Королевская страсть

Глава 14

Утром Барбара вышла в королевский Сад Уединений, подставив лицо лучам солнца. Сегодня она решила не думать о том, что солнце может сжечь ее нежную кожу. Эти слепящие горячие лучи были даже необходимы ей, они словно выжигали из нее боль и злость.

Служанки болтали и веселились, наслаждаясь солнцем, мягким блеском зелени и запахом только что выстиранного белья. На зеленой изгороди сада расцвели необычные цветы — там сохло нижнее белье Барбары. Пенная белизна и кружевные оборки забавно смотрелись на строгой зелени, и Барбара улыбалась вопреки своему дурному настроению.

Сегодня был день королевской свадьбы. Предварительная церемония в Португалии была вполне законной, но теперь должна была последовать церемония в Англии, и все ожидали пышного венчания в Портсмуте. Барбара решила по-своему, с размахом, отметить это событие и приказала перестирать огромное количество своего нижнего белья и пышных нижних юбок. Пусть весь лондонский свет видит, как мало значения она придает этой свадьбе. Нижнее белье Барбары, развешанное по королевскому саду Уединений, должно было заявить всему миру, что она осталась по-прежнему близка к королю.

Барбара отломила веточку и в задумчивости обрывала с нее листья. Она сознавала, что в любом случае станет предметом непристойных разговоров и ехидных насмешек. Королевской любовнице завидовали почти все, и сегодня они с наслаждением обсуждали ее поражение. Многие считали, что новая королева вытеснит леди Каслмейн из серщца короля, и предвкушали ее унижение.

Барбара утешала себя тем, что Карл обещал ей место фрейлины королевы Катерины.

Он никогда не разлюбит меня, только смерть может уничтожить нашу любовь, думала она. Ребенок зашевелился в ее чреве. Барбара поежилась, несмотря на жару. Вдруг я умру, рожая этого ребенка, мелькнуло у нее в голове. Она вызывающе хвастала направо и налево, что собирается рожать в Гемптон-Корте и будет встречать короля с новобрачной прямо в Гемптонском дворце. Видел ли кто-нибудь за этой отчаянной бравадой нестерпимую боль? Как мучительно сознавать, что тебя могут оставить, как простую шлюху, что ты в одиночестве вынуждена донашивать ребенка Карла, в то время как Катерина, его жена, торжествующе шествует по Англии.

О Господи, что если Карл влюбится в Катерину?!

— Ты что, ослепла? — крикнула Барбара служанке. — Ты зацепила кружевом за ветку.

Служанка, молоденькая деревенская девушка, испуганно обернулась. Барбара почувствовала угрызения совести за то, что перепугала бедняжку.

«Катерина, вероятно, лучше меня», — прошептала Барбара, разговаривая сама с собой. Она выросла в монастыре, ей не приходилось прибегать к лести, интригам и лжи. А Карл очень ценит хорошие манеры. Неожиданно Барбара засмеялась: вот уж никто бы не догадался! Благопристойность, хорошие манеры — эти качества стояли, по мнению двора, последними в списке достоинств короля. Все считали его поведение возмутительно непристойным, особенно в отношениях с Барбарой. Она всхлипнула. Душевные терзания были настолько сильны, что вызывали физическую боль.

«Эту ночь Карл проведет с Катериной, — думала Барбара, — ведь он хочет иметь наследника. Затем они приедут сюда, и он будет нежно ворковать с ней о “делах государственной важности”… а я буду опозорена в глазах всего света».

Она положила руки на округлившийся живот. Когда у Катерины будет ребенок, ей не придется прятаться за спиной отсутствующего безразличного супруга.

При одной мысли о ребенке у нее сжималось горло. Вдруг она обнаружила, что слезы давно текут по ее щекам. Не желая, чтобы кто-нибудь видел ее слабость, она быстро поднялась и ушла в глубину садика. «Интересно, знает ли обо мне Катерина?» — размышляла Барбара, бредя по тенистой дорожке.

Катерина слышала о леди Каслмейн от своей матери. Воспитанная в монастыре, Катерина была невинна, как дитя. Она была уже чуточку влюблена в Карла; рассказы о его романах, полной опасностей жизни, об изгнании воспламенили ее воображение. Она смущенно краснела, читая изящные любовные послания Карла, и сердце ее учащенно билось, когда начинали обсуждать планы их женитьбы.

Со вздохом мать Катерины приступила к трудному разговору и поведала дочери о Барбаре.

— Но ты не должна винить своего будущего мужа, — заключила она. — Холостому королю вполне естественно иметь любовницу. Но сейчас для тебя главное — добиться того, чтобы эта женщина не была допущена ко двору. Поняла ли ты меня, Катерина? Ты не должна принимать эту даму.

По темным глазам Катерины было видно, насколько неприятно ей то, что она узнала. Затем улыбка осветила ее лицо.

— Думаю, мне не придется ничего делать! Ведь он еще не знал меня, когда любил ее. Мы поженимся, и все будет по-другому.

Пока Барбара бродила вдоль зеленой изгороди, увешанной ее кружевными юбками, Катерина была на вершине блаженства. Карл оказался несравненно лучше, чем ей мечталось. Она не представляла себе, что мужчина может быть столь деликатным и нежным.

По правде сказать, Карл и сам был удивлен той благосклонностью, с которой отнесся к невесте. Его приезд в Портсмут оказался неожиданным, Карл застал Катерину в постели простуженной. Португальские фрейлины порхали вокруг него, убеждая отсрочить визит, но Карл, отбросив церемонии, вошел в спальню Катерины. В комнате стоял полумрак, и он сначала даже не заметил ее. Маленькая фигурка невесты затерялась в огромной кровати. Карл приблизился, пораженный миниатюрными размерами Катерины. Очертания хрупкого тела едва угадывались под одеялом. На тонком лице выделялись большие карие глаза, они смотрели на него с предчувствием любви. Кого-то она напоминала ему? Да, конечно, Киску. Он мгновенно проникся к ней симпатией. Карл приблизился к постели и, склонившись, поцеловал будущую жену.

Ее бледные щеки вспыхнули как маков цвет, рука выпорхнула из-под одеяла и накрыла то место, где он запечатлел поцелуй. Карл, умилившись, рассмеялся и присел на кровать, к ужасу придворных дам.

— Итак, милая Катерина, мне, право, жаль, что вам нездоровится.

— Сир, мне неловко приветствовать вас в таком виде, — сказала она так тихо, что ему пришлось склониться к ней, чтобы расслышать этот лепет. Вдобавок ко всему она вдруг громко чихнула, и щеки ее стали пунцовыми от смущения.

Карл улыбнулся и приложил свой платок к ее крошечному носику.

Она на редкость мила для принцессы, думал он. Довольно приятное, тонкое лицо. Густые волосы в полнейшем беспорядке и не украшают ее, но с этой проблемой отлично справятся парикмахеры. Она широко улыбнулась, и он заметил, что ее зубы слишком сильно выпирают и вряд ли заслуживают комплимента. И все же своей грацией и хрупкостью она напоминала ему Киску.

В течение часа он мило беседовал с Катериной, чтобы дать ей возможность прийти в себя, и к концу этого часа совершенно покорил ее. Часто звучал ее негромкий смех, и она уже доверчиво касалась его руки.

Карл вышел из спальни совершенно очарованным. Девственницы были редкостью в жизни Карла. Прежде он не придавал этому обстоятельству большого значения: слишком рано он сам лишился невинности и был слишком преданным поклонником женского пола. Но кто же будет отрицать, что девственность имеет особую притягательность? И к тому же Катерина неуловимым образом напоминала ему Киску.

В день венчания у Карла было прекрасное настроение. Он посматривал на искрящееся счастьем личико невесты и думал, что, возможно, в итоге ему предстоит такая же добропорядочная семейная жизнь, какая была у его родителей.

Бекингем, прогуливаясь по саду Уединений, дошел до выставки изящного нижнего белья, которую устроила Барбара, и расхохотался.

Барбара остановила его:

— Бекингем, не дразни меня. Расскажи лучше, какие новости о Карле и о ней?

— Эти португальские красотки похожи на пугливых ворон, — пренебрежительно сказал Бекингем. — Ты же знаешь, они до смерти боятся мужчин. К ним подойти близко невозможно. Их тела заключены в железные клетки.

Барбара недоумевающе взглянула на него и рассмеялась.

— Ты имеешь в виду фижмы? О них в Англии давно забыли. — У нее отлегло от сердца: значит, Катерина далеко не модница.

— Я уже не говорю о том, сколько подобного хлама они навезли с собой. Право, проще перебазировать армию. Карл написал Кларендону, что выезд из Портсмута откладывается до вторника. Во всем городе не хватило транспорта, чтобы погрузить их бесчисленные garde-infantas.

— Что значит garde-infantas?

— То, что ты называешь фижмами. Можешь себе представить, во что превратятся балы, если все дамы нацепят на себя подобные металлические конструкции? — Бекингем согнулся от смеха.

Барбара повеселела, с приятным удивлением отметив, что еще не разучилась смеяться. Но внезапно смех ее оборвался. Самый главный вопрос еще не был задан. Она взяла Бекингема за руку и спросила:

— Ну, а как она… Катерина?

— Она страшна как ведьма. У нее оттопыренные уши и зубы торчат, как у лошади.

Лицо Барбары вспыхнуло.

— Благодарю тебя.

— Я здесь не при чем… Благодари доброго Бога, который мудро распорядился, чтобы все принцессы были уродинами.

Барбара взглянула на него с чувством глубокой признательности. Несомненно, он один из самых красивых кавалеров в Англии: высок и хорошо сложен, светлый пудреный парик, локонами спадающий на плечи, очень идет его тонкому благородному лицу, над изящно очерченным ртом темнеет тонкая полоска усов, глаза горят таким теплым светом, когда он смотрит на Барбару.

Барбара, точно котенок, потерлась лицом о его плечо и сказала: — Мне так одиноко в эти дни, Джордж.

Их родственное общение обычно напоминало словесную дуэль, остроумную и веселую, но далеко не безобидную. Они мило покусывали друг друга, не стесняя себя выбором тем, и каждый был рад задеть другого. Однако, как только внешний мир начинал угрожать им, они без слов объединялись.

Джордж обнял ее за плечи и привлек к себе.

— Карл любит тебя, Барбара, в этом можешь не сомневаться.

Они немного помолчали. «Как надежны мужские руки! — думала Барбара. — Они единственная опора в этом мире. Но дороже всего руки любимого, а когда их нет?.. В кольце мужских рук женщина уверена в жизни, ей не страшны любые невзгоды».

Она благодарно взглянула на Бекингема, и он поцеловал ее нежнее, чем подобало бы родственнику, затем отстранился и сказал с легким смешком:

— Прости, я должен вернуться в лабораторию. — Он был страстным химиком. — Ле Канн привез новые приборы, о которых мы давно мечтали.

— Говорят, ты ищешь философский камень? — с любопытством спросила Барбара.

Философский камень представлял собой некий мифический минерал, который якобы мог превращать любой металл в золото. Глаза Барбары заблестели, когда она вообразила Бекингема, окруженного грудами золота.

Бекингем усмехнулся.

— Это занятие для дураков. Я не пытаюсь добыть себе богатство таким образом. — Он направился к выходу, но внезапно обернулся к ней. — Где ты будешь сегодня вечером? В Уайтхолле или на Кинг-стрит?

— На Кинг-стрит.

Бекингем кивнул.

— Я пошлю тебе то, что всегда будет твоим богатством. — Он взмахнул шляпой и удалился.

Барбара задумчиво глядела ему вслед.

«Наверное, он собирается прислать подарок, чтобы скрасить мое одиночество. Ах, иногда он бывает необыкновенно милым!»

Спустя несколько часов слуги внесли в комнату Барбары огромное зеркало, сказав, что его прислали от герцога Бекингема. Барбара вспомнила, что Бекингем и Ле Канн стали искусными зеркальщиками. Их творения не уступали венецианским.

Какая изысканность, думала она, глядя на себя в зеркало. Какой тонкий комплимент: «Я пошлю тебе то, что всегда будет твоим богатством!»

Внезапно она смутилась. Может быть, он пошутил в своей обычной манере, решил поддразнить ее? Может быть, красота ее увяла? Дрожа от страха, она приблизилась к зеркалу.

Женщины — рабыни его величества зеркала. Бессчетное число раз на дню они должны советоваться с зеркалом, чтобы убедиться, в порядке ли их туалет, не растрепалась ли прическа… Но красивая женщина, тем более женщина, живущая за счет своей красоты, — рабыня вдвойне. Зеркало отражает ее судьбу — хорошую или плохую. Неужели она начала стареть?

Старость уже начала страшить Барбару, хотя она только что простилась с юностью. Она разглядывала себя безжалостно, со всей беспристрастностью. На карту была поставлена жизнь. Наконец вздох облегчения вырвался из ее груди. Несмотря на то что беременность была заметна, фигура ее не потеряла привлекательности. Упругая грудь, точеные плечи. Лицо лучится мягким светом приближающегося материнства.

Она успокоилась и еще раз мысленно поблагодарила Бекингема за утонченный комплимент. Карл, наверное, подарит мне изрядную сумму денег, когда родится малыш, думала она, и я отдам половину Бекингему, чтобы он смог раздать часть своих бесконечных карточных долгов.

Тихонько напевая, она подкрасила и припудрила лицо, завершая туалет. Нынче вечером Барбара собиралась в театр. Она должна показать, что ее абсолютно не волнует свадьба короля.