Капо

ГЛАВА 18

Франсуа

— Альтуро. Я точно знаю, о ком ты говоришь, — сказал Арман с рычанием в голосе. — Мне надо сделать несколько звонков. Ты уверен, что твой информатор говорил правду.

В реакции моего брата была какая-то скованность, что показалось мне любопытным, хотя мы оба были на взводе. И на то были веские причины.

— Этот парень не лгал мне, если ты спрашиваешь об этом. Но не могу быть уверен, скормили ли ему какое-нибудь дерьмо или нет.

Он выдохнул.

— Может потребоваться некоторое время, но я посмотрю, что смогу выяснить.

— Да. Хорошо. И помни, что гонка не за горами.

— Ты всё ещё участвуешь?

Я думал о том, чтобы отказаться от неё, но, поскольку Брэндон не в стране, бизнес должен продолжаться.

— Пока да. Ты узнал что-нибудь о деятельности Брэндона?

— Пока ничего настораживающего. Однако Мэддокс всё ещё копает.

Я побарабанил пальцами по столу. Странное чувство осознания осталось за пределами досягаемости, как будто я знал конец трагической истории, но пока не мог её принять. Однако, стоит попросить Рокко тоже немного покопаться.

— Дай знать, что найдёшь, брат.

— Конечно. Не рискуй понапрасну.

— Что такое награда без риска. — Он рассмеялся на другом конце провода, прежде чем закончить разговор. Я немедленно набрал номер Рокко.

— В чём дело, босс? Уже поздно, — произнёс Рокко, зевая.

— Да, знаю. Усталым отдых не нужен. Мне нужно, чтобы ты выяснил всё, во что был вовлечён Брэндон. Все связи, которые он установил, и выясни, с кем он встречается в Германии.

— Не проблема, но я думал, что ваш брат этим занимается.

— Как мой брат не раз говорил мне. Нужно приложить все силы.

— Понял, — сказал Рокко.

«Никогда не забывай, мальчик, что враги бывают разных форм, размеров и сексуальной ориентации. Но самый опасный враг из всех — это женщина. Никогда не позволяй себе влюбляться. Иначе ты будешь сожалеть о каждом прожитом дне до конца своей жизни».

Это был самый мудрый совет, который мой дед дал мне перед смертью. До сегодняшнего дня я никогда особо не задумывался об этом. И я точно знал, почему его суровое заявление не раз всплывало у меня в голове.

Из-за одной рыжеволосой красотки с золотым сердцем и страстного поцелуя.

Чёрт возьми, я влюбился в эту девушку, а этого не должно было случиться. Неважно, что я говорю. Если бы я послушался совета своего деда много лет назад, я бы не потерял миллионы и не был бы близок к тому, чтобы провести остаток своей жизни в тюрьме.

Мне хотелось рассмеяться, но уродство моей глупости было тем, чего я никогда не забуду. Я страстно желал сам выследить Маргарет и разрушить её мир, как она пыталась разрушить мой, но это принесло бы лишь извращённое удовлетворение женщине, которая, вероятно, жила на Каймановых островах на половину моего состояния.

Ах, да пошла она нахуй. В конце концов, мой дедушка был прав, ублюдок.

Воспоминания о моём дедушке были мимолётными, он был совершенно непривлекательным человеком. Он вёл себя так, будто вообще никогда не хотел иметь детей, что поначалу заставило моего отца стать холодным. И всё же любовь моей матери вытащила его из скорлупы. Я видел, как он изменялся, когда я был маленьким ребёнком, мужчина с трудом переносил, когда его собственные дети путались у него под ногами. Затем он начал посещать наши дни рождения, уже не по просьбе нашей матери.

Что мне не нравилось, так это тошнотворное чувство, что кто-то из близких предал меня. В нашем семейном бизнесе такое случалось постоянно, но обычно подобные действия не были столь вопиющими.

Я покрутил свой напиток, сосредоточившись на звоне льда о стенки хрустального бокала. Почувствовал беспокойство почти сразу же после того, как занялся… трахнул Делани. Я отказывался использовать термин «любовь» при любых обстоятельствах. Хотя каждый раз, когда я смотрел на Сэйди, мне напоминали, что настоящий зверь, не способный любить кого-либо, не может заботиться о животном.

Моя собака осталась в изножье кровати после того, как я ушёл, и едва подняла голову, когда я попытался позвать её за собой. Вероломная сука. Разве не все они такие?

Последнее, что мне было нужно, — это приносить себя в жертву бутылке ликера, но, черт возьми, бурбон был хорош на вкус.

Выдохнув, на моём лице появилась напряженная гримаса, и я провёл стаканом по лбу, надеясь хоть немного облегчить боль, пронзающую заднюю часть моих глаз. В тот момент я не был уверен, что вообще что-то сможет с этим помочь.

Сон не шёл ко мне, хотя я и пытался. Когда Делани свернулась калачиком рядом со мной, я должен был почувствовать некоторое умиротворение, но всё было как раз наоборот. Я оставался раздражённым, злясь на себя за то, что позволил себе потерять бдительность.

Любовь. Ненависть. Секс. Боль. Это были четыре сильных момента, от которых мужчина мог слететь с катушек. Я прочувствовал их все, переживая взлёты и падения заботы о ком-то, потребность, которая бурлила глубоко внутри, лишая меня всякой возможности рационально обдумать ситуацию. Так я поступил и с Маргарет, её ложь была такой замысловатой, что я верил каждому слову, льющемуся из её уст, словно мёд. И, как грёбаный пес во время течки, я впитывал её, а яд медленно разъедал мои внутренности.

И мою решимость.

Арман пытался предупредить меня. Чёрт возьми, да даже Рокко говорил мне, что эта женщина мне не подходит. И всё же на шесть месяцев я потерял рассудок.

Маргарет удалось так глубоко проникнуть мне под кожу, что она медленно выпотрошила меня, её яд действовал слишком хорошо. Затем она вонзила кинжал внутрь, поворачивая и вытягивая его вверх, по крайней мере, в метафорическом смысле. Когда я вернулся домой и обнаружил, что дом пуст, я был уверен, что её похитил враг.

Как же я был неправ, мне потребовались месяцы, чтобы разобраться с тем ущербом, который она нанесла. Я больше не являлся тем человеком, которым когда-то был, теперь во мне не осталось ничего, кроме жестокости.

Я считал женщин своей собственностью, не обращая внимания на то, что задевал их чувства, отбрасывая их в сторону после секса. И тут случилось неожиданное.

Рыжеволосая мегера снова вплыла в мою жизнь.

Делани сумела разглядеть меня насквозь, заметив, что я прячусь от самого себя так же сильно, как и от неё. Теперь она была той, кто забирался мне под кожу, разрывая рубцовую ткань.

— Блядь, — пробормотал я, не в силах выбросить из головы эту красивую куклу, желание было на грани безумия. Я предъявил на неё права. Я, чёрт возьми, сказал ей, что предъявил на неё права, угрожая любому другому мужчине, который прикоснется к ней. Что, к чёрту, со мной не так?

В доме не хватит спиртного, адская преисподняя, может быть, даже во всем Новом Орлеане, чтобы я смог избавиться от её вкуса у себя во рту, от её сладкого аромата, который витал у меня на коже. Мой член продолжал болеть, желание нарастало с новой силой. Я мог бы с такой же лёгкостью вернуться наверх, привязать её к своей кровати и не отпускать, безжалостно трахая её, как могу сидеть здесь и размышлять.

Но что я делал? Жалел себя.

Просто, блядь, супер.

Так или иначе, мне нужно контролировать свою физическую реакцию на неё, не причиняя ей ещё большей боли. Она по-прежнемуп была уязвима, и не важно, насколько легко, казалось, она могла спрятаться за очередной маской. В этот раз она вела себя так, словно опасность её не беспокоила. Если это было правдой, то девушка сильно изменилась. Что беспокоило меня почти так же сильно, как и то, что я находился рядом с Делани, так это то, что её внезапное появление в моей жизни вызвало неприятные чувства и эмоции к Маргарет, чего я изо всех сил старался не допустить.

Я сделал ещё один большой глоток бурбона, поднял бутылку с пола и снова наполнил свой бокал. Сидел в своём любимом кожаном кресле, изрядно потрёпанном за время моего пребывания в нём, и смотрел на яркую луну, кружащую вокруг безоблачной ночи. Чёрт возьми, звёзды даже казались ярче, или, может быть, это была иллюзия, учитывая роскошь разврата, происходящего всего в нескольких милях отсюда, на Бурбон-стрит.

Ещё хуже, чем сидеть в темноте и тосковать по девушке, было то, что я подпитывал свою навязчивую идею, запуская на ноутбуке, который я положил на стол, слайд-шоу с некоторыми фотографиями с её последних съемок. В то время как я также изучал людей, окружавших её, пытаясь определить, заметил ли я, что кто-то следит за ней, чистая правда заключалась в том, что я был очарован её красотой настолько, что просидел здесь два грёбаных часа, пересматривая её фото.

Моя одержимость ею выходила из-под контроля.

Христос. Я сидел в грёбаной темноте и разваливался из-за девчонки, которая была почти вдвое моложе меня. Я погладил себя по подбородку, осознавая, что он болит от напряжения, охватившего моё тело. Кто-то хочет её смерти, разрушения семьи любым возможным способом, а я был расстроен из-за своей реакции на неё, как шестнадцатилетний мальчишка.

— Блядь, — выдохнул я себе под нос. Затем почувствовал чьё-то присутствие позади себя и напрягся.

Без сомнения, она видела, что я смотрю. Почему я не потрудился закрыть крышку ноутбука, было выше моего понимания. С другой стороны, меня не смущало чувство собственничества, которое я испытывал по отношению к ней. Мне просто нужно было больше.

Она вся.

Каждый. Чёртов. Дюйм.

Она ничего не сказала, когда появилась в отражении экрана, но её молчание говорило о многом. Она почувствовала, что я отключился почти сразу же после того, как вышел из её сочной задницы. Когда я сразу же встал с постели, она перевернулась на другой бок, чтобы не видеть моего лица. Я искренне верил, что она притворилась спящей, зная, что я уйду из комнаты, оставив её в своей постели, и буду искать утешения в другом месте.

Возможно, она могла видеть сквозь это дерьмо больше, чем я ожидал, потому что броня, которой я окружил себя, была толстой, но, возможно, недостаточно прочной. Ей каким-то образом удалось проделать в ней дыры. Я не мог даже моргнуть, пока Делани очень медленно обходила вокруг стула. Когда она оказалась всего в нескольких дюймах от меня, я понял, что она решила надеть облегающее платье, что меня чертовски удивило. Было почти одиннадцать вечера.

Когда она повернулась ко мне лицом, было трудно понять его выражение. Она протянула руку и обхватила мой бокал. В тот момент, когда наши пальцы соприкоснулись, нас пронзил ещё один разряд электричества, который был настолько очевиден, что мы среагировали одновременно.

Но её неглубокий вздох был недолгим, когда она поднесла стакан к губам, не торопясь, а затем опрокинула в себя всё содержимое. Всё это время её глаза не отрывались от моих, выражение её лица было застенчивым.

— Ты смотришь мои фото, — тихо сказала она.

— Да.

— Почему?

Я сделал глубокий вдох, схватил бутылку и налил ещё полстакана, ожидая, пока она снова поднесёт его к губам.

— Потому что я пытаюсь понять, не преследовали ли тебя на твоих мероприятиях.

— Из-за роз.

— Да.

— Но это не единственная причина. Не так ли?

Усмехнувшись, я сложил руки домиком и медленно поднял голову.

— Да. Это так.

Делани вздрогнула, как только я произнёс эти три слова, и провела языком по нижней губе. Сделав ещё один глоток, она наклонилась надо мной, положив руку мне на бедро. Когда она прижалась своими губами к моим, я позволил ей взять контроль, и напиток полился мне в рот.

Поцелуй оказался более страстным, чем она могла себе представить, пробудив все мои чувства. Проглотив, я овладел её языком, наслаждаясь моментом страсти больше, чем следовало. Когда она, наконец, отстранилась, то облизала мой рот и провела рукой по моему уже пульсирующему члену.

Маленькая соблазнительница.

Делани захихикала, и мне не нужно было видеть её глаза, чтобы понять, что они полны огня и желания.

Как я и ожидал, мои были такими же.

Я сжал руку в кулак, делая всё, что мог, чтобы сохранить самообладание. И всё это время я больше всего на свете хотел насадить её на свой большой толстый член.

— Осторожно, плохая девочка. Я могу оказаться большим злым волком.

— Нет, ты больше похожа на тигра, но я люблю диких животных. Может, я смогла бы приручить тебя.

— Ни за что, милая. Ни малейшего, блядь, шанса.

— На тебе джинсы, — произнесла она, отстраняясь, и в её голосе прозвучало удивление.

— Да, это так. — Её вкус стал ещё острее, чем раньше, и заставил меня вздрогнуть.

— Хорошо на тебе смотрятся. На полу они смотрелись бы ещё лучше, но попрошайкам выбирать не приходится. — Когда она раскачивалась из стороны в сторону, это было похоже на какую-то незнакомую музыку, звучавшую у неё в голове.

— И ты так нарядно одета.

Она оглядела себя, описывая полный круг. Если она пыталась соблазнить меня, то это сработало.

— Это единственное нарядное платье, которое я взяла с собой.

— Оно красивое. И ты тоже.

— Пойдём со мной.

— Куда?

— На Бурбон-стрит.

Я фыркнул и покачал головой.

— Это слишком опасно.

— Разве это опаснее, чем сидеть взаперти в этом доме? В городе тысячи людей, которые собираются в одно и то же время, чтобы насладиться тем, что могут предложить только жители Нового Орлеана. Привкус греха и тьмы, окутанных магией вуду.

Я потёр пальцем нижнюю губу.

— Возможно, ты права.

— Тебе нужно кое-что узнать обо мне. Я всегда права. — Делани протянула руку, предлагая мне взять её. — Ты доверяешь мне, большой мальчик?

— Доверие нужно заслужить.

— Тогда позволь мне показать тебе, что я считаю доверием.

Я медленно опустил взгляд на её руку, улыбаясь, как последний дурак. Затем схватил её, позволив девушке поднять меня на ноги, прежде чем притянуть к себе. Глухой стук, с которым наши тела соприкоснулись, был такой сладкой музыкой, что я обхватил ладонями её лицо, грубо впиваясь в него кончиками пальцев.

— Один час.

— Слишком мало времени, чтобы протанцевать всю ночь напролёт или заставить тебя доверять мне.

— Это моё единственное предложение. Принимай его или нет, непослушная лисица.

— Ты можешь быть такой сволочью.

Я взял стакан из её рук и поставил его на столик рядом со стулом.

— Это тебя возбуждает, Делани. Я вижу.

— Мне всегда нравились плохие парни.

Перед ней было невозможно устоять.

— Куда хочешь сходить?

— Куда-нибудь, куда тебе нравится ходить. Я хочу знать, чем ты занимаешься в свободное время. И не в твой клуб.

— Я думал, тебе понравилось в «Хранилище».

— Да, но я хочу, чтобы ты был только моим.

Её просьба вызвала смешок в глубине души.

— Чтобы ты знала, работа — это моё удовольствие. Мне нравится зарабатывать деньги и превращать своих соперников в своих сучек.

— Ску-чно. Тогда пригласи меня куда-нибудь потанцевать.

— Потанцевать, а?

Сумев высвободиться из моих объятий, когда Делани снова закружилась в отраженном свете, я понял, что она одета в темно-фиолетовое платье, один из моих любимых цветов.

Кроме красного, конечно.

Должен был сказать ей «нет», повышенный уровень опасности слишком велик, но какого черта?

— Дай-ка я предупрежу Дэниела, чтобы он отвёз нас. А потом переоденусь.

— Просто надень рубашку. О, и ковбойские сапоги. Если они у тебя есть. — Её смех окутал меня, засасывая в тёмную бездну.

— Там, куда мы направляемся, повседневная одежда не рекомендуется.

— Мм-м… Почему мне кажется, что у тебя в рукаве припрятано что-то извращенное?

— Тсс. Тсс. Я уже предупреждал тебя раньше. Будь осторожна с тем, о чём просишь.

Было очевидно, что плохая девчонка понятия не имела, что она со мной делает.

По правде говоря, я тоже. Что я знал, так это то, что моё влечение к ней оставалось чертовски опасным.

Если я не буду осторожен, то из-за своего неосторожного поведения рискую большим, чем её жизнью.