Капо

ГЛАВА 17

Делани

Всего.

Одно единственное слово содержало в себе такой мощный смысл, что я была поражена. И всё же, когда Франсуа допил остатки своего напитка, отбросив стакан в сторону, как будто он ничего для него не значил, я задрожала в его объятиях. Ему было всё равно, есть ли у меня время разобраться в эмоциях, связанных с его заявлением, и в его смысле.

Он прижался своими губами к моим с такой яростью, что я не могла ясно мыслить. И, по правде говоря, я больше и не хотела. Все сдерживаемые чувства, мрачные эмоции и ужасы вырвались наружу в этот момент, страх от того, с чем мы столкнулись, больше не имел значения.

Хотя бы на какое-то время.

Его вкус был возбуждающим, от него мурашки пробегали по каждой мышце. Он пил из моих уст, как будто был человеком, умирающим от жажды, застрявшим посреди пустыни Сахара. А я цеплялась за него, как за спасательный круг. Я жаждала сорвать с себя каждый дюйм одежды, прижать наши разгорячённые тела друг к другу, но Франсуа ни на секунду не позволил бы мне стать главной.

Когда на периферии моего зрения появились вспышки света, я позволила себе обомлеть в его объятиях. Когда он, наконец, прервал сладкий момент страсти, я сразу же застонала, так как потеря его губ была почти невыносимой. Он грубо провёл большим пальцем по моим губам, его грудь тяжело вздымалась и опускалась.

— Послушай меня, Делани. Я собираюсь смаковать и брать то, чего так хочу, прекрасная куколка. Я уже сыт по горло ожиданием. Я нетерпеливый человек.

— И не будь им, — ответила я ему.

— Это твой последний шанс уйти от меня. Это уничтожит твоего отца. Никакой дружбы больше не будет. Это осложнит ваши отношения.

— Знаю, — мой шёпот был запыхавшимся, а лёгкая дрожь заставляла его прерываться. — Это моя жизнь, Франсуа. Никто, включая моего отца, не может делать за меня выбор.

— После этого ты будешь принадлежать мне. Ты слышишь, что я тебе говорю?

Глаза Франсуа оставались немигающими, а от его властной и пронзительной манеры перехватывало дыхание.

— Да, сэр. Я и не хочу уходить.

Он на несколько секунд запрокинул голову, а когда снова опустил её, цвет его радужек изменился.

— Значит, так тому и быть.

Он был одержимым человеком, я всегда это знала. Он с легкостью раздвинул мои губы, беря то, что хотел, и провёл кончиком языка по дальней части моего нёба Я была так крепко прижата к нему, что чувствовала его учащенное сердцебиение, ощущала прилив адреналина, который подпитывал электрические разряды между нами. Ничто не могло подготовить меня должным образом к тому чувству, когда я отпускаю себя, нахожусь с ним в плотской близости, свободной от лжи и притворства. Только мы двое и никого больше.

Это чувство перевернуло мою жизнь, заставив всё моё тело болеть и дрожать в его объятиях. Франсуа был более властным, чем раньше, проведя рукой по моей спине, разминая мою попку, прежде чем сжать её в своей ладони. Когда он приподнял меня на цыпочки, я обвила руками его шею, запустив пальцы в его волосы. Было странно, что я восхищалась мягкостью его густых кудрей, и тем, как его волосы щекотали мои пальцы.

Моё сердце продолжало трепетать так же быстро, как крылья бабочек в животе, а поцелуй был гораздо более страстным, чем всё, что я когда-либо делила с ним ранее. Возможно, это потому, что мы оба почувствовали себя свободными от цепей, которые служили якорями, мешающими нам справиться с силой наших чувств.

Желание. Потребность.

Все эмоции сливались воедино, тесно переплетаясь, как и наши тела. Я затруднялась объяснить, где начиналось одно, а где заканчивалось другое. И, по правде говоря, мне было всё равно. Его вкус был восхитительным, момент взрывным, вокруг нас мерцали огни.

— Хочу тебя, — выдавила я, молясь, чтобы Франсуа не передумал.

— О, Боже, женщина. Я жажду тебя больше, чем кого-либо другого.

Когда он полностью оторвал меня от пола, я поняла, что растворяюсь в нём и больше не чувствую своих рук и ног. Он во второй раз прижался губами к моим, его действия были ещё более обдуманными, чем раньше. Он продолжал двигать языком назад и вперёд, при каждом выдохе издавая хриплое рычание. Франсуа был скорее зверем, чем человеком, и мне нравилось каждое его жесткое действие.

Когда наши губы разомкнулись, я высунула язык, скользнув им по его рту, и потянулась к его рубашке. Он позволил мне дёрнуть на нём туго натянутую рубашку, прежде чем издать глубокий, горловой звук, от которого задрожал каждый мускул, каждая клеточка в крови. Дело было не только в том, что мы были наэлектризованы, охвачены пламенем от этих обжигающих прикосновений. Этот момент и взрывная природа нашей страсти были продолжением нашей ядовитой потребности, которая никогда не позволила бы нам освободиться.

Но я не хотела быть свободной от этого мужчины. Мне нужно было впитать его сущность, насладиться безумием нашего единения. И забыть обо всем, кроме нас двоих.

Он оттолкнул меня, склонив голову набок и устремив свой пылающий взгляд на мои ноги. Затем он обеими руками схватил меня за ворот футболки и с лёгкостью сорвал её с моего тела. Я была уверена, что у него случится сердечный приступ, потому что его грудь поднималась и опускалась слишком быстро, а лицо исказилось.

— Ты моя. Ты знаешь об этом?

— Да.

— Это то, чего ты хочешь? — пробормотал Франсуа своим хриплым голосом, обхватив ладонями обе мои груди, и тут же провёл большими пальцами туда-сюда по моим ноющим соскам.

— Боже, да.

Я снова попыталась дотянуться до него и в конце концов проделала с ним то же самое, оторвав пуговицы от его окровавленной рубашки. Было что-то ещё более порочное в осознании того, что он убил ради меня. Прилив адреналина был вызван этим знанием, потребность в нём возросла в десять раз. Кем это меня делало? Монстром, как и он?

Или я была светом в его тьме?

Франсуа сорвал с меня шорты, стянул их с моих бёдер, разорвал резинку стрингов, и уже через несколько секунд я была полностью обнажена. Теперь меня охватило дикое чувство смущения. Его люди могли войти сюда в любой момент, но он, казалось, нисколько не беспокоился.

— Ты получишь всё, что тебе нужно и чего ты хочешь. Если будешь хорошей девочкой. — Он взял меня за соски, покручивая и пощипывая их, пока у меня перед глазами не появились звёздочки.

— Ох.

Боль была невероятной, в голове было пусто, желание прикоснуться к нему — единственное, о чём я могла думать. Я обхватила его грудь ладонями, массируя его кожу, боясь, что упаду на пол.

Франсуа медленно опустил голову, не сводя с меня глаз. Облизнул мой правый сосок, не торопясь, чтобы успокоить жжение и боль. В его действиях было что-то необыкновенное, его желание исследовать каждый дюйм моего тела было написано у него на лице. Я была уверена, что этот грубиян овладеет мной, и это возбуждало меня ещё больше.

Когда он зажал затвердевший бутон между зубами, прикусывая его, пока я не вскрикнула, Франсуа позволил своей руке скользнуть вниз по моему животу и между ног. Его пальцы легко нашли мою влажную киску, безжалостно дразня меня, когда я всхлипнула ещё несколько раз.

В конце концов, я была вынуждена вцепиться в его руки, чтобы не упасть. Я запрокинула голову, смеясь, а затем застонала, когда ощущения усилились.

Он коснулся губами другой моей груди, проводя кончиком языка по ареоле, прежде чем пососать сосок. Они уже были такими чувствительными, что я не могла унять дрожь. Когда он скользнул пальцами внутрь, медленно и нежно двигая ими в идеальном ритме, я погрузилась в состояние умиротворенного блаженства. Все звуки были отброшены в сторону, все сложности, связанные с тем, кем и чем мы были, развеялись.

Я смутно осознавала, что Франсуа начал покрывать поцелуями ложбинку между моих грудей, затем спускаясь по животу. Я не могла дышать, меня всё ещё потряхивало. Я склонила голову набок, стараясь держать глаза открытыми, отчаянно желая наблюдать за всем, что он делает. Это было невозможно.

— Моя прекрасная куколка — плохая девочка. Так ведь? — он снова ущипнул меня за соски, пока я не закричала, позволяя мне ощутить его садистскую сторону.

— О, Боже. Ох…

— Отвечай мне.

Он действительно задавал мне этот вопрос?

— А-га.

Внезапный удар его руки по моей ягодице был жестким, но от этого по внутренней стороне бёдер потекли струйки сока. Запах моего возбуждения был таким же мощным, как и его действия, и то и другое — сильный афродизиак.

— Тебя нужно наказывать каждый день. — Франсуа опустился на пол, раздвигая мои ноги как можно шире.

— Возможно.

Я больше не узнавала свой голос. Моргнув несколько раз, я перестала сосредотачиваться и теперь сжимала его плечи. Я понимала, что стискиваю его пальцами, но другого выбора не было. Он делал то же самое, упираясь пальцами мне в ягодицы и одновременно двигая мои бёдра вперёд.

В тот момент, когда он прижался губами к моему клитору, у меня подогнулись колени. Этот мужчина знал, как свести меня с ума и сделать влажной. Он дразнил меня, проводя языком по моему клитору, пока я не начала биться об него, тяжело дыша, словно дикое животное.

Я чувствовала, что он не собирался позволять мне отделаться так легко. Я была его пленницей во всех смыслах этого слова. Каждый электрический разряд усиливался, несуществующие колокольчики звенели у меня в ушах. Было что-то слишком греховное в том, что Франсуа был почти одет, а на мне остались только теннисные туфли. Я чувствовала себя такой плохой девочкой, но мне было так хорошо.

Это была настоящая свобода, возможность отпустить всё, чего я когда-либо желала.

Как только Франсуа, наконец, пососал мой нежный бутон, я запустила пальцы в его волосы, дёргая с такой силой и желанием, что побоялась, что вырву их целыми прядями. Если он и возражал, то никак не отреагировал на это, сосредоточившись на том, чтобы довести меня до безумия.

Когда он, наконец, проник языком в моё узкое влагалище, мне удалось приподняться на цыпочки, изо всех сил стараясь удержаться, и выгнуть спину, когда наслаждение пронзило меня насквозь.

— О. Мой. Бог.

Оргазм был быстрым и безжалостным, доведя меня до точки невозврата. Вспыхнул свет, мой слух затуманился, а в голове стало совсем пусто. Это был чистый экстаз, который только ему удавалось доставить мне.

Франсуа не собирался останавливаться на достигнутом, яростно облизывая меня, рыча, как зверь, которым он и являлся. Я продолжала трясти волосами назад-вперёд, вероятно, со стороны это выглядело будто я безумная. С каждым резким движением его языка, с тем, как он проникал в самую сердцевину меня, я погружалась всё глубже в сладкую нирвану.

Ещё одна кульминация окатила меня с ног до головы. На этот раз я не издала ни звука, хотя мысленно кричала от дикого наслаждения. Каждый звук, который Франсуа издавал, продолжал возбуждать меня, каждое движение его шершавого языка приближало меня к пропасти, к бездне далеко внизу.

Возможно, я всегда была влюблена в этого мужчину.

Мрачного, опасного хищника.

Когда кульминация достигла безумной точки, моё тело затряслось в его хватке, он страстно лизал меня, пока я не стала особенно чувствительной. Секунды или, может быть, минуты спустя я почувствовала, что он поднялся на ноги, заключая меня в свои сильные объятия. Когда я прижала руку к его груди, изо всех сил стараясь заглянуть ему в глаза, выражение его лица изменилось, став ещё мрачнее.

Я была не просто его любовницей.

Теперь я была его собственностью.

И я была невероятно взволнована этим.

Он целеустремлённо вышел из комнаты, не говоря ни слова, не отрывая от меня взгляда. Это было так, словно мужчина пытался убедиться, что я не передумаю. Каким-то образом я знала, что даже если бы я это сделала, сделка, которую заключила, будет длиться до скончания веков. Кем я была, чтобы хотеть кого-то другого, кроме того, о ком мечтала каждая девушка?

Плохой парень-альфа. Опасный мужчина. Тот, кто любит рисковать.

Человек, настолько увлечённый всем, что он делал, что у меня буквально перехватывало дыхание. Все в его действиях было методичным, целеустремлённым, как будто, делая это, он молча предупреждал меня, давая мне возможность в последний раз подумать о своём выборе. Хотя по собственническому выражению его глаз я могла сказать, что он не собирался меня отпускать.

Постоянный озноб, щекочущий каждый дюйм кожи, и жар, растущий в глубине моего существа, невозможно было отрицать.

Или объяснить.

Мы рисковали не только его дружбой с моим отцом и моей жизнью.

Мы оба рисковали всем, что, как нам казалось, мы знали друг о друге, нежностью, которую испытывали в разлуке, а не в потребности. А в моём случае я рисковала своим сердцем. Было ли это просто страстью, потребностью в единении? Это не имело значения. Теперь я принадлежала ему.

Франсуа двинулся по коридору, как хищник, каким он и был, тишина в доме была почти оглушительной. Он пинком распахнул дверь своей спальни, втаскивая меня внутрь. Затем он бросил меня на середину кровати. Не колеблясь, он толкнул меня на неё, сдёрнул сначала одну туфлю, потом другую и швырнул их через всю комнату.

Из моего горла вырвался смех, и это непристойное действие ещё глубже погрузило меня в греховный момент.

Мурлыча, я почти сразу же забралась к нему на колени и потянулась к нему, как делала это раньше. Не было никаких слов, которые можно было бы произнести, никаких дальнейших заявлений. Музыка и слова — всё это было в наших действиях.

Франсуа покачал головой, отстраняясь от меня, и лёгкая ухмылка на его лице свела меня с ума. Я раскачивалась назад-вперед, нарочно покачивая бёдрами, пока он медленно стягивал порванную рубашку со своих широких плеч. Пока он пристально наблюдал за мной, я прижала ладони к верхней части груди, согнув пальцы и проведя ими вниз по грудным мышцам.

— Мм-м… — промычал он, сбрасывая рубашку и стягивая ботинки. Его тёмные глаза были заслонены полуприкрытыми веками, а длинные тёмные ресницы скользили по щекам, когда он моргал. То, как вздымалась и опускалась его грудь, ясно говорило о его потребностях, желаниях, которые могли сделать этот момент ещё более бурным.

И я жаждала этого, каждый дюйм моего тела пылал огнём.

Когда Франсуа расстегнул брюки, я в преувеличенной манере провела языком по губам, пощипывая пальцами соски. Боль была восхитительной, и я откинула голову назад, двигая бёдрами вперёд.

— Будь осторожна, моя сладкая куколка. Я могу сломать тебя.

— Я не хрустальная.

— Это ты сейчас так говоришь. — Через несколько секунд он был полностью обнажён, стоял во весь рост и позволял мне любоваться его безумно красивой внешностью. Как может мужчина быть настолько великолепен?

Когда мой взгляд опустился по всей длине его груди, перемещаясь по художественному миру чернил, которые он вытатуировал на своей коже, он проследил за моим взглядом. Молния была окружена виноградными лозами и завитками.

— Символ власти и могущества, используемый богами, — сказал он мне, следуя моему примеру и проводя грубыми подушечками пальцев по рисунку на теле, прежде чем провести рукой по своему члену.

— Идеально тебе подходит.

Его ухмылка стала ещё мрачнее, чем раньше, и я могла поклясться, что можно было прочесть его мысли, ту тьму, которую он испытывал. Я не могла унять дрожь.

Медленно, я передвинулась к изножью кровати, оставаясь на коленях, и провела рукой по своей коже, опуская её ниже. В тот момент, когда я просунула руку между ног, поглаживая ноющий бугорок, Франсуа зашипел, как будто разозлился из-за того, что я прикоснулась к тому, что принадлежало ему.

Тем не менее, он обхватил пальцами свой член и несколько раз подрочил, наблюдая за каждым моим движением.

— Никто другой больше никогда к тебе не прикоснётся. Если они это сделают, то умрут. — Его мрачные слова были сказаны просто и откровенно. И я знала, что это правда.

— Твоя.

— Да… — он придвинулся ближе, убрал мою руку с моей киски и положил её себе на живот. Я была удивлена настолько сильным жаром, что он обжёг мне кончики пальцев.

Я снова облизала губы, воркуя и не спеша опуская их к его члену. Как только Франсуа убрал руку, я обхватила пальцами его основание. Он придвинулся ближе, предоставляя мне полный доступ.

— Пососи меня, куколка. Мне нужен твой горячий ротик на головке моего члена. — Он сжал в кулаке мои волосы, направляя мою голову вниз.

Я не нуждалась ни в каких указаниях или поощрении, влечение к нему итак было невероятным. Высунув язык, я облизала кончик, затем чувствительную щелочку, а после отодвинулась, насколько он позволил. Усмехнувшись, я просунула другую руку ему между ног, обхватив и сжав его яйца.

— Блядь. Не дразни меня, куколка. Если ты продолжишь, я не буду нежным.

Его грубые слова лишь заставили мою киску сжаться и разжаться.

— Я не хочу нежности. Хочу грубости.

— Как я тебе уже говорил. Будь осторожна с тем, о чём просишь.

— Осторожности нет в моём словарном запасе.

Его член был твёрдым, как камень, и я ничего не смогла с собой поделать, наклонилась и провела языком по его нижней части. Когда я провела им по яйцам, Франсуа запрокинул голову с громким рёвом.

— Это будет такая радость — овладеть каждой твоей дырочкой.

Я содрогнулась от этой мысли, зная, что он сдержит своё обещание. В тот момент я бы отдала ему всё. Всю себя. Всю. Без. Исключения. Я пососала одно яичко, затем другое, наслаждаясь мускусным ароматом и острым вкусом. Обхватив рукой его член и нежно двигая ей, я почувствовала, что Франсуа теряет терпение.

И всё же я наслаждалась моментом обретения контроля над ним, вероятно, единственным, который у меня будет ещё какое-то время. Я снова и снова водила языком от основания к кончику, проводя им по головке его члена. Как только я обхватила его головку, Франсуа перекатился на носочки, опуская мою голову ещё на несколько дюймов.

Я чуть не подавилась, настолько он был огромен, заполняя мой рот и растягивая мышцы челюсти. Но через несколько секунд я расслабила горло, полная решимости взять его всего. Он запустил пальцы в мои волосы, каждый мускул его тела напрягся.

— Хорошая девочка. Такая хорошая девочка.

Его похвальные слова довели меня до крайности, и в ответ на это над моей верхней губой выступили капельки пота. Я обхватила рукой основание его члена, создавая дополнительное трение. Каждое его глубокое рычание, каждый животный звук разжигали огонь, и я продолжала двигаться, позволяя ему широко раскрывать мой рот, пока головка не коснулась задней стенки моего горла.

Франсуа удерживал меня на месте, а давление на мою голову напоминало мне, что я принадлежу ему. Я двигала языком назад-вперед, пытаясь контролировать своё дыхание. Когда он, наконец, отпустил меня, я почувствовала, что он вот-вот кончит, но сомневалась, что он позволит себе кончить таким образом.

Полностью овладев собой, Франсуа обхватил ладонями моё лицо, я перевела взгляд так, чтобы видеть его глаза.

— Вот так, малышка. Твой. Горячий. Ротик. — Он трахал мой рот в течение нескольких секунд, не торопясь, проталкивая свой член внутрь и вытаскивая его наружу. Затем Франсуа полностью вышел, толкая меня за плечи, пока я не повалилась навзничь на кровать. — Не так. Пока ещё нет.

Когда он забрался на кровать, опустив глаза, он рассматривал меня всю, как делал это уже много раз, но на этот раз всё было по-другому. Невозможно описать, насколько напряжённым оказался он сам или этот момент, когда в комнате словно разрядился весь воздух. Мне было трудно дышать, я перестала сосредотачиваться. Всё, о чём я могла думать, это о его большом, толстом члене, погружённом глубоко внутрь меня.

Франсуа устроился у меня между ног, не торопясь согнул одну ногу в колене, вытащил мою ногу из-под одеяла и положил её себе на бедро. Пока он гладил меня обеими руками вверх и вниз, я не могла отвести от него глаз, кончик его члена уже блестел от капель предэякулята.

Он очень медленно опустил голову, покрывая поцелуями мою ногу, подтягивая другую, пока я не раскрылась для него пошире.

— Ты такая влажная, — пробормотал он.

— Только для тебя.

— Мм-м… Тогда, думаю, мне нужно что-то с этим сделать.

— Угу. — Он поднял мою ногу, закинул её себе на плечо, а затем провёл головкой своего прекрасного члена по моей влажности. Я положила обе руки ему на грудь, переводя взгляд туда-сюда. Франсуа подначивал меня, дразнил. Заставляя ждать этого идеального момента.

Как и прежде, он очень медленно опустился на меня, положив руки по обе стороны от меня. Я хотела податься бёдрами вперёд, вгоняя его член внутрь, но не могла противиться его контролю. Он легко поцеловал меня в губы, проводя ими назад-вперёд, прежде чем поднять голову и выпрямить руки. Улыбка на его лице была практически зловещей, недвусмысленно говорящей о том, что он собирается со мной сделать.

Когда он, наконец, вошёл в меня на всю длину, я рывком приподнялась с одеяла, хватая ртом воздух. Всхлипы и стоны срывались с моих губ, и я мотала головой туда-сюда. Если бы только этот мужчина знал, что он со мной делает.

Он вышел, снова вошел в меня, и я не смогла сдержать крик, вырвавшийся из моего горла. Я продолжала упираться руками ему в грудь, разминая его мышцы, пытаясь подавить один крик за другим. Когда он обхватил мою голову сначала одной рукой, потом другой, я поняла, что его разум переполнен пошлостью и сомнениями, он всё ещё не уверен в своём решении относительно меня.

Когда Франсуа сплёл наши пальцы, медленно двигая ими туда-сюда, его взгляд стал более пристальным. Я была загипнотизирована тем, как его глаза постоянно меняли цвет, радужки становились переливчатыми. Всё в нём привлекало и удерживало моё внимание так же, как его грубые действия с моим телом.

И на несколько драгоценных мгновений мы стали единым целым, занимаясь любовью, а не трахаясь. Почему-то у меня было чувство, что это ненадолго. Это не могло так продолжаться, учитывая то, с чем нам пришлось столкнуться. Я встречала каждое движение его бёдер, двигавшихся назад и вперёд. Он был так глубоко, что я могла поклясться, что его кончик был у меня в матке. Этот мужчина был настоящим властелином, но его нежная сторона была столь же притягательной.

Но по мере того, как продолжались нежные моменты, я чувствовала, чего он хочет, как будто реальность того, кем он был как мужчина, и моё восприятие его как монстра были чем-то, что Франсуа был полон решимости доказать. Тот момент, когда он стал более мрачным, был легко заметен по блеску его глаз и по тому, как изогнулась его верхняя губа.

Его действия стали более грубыми, движения — более жесткими, но это было так, как будто он изучил каждый дюйм моего тела, а также предвидел мои потребности. С каждым яростным толчком я приближалась к нирване, к очередному оргазму, ожидавшему меня в тени.

— Кончи для меня, прекрасная куколка. — Его приказ был мрачным, восхитительно опасным, и я не могла его проигнорировать.

Как по волшебству, не успел он прошептать эти слова, как моё тело отреагировало, моя киска сжалась вокруг его толстого члена, словно в тугих тисках.

— Ох, о, о, о…

Я закрыла глаза, рывком поднялась с кровати, пытаясь вдохнуть, когда кульминация пронзила меня. Где-то в глубине моего рассеянного сознания я услышала, как Франсуа бормочет что-то по-французски. Что бы это ни было, это разожгло бушующий огонь, доведя меня до самого продолжительного оргазма в моей жизни. К тому моменту, когда ощущения начали ослабевать, я была в изнеможении и склонила голову набок.

— Ты так прекрасна, когда кончаешь, — заявил он так, словно это было то, что мне нужно было услышать.

— Я чувствую себя прекрасной рядом с тобой.

Я обхватила другой ногой его массивное бедро, пытаясь сохранить этот момент в неприкосновенности. Но, как и во всём остальном в нём, Франсуа не позволял мне ничего контролировать. Он полностью вышел из меня, опустившись на колени.

— Что ты делаешь? — спросила я, чувствуя, как эта пустота убивает меня.

— Заявляю права на твою упругую задницу.

Он был настолько силён, что поднял и перевернул меня на колени и руки, не приложив ни малейшего усилия. Ничто в его способностях больше не должно меня шокировать. Этот человек был настоящим силачом. Однако мысль о том, что он будет засовывать свой толстый член в мою тугую попку, была почти невыносимой.

Однако от него было не уйти, Франсуа обхватил меня одной рукой за горло, удерживая на месте. Когда он шлёпнул меня по ягодицам другой рукой, покалывание перешло в лёгкую боль, но я была такой влажной и горячей, что электрический разряд, пробежавший по мне, превратил этот момент в дополнительное возбуждение.

Я была вынуждена выгнуть спину, когда его пальцы впились в мою шею, используя свою хватку как поводок. Никогда не думала, что подобное может ощущаться столь сексуально. Он ещё дважды шлёпнул рукой по моей попке, прежде чем скользнуть кончиком члена в мою тёмную дырочку. Как только он начал проникать внутрь, то накрыл меня своим телом, прижавшись ко мне всем своим весом.

— Я никогда этого не делала, — призналась я, ненавидя звук своего голоса. Он был таким ничтожным, как будто я потерпела поражение, но совсем не чувствовала себя так. Когда я была с Франсуа, мне казалось, что я парю, как будто все беды мира можно исправить, если мы будем вместе.

— Без резких движений.

— А что, если… — я никогда раньше не признавала своего поражения. Была уверена, что не собираюсь начинать и сейчас.

— Ты никогда не подведёшь меня, детка. Ты идеальна. Дыши ради меня, моя маленькая куколка. — Его слова были отрывистыми, горячее дыхание греховно касалось моего уха.

Идеальна. Я была далека от идеала, но его слова продолжали повышать уровень адреналина, феромоны усиливались.

Я вцепилась в простыню, пытаясь делать то, что он просил, всё ещё борясь с причиной, по которой я наслаждалась этим моментом. Ещё одна волна боли пронзила меня, когда он вошёл глубже, выталкивая меня из моей зоны комфорта.

Перед моими глазами вспыхнул свет, но я закрыла их, стараясь как можно дольше сдерживать своих демонов. Хватка Франсуа оставалась твёрдой, когда он продолжал входить в меня, прогоняя боль, заменяя её самыми невероятными ощущениями, которые я когда-либо испытывала. Когда мои мышцы начали расслабляться, принимая его широкий обхват, я была потрясена тем, насколько это было восхитительно.

Он вошёл в меня на последние пару дюймов, содрогаясь всем телом. Когда он почти полностью вышел из меня, я застонала, сильно прижимаясь к нему.

— Маленькая голодная девочка.

— Даже не представляешь.

— Тогда я дам тебе то, что тебе нужно, взяв всё, что захочу. — Он снова медленно вошёл в меня. На этот раз мои мышцы отреагировали иначе.

— Ты всегда получаешь то, что хочешь?

— Да. — Односложное признание было подобно контролируемому ожогу, хотя в том, что нас связывало, не было ничего, что можно было бы считать контролируемым.

Термин «обладание» по-прежнему не выходил у меня из головы, и смысл того, что он означал, не ускользал от меня. Франсуа был таким мужественным, что от ощущения его напряжённых мышц на моей спине и ногах у меня перехватило дыхание. Он не торопился, трахая меня, предъявляя права на мою задницу так же, как до этого на мой рот и киску. Покачивание, когда мы двигались вместе, вызывало такое же покалывание в позвоночнике, как и всё остальное, что происходило ранее, может быть, даже больше.

Казалось, что наши тела были созданы для того, чтобы идеально подходить друг другу, как будто вмешалась сама судьба. Может быть, я вела себя глупо, а ведь обещала себе, что никогда больше этого не будет.

Франсуа опустил голову, уткнувшись носом мне в шею, и хрипло прошептал:

— Ни один мужчина больше никогда не прикоснётся к тебе. — Казалось, если я повторю его слова, они станут правдой.

В те мимолётные секунды, когда он продолжал двигаться глубоко внутри, в тот момент, когда я почувствовала, что он близок к оргазму, его тело напряглось ещё больше, а я задумалась, сможет ли этот мужчина когда-нибудь снова полюбить.

В нём была неумолимость, хладнокровие, которые указывали на то, что раньше ему причиняли боль, тогда его тело содрогнулось, а член, пульсирующий в моей тугой заднице, стал трепетать ещё сильнее.

Даже когда он извергся, наполняя меня своим семенем, мои мысли оставались о том, кто был тем, кто полностью сокрушил его дух.

По миллиону причин мне должно было быть всё равно, и я должна была защитить себя от этого смелого, опасного мужчины, не желая расстраиваться из-за того, что он снова замкнётся в себе, но меня это волновало. И я знала. Как только я буду в безопасности, он навсегда исчезнет из моей жизни.

Потому что это было единственное, на что он способен.