Капо

ГЛАВА 8

Делани

Я проснулась с желанием сбежать домой.

Это было первое, о чём я подумала, проснувшись в той же постели, в которой спала в подростковом возрасте.

Ну, может быть, не самое первое. Жаркая дрожь пробежала по каждой мышце и сухожилию, когда я снова подумала о Франсуа.

Я была такой дурой, но всё, что было связано с ним, оказалось волшебным.

Но я уже в десятый раз напомнила себе, что это больше никогда не повторится.

Перевернувшись на другую сторону, я уставилась в потолок. Яркий солнечный свет проникал в комнату из-за того, что я оставила жалюзи приоткрытыми. Теперь я жалела о своей лени, от бессонной ночи у меня всё болело, особенно глаза. Я перевернулась на другой бок и посмотрела на часы. Это были те же самые часы, которые я помнила, когда мне было четырнадцать, — красивые заводные часы с белым циферблатом, настоящая реликвия. Стрелки иногда застревали на месте, заводной механизм с трудом поворачивался, но это была одна из моих любимых вещей, которую отец подарил мне в качестве шуточного подарка, когда мне было десять лет.

Всё потому, что я ненавидела цифровые часы, резкие красные цифры всегда вызывали у меня ассоциации со злобными глазами монстра. Моё живое воображение часто заставляло меня спать, плотно завернувшись в одеяло. В течение пары лет отец каждый вечер укладывал меня в постель, чтобы он мог подоткнуть одеяло. После того, как моя мама начала жаловаться, что он слишком долго возится со мной, он попытался успокоить её покупкой новых часов и убедительным утверждением, что я уже слишком взрослая, чтобы он укладывал меня спать.

Протянув руку, я провела кончиком указательного пальца по запотевшему оргстеклу и, выдохнув, натянула одеяло до плеч. Больше всего на свете я бы хотела, чтобы прошлой ночью мой папа уложил меня в постель, заверив, что всё будет хорошо. Что со мной не так? Я ведь уже взрослая женщина, о чём свидетельствовал тот факт, что двумя ночами ранее я трахалась с незнакомцем.

И не просто незнакомцем.

Застонав, я перевернулась на другой бок, пытаясь не обращать внимания на свои мысли, а также на интенсивные лучи солнца. И то, и другое было невозможно. Кэрри, наконец, убедила меня, что провести некоторое время с моим отцом и рассказать ему о том, что произошло в Лос-Анджелесе, будет правильным решением. Возможно, это был единственный разумный выход. Я попыталась сделать именно это, но в тот момент, когда он открыл дверь, я заметила стоящую позади него женщину в облегающем платье. Я не смогла вымолвить ни слова, кроме того, что ненадолго вернулась домой. Сюрприз!

Он всё ещё пребывал в состоянии шока, но его глаза внимательно изучали меня. Стало до боли очевидно, что женщина, с которой он был, понятия не имела, кто я такая. Возможно, мой отец пытался стереть меня из своей памяти, ненависть к моей матери всё ещё была слишком сильна.

Звук моего телефона заставил меня съёжиться. Я не торопилась, прежде чем повернуться лицом к тумбочке, и схватила его перед третьим звонком. Затем застонала, увидев номер Куинса, моего агента, абсолютной сексистской свиньи. Если бы он не сделал меня богатой женщиной, я бы уволила его уже много лет назад. Я должна была догадаться, что он снова попытается связаться со мной после того, как я отшила его и игнорировала в течение последних трех дней.

Нет ничего лучше, чем разобраться с самыми сложными задачами первым делом с утра.

— Привет, Куинс. Я как раз собиралась тебе звонить.

— Ты ужасная лгунья, Дел. Где ты, чёрт возьми, пропадаешь?

— Ничего столь важного. Просто взяла отдых на несколько дней после того, что пережила. — Как будто мужчине было не всё равно.

— У тебя съёмка для «Версаче» через три дня. Ты не можешь её пропустить. — Его тон был таким же надменным, как и обычно.

— Я посмотрю, что можно с этим сделать.

Куинс был из тех людей, которые добиваются своего, преследуя своих клиентов. Поскольку я принесла ему больше денег, чем сам Господь Бог, я была на первом месте в его списке приоритетов.

— Я знаю, что ты пережила ужасный опыт, но люди рассчитывают на тебя.

— Люди? — я резко села. — Ты имеешь в виду себя. Беспокоишься о том, чтобы тебе заплатили, крошка Куинс? Угадай-ка, что? Я беспокоюсь о том, чтобы остаться в живых. Должна ли я рассказать тебе, что у Джинни было перерезано горло и широко вскрыта грудная клетка? Или ты хочешь, чтобы я напомнила тебе об ужасном послании, которое он оставил мне, написанном её кровью? Хочешь, я расскажу тебе, что он сделал с её сердцем?

— Господи Иисусе. Не нужно злиться. Отлично. Я посмотрю, смогу ли я отложить съёмку, но это последняя, которую я отложу ради тебя. Бизнес есть бизнес.

Когда этот ублюдок резко оборвал разговор, я чуть не швырнула телефон на тумбочку. Этот придурок зашёл слишком далеко. Я позволила ему контролировать мою жизнь так же, как и любому чёртову фотографу. И моей матери. Это нужно прекращать. Мне даже больше не нравилось то, что я делала. Я прихорашивалась и вела себя так, как будто могла терпеть тех людей, с которыми была вынуждена работать. Но я ненавидела каждого из них.

Откинувшись на подушки, я поняла, что понятия не имею, чем буду заниматься всю оставшуюся жизнь. Я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь унять свой гнев. В Новом Орлеане я всегда чувствовала себя как дома. Агрх. Моя жизнь — сплошной бардак.

Чёрт возьми. Я не могу оставаться в постели весь день. Я слишком сильна, чтобы позволить этому кошмару продолжаться, разрушая всю мою жизнь, и мой отец, конечно же, не позволит мне проигнорировать его и его расспросы. Откинув одеяло, я заставила себя сесть и спустила ноги с кровати. Я уже и забыла, как сильно обожала свою комнату, но тот факт, что мой отец почти ничего в ней не изменил, был болезненным напоминанием обо всех тех ужасных вещах, которые мои родители говорили друг другу, живя под одной крышей.

Их непростые отношения помешали мне найти себе достойного парня. Я скользнула рукой под ночную рубашку и невольно провела пальцем по соску, думая о Франсуа. Сказать, что он воспламенил меня, было бы преуменьшением. После того, как я сбежала от него, словно трусиха, я несколько часов пребывала в растерянности.

Но я подслушала достаточно из его разговора, чтобы понять, что не хочу иметь ничего общего с его жизнью.

Вздохнув, я смирилась и встала, гадая, осталась ли эта пышногрудая блондинка на ночь. Я даже не могла вспомнить её имени, но она была намного моложе моего отца, а её светлые волосы — единственное, на что я обратила внимание. Выглянув в окно, я уставилась на единственный чемодан, который захватила с собой, осознав, что почти ничего не упаковала, учитывая, что мне позволили всего на несколько минут войти в квартиру, чтобы забрать кое-какие вещи. Я не смогла бы нормально собраться достаточно быстро и только у Кэрри поняла, что взяла с собой ровно столько, сколько нужно на три или четыре дня. Плюс взяла облегающее платье. Зачем я взяла с собой платье, предназначенное для соблазнения?

Слава богу, Кэрри одолжила мне платье и туфли, когда мы вышли в люди, хотя платье было мне ужасно мало. Мне казалось, что оно словно костюм, позволяющий мне притвориться кем-то другим. Что ж, он сработал слишком хорошо. Возможно, именно это и привлекло внимание Франсуа — мини-платье. Я закатила глаза, хватая шорты и футболку. Сегодня мне предстояло отправиться за покупками, что мне обычно нравилось. Но не была уверена, что после всего, привычные вещи будут казаться мне нормальными.

Я направилась в ванную, чтобы быстро принять душ, захватив зубную щетку. Нанося зубную пасту, я заметила тёмные круги у себя под глазами. Я выглядела более изможденной, чем обычно, последнюю неделю я едва могла есть.

Без макияжа было очевидно, что со мной что-то не так. Я должна была избавиться от этого. Я должна была вернуться к своей жизни. Я не могла выбросить из головы ужасные образы или отвратительный звук голоса убийцы, проникающий в моё сознание. Могу поклясться, что не раз слышала его смех, смех человека, который охотился за мной.

— Это невозможно. Он не знает, кто ты.

Моя подруга погибла из-за того, что я притворилась тем, кем на самом деле не была, хотя я продолжала сомневаться, не была ли я изначальной мишенью. Как? Не знаю. Что я знала точно, так это то, что моё поведение было точно таким же, как в ту ночь в Хранилище. Я сунула зубную щ тку в рот и принялась энергично чистить зубы. Правда заключалась в том, что я винила себя в убийстве своей соседки, хотя все вокруг пытались убедить меня в обратном. Она была бы жива, если бы я не поехала одна в тот клуб, взяв её машину. Я не могла прийти в себя.

Детектив знал, что я взяла её приглашение, но они не могли понять, как убийца узнал, что пришёл другой человек. Возможно, я придумывала что-то из ничего. Полиции, конечно, не было интересно выслушивать ни одну из моих теорий. Я ведь всего лишь тупая модель.

Прополоскав рот, я повернулась лицом к душу, включила воду, подождала, пока она нагреется до нужной температуры, прежде чем сорвать ночную сорочку. Возможно, вернуться домой, в город, далекий от пресыщенных взглядов и постоянной критики, было именно тем, что мне нужно.

Хотя я ничего так не хотела, как успокоить ноющие мышцы, оставаться в великолепной парилке целый час или даже больше, откладывать неизбежное было не в моих интересах. Одевшись, я нанесла немного макияжа, сморщив нос и радуясь, что тональный крем способен скрыть уродливую серость. Сколько ещё я смогу прятаться за фальшивой улыбкой и тусклыми глазами? Я, конечно, не смогу предстать перед камерами в таком виде. Что, чёрт возьми, мне оставалось делать?

Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока монстр не будет выслежен и заперт за решёткой. Холодная дрожь пробежала у меня по спине, когда я подумала о том, как трудно будет пройти через судебное разбирательство. Это будет только в том случае, если ублюдка поймают. Следов его ДНК обнаружено не было. Это было единственное, что я выяснила перед отъездом из города.

Услышав резкий стук в дверь спальни, я поняла, что спрятаться от правды будет ещё труднее. Мой отец этого так не оставит. Я слишком хорошо его знала. Он был упёртым, как баран.

Я схватила свою резинку для волос и, пропустив через неё свои длинные волосы, вернулась в спальню. Как только я открыла дверь, по выражению лица экономки моего отца я почувствовала, что что-то не так.

— Извините, мисс Бакстер, но ваш отец попросил меня зайти за вами. Он хочет встретиться с вами в своём кабинете.

— Скажите ему, что я спущусь через несколько минут, Джейни. — Сколько ещё я смогу притворяться?

Она покачала головой, нервно оглядываясь через плечо.

— Он настаивает, чтобы вы немедленно отправились к нему в кабинет.

Мой отец никогда не отличался терпением. Выдохнув, я кивнула.

— Спасибо, Джейни. — Оглянулся на свою комнату, тоскуя по тем дням, когда кошмары были только в моём воображении, а не бродили по улицам.

Я провела руками по шортам, надеясь, что подружка моего отца давно ушла. Если я хорошо его знала, то её уже здесь не было. Не существовало никаких признаков того, что она живёт с ним. Хотя я и не разговаривала со своим отцом несколько месяцев, почти год, но он, конечно же, сказал бы мне, если бы у него были серьёзные отношения с кем-то. Не так ли?

Дверь в его кабинет была приоткрыта, и я поколебалась, прежде чем постучать.

— Входи.

Его голос был более глубоким, чем накануне, и хриплым, как будто у него тоже была беспокойная ночь. Когда я вошла, вида его, стоящего у окна и смотрящего на свой идеально ухоженный задний двор, было достаточно, чтобы заставить меня задрожать. Я узнавала настроение своего отца лучше, чем кто-либо другой, и его обходительное отношение к своим сотрудникам, которое он старался демонстрировать, было полной противоположностью тому, кем он был на самом деле.

Жестокий, неумолимый человек.

Когда он был в плохом настроении, об этом знали все.

Он был одет в свои обычные льняные брюки, и я удивилась, что он ещё не облачился в тесный пиджак. Тот факт, что рукава у него были закатаны, означал, что он несколько часов занимался делами и, скорее всего, не заходил в офис.

— Ты хотел меня видеть, папочка?

Он молчал целую минуту, и это нервировало. Когда обернулся, его челюсть была сжата. Шок от того, что он увидел меня, стоящую на пороге его дома в десять часов вечера, быстро сменился жёстким, напряжённым выражением лица.

Затем он кивнул на кофеварку, недвусмысленно предложив мне приготовить себе чашечку кофе. Я поняла, что спорить с ним не стоит, хотя и не была уверена, что мой больной желудок справится с ним. Я сделала то, что он хотел, зная, что тоец внимательно наблюдает за мной.

— Я понимаю, что не всегда был рядом с тобой, Делани, и я не могу полностью винить твою мать, — голос моего отца был напряжённым.

— Всё в порядке, папа. Мама тоже не облегчила мне жизнь. — Я добавила немного сливок, надеясь, что кофе успокоит мои нервы.

— Садись. — Он указал на кресло напротив своего стола, не потрудившись даже взглянуть в мою сторону. Это была не просьба, а приказ.

Держа кружку в дрожащей руке, я сделала, как он просил, и сидела неподвижно.

— У твоей матери были свои причины уйти, Делани. Со мной было нелегко жить. Она считала, что поступает правильно, удаляя тебя из моей жизни. — Он пересел на другой край стола, присел на краешек и посмотрел на меня сверху-вниз. Единственное, что я запомнила, это то, что ему всегда нравилось наблюдать за каждым сотрудником, которого вызывали в его кабинет, словно за непослушным ребёнком.

Я нервничала больше, чем когда-либо.

— Тебе не обязательно делиться со мной тем, что произошло в вашем браке. Я большая девочка. Могу смириться с тем фактом, что вы развелись.

Он потёр подбородок и потянулся за папкой с документами. Затем он открыл её так, что я не могла понять, на что он смотрит.

— По-видимому, так и есть. Ты приехала в мой дом за полторы тысячи миль от меня без единого предупреждения, и ведя себя так, будто я не должен удивляться, увидев тебя. Ты почти ничего не сказала, кроме того, что направляешься в свою старую комнату и останешься там на некоторое время. Обычно это не показалось бы мне странным, если бы не прошло много лет с тех пор, как я видел тебя в последний раз.

— Всего парочку.

— Пять лет прошло с тех пор, как я встретил тебя в аэропорту, Делани. К тому времени ты уже принимала самостоятельные решения, твоя карьера модели пошла в гору, о чём я до этого момента ничего не слышал. В последний раз ты была в моём доме, когда тебе было семнадцать, и твоя мать разрешила ненадолго приехать. Думаю, на самом деле, ты пробыла в Новом Орлеане уже тридцать шесть часов.

— Меня пригласили в модельное агентство. Я уже говорила тебе об этом.

— Нет, твоя мать сказала, в процессе ещё одно короткого разговора. В любом случае, это к делу не относится. Когда ты появилась на пороге моего дома с сумкой, полной одежды, и без всяких объяснений, как ты можешь себе представить, я счёл это неприемлемым. Может, я и не стану твоим лучшим другом, но я всегда буду твоим отцом, нравится тебе это или нет. Вот почему, самостоятельно обнаружив это, я испытал сильную боль.

Он протянул мне фотографию, жуткий снимок места ужасного убийства. Я взглянула на него и опустила голову.

— Как ты об этом узнал?

— Ты, кажется, забываешь, что у меня есть влиятельные друзья почти в каждом городе этой страны. Они подробно объяснили мне, что произошло, включая тот факт, что на данный момент у них нет никаких зацепок. Почему ты не взяла телефон и не позвонила мне?

— Потому что… — мне было невыносимо смотреть ему в глаза. — Потому что я не хотела тебя волновать.

— Посмотри на меня, Делани.

Его голос был таким строгим, какого я давно не слышала.

— Что?

— Скажи мне правду, — потребовал он.

— Потому что я знала, что ты слишком остро отреагируешь, прямо как сейчас. Я же в порядке.

— В порядке? Судя по тому, что сказал мне детектив, ведущий это дело, ты вошла и обнаружила, что твоя соседка по комнате убита после того, как на тебя охотились и ты убежала от какого-то преследователя. Это само по себе ужасно, но тот факт, что ты лишь вскользь упомянула о том, что за пару дней до этого тебя преследовали возле клуба, и не удосужилась обратиться в полицию, неприемлем. Ты общеизвестная личность, Делани. Ты гуляла одна, без сопровождения или даже без друга.

— Мне двадцать четыре, папа. Я постоянно хожу по клубам.

— Одна? В клубы для извращенцев?

Он, конечно же, провёл своё расследование. Почему я думала, что будет иначе? С чего я вообще взяла, что смогу пробраться в этот город, оставшись незамеченной?

— Это один из самых хитовых клубов в Лос-Анджелесе, его предложила соседка. Вот почему я пошла.

— Одна.

— Да, одна.

— Они ещё не поймали этого парня, и, судя по тому, что сказал мне детектив, они никуда не продвинулись, и всё ещё в начале. Это меня очень беспокоит, особенно если ты видела его лицо.

— Я не видела его лица. Мы оба были в масках, и я не смогла подобраться так близко.

Он глубоко вздохнул.

— Это ничего не меняет. Монстры реальны.

— Я знаю это, папа. Перестань волноваться. Прошло всего несколько дней. Они его поймают.

Он отбросил папку и наклонился вперёд.

— У тебя есть какие-нибудь предположения, кто был этот человек?

— Нет. Как уже сказала, я не видела его лица, и он, конечно же, не назвал своего имени.

— Но он последовал за тобой домой.

— Не знаю. Я так не думала. Я была за рулём не своей машины. Я попыталась предупредить Джинни на всякий случай. На следующий день у меня были съёмки. А когда я вернулась домой… — слова застряли у меня в горле, а на глаза навернулись слёзы. Я с трудом сглотнула. — Вот почему моя соседка умерла.

Мой отец будто постарел на пару лет за одну ночь.

— Твоя соседка умерла, потому что это случилось по вине очень плохого человека. Но это не твоя вина. Однако тебе следовало немедленно обратиться в полицию и сообщить им о случившемся.

— Уверяю тебя, папочка, смерть Джинни тяжёлым грузом лежит на моей душе.

— Не настолько тяжёлым, чтобы ты не могла рассказать всю правду своему отцу.

Я хотела возразить, но как? Мой отец прав, чувство вины возникло из-за того, что я не сразу обратилась в полицию. Мурашки пробежали у меня по спине, но это не избавило меня от румянца, залившего мои щёки, и от постоянного дискомфорта, который я испытывала от пристального взгляда отца. Да, я это заслужила, но это не значит, что мне это должно было нравиться.

— Прости, папа. Я хотела сказать тебе вчера вечером, но ты был занят со своей… парой. Барби? Может, Бэмби? — он, конечно, не заслужил моего презрения, но это была моя обычная реакция, когда меня загоняли в угол.

— Полный бред, и ты это знаешь. А её зовут Алиса, и она очень милая девушка.

— Немного молода для тебя, не так ли?

Что, во имя всего Святого, я делаю?

Он покачал головой.

— Думаю, я это заслужил. Я давно говорил тебе, что семья всегда на первом месте. И точка. — Он закрыл глаза. — Ты останешься здесь на неопределённый срок или, по крайней мере, до тех пор, пока убийца не будет найден.

— Я не могу, папа. У меня работа. Фотосессии. Я не могу просто пропасть. Мой долбаный агент мне этого не позволит. — Но прямо сейчас это именно то, что я хотела сделать. — И нет, ты не заслуживаешь моих злобных комментариев. Ты заслуживаешь жизни. Мы оба её заслуживаем.

— Верно. Я по-прежнему твой отец и планирую сделать всё, что в моих силах, чтобы защитить свою маленькую девочку. В связи с этим у меня завтра важная деловая встреча. Я бы отложил её, но приедут люди из нескольких стран. Это своего рода сделка «всё или ничего».

Я чувствовала, что он находится под большим давлением.

— Я справлюсь здесь одна. Если ты позволишь мне остаться, — сказала я, стараясь придать своему голосу бодрость.

— Это твой дом, и тебе всегда здесь будут рады, но ты не останешься совсем одна.

— Что это значит?

— Я нанял человека, который обеспечит твою безопасность, пока меня не будет.

— Пап. Мне не нужна нянька. Убийца не знает, кто я. Он не мог этого узнать.

Мой отец бросил на меня ещё один суровый взгляд, который означал, что он не изменит своего решения.

— Ты даже не представляешь, что возможно в наши дни, и на что способен монстр, чтобы уничтожить тебя. Моё решение окончательное. Хотя я не могу запереть тебя в своем доме и заставить остаться здесь, этот телохранитель будет сопровождать тебя везде, куда бы ты ни пошла. Тебе нужно будет в точности выполнять его указания.

— Папа. Ты нанял какое-нибудь агентство? Это глупо. Я не выйду из дома. Обещаю. Хотя мне нужно купить кое-что из новой одежды.

— Сейчас я не хочу подвергать тебя риску. Вполне возможно, что на тебя напали намеренно.

Я думала о том факте, что преследователь, казалось, знал, кто я такая, с самого начала, больше раз, чем могла сосчитать, но не стала упоминать об этом детективу. Я сомневалась, что этот человек поверил бы мне. Однако, если мой отец прав, то этот ублюдок убил Джинни, потому что мне удалось сбежать. Интуиция подсказывала мне, что так и есть. Мой отец был миллионером, человеком, у которого могли бы похитить дочь только ради выкупа. Подождите. А зачем убивать Джинни? Чтобы преподать мне урок? Были ли у моего отца враги?

— Пожалуйста, папа. Я буду в порядке. — Я услышала раздражение в своём голосе и стиснула зубы.

— Решение окончательное, Делани.

Мы оба услышали стук в дверь, и я выдохнула. Я не имела права голоса по этому поводу.

— По крайней мере, он не будет для тебя незнакомцем, что должно тебя немного утешить, — продолжил отец.

Автоматически ощетинившись, я встала, ненавидя почти всё в своей жизни. Когда же я обернулась, то поняла, что моя жизнь катится прямиком в ад.

Посетитель подошёл ближе, его глаза широко раскрылись, когда он узнал меня. Я содрогнулась до глубины души, пытаясь не отреагировать. Его взгляд пронзил меня, выражение его лица стало жёстче. Я ведь солгала ему, скрыв, кто я такая.

— Привет, Делани. Рад снова видеть тебя после стольких лет.

— Привет, дядюшка Франсуа. Давно не виделись.