Когда пойдёт снег

Глава 9

24 декабря

Как только за магистром закрылась дверь, в кабинет вернулась недовольная мадам Фира. Она ещё раз пренебрежительно осмотрела меня с ног до головы.

— Вставай! В таком виде нельзя ходить приличной женщине, — потом подумав добавила. — И неприличной тоже.

Выйдя из кабинета, она направилась в глубь коридора, а я послушно следовала за ней. Тёмные стены узкого коридора давили. Хотелось сбежать отсюда не оглядываясь, даже не смотря на неудобную одежду и усталое состояние. Наконец, достигнув цели в конце коридора, Фира открыла маленькую серую дверцу и коротко приказным тоном произнесла:

— Жди здесь! — а сама вошла внутрь помещения. Вернулась мадам Фира уже со стопкой одежды, которую не церемонясь пихнула мне в руки.

Развернувшись в противоположную сторону, женщина повела меня дальше по тёмным коридорам вглубь мрачного здания. И чем дольше мы шли, тем хуже становилось на душе, как будто эти стены вытягивали всё хорошее.

Дойдя до винтовой лестницы очередного коридора, мы поднялись вверх под самую крышу дома. Именно здесь было по-настоящему холодно. Открыв дверь Фира вошла первой, а следом и я.

— Тут общая спальня. Спать будешь на этой кровати у стены. Сейчас переоденься, я подожду в коридоре. Эти тряпки, — лицо женщины скривилось, — сложишь и вынесешь мне. Да поторапливайся, у меня нет лишнего времени ещё и с тобой возиться.

Сказав это, мадам Фира вышла, а я смогла спокойно оглядеться. Теперь это мой дом. Печальный вздох сам вырвался из груди.

Всего здесь стояло десять кроватей и тумбочек рядом с ними. Дощатый пол не застелен, но чист. На окнах такие же плотные шторы, как и во всём доме. Мрачно и печально.

Разложив вещи на кровати, на меня нахлынула безысходность. В этом месте как будто все краски исчезли, оставив только серые и тёмные тона.

Нижнее белье представляло собой рубашку, чем-то напоминающую бабушкину комбинацию и панталоны, точно, как у прабабки, до колен. Хотя, может здесь настолько холодно, что только таким бельём и спасаются местные дамы.

Платье было серое, абсолютно закрытое, свободное, без вытачек. Почти мешок из-под картошки, только унылого цвета.

Ну и вишенка на торте — чепец. Белый, накрахмаленные чепец. Даже не прабабушкин, а доисторический головной убор.

Ещё в стопке лежали теплые гамаши и пара носок. Возле кровати стояли ботинки.

Переодевшись и аккуратно сложив вещи, которые мне дали солдаты, я вышла в коридор. Мадам Фира нетерпеливо расхаживала возле двери и только увидав меня, тут же выхватила из рук вещи.

— Это не моё, — быстро проговорила я. — Их надо вернуть.

Фира посмотрела на меня как на умалишенную и процедила:

— Хорошо. Идём дальше.

И опять коридоры. Тёмные, пугающие, навивающие тоску.

Спустившись на первый этаж, мадам Фира открыла единственную в доме белую дверь с фигурной резьбой по краю.

— Заходи, — велела она. — Это мой кабинет, входить сюда можно только с моего разрешения и в моём присутствии.

Кабинет был просторным, но, как и всё в этом доме, мрачный. Плотные шторы не оставляли шанса солнечному свету проникнуть внутрь. Диванчик у стены манил к себе, но мадам Фира указала на стул возле широкого стола, а сама заняла место, напротив.

В камине горел огонь даря такое желанное тепло.

— И так, запоминай правила проживания в этом доме. За любое нарушение виновный может отправиться к хулу.

Видя моё замешательство, она со слабо скрываемым удовольствием проговорила:

— Я потом объясню.

Открыв шкатулку, что стояла на столе мадам Фира вытащила белый круглый камень и подала мне.

— Вставь в отверстие на твоём обруче и не вынимай пока я не велю. Этот камень будет собирать лишнюю энергию, чтобы ты оставалась здоровой и в разуме.

Камень легко встал на положенное место, а я подергала ошейник, проверяя на прочность.

— Напрасно, — улыбнулась женщина. — Так просто ты его не снимешь. Только сильный маг способен на это. И первое правило — не снимать обруч и не вынимать камень. Если нарушить его, можно лишиться не только здоровья, но и головы.

Всё-таки, рабство.

Этот разговор доставлял Фире удовольствие, судя по восторженному выражению лица.

— Второе — выходить за территорию — запрещено, общаться с посторонними — запрещено, ругаться с другими женщинами, живущими здесь — запрещено. За каждое нарушение, последует наказание.

Здесь прислуги нет, всю необходимую работу будешь выполнять сама. Готовят, убирают, моют все по очереди. Белоручек тут не любят. За каждую провинность я назначаю отработку. Остальное тебе расскажет Крир, она старшая в вашей комнате.

Мадам Фира позвонила в колокольчик и тут же в дверь постучали. В комнату вошла худая высокая девушка. Щеки у неё впали, как будто она частенько недоедает, а под глазами красовались тёмные круги. Опустив голову, девушка ждала распоряжений.

— Крир, это новенькая. Проведи её по пансиону и расскажи о наших правилах. Первые десять дней ты отвечаешь за неё. И за каждый проступок наказание будешь делить с ней.

Губы женщины скривились в гаденькой улыбке. Похоже, что она получала удовольствие, только когда запугивала или наказывала провинившихся.

— И да, Крир, сегодня новенькая пойдет кормить хулу.

Девушка, не поднимая головы кивнула.

— Идите уже. Работайте!

Крир, испуганным зайцем, выскочила в коридор, что я еле успевала за ней. Пробежав очередной поворот, она остановилась и прижав ладонь к груди часто задышала.

— Сейчас я покажу тебе кухню, — едва слышно произнесла она. — Выполняй все указания молча и не спорь, а то получишь наказание. Я буду десять дней рядом, покажу и расскажу всё, что тебе надо знать. Но запомни единственное правило — молчи!

Крир напоминала мне затюканного ребёнка, с затравленным взглядом. Маленькая, худенькая, она дрожала от каждого шороха.

— Хорошо, всё поняла, — сказала я и улыбнулась. Крир даже глаз не подняла, а повернувшись пошла в сторону кухни.

Кухня.

В этом месте мне точно понравится работать. Светло и тепло.

Крупная женщина в белом переднике колдовала над печкой, что-то помешивая. Рядом стояла девушка и нарезала овощи, ещё одна сидела у окна и чистила морковку. Никто не разговаривал, усердно работая.

Крир зашла первая и тихо сказала:

— Это новенькая. Пока будет работать здесь. Сегодня пойдёт кормить хулу.

— Слава великим богам, — воскликнула девушка с морковкой, за что получила осуждающий взгляд от поварихи.

— А, что? — возмутилась девушка. — Всё время я хожу.

Испуганно взглянув на девушку, Крир тихо сказала:

— Тебя отправляют за дурное поведение, чтобы ты обуздала свой нрав и встала на путь исправления.

Услышав это, девица только хмыкнула.

— Опять проповедь. И меняться в угоду тощей змее я не собираюсь.

Тут уже не выдержала повариха. Она развернулась и грозно взглянув прошипела:

— А ну-ка, прикуси свой длинный язычок. За такие слова нас всех накажут.

Девушка только надулась и засопела. В кухне продолжилась работа.

Интересный тут коллективчик подобрался.

А Крир, подойдя ко мне поближе, продолжила:

— Повариху зовут тётушка Ли. Вредную девушку — Мэрис. А это — Лиса, она немая. Тётушка Ли свободная горожанка, а мы данницы.

— Преданницы, — прошептала Мэрис — Вот тебя продали сюда или так сдали любимые родители?

В кухне воцарилась гробовая тишина. Только нож в руках Лисы мерно стучал по доске.

— Я, вроде как, ведиши, — пожав плечами ответила я.

— Да ну? — глаза девушка загорелись. — И разум не потеряла? А откуда ты пришла? Или тебя украли?

— Хватит болтать! — начала злиться тётушка Ли. — Только языком чешешь.

— Тётушка Ли, мы дальше пойдём, — прошептала Крир. — А к вечернему кормлению вернёмся.

Женщина посмотрела на нас и тепло улыбнулась.

— Идите, девоньки, идите.

На кухне закипела работа. А мы вышли в коридор.