра, а я так и не смогла заснуть. И почему? Не потому, что я боялась ночных кошмаров или существ, проскальзывающих сквозь щели в половицах.

Моя бессонница была связана с напыщенным мужчиной с телом бога. Я больше не осмеливалась думать об этом, опасаясь превратиться в маршмеллоу или чего похуже. Мои колени дрожали каждый раз, когда я оказывалась рядом с этим потрясающим мужчиной, что было нелепо, но я хотела его всем своим существом.

Опасность.

Я поняла, о чём он говорил. Я просто не могла адекватно воспринять эту убийственную информацию. Чувствовала, что задыхаюсь, не в состоянии ни на чём сосредоточиться. Я обхватила себя за горло, представляя, как он делал это несколько часов назад. Он делал это так, как будто подобное действие было для него самой естественной вещью в мире.

Что я была вынуждена осознать, так это то, что моя жизнь действительно была в его руках. Нравилось мне это или нет. Тот факт, что я чуть не поцеловала его, оставался болезненным ощущением в глубине моего сознания. Он этого не заслужил. Когда я снова перевернулась, то вспомнила о том, как он меня отшлёпал, боль напомнила об этом. Боль не была невыносимой, но стыд был. Что, если бы кто-то вошёл в парадную дверь?

Кого я обманывала? Что меня больше всего беспокоило, так это то, что он вызвал меня на ковёр за то, что я вела себя словно ребёнок. И я была очарована его командирскими действиями. Всё это казалось мне таким безумным.

По крайней мере, несмотря на бессонницу, я смогла отправить отца в его поездку по Европе и выпить с ним чашечку кофе. Он всё ещё нервничал, я давно не видела его таким встревоженным. Можно смело сказать, что его многое заботило, в том числе и то, что его своенравная дочь вернулась домой со своими проблемами. Что бы он сделал, если бы узнал о Франсуа? Агрх. Я не могу этого допустить.

Мне следовало быть умнее и не ложиться обратно. Так или иначе, я до сих пор была в своих шортах и футболке, которые надела, хотя мне нужно было кое-что постирать и купить новую одежду. Я гадала, какой из крепких солдат поведёт меня по магазинам.

Это определённо будет не мужчина моей мечты.

Я закатила глаза и выползла из постели, чувствуя, как урчит в животе. Учитывая короткий разговор с Франсуа прошлой ночью, я сделала всё, что было в моих силах, чтобы не попадаться ему на глаза. В том числе, когда у него состоялся короткий, но содержательный разговор с моим отцом, прежде чем проводить его до машины. Теперь я умирала с голоду.

Почистив зубы и причесавшись, я направилась к двери. Услышав странный звук, я тут же попятилась. В доме кто-то был? Несколько секунд ничего не было слышно, и я подошла ближе. Затем я рассмеялась. За лёгким «гав» последовало царапанье в дверь.

Я распахнула её, и Сэди бросилась ко мне в объятия, опрокинув меня на кровать. Смеясь, я боролась с ней, получив более дюжины поцелуев.

— И тебе ещё раз доброе утро, комочек шерсти. — Я не могла вспомнить, когда в последний раз проводила время с собакой, но Сэди была полна энергии.

Гав.

Сэди спрыгнула с кровати и бросилась к двери. Затем она остановилась и обернулась, как будто зная, что я не пошла за ней.

— Хорошо. Значит ли это, что тебе нужно на прогулку? — Сэди склонила свою маленькую головку набок. — Ты голодна? Папа тебя не покормил?

Мне стало интересно, уделял ли этот жестокий человек ей какое-то время. Хм-м-м… Что ж, не мешало бы убедиться, что собачка накормлена.

Быстрое виляние её хвоста навело меня на мысль, что она точно знала, о чём я спрашиваю, и по-своему отвечала мне.

— Тогда пойдём, малышка. Вместе раздобудем какой-нибудь еды.

Она сбежала вниз по лестнице, энергичная и возбуждённая.

Мои ноги были словно налиты свинцом, а прикосновение тесных шорт к ноющей заднице вызывало волну негативной энергии.

Неприятное напоминание о том, что моё представление о Прекрасном принце имело свои недоработки.

Я заметила, что дверь в спальню, отведённую Франсуа, была открыта, не удержалась и вошла внутрь. На полу стоял один единственный чемодан, а кровать была либо аккуратно застелена, либо на ней никто не спал. Прошлой ночью я прислушивалась к любым звукам, доносившимся из комнаты, но ничего не услышала.

Возможно, он не спал всю ночь, волнуясь о том, чтобы обнаружить врага, и разрабатывая план действий, вызывающий шок и трепет.

Или, может быть, в это великолепное солнечное утро моё воображение взяло надо мной верх.

Гав!

Сэди внезапно вернулась и потерлась головой о мою ногу.

— Ладно. Хорошо. Я поняла. Ты голодна. Пойдём, девочка. — Я бросила последний быстрый взгляд, а затем последовала за собачкой вниз по лестнице, когда она убежала и скрылась из виду.

— Куда ты убежала? — крикнула я. Возникло такое ощущение, что дом пустой. Я не задумывалась об этом раньше из-за всех неприятностей, связанных с Франсуа, но папа изменил интерьер с тех пор, как я уехала. Сильно.

А это означало, что он уничтожил всё, что они с мамой построили. Из того, что он рассказал мне накануне, следовало, что они были несчастливы гораздо дольше, чем испытывали счастье вместе. Даже когда мой отец начал зарабатывать деньги и купил ей этот большой дом, они не обрели ни радости, ни покоя. Думаю, старая пословица оказалась правдой. За деньги счастья не купишь.

Почему мне казалось, что распад брака моих родителей отчасти повлиял на то, как мой отец заработал своё состояние?

Мой голос отдавался эхом, ни из какой части дома не доносилось никаких звуков, и я поняла, что осталась совсем одна. Я обнаружила собаку на кухне, её лапы лежали на столешнице. Я заметила на полу миску с чистой водой и ещё одну пустую миску на самой столешнице.

— Давай-ка посмотрим, сможем ли мы найти твою еду. — Не то чтобы я знала, сколько нужно кормить собаку, но я соображу.

Я открыла все шкафы и осмотрела кладовку, но ничего не нашла. Принесли ли корм из машины Франсуа? Я даже не была уверена, на чем он ездил.

— Это может занять некоторое время, меховая малышка. — Я могла бы позвонить ему, но тогда он будет знать, что я без колебаний обращусь к нему за помощью даже по самым незначительным вопросам. Этого не случится. Я, конечно же, смогу найти еду. Или, по крайней мере, попытаюсь.

Меховая малышка трусцой следовала за мной, пока я направлялась к входной двери, ограничиваясь тем, что выглянула из окна. Перед домом было припарковано всего два внедорожника, и я почему-то сомневалась, что такой человек, как Франсуа, стал бы регулярно ездить на такой крупногабаритной машине. Он был похож на любителя спортивных автомобилей. Было очевидно, что он занял место в гараже моего отца на четыре машины, вероятно, рядом с моей машиной.

Прихожая была единственным логичным местом, где можно было хранить еду для собаки, учитывая количество шкафчиков. Я направилась по коридору, слыша, как маленькие коготки цокают по деревянному полу, пока она шла за мной.

Внезапно Сэди издала рычание, от которого у меня волосы на затылке встали дыбом. Это был звук, который указывал на то, что что-то не так.

Дверь в гараж была открыта, а чёрное пространство снаружи казалось ещё более зловещим, чем обычно. Кто мог уйти, оставив дверь гаража открытой? И почему Франсуа или кто-то из его людей не знали об этом, учитывая строгую охрану? О, боже. Это плохо.

Я прижалась к стене и мгновенно полезла в карман шорт за телефоном. Отстой. Я оставила телефон на полу в спальне.

Чёрт.

— Сэйди, — прошептала я, но она отказалась подойти, стоя на страже и даже оскалив зубы. Застыв, я пыталась контролировать своё дыхание. По-прежнему не было слышно ни звука, и я сомневалась, что кому-то правда удалось проникнуть в сам гараж. Было безумием думать, что такое возможно. Верно? Наконец, мне удалось подойти ближе, убеждая себя, что мои страхи были вызваны предупреждениями Франсуа, но никто ведь не знал, куда я уехала.

Кроме Куинса.

Несмотря на то, что я ненавидела этого человека, я только что сказала ему, где нахожусь. Он не был каким-то явным злодеем, у которого были люди в каждом городе, готовые расправиться с теми, кто причинил ему зло. Отлично. Теперь я раздуваю из мухи слона, как любила говорить моя мама.

— Да ладно, Сэйди. Пойдёт раздобудем тебе завтрак. Хорошо?

Когда она до сих пор не подошла, я была вынуждена подойти достаточно близко к открытой двери, чтобы разглядеть несколько теней от скудного солнечного света, проникавшего через маленькие окна. Я медленно продвигалась ближе к центру коридора, вытягивая шею, ожидая, что какой-нибудь отвратительный монстр бросится на меня с ножом в руке.

Там не было ничего, кроме тишины и нескольких автомобилей, выстроившихся в ряд.

— Всё в порядке, девочка. Я не знаю, что тебя напугало, но там ничего нет.

Она издала ещё один низкий рык, от которого у меня задрожали ноги. Возможно, ей не нравились незнакомые места. Я не могла винить её в этом.

— Я докажу тебе, что здесь мы в полной безопасности. — И самой себе. Мне удалось добраться до двери, я потянулась и нашла выключатель. Как только он включился, огромное пространство залил свет. — Видишь, девочка. Тут ничего нет. — Я заметила ярко-красный «Корветт» и рассмеялась. Я была права насчёт спортивной машины.

Гав!

Сэйди продолжала злиться, а я переводила взгляд с одного конца гаража на другой и, наконец, остановила его на своей арендованной машине, которая была припаркована в последнем отсеке. На капоте что-то лежало. Какого хрена?

— Просто побудь здесь. В гараже никого нет.

Может, и нет, но, набравшись смелости спуститься на две ступеньки, я направилась к верстаку. На протяжении многих лет моему отцу нравилось ремонтировать свои автомобили, в том числе и винтажный «Мустанг», который оставался в первом и самом дорогом гараже. Я схватила первое, что попалось под руку, — лом. Затем направилась к своей машине.

Я была в десяти футах от машины, прежде чем поняла, что это что-то завернутое в красную оберточную бумагу. О, боже. У меня перехватило горло, глаза защипало от подступивших слез. Это ведь был просто знак внимания, оставленный моим отцом. Верно? Я прикусила нижнюю губу, борясь с приступами страха, пронизывающими каждый мускул, держа лом прямо перед собой обеими руками.

Сэйди начала лаять, а мои нервы были на пределе, они были натянуты как струна. Я сделала ещё шаг, потом ещё один и, наконец, протянула руку, чтобы коснуться края бумаги. Когда ничего не произошло, я придвинулась ближе и одним пальцем сорвала бумагу. Розы. Огромный букет совсем увядших белых роз. Хуже того, их края, казалось, были залиты кровью.

Белые розы.

О, боже. Монстр следовал за мной от самого Лос-Анджелеса. За мной следили. Я была целью.

Это означало, что этот ублюдок знал о Франсуа и о том, что произошло, и что нас обоих убьют, а я была его слабостью, и… Слова вертелись у меня в голове, сердце колотилось так сильно, что я была уверена, что у меня начинается приступ паники. Ох, это очень нехорошо.

Я не могла дышать, не могла думать и несколько секунд не могла пошевелиться. Наконец, сработал инстинкт «бей или беги». Я попятилась, осматривая периметр, прежде чем броситься к двери, ведущей в дом, Сэйди быстро последовала за мной. Оказавшись внутри, я захлопнула и заперла дверь, пытаясь собраться с мыслями и подумать о том, что лучше сделать. Я бросилась к входной двери, намеренно не выключая систему безопасности, распахнула её и выбежала на улицу, моля Бога, чтобы кто-нибудь из солдат оказался прямо за дверью.

Поблизости никого не было видно.

Блядь. Блядь. Блядь.

Крепко сжимая в руках лом, пока Сэйди неслась за мной, я помчалась за угол дома, из моего горла вырывались отвратительные звуки.

Треск привлек моё внимание, и я развернулась, готовая сразиться с нападавшим. Там никого не было, но Сэйди продолжала лаять, убегая от меня к деревьям. Я бросилась вперёд, споткнулась обо что-то.

И врезалась прямо во что-то твёрдое, словно камень.

— Нет!