Капо

ГЛАВА 6

«Единственный способ избавиться от искушения — это поддаться ему… Я могу противостоять всему, кроме искушения».

— Оскар Уайльд

Делани

Искушение воплоти.

Именно таким был Франсуа. Предаваться фантазиям в какой бы то ни было форме было бы грехом. Но, Боже мой. Желание к этому мужчине было непреодолимым.

Боже милостивый. Мужчина серьёзен, его пальцы впились в моё запястье, словно желая что-то доказать.

— Но я не твоя собственность, — прошипела я, пытаясь высвободить руку. Сколько времени пройдёт, прежде чем он поймёт, кто я такая? Мне показалось, что его пальцы сжимаются и на моём горле.

Этот властный мужчина много лет назад сказал мне, что если и есть что-то, чего он терпеть не может, так это лжецов. В тот день я поняла, насколько он опасен, и со смешанным чувством ужаса и благоговения наблюдала, как он одним движением руки сломал человеку руку за то, что тот солгал ему.

Я стояла в тени, наслаждаясь его великолепной грубостью. Но вскоре после этого и Франсуа, и мой отец отчитали меня за то, что я подслушивала.

Это навсегда поставило Франсуа в совершенно иную категорию.

Он сузил глаза так, что они превратились в узкие щелочки.

— Вот тут ты ошибаешься. Это мой клуб. Мои правила. Мои игрушки. Ты принадлежишь мне, пока я не отпущу тебя. Если решу это сделать.

— Я никому не принадлежу.

Снова попыталась отдёрнуть руку, ненавидя то, как сильно моё тело отдавалось его близости, его грубым прикосновениям и теплу, проникавшему сквозь каждую пору. Его губы были рубиново-красными, и я представила, как целую их часами напролёт, погружаясь в райское блаженство. Есть ли в жизни такая романтичность в реальной жизни? Я начала думать, что в ней нет ничего, кроме насилия и лжи. Это была суть мира, о котором я мечтала слишком долго.

Франсуа усмехнулся так, что я почувствовала дрожь во всём теле, вплоть до кончиков пальцев на ногах.

— Ты не местная. Так ведь?

Я всё глубже увязала в зыбучих песках лжи, но было очевидно, что он понятия не имел, кто я такая.

— Нет. Я просто приехала к друзьям.

— Так значит, у тебя нет преимущества и ты не знаешь, кто я такой.

— А это важно?

— Если бы знала, то не осмелилась бы войти в логово такого плохого человека. — Франсуа прищурился, и я поняла, что он пытается напугать меня. Или, может быть, соблазнить. Он казался другим, не таким каким я его помнила, даже более напряжённым.

И с годами он стал ещё красивее. У меня столько неприятностей.

— Меня не так-то легко напугать.

— Стоило бы этому научиться, очаровательная куколка. Страх поможет тебе прожить дольше.

— Мой отец говорил мне совсем другое. Он советовал мне смириться со страхом. Но ты вызываешь у меня любопытство. Значит ли это, что ты намереваешься причинить мне боль? — меня удивил тот факт, что я оказалась такой смелой.

Мужчина глубоко вздохнул и задержал дыхание на несколько секунд.

— Если, под «причинить тебе боль», ты имеешь в виду наказание, то, возможно. Посмотрим.

Наказание. Я не могла унять дрожь, моё сердце колотилось, как у скаковой лошади, приближающейся к финишу после долгой скачки. Было бы намного проще, если бы я ненавидела его или испытывала какое-то отвращение к его жизни и образу жизни, но это просто не так.

Когда он поднял другую руку и, склонив голову набок, провёл костяшками пальцев по моей щеке, я сделала всё, что могла, чтобы не задрожать всем телом.

У меня не получилось.

Иисус Христос. Он выглядел даже лучше, чем я помнила, — девять лет пошли этому мужчине ростом шесть футов три дюйма (прим. 190 см) только на пользу. Даже лёгкие морщинки, расходящиеся веером от уголков его кобальтово-голубых глаз, придавали ему жизнерадостный вид, а двухдневная щетина, заставляет мечтать, чтобы она коснулась моей кожи, когда мы поцелуемся. Не могу поверить, что думаю в таком ключе.

— Я для тебя никто.

— Опять ошибаешься. Мне нравится коллекционировать потрясающие вещи. А ты действительно прекрасна, — сказал Франсуа хриплым голосом, ставшим опасно низким, и по моей коже пробежали мурашки. — Но я чувствую в тебе намёк на очень плохую девочку.

Я ничего не могла с собой поделать, поглаживая пальцами его белоснежную рубашку, а её контраст с его загорелой кожей только усиливал моё возбуждение.

— Жизнь была бы не такой весёлой, если бы я всегда оставалась хорошей. Не так ли?

Я никогда не знала его с этой стороны. Я почувствовала смесь отвращения и прилива адреналина от его собственнических наклонностей. Но если бы он взглянул на девушку, запертую внутри, он бы понял, насколько был прав в своих предположениях.

Франсуа улыбнулся, и его глаза засветились, как неоновые палочки, которые туристы носят с собой на улицах. Когда он позволил своему взгляду опуститься ниже по моей шее к груди, меня захлестнула новая волна возбуждения, а пульс участился. Мгновенное влечение было чем-то слишком реальным, и мне в жизни повезло или не повезло с этим дважды, но ни тот, ни другой опыт не был приятным, мужчины всегда хотели от меня большего, чем я была готова им дать.

Энергия и разряд тока, пронизывавшие меня в этот момент, были больше похожи на приливную волну, череду чувств и эмоций, которые не поддавались разделению. И которые невозможно было объяснить. Да, я была привязана к нему, сколько себя помнила, но так, как привязывается ребёнок, которому нужна надёжная опора в лице людей, которые заботятся о нём.

По крайней мере, мне хотелось в это верить.

Может быть, я лгала себе, потому что в его объятиях чувствовала себя совсем по-другому.

— Возможно, и нет, таинственная девушка, но, как сказал бы мой отец, «Les mauvaises filles apprennent très tôt le sens du mot conséquences. C'est alors qu'ils comprennent également que des punitions sont souvent nécessaires».

— Французский. — Мой шёпот был едва слышен.

— Да.

— И что это значит? — поинтересовалась я. Вместо ответа он опустил голову, его ноздри раздувались, толстые жилы на мускулистой шее пульсировали так же быстро, как билось моё сердце. Я не должна была этого делать. Мне нужно было оттолкнуть его, но сопротивляться было практически невозможно.

— Может быть, однажды я расскажу тебе. — Его горячее дыхание коснулось моей кожи, и я не смогла сдержать порочного стона.

Когда Франсуа завладел моим ртом, я вцепилась пальцами в его рубашку, выгибая спину в непроизвольной попытке придвинуться ещё ближе. У меня закружилась голова, и я отказывалась думать о том, какой ужасной была эта идея. Вместо этого я закрыла глаза, позволяя этому лихорадочному моменту продолжаться, наслаждаясь его вкусом — бурбоном и корицей. Это сочетание было неотразимым, мои губы мгновенно раскрылись в ответ на лёгкое прикосновение его языка.

Я была потрясена, что мужчина с его способностями может быть таким нежным, лаская мою спину, как будто мы были любовниками уже долгое время. Даже поцелуй был нежным.

Сначала.

Но уже через несколько секунд его рука скользнула вниз, к моим ягодицам, и Франсуа приподнял меня на цыпочки, прижимая свои бёдра к моим. Ощущение его пульсирующего члена, плотно прижатого к моему животу, заставило целый рой моих бабочек порхать. Я обняла его за плечи, запустив пальцы в его волосы, и на периферии моего зрения возникли ослепительные цветные пятна.

Момент нежности прошёл, между нами вспыхнула страсть. Франсуа скользнул языком внутрь, и наша общая связь вышла из-под контроля. Исчезло всякое представление о самоконтроле, неистовый голод становился сильнее с каждой секундой. Он контролировал мой рот и язык, его хватка и поведение были абсолютно доминирующими.

Я знала, что так и будет.

Я извивалась в его объятиях, мужчина ловил каждый стон, вырывавшийся из моего горла. Когда я погрузилась в темноту, окутанную этим мужчиной и его магией, я почувствовала, что он оторвал меня от пола и оттащил на несколько футов назад. Секундой позже он сжал мои волосы в кулаке, прерывая поцелуй, и провёл языком от одной стороны моей челюсти к другой. Я хватала ртом воздух, всхлипы становились всё громче.

Этот мужчина умел целоваться по-французски, как никто другой, и от этого контролирующего действия у меня перехватило дыхание. У меня никогда не было отношений на одну ночь, но я чувствовала, что именно так всё и будет. Последовала последняя мимолётная попытка отстраниться. И, как уже было и раньше, я потерпела полную неудачу. Возможно, это было именно то, что мне было нужно, чтобы вырваться из ужасного вакуума жалости к себе и ужаса, в который я себя загнала.

Франсуа использовал мои волосы как поводок, оттягивая назад мою голову и открывая шею. Из глубины его существа вырвалось рычание, когда он провёл волосами по моему лицу и подбородку. Когда он прижался губами к моей щеке, медленно касаясь губами моей шеи, меня пронзил ещё один разряд электричества. В тот момент, когда он впился зубами в мой жизненный пульс, я вздрогнула в его объятиях, вцепившись в его одежду, как будто упала бы в тёмную бездну, если бы он не держал меня.

Когда он перегнул меня через край большого стола, я ахнула.

— О боже. — У меня даже не было времени спросить его, что он делает, прежде чем его руки скользнули мне под платье, приподнимая ткань, а затем потянули мои трусики вниз за крошечные ниточки, удерживающие стринги вместе.

— Что ты делаешь? — спросила я, сделав несколько прерывистых вдохов, пытаясь сосредоточиться.

Прежде чем ответить, я со смесью ужаса и восхищения наблюдала, как он подносит мои влажные трусики к своему рту и носу, вдыхая аромат моего неистового желания.

О боже. Это правда происходит.

Всё ещё держа меня в подвешенном состоянии, он сунул мои трусики в карман, затем очень медленно провёл руками по внутренней стороне моих бёдер, прикосновение было словно пёрышком. Почему-то у меня было предчувствие, что этот жест станет последним проявлением нежности, которое я получу за этот вечер. Словно в доказательство моей правоты, Фрасуа прижал мои колени к столу, раскрывая меня так широко, что прохладный воздух мгновенно вызвал у меня стон.

— Ты такая мокрая, — пробормотал он, хотя в его голосе не было удивления.

Я не смогла ответить, не в силах больше говорить.

— А что касается твоего вопроса, прекрасная куколка. Я наслаждаюсь.

Действия этого мужчины всегда были обдуманными, убийца с великолепной улыбкой и танцующими голубыми глазами, но сегодня вечером он не торопился, поглаживая мою киску по всей длине, прижимая ладони к моей гладкой плоти.

Дрожь ужаса и возбуждения пронзила меня, жестокость происходящего улетучилась, сменившись такой сильной потребностью, что я полностью потеряла себя. Когда я унеслась в какую-то идеальную страну фантазий, он обвёл кончиком языка мой клитор. Этот мужчина пытался свести меня с ума, и у него это получалось.

Стоны непрерывно срывались с моих губ, когда он двигал языком назад и вперёд. Боже милостивый, мышцы моей киски сжимались и разжимались каждые несколько секунд. Прошло так много времени с тех пор, как мужчина прикасался ко мне в интимном плане, что я уже и забыла, как сильно мне всегда хотелось насладиться бурной близостью.

Возможно, я слишком долго жила в уединении.

— Сладкая, как мёд, — тихо произнёс он.

Должна ли я ответить на это? Я, однозначно, знала, что этого не произойдёт. Вместо этого я нервно рассмеялась, жалея, что не могу найти в себе смелости наблюдать за всем, что Франсуа делает. Я была бы слишком смущена, хотя это уже происходило. Чувствовала, что он наблюдает за мной, изучает мою реакцию, и мне было невыносимо посмотреть ему в глаза.

Он впился пальцами во внутреннюю поверхность моих бёдер, прижимая меня к себе, как будто я была маленьким существом, которое, как он знал, в конце концов попытается убежать. Почему я уже изначально знала, что это будет невозможно, потому что он выследит меня хотя бы для того, чтобы спрятать собственность, которую он только что приобрёл?

Я подавила смешок, а затем и стон, осознавая, что теряю контроль не только над своим телом, но и над своими умственными способностями.

— Я мог бы наслаждаться тобой часами. — Его слова были искренними, произнесёнными без эмоций, и я не сомневался, что они правдивы.

Если быть честной с самой собой, я бы сказала, что нисколько бы этому не возражала.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, пока он не провёл пальцем по моим припухшим складкам.

— О, боже. — Я резко подскочила, хлопнув ладонями по столу.

— Такая упругая, красивая куколка. Ты ведь не девственница, да?

Франсуа смотрел на меня так, словно был хищным зверем, желающим только одного — чтобы я призналась, что это не так.

— Нет. — Но я хотела бы ей быть. Хотела бы, чтобы он был у меня первым. Ох, я отправлюсь в ад за свои мысли, за тот грязный грех, который совершаю.

— А жаль. Я бы с удовольствием лишил тебя девственности, не торопясь, осыпая тебя всеми проявлениями страсти. — Он прижался губами к одному бедру, затем к другому, добавил второй, а затем и третий палец, быстро двигая им. Когда он разжал их, мои пальцы на ногах подогнулись, и я запрокинула голову, всхлипывая, когда перед моими глазами проплыла очередная волна ярких звёзд.

Я замерла, не мигая, уставившись в потолок, пока он выполнял своё обещание, пируя с таким пылом, что походил на дикого зверя. Мысль была нелепой и первобытной, заставляя моё воображение гадать, что он сделает дальше.

Словно прочитав мои мысли, Франсуа зажал зубами нежную ткань моего клитора, посасывая его, и издал несколько глубоких стонов. Я прижала руку к лицу, наконец позволив себе тихо рассмеяться, когда он сосредоточил своё внимание на том, чтобы сделать меня безумно счастливой. Это было так восхитительно, что мне показалось, будто мужчина впервые занимается со мной оральным сексом. Чёрт возьми. Если этот мужчина был так же хорош в жестком трахе, как и в вылизывании, поглощая меня, как кусочек шоколада, то я была готова к полному циклу его обучения.

Может быть, я стала бы его ученицей.

Волна смущения охватила меня от таких греховных мыслей, в голове пронеслись картинки о каждом месте плохой девочки, каждый образ, который я запечатлела в своём сознании.

Франсуа раскрыл меня ещё шире, притянул к краю стола и провёл языком вверх и вниз по моей киске. Я представила зеркальный потолок, на котором можно было наблюдать за каждым его движением. То, как он продолжал двигаться грубыми толчками, было невероятно, приближая меня к моменту чистого экстаза.

Я делала всё, что могла, чтобы сдержаться, когда он начал использовать комбинацию своих пальцев и языка, входя в меня с отработанной самозабвенностью, удерживая меня на месте. Не было никакой возможности высвободиться из его крепкой хватки, даже если бы я этого захотела.

Он запустил одну руку мне под платье, прижимая меня к столу, и дотронулся пальцами до одного из моих сосков. Когда он провёл пальцем туда-сюда, я потеряла самообладание.

— О. Боже. Мой. — Я раскинула руки, смеясь и задыхаясь, издавая рёв экстаза, не похожий ни на что, что я когда-либо испытывала. Я позволила себе погрузиться в полный восторг, пока он яростно облизывал меня, слизывая каждую каплю моего крема.

И он не останавливался, посасывая мой клитор, пока крошечный бугорок не набух и не стал чувствительным, моё тело непроизвольно дёрнулось, и я опустила руки, сжимая в кулаках его волосы.

Франсуа тихо засмеялся, покачивая головой назад-вперёд, ослабил мою хватку, прежде чем погрузить все четыре пальца глубоко в моё тугое лоно. Его действия можно было бы счесть жестокими, но они привели меня прямо к новому оргазму, электрические ощущения были настолько сильными, что у меня перехватило дыхание.

Стук моего сердца отдавался эхом в ушах, а ощущения лишь усиливались с каждой секундой. Я услышала свой крик, хотя это казалось нереальным, момент был абсурдным, но в то же время ослепительным, безумным и греховным.

Но, ох, таким восхитительным.

Наконец, Франсуа опустил мои ноги на стол, позволив им свисать с края.

Я сделала несколько глубоких вдохов, борясь с безумием того, что только что произошло. Когда он переплёл наши пальцы, поднимая меня на ноги, я поняла, насколько у меня кружилась голова.

Он обхватил меня сзади за шею, притягивая как можно ближе к себе, его член пульсировал сильнее, чем раньше.

— Я хочу большего.

— Насколько большего? — вышло пробормотать у меня.

— Всего.