Капо

ГЛАВА 22

Делани

Ки-Уэст

Я стояла у окна чрезвычайно шикарного кондоминиума и смотрела на океан в одном из самых тропических мест, где мне когда-либо приходилось бывать. Последние несколько часов были наполнены бурной деятельностью, включая перелёт на частном самолете. Хотя я и раньше бывала в таких роскошных отелях, причины были исключительно деловые.

Какая-то часть меня чувствовала себя принцессой; великолепный закат, который я наблюдала, был сюрреалистичным, пентхаус и вид из него — это то, о чём можно только мечтать. К сожалению, огромная часть меня осталась в Новом Орлеане, и образы пожара не выходили у меня из головы. У меня не было выбора, хотела ли я лететь с Франсуа или нет.

Он весь полёт не отходил от телефона, оставляя меня наедине с моим активным воображением, которое продолжало вызывать в моей голове виды монстров. Он больше ничего не сказал о человеке, которого, как уверена, я видела, хотя была единственной, кто его видел, а это означало, что я могла всё это себе придумать. В тот момент было возможно всё.

Я потёрла руки и взглянула на Сэйди. Она счастливо посапывала на пушистой кроватке, которая уже стояла здесь, когда мы приехали. Я услышала шум за спиной и была удивлена, когда пушистая малышка только подняла голову, не потрудившись поприветствовать того, кто стоял у двери. Я не могла разобрать, о чём шла речь, но голос женщины показался мне приятным.

Я прислонилась головой к стеклу, надеясь, что великолепный вид на Атлантический океан отвлечёт меня от дневного кошмара, который уже начал мучить меня. Франсуа потерял свой дом, но вёл себя так, словно его это совершенно не волновало. Конечно, я знала, что у него денег больше, чем можно себе представить, но он почти не говорил со страховой компанией, и о чём бы он ни общался с полицией, он отказывался мне об этом говорить.

И всё же я чувствовала, что у него что-то на уме, какие-то детали плана, которым он почему-то решил со мной не делиться. Этот мужчина был полон решимости защищать меня любой ценой, тем более теперь, когда мы стали любовниками. Я закатила глаза от этой мысли. Я не могла бы назвать то, что нас связывало, какими-либо отношениями. Но я слышала муку в его голосе после того, как он вынес меня из горящего дома и с величайшей нежностью опустил на землю.

Я также слышала, как он ругался с врачами скорой помощи, как будто они недостаточно хорошо обо мне заботились. Мой пульс продолжал учащённо биться, а прекрасный закат лишь напоминал мне, что я чуть не рассталась с жизнью, и не один раз, а дважды.

Когда через минуту или около того я почувствовала его приближение, меня охватило возбуждение. Он приблизился на расстояние нескольких дюймов, и его горячее дыхание обдало мои плечи. В тот момент, когда он провёл кончиками пальцев по моему плечу, не торопясь поглаживая мою руку, я закрыла глаза.

Он не сказал мне ни слова утешения и не попытался солгать о том, что здесь я в безопасности. Мы оба думали, что в Новом Орлеане мы будем в безопасности из-за дома, и нас охраняли солдаты. Однако его людей легко убили. Об этом я узнала от Рэйвен. Она была великолепна, без умолку болтала о семье и о том, какие у неё были особые отношения со старшим братом Франсуа.

Я совсем не знала, что у него есть сестра, хотя узнала всё о её свадьбе и о том, что она была беременна своим первенцем. Разговор был почти нормальным, что только добавляло сюрреалистичности ситуации.

Теперь же я стояла посреди живописного рая, а водитель, который встретил нас в аэропорту, выполнял приказ Франсуа отвезти нас на улицу Дюваль. Я знала, что он пытается сделать, заставить меня улыбнуться.

Франсуа обнял меня за плечи и притянул к себе. Этот жест не был сексуальным, просто успокаивающим.

— Я взял на себя смелость подобрать для тебя кое-какие вещи.

То, чего я лишилась во время пожара, было ничем по сравнению с его потерями, но по какой-то причине этот добрый жест вызвал у меня слёзы на глазах. Когда я всхлипнула, он поцеловал меня в макушку.

— Всё будет хорошо, — сказал он так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его.

— Ты так в этом уверен?

— Настолько, на сколько могу.

— Почему полиция хочет с тобой поговорить?

— Потому что в партии товаров, прибывших из Южной Америки и Кубы, были обнаружены наркотики. Судно было задержано, что наносит ущерб нашему бизнесу, а также нашей репутации.

Я отстранилась от него и обернулась.

— Я думала, твоя семья не занимается наркотиками.

— Так и есть.

— Вас подставили.

— Да, и, к сожалению, я не уверен на сто процентов, из какой страны были ввезены наркотики, не говоря уже о том, чтобы указать пальцем на виновного.

— Когда ты собираешься поговорить с полицией?

— Утром. Первым делом у меня встреча с адвокатом, а потом уже с властями.

Я придвинулась ближе и положила руку ему на грудь.

— Есть ли вероятность, что тебя арестуют?

— Мой адвокат, похоже, так не думает.

— Но ты не уверен.

Франсуа усмехнулся и провёл рукой по моему лицу, поправляя волосы, как будто длинные пряди были не к месту. Я никогда раньше не видела на его лице такого изнеможения, тёмные круги под его глазами нервировали.

— Давай просто скажем, что я проявляю осторожность во всем. Ты говорила со своим отцом?

В самолёте он вручил мне новый мобильный телефон, не установив никаких правил его использования. У меня не было желания ни с кем разговаривать, мой разум был слишком затуманен, чтобы вдаваться в подробности того, что произошло за последние полторы недели моей жизни.

— Нет. Не уверена, что хочу ему сказать.

— Тогда мне придётся это сделать.

— Не надо. Пока нет. Я просто… Мне нужно ненадолго забыться.

— Понимаю. Я оставил вещи в твоей комнате. Почему бы тебе не переодеться? А потом мы пойдём ужинать. После этого я отведу тебя в одно особенное место.

— Особенное, да? Танцы?

Франсуа склонил голову набок, позволяя своей руке скользнуть вниз по моей руке во второй раз, его горячий взгляд проследил за его движением, когда он опустил её на моё бедро, проводя пальцем назад и вперёд.

— У меня на уме кое-что более соблазнительное.

— Чем наши танцы? Не знаю, как тебе, а мне они казались очень соблазнительными.

— Да, так и было, но я имею в виду нечто более снисходительное.

Он, наконец, позволил себе улыбнуться, и его взгляд стал хищным. Даже в разгар кризиса у него был способ заставить меня почувствовать, что привкус декаданса не помешает.

— Ты расскажешь мне, что мы будем делать?

— Ни за что, прекрасная куколка. Тебе придётся подождать, чтобы узнать. Иди переоденься. Я буду ждать. Сегодня вечером мы просто наслаждаемся временем, проведённым вместе. Договорились?

— Договорились, даже если ты очень злой человек, раз не рассказал мне.

Смеясь, он отступил, но перед этим провёл кончиком пальца от одной стороны моей челюсти к другой. Затем достал свой телефон и направился на одну из трех веранд с видом на маленькую гавань.

Я подождала несколько секунд, прежде чем отправиться в спальню, где обнаружила десятки пакетов из разных магазинов, о которых никогда не слышала. Если он хотел, чтобы я почувствовала себя принцессой, ему это удалось, и с каждым новым пакетом, который я открывала, доставая красивые платья и повседневную одежду, моя улыбка становилась всё шире.

К тому времени, как я разложила всё на кровати, прошло целых тридцать минут. Он потратил небольшое состояние, купив мне десятки нарядов, в том числе самое красивое нижнее белье, которое я когда-либо видела. Я всё ещё была в шоке, когда наконец выбрала тропическое платье, и завизжала, как только зашла в ванную, чтобы убедиться, что оно достаточно хорошо смотрится на вечер.

Роскошное платье стоило больше, чем я когда-либо была готова потратить. Не потому, что я не могла себе этого позволить после того, как мой успех достиг вершины, а потому, что я отказывалась верить в себя. Признание было тем, чего я старалась не делать после достижения определённых целей, но самоуничижение началось задолго до того, как я попала на подиум или была избита фотографом-говнюком.

Не сегодня. Я отказывалась поддаваться ужасу всего, что я пережила в Лос-Анджелесе. Сегодня вечером я наслаждаюсь временем, проведённым с мужчиной, который спас мне жизнь.

Во многих вещах.

Освежив макияж, я взяла пару босоножек, в последний раз покрутившись перед зеркалом. Войдя, я обнаружила целый шкафчик, забитый косметикой и другими туалетными принадлежностями, различными духами и гелями для ванны. Тот, кто делал покупки, умудрился выбрать всё, что только может пожелать девушка. Я выбрала один из своих любимых ароматов и побрызгала им шею и запястья.

Когда я вышла из комнаты, то не удивилась, обнаружив Франсуа на веранде с видом на воду, только на этот раз вместо телефона у него в руке был бокал. Как и всегда было между нами, он почувствовал моё приближение, слегка наклонил голову и издал громкое рычание. Никто в моей жизни не заставлял меня испытывать такого трепета.

Я закружилась на месте, тихо рассмеявшись, когда заметила, как потемнели его глаза. Однако их интенсивное мерцание продолжало вызывать у меня не только дрожь по спине, но и влажность между ног, а моя киска пульсировала.

— Ты выглядишь сногсшибательно, — промолвил он глубоким и мрачным голосом, как и сам мужчина.

— Кем была та женщина?

— Одна из моих сотрудниц.

— Откуда она узнала мой размер? Всё такое изысканное.

— Здесь всё просто. Я ей сказал.

Я протиснулась к нему через перила, забирая напиток из его рук. Лёгкое прикосновение наших пальцев произвело такой потрясающий эффект, что я издала стон. Поднеся бокал к губам, я закрыла глаза, наслаждаясь ощущением покалывания. На моих губах ещё оставались капельки алкоголя, и я нарочно провела по ним языком, чтобы посмотреть, что Франсуа будет делать.

— Ты меня поражаешь.

— А ты такая соблазнительница.

— Мне же нужно как-то привлечь твоё внимание.

— Леди. Я уже довольно долго не могу отвести от тебя глаз.

— Как ты узнал, чего я хочу? — мне было более чем любопытно.

— Я многое о тебе знаю.

Я сделала ещё глоток, возвращая ему бокал.

— Расскажи.

Он глубоко вздохнул, изучая океанскую воду. Мне было трудно отвести от него взгляд даже на секунду. Франсуа был одет в то, во что я никогда бы не подумала, что увижу его в таком виде: джинсы и рубашка-поло, на этот раз ярко-красного цвета. У него было такое тело, которое идеально подходило для джинсовой одежды, плотная ткань идеально обтягивала его ягодицы. Я была в восторге от того, как он выглядел.

— Твой любимый цвет — красный. Твой любимый вкус мороженого — «Чанки Манки». Ты бы предпочла жить на берегу океана, если бы это вообще было возможно, и иметь небольшой домик прямо на пляже. Ты предпочитаешь тихие вечера за просмотром фильма с тарелкой попкорна, а не поход на изысканный ужин. А, ещё, боевики и приключения — твой любимый жанр, и чем жестче, тем лучше. Ты любишь читать книги, воплощать свои фантазии в различных историях, захватывающих твой большой мозг, особенно в рассказах о других сказочных странах. Ты любишь красное вино, вкус бурбона и предпочитаешь, чтобы твои мужчины были одеты в джинсы, а не в костюмы. Ну, как я пока справляюсь?

Я была потрясена тем, что всё, что он сказал, было чистой правдой, но если он не шпионил за мной, то не было никаких шансов, что он бы догадался бы обо всем этом самостоятельно.

— Как долго ты за мной шпионил?

— Ты правду думаешь, что я именно таким образом выяснил твои предпочтения?

— Другого варианта нет.

— Ты недооцениваешь меня, дорогая.

Я скрестила руки на груди, намеренно бросив на него надменный взгляд.

— Тогда объясни мне. Я бросаю тебе вызов.

— Вызов, да? Ну, как я могу устоять перед дамой, бросающей мне вызов? — он тихо рассмеялся, затем высвободил мою руку, намеренно переплетая наши пальцы. — Дай-ка мне подумать. — Он бросил на меня ещё один озорной взгляд, прежде чем уставиться на океан, как будто его бурлящие воды могли дать ему ответы. — Когда ты была младше, ты была зациклена на красном цвете, во всей твоей одежде, малиновой или алой. Недавно ты обвинила меня в том, что я думаю, будто ты только и делаешь, что сидишь и ешь мороженое «Чанкки Манки», и я сомневаюсь, что ты бы упомянула об этом, если бы это не был твой любимый вкус. Однажды ты сказала мне, что хочешь жить на пляже, после того как мы прогулялись у воды рядом с домом в Наулинсе. Признаюсь, я догадался о фильмах и попкорне, хотя, когда ты была ребёнком, ты как-то сказала мне, что твоим любимым занятием был просмотр фильма «Крепкий орешек» со своим отцом, который вы чаще всего смотрели вдвоём, настаивая на том, что это рождественский фильм. Ты, наверное, не помнишь, но однажды ты выиграла конкурс на то, чтобы прочитать больше всего книг за год, о чём с гордостью сообщила мне, в том числе две твои любимые книги об Италии и о каком-то тропическом месте, которое я не помню. Красное вино и бурбон — очевидные варианты, учитывая, чем ты балуешься в моём обществе. И, — добавил Франсуа, подняв указательный палец, — поскольку ты ругала меня за то, что я не часто ношу джинсы, я сделал ещё одно обоснованное предположение.

Он даже не потрудился повернуть голову в мою сторону. Если бы он это сделал, то увидел бы, как у меня отвисла челюсть.

— Ты всё помнишь.

— Я ничего не забываю. У меня тоже большие мозги. — Он прижал кончик указательного пальца к виску. Когда он повёл себя так, словно это было оружие, и нажал на спусковой крючок, я немедленно схватила его за руку.

— Не делай так. Твоя жизнь важна, по крайней мере, для меня.

Он усмехнулся.

— Кое-кто другой пытался сделать это за меня, сладкая. Но я не планирую идти по этому пути.

— Кто, чёрт возьми, мог сделать что-то подобное? Должна ли я выследить их всех?

За его смехом последовало лёгкое покачивание головой.

— Нам всем приходится нести своё бремя, милая. Маргарет стала моим.

— Любовь всей твоей жизни?

— В то время я так думал. Но это было не правдой.

— Кем она была?

— Она была охотницей за деньгами в самом традиционном смысле этого слова. Она искала меня, притворяясь скромницей. Была идеальной аферисткой, затащившей меня в своё логово. После того, как я влюбился и позволил себе довериться ей, она предала меня, украв деньги с моих счетов, что почти разрушило часть моего бизнеса. Она даже лгала полиции, пытаясь заставить их арестовать меня. Это было дымовой завесой, чтобы она смогла уехать из страны с миллионами долларов.

— Ты что, шутишь надо мной?

— Хотел бы я, чтобы это было так. Я верил ей до самого конца, даже когда члены семьи говорили мне, что я не в своём уме.

Я слышала гнев в его голосе, но более того, печаль и злость из-за того, что он доверился ей.

— Мне очень жаль, но это не значит, что в мире нет порядочных женщин. Кроме того, мой отец учил меня, что, когда двое влиятельных людей вступают в отношения, они могут подпитываться властью друг друга, создавая безжалостную империю. Если бы только мой отец последовал своему собственному совету.

— Когда-то они любили друг друга, Делани. Они просто отдалились друг от друга.

— Я думала, ты ненавидишь мою маму.

— Нет. Когда-то я хотел ненавидеть каждую женщину.

— А больше ты этого не хочешь. — Я оттолкнула его, заставляя посмотреть мне в глаза.

— Нет, не хочу.

Я бросила на него ещё один взгляд, только на этот раз озорной.

— Мне воздадут должное за то, что я помогла тебе достичь этой цели?

— Почему ты думаешь, что это было моей целью?

— Потому что я тоже кое-что знаю о тебе.

— Пожалуйста, поделись со мной тем, что ты узнала. — Франсуа оперся бедром о перила, глядя на меня сверху вниз с восхитительным весельем в глазах.

— Ты всегда был мечтателем, мечтая стать моряком в открытых водах. Ты был очарован «Моби Диком» и выбрал его в качестве своей любимой книги. Твой любимый цвет — синий, если быть точной, кобальтово-голубой. Ты предпочитаешь бурбон. Хах. Верно? — я не смогла удержаться от смеха.

— Не так уж и плохо, прекрасная куколка. Продолжай.

— Хм-мм… Тебе нравятся быстрые машины с мощными двигателями. Ты бы предпочёл стейк слабой прожарки, с кровью, а не курицу, которую ты называешь крестьянской едой. Ты ненавидишь «Макдоналдс», предпочитая «Венди» в качестве фаст-фуда. О, и дай-ка подумать… — я постучала пальцем по губам точно так же, как это делал он. — Ты обожаешь Джимми Баффета.

— Последнее утверждение было нечестным. Это ты уже знала.

— Может быть. А что насчёт остальных?

— Ты права. Но как ты узнала? — морщинки вокруг его глаз разгладились, улыбка придавала ему мальчишеский вид, особенно учитывая то, как ветер трепал его волосы.

— Девушка никогда не раскрывает своих секретов. — Я попыталась отстраниться, но Франсуа схватил меня за обе руки, заставив подняться на цыпочки и прижаться к нему.

— Если ты мне не расскажешь, я буду вынужден напомнить тебе, кто здесь главный.

— Ох, да? И как же ты собираешься это сделать?

Он закатил глаза, и эта легкая игривость была такой неожиданной, что я опешила. Когда он быстро шлёпнул меня по заднице тремя резкими ударами ладони, я взвизгнула, а затем рассмеялась.

— Нечестно!

— Ты же знаешь, что жизнь несправедлива, — прорычал Франсуа. Боже, этот звук мог пробудить страсть в глубине души, как ничто другое, из того, что он делал.

За исключением его страстных поцелуев, за которые можно было умереть. Словно искушая его ещё больше, я невольно провела языком по губам.

— Печально, но правда. Отлично. Ты не только разбиваешь сердца, но и в целом невыносимый человек. Однажды я застала тебя за прослушиванием музыки Баффета, «Son of a Son of a Sailor», если быть точной. Я спросила тебя, почему тебе она так нравится, и ты ответил, что рождён, чтобы бороздить океаны.

Он отвернулся, чуть не рассмеявшись.

— Я живу не в ту эпоху. Всегда хотел быть пиратом, грабителем.

Хотя его слова и рассмешили меня, они были правдивы.

— Когда мы говорили о конкурсе, который я выиграла много лет назад, ты рассказал мне о своей любимой книге. Разве ты не помнишь?

— Хотел бы я этого не помнить. — В его глазах было столько грусти, что я на несколько секунд растерялась. Я отвела взгляд, испугавшись, что вторгаюсь в его личную жизнь по какой-то безумной причине. — С цветом всё очевидно, потому что я сказала тебе, что у тебя кобальтовые и великолепные глаза. Ты же сказал мне, что с того дня это будет твой любимый цвет. Быстрые автомобили появились давным-давно. Я помню тот день, когда ты разбил свой любимый «Trans Am», и папе пришлось прийти тебе на помощь.

Франсуа рассмеялся.

— Не могу поверить, что ты все это помнишь.

— Как я могла забыть? Мне целых тридцать минут читали лекцию о вреде слишком быстрой езды. Он заставил меня пообещать всегда пристегиваться и никогда не превышать разрешенную скорость.

Сделав глубокий вдох и задержав дыхание, Франсуа обхватил ладонями моё лицо.

— И это сработало?

— Черт возьми, нет. — Мы оба рассмеялись, и это было приятно, естественно, но напряжение не исчезло.

— А еда?

— Давай подумаем. Я угадала со стейком, потому что вспомнила тот день, когда ты водил меня в «Венди». Помнишь?

— Смутно. Освежи мою память. — Он не отпускал меня, опустив голову.

— Однажды я попросила тебя сводить меня в «Макдоналдс». Ты отказался, сказав, что это отвратительная еда, но вместо этого сводил меня в «Венди». Тогда я влюбилась в их сэндвич «чимкен», как мне понравилось называть его в тот самый день. Он до сих пор мой любимый. — Его губы были так близко, что у меня перехватило дыхание, и я молилась, чтобы он поцеловал меня.

— «Чимкен» по-прежнему для крестьян, милая.

— Ничего страшного. Может, мне и нравится быть крестьянкой.

Я обхватила пальцами его рубашку и слегка наклонила голову. Моё дыхание было таким же быстрым, как и пульс, а мысли кружились от желания, переполнявшего меня. Франсуа оказывал на меня такое сильное воздействие, что становилось трудно дышать.

— Не делай этого, — строго сказал он.

— Не делать чего?

— Не влюбляйся в меня, детка, потому что я плохой человек. Недостаточно хорош для тебя.

— Да, ты такой. Ты — всё, чего я когда-либо хотела. Всё, что мне когда-либо будет нужно. Разве ты до сих пор этого не понял?

Он медленно покачал головой, всё ещё не отрывая своих губ от моих.

— Черт возьми, Делани. Я не смогу жить без тебя. Я буду гореть за это в аду, но никогда тебя не отпущу.

Когда он завладел моими губами, прижимая меня к перилам всем своим весом, я поняла, что он сделал меня самой счастливой женщиной в мире.

Я любила его.

Задумчивого, опасного мужчину с золотым сердцем. Он был моей судьбой.

Моей единственной настоящей любовью.