Королевская страсть

Глава 8

Барбара переставляла фарфоровые флаконы на туалетном столике; руки ее дрожали, угрожая пролить драгоценное содержимое пузырьков. Сегодня Карл II вступает в Лондон, возвращается законный король Англии. В городе царили невообразимая суета и ликование.

Барбара в течение нескольких последних недель старательно осваивала искусство макияжа, которое вошло в моду, когда возвращение короля стало реальностью. Барбара уже вполне умело накладывала румяна на щеки, но обычно делала это в спокойной обстановке. Сейчас Барбара, оторвав кусочек красной испанской салфетки, тоже пыталась нарумянить щеки. Руки ее сильно дрожали от волнения, румяна ложились неровными пятнами, и лицо выглядело очень комично. Огорченная Барбара не знала, что ей делать — плакать или смеяться. Она жалобно взглянула на вошедшую в комнату Нэнси, и та невольно рассмеялась.

— Ну-ка, давайте я займусь вами. — Она смыла неровные красные пятна со щек Барбары и сказала: — Смейтесь, если нужно, но плакать не смейте!

Барбара улыбнулась.

— Нэнси, король удивится, узнав, какой я стала модницей?

— По-моему, король и так был сражен вами, — коротко ответила Нэнси.

Она старательно напудрила лицо Барбары кроличьей лапкой. Закончив эту процедуру, она отступила на шаг и, прищурив глаза, оценила результат, как художник, рассматривающий свою картину. Повернув к свету лицо Барбары, Нэнси подкрасила и без того черные ресницы и брови своей госпожи. Барбара нетерпеливо вздрагивала — просто невозможно усидеть на месте в такой праздничный день. Толпы народа уже запрудили улицы Лондона, все старались найти местечко поудобнее, чтобы видеть, как королевский кортеж будет спускаться с Лондонского моста в направлении Уайтхолла.

— Я была на улице, — сказала Нэнси, окидывая придирчивым взглядом лицо своей госпожи. — Вино там льется рекой. Похоже, к приезду короля половина города уже будет пьяной.

Барбара вскочила и подбежала к балкону. Изголодавшись за долгие годы мрачного правления Кромвеля по праздничному веселью и пирам, горожане превзошли самих себя в стремлении как можно пышнее встретить короля. Богатые особняки, такие, как у Палмеров, были увешены гобеленами с гербами и эмблемами, которые блестели и покачивались на нежном ветерке солнечного майского дня. Простой народ сплел гирлянды из цветов, и эти разноцветные радуги повисли на окнах и дверях домов. Не имело значения, что за материал пошел на украшения, важно, что каждый хотел принять участие в подготовке к празднику. Улица под окнами особняка Палмеров была заполнена с раннего утра, хотя короля ожидали лишь ближе к полудню. Колокольный звон стоял над Лондоном, и его ликующие звуки будоражили кровь Барбары.

Она вернулась к туалетному столику, чтобы закончить макияж.

— Один из лакеев, — сказала Нэнси, — выходил в город. Он гоарит, что все улицы отсюда и до Лондонского моста переполнены народом, всем не терпится увидеть короля. И еще я узнала, что все провинции по дороге к Лондону подготовили веселые представления с музыкой, песнями и плясками, а мэры насочиняли длинные приветственные речи. Так что, мне кажется, нам придется еще долго ждать… — Нэнси прилепила возле виска Барбары маленькую изящную мушку в форме сердечка, которая должна была привлекать внимание к ее прекрасным глазам.

Предсказания Нэнси оказались верными. Даже по городу королевский кортеж продвигался черепашьим шагом, поскольку каждый желал привлечь к себе внимание короля. С нависающих над улицами балконов женщины бросали букеты цветов. Король приветствовал свой народ, и сердце его трепетало при виде этого моря цветов и сияющих счастьем лиц.

Шествие, возглавляемое королем, состояло из двадцати тысяч рослых пехотинцев и всадников, одетых в парадные мундиры. Солнце поблескивало на поднятых над головами клинках и ликующие крики возносились в небеса. Такого зрелища лондонцы еще не видели; веселье и шум не смолкали все долгие шесть часов, которые потребовались, чтобы парадное шествие достигло дворца.

Охрипшими от многочасовых воплей голосами жители с новой силой приветствовали проезжавшего генерала Джорджа Монка. Ведь именно он избавил страну от военной тирании! Он сделал возможным этот триумфальный день!

Барбара бросалась к балкону всякий раз, когда шум толпы волнообразно нарастал. Ветер доносил приглушенный гул голосов: «Король почти рядом!» — и новый взрыв ликующих криков взлетал в небеса. Раз за разом Барбара разочарованно отходила от окон.

— Легче было ждать месяцы, чем эти последние несколько часов! — пожаловалась она Нэнси.

Нэнси, держа во рту золотые шпильки, негодующе приказала своей госпоже сидеть спокойно. Французские модные прически перекочевали в Англию вместе с нарядами, и Нэнси не оставалось другого выхода, как только быстро научиться их делать из роскошных волос Барбары. Она ловко свивала пряди волос в длинные спирали. Блестящие рыжие локоны обрамляли лицо Барбары и спадали ей на плечи.

Барбара сказала восторженно:

— Нэнси, ты просто волшебница и ангел терпения. Ну, пожалуйста, позволь мне еще разик подойти к балкону.

Нэнси проворчала что-то, но уступила, и Барбара весело закружилась по комнате. Взметнувшийся пеньюар обнажил ее стройные длинные ноги. Белый атласный пеньюар, отороченный белоснежным лисьим мехом, — такого роскошного наряда у Барбары еще не было, если не говорить о трех новых платьях, недавно появившихся в ее гардеробе.

— Вообрази, Нэнси, сегодня вечером я буду танцевать во дворце.

В Уайтхолле давно готовился великолепный прием, и Палмеры, естественно, были в числе первых приглашенных.

— Знаешь, когда я была еще ребенком, то постоянно мечтала попасть во дворец, хотя, право, в те дни это казалось только детскими сказками… А сейчас король уже в Лондоне! — Барбара удовлетворенно взглянула в зеркало, обернулась и обняла стоявшую сзади Нэнси. — Спасибо, милая. Ты сделала из меня настоящую француженку. Ах, Нэнси… не пора ли надевать платье?

Нэнси позвала на помощь еще двух девушек, и с превеликими предосторожностями они облачили Барбару в новое платье, стараясь не испортить макияж и не испачкать платье румянами.

Мастерица работала день и ночь, чтобы закончить к сроку этот наряд, и он оказался настоящим произведением искусства. Радостное волнение охватило Барбару, когда прохладный гладкий атлас коснулся ее кожи. Именно такой должна быть настоящая одежда — легкой и гладкой, радующей как глаз, так и тело.

Барбара взяла изящный веер из дорогих черных кружев — такие же кружева украшали лиф и подол платья — и склонилась перед девушками в глубоком реверансе.

— Ну, как я выгляжу? Достойно Уайтхолла?

Гул толпы за окнами вдруг превратился в ликующий рев. Уронив веер, Барбара бросилась на балкон и, перегнувшись через перила, старалась разглядеть приближающееся шествие.

А вдруг король не заметит ее? В последнем письме он обещал, что остановится на мгновение перед их домом и махнет ей шляпой. Но, возможно, в волнениях дня он забудет о ней!

Да, вот и он! Барбара порывисто прижала руку к сердцу, которое, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

Король был просто великолепен! Его белоснежный атласный наряд был расшит золотом, а черные волнистые волосы украшала белая шляпа с роскошными перьями. Он был неотразим, казалось, лучи его обаяния тянутся к людям, мгновенно завоевывая их души и сердца.

Барбара перегнулась через перила, рискуя свалиться с балкона.

— Добро пожаловать в Лондон, Ваше Величество!

Какая досада! Ее чистый звонкий голос совершенно не слышен в реве толпы и звоне церковных колоколов! Слезы разочарования обожгли ее глаза. Ужасно несправедливо! Она больше всех старалась и ждала возвращения короля в Англию, а сейчас он проедет мимо, даже не заметив ее. Она окинула взглядом балкон, пытаясь найти какой-нибудь предмет, чтобы бросить его с балкона и привлечь этим внимание процессии. Вдруг король натянул поводья, и его вороной жеребец, послушный сильной руке хозяина, загарцевал перед домом. Король поднял голову и взглянул на Барбару.

Он приветственно махнул ей шляпой, и лицо его осветила счастливая улыбка.

— Мои приветствия, госпожа Палмер!

Барбара, едва не падая с балкона, воскликнула:

— Ваше Величество! Добро пожаловать домой, в Англию!

— У меня было много причин стремиться сюда! — многозначительно крикнул Карл и взмахнул на прощание шляпой. — До вечера, я жду вас в Уайтхолле!

Спустя несколько часов карета Палмеров была подана к подъезду. Уайтхолл был всего в нескольких шагах от их дома, но Барбару не устраивала прогулка по грязной немощеной улице. Карета была далеко не новой, но ее подкрасили, обновили позолоту, и Барбара осталась вполне довольна ее видом. Вечером, в свете горящих факелов, карета выглядела просто великолепно.

Супруги сидели в экипаже друг против друга, и счастье светилось в глазах каждого. Их чувства редко совпадали, но сейчас они оба были искренне счастливы, и Барбара порывисто сжала руку Роджера.

— Дорогой, я не могу поверить, что этот вечер наконец наступил.

Роджер нежно погладил ее руку.

— Да, ты права! Сегодняшний вечер — воплощение всех наших замыслов… конец страхов.

Барбара с интересом взглянула на него.

— Разве ты когда-нибудь боялся?

Печальная улыбка тронула губы Роджера.

— Всегда. Я знал, что моя жизнь в постоянной опасности.

Она с уважением взглянула на мужа.

— Это истинная смелость, — сказала она, — когда боишься, но, несмотря ни на что, идешь вперед, — и, чтобы поднять его настроение, добавила: — Ты сегодня прекрасно выглядишь.

На Роджере был небесно-голубой костюм, который прекрасно смотрелся рядом с фиолетовым платьем Барбары. Зная о привязанности короля к французской моде, Барбара убедила Роджера сшить именно такой модный костюм.

Она мельком взглянула в окно и увидела первые строения Уайтхолла. Они уже въехали в главный внутренний двор дворца. Слева виднелись арены для петушиных боев, а справа за высокой стеной был личный королевский сад Уединений.

— Ах… — Барбара сжала руку Роджера со смешанным чувством восторга и взволнованного ожидания.

Уайтхолл, древняя резиденция королей, представлял собой величественный дворцовый комплекс, состоящий из старомодных краснокирпичных зданий в стиле Тюдоров, которые тянулись вдоль берега Темзы. Сегодня каждое окно Уайтхолла было освещено, несмотря на то что некоторые здания вовсе не использовались.

Целая стайка лакеев бросилась к их карете. Они с торжественным видом отворили дверцы и помогли выйти Барбаре. Переговариваясь вполголоса, они восхищались ее красотой, и она задержалась немного под ярким светом факелов, чтобы усилить их восторг. Затем, засмеявшись, она взяла Роджера под руку, и они направились к сердцу Уайтхолла — Каменной галерее. Все пространство галереи, сорок футов в длину и пятнадцать в ширину, уже заполнила толпа придворных, приглашенных разделить с королем радость этого знаменательного дня. Гулкое эхо разносило по воздуху возбужденный шум голосов. Барбара почувствовала легкое разочарование. Она испугалась, что им никогда не пробраться сквозь такую толпу к королю, который ждал их в тронном зале. Но вдруг она заметила, что все расступаются, давая им дорогу. До нее донеслись приглушенные голоса: «Это же Палмеры! Они возглавляли роялистский заговор!» Снова и снова она слышала шепот: «Взгляните, разве она не великолепна!»

Чуть приподняв тяжелые юбки, Барбара с высоко поднятой головой проплывала сквозь расступающуюся толпу. Как сладок час триумфа! Теперь она поняла, что чувствовал король, въезжая в Лондон этим утром. Как приятно, когда тобой восхищаются, когда к тебе прикованы сотни восторженных взглядов!

Они стояли в дверях тронного зала. Барбара была просто очарована его великолепием, ей не доводилось еще видеть такого удивительного зрелища. Стены были затянуты старомодными мрачноватыми гобеленами, но зал оживляли отблески множества зажженных свечей и яркие женские наряды — атласные платья отливали живым нежным светом и тихо шелестели при каждом движении. Скрипачи наигрывали веселую музыку, звон бокалов не смолкал, бесконечно звучали торжественные тосты.

Король заметил Палмеров, стоящих на пороге зала, и направился к ним, простирая руки.

— Барбара, вы самая желанная гостья на этом балу! — Он выглядел немного утомленным, хотя лицо его светилось искренней радостью. Время наложило свой отпечаток на лицо короля, но глубокие складки в уголках губ делали его еще более обаятельным.

Барбара, легкая и грациозная, как цветок, склонилась в глубоком реверансе.

— Ваше Величество!

Король рассмеялся и поднял ее.

— Вы должны представить мне вашего мужа. Я столь многим обязан ему.

Обернувшись к Роджеру, Барбара представила его и с любопытством поглядывала то на одного, то на другого мужчину. Их судьбы давно были связаны самыми крепкими нитями, но встречаться до сих пор им не приходилось.

Лицо Роджера взволнованно дрогнуло, и он почтительно склонился перед королем. Карл дружески похлопал его по плечу и сказал:

— Сегодня нам вряд ли удастся поговорить. Но надеюсь, что буду иметь удовольствие часто видеть вас в моем новом правительстве. Вас ждут королевские награды, естественно, насколько это в моей власти.

Роджер произнес в замешательстве:

— Я старался на благо Англии, Ваше Величество.

— Я так и полагал, — улыбнулся Карл. — Процветание Англии — моя самая заветная мечта.

Толпа уже разделяла их, и улыбка короля стала печальной.

— Я должен покинуть вас, но надеюсь, мы еще перемолвимся словом в течение вечера, — сказал он, внимательно посмотрев на Барбару.

Роджер и Барбара обошли зал, прислушиваясь к нескончаемым взаимным поздравлениям придворных. Еще бы, от такого события голова могла пойти кругом! Опьяняющее чувство победы: монархия восстановлена!

От выпитого шампанского пощипывало в носу. Барбара присоединилась к общим разговорам, принимала многочисленные комплименты и оживленно смеялась. Но между тем она постоянно следила за передвижениями короля по залу. Он был на редкость привлекательным мужчиной. В далеких детских мечтах ей представлялось, что король обязательно должен быть белокурым красавцем, однако тот образ, бесспорно, проигрывал в сравнении с реальностью. Живость и обаяние этого стройного смуглого мужчины волновали куда больше, чем безукоризненная идеальная красота.

Поскольку Карл отдавал предпочтение французским обычаям, то и легкий ужин был устроен на французский манер — а-ля фуршет.

Неожиданно Карл появился рядом с нею.

— Могу я предложить вам что-либо из закусок, госпожа Палмер?

Барбара с испуганным недоумением посмотрела на короля.

— Вы, Ваше Величество?! Король не может прислуживать придворным.

Карл рассмеялся.

— Этот король может. Слишком долго я жил среди простых смертных, чтобы так быстро привыкнуть к церемониям и этикету.

Он галантно усадил Барбару в изящное позолоченное кресло и отправился к сервированным столам. Барбара внимательно наблюдала за его уверенными, ловкими движениями и поняла, что даже в простой одежде за колкой дров, — чем ему неоднократно приходилось заниматься в годы изгнания, — Карл не потеряет ни грана своего величия.

Вскоре король уже подходил к ней с двумя тарелками, наполненными разнообразными закусками. Он усмехнулся и опустился в стоящее рядом кресло. Барбара взяла тарелку из его рук, и на ее щеке появилась очаровательная ямочка.

— Вы даже не представляете себе, Ваше Величество, насколько серьезно общество готовилось к вашему приезду. Сегодня весь Лондон был у ваших ног. Ожидание вашего приезда… — Она умолкла, не в силах выразить словами те чувства, что теснились в ее груди.

Карл иронически усмехнулся, лицо его потемнело.

— Да, сегодняшняя встреча была на редкость долгожданной. У меня даже создалось впечатление, что я провел в изгнании все эти долгие годы по собственному капризу, из любви к путешествиям. Сегодня вся Англия на моей стороне.

— Просто какое-то безумие, правда? Помните, я рассказывала вам, как Роджер клеймил тех, кто, держа нос по ветру, быстро переходил на нашу сторону? Но признайте, сир, — сказала Барбара, отправляя в рот кусочек паштета, — все же лучше, когда страна объединяется.

Карл скользнул задумчивым взглядом по обнаженным плечам Барбары, глубокому декольте ее платья, и в его темных глазах полыхнуло какое-то давно забытое чувство. Он понял, что влюблен в эту огненноволосую женщину. В ней было редкое сочетание красоты и ума. Они мило беседовали, но вскоре к ним подошел Эдвард Гайд и с бесцеремонностью давнего друга прервал их разговор:

— Ваше Величество, вас ждут послы с севера. Вам необходимо встретиться с ними.

Барбара, мило улыбаясь, взглянула на Гайда, но он ответил ей лишь холодным поклоном. Взгляд его выражал полнейшее равнодушие. Гайда раздражало поведение короля. Неужели он не понимает, что сегодня не время для флирта, пусть даже с самыми красивыми дамами? Сегодня представляется возможность выразить свою благодарность всем, кто стоял за короля, и объединить роялистов со всех концов Англии.

Карл понимал, что Гайд прав; вздохнув, он неохотно поднялся с кресла и сказал Барбаре:

— Пожалуйста, не покидайте нас, пока я не найду случай еще раз побеседовать с вами. — Он склонился к ее руке и пошел с Гайдом, а Барбара, глядя ему вслед, невольно коснулась пальцами места, где его губы запечатлели поцелуй на ее руке.

Ее тут же окружили кавалеры, всем хотелось завоевать ее расположение. Барбара старалась направить разговор в русло воспоминаний, связанных с их участием в роялистских заговорах, зная, что они углубятся в горделивую похвальбу и тогда она сможет остаться наедине со своими мыслями. Она внимательно следила за королем. Как он строен и высок! Футов шесть, не меньше. Он был выше всех в зале. Благодаря непринужденным манерам и обаянию Карла каждый человек, поговоривший с ним, уходил, гордо сознавая, что именно к нему король отнесся с особой симпатией.

Скрипачи наигрывали веселые мелодии, и ноги невольно начинали выстукивать их ритм, но танцы были так долго запрещены, что мало кто помнил танцевальные фигуры. Барбара пообещала себе, что по утрам будет брать уроки у французского учителя танцев.

Время шло, и она уже подумала, что король не сумеет выбрать свободную минуту, но именно в этот момент Карл подошел к ней с горящими глазами. Он предложил ей руку и сказал:

— Позвольте проводить вас в более спокойное место.

Он повел ее в отдаленную тихую приемную. Барбара охотно последовала за ним, чувствуя приятное тепло его руки на своих прохладных пальцах. Тяжелая дверь закрылась за ними, и, чувствуя невероятное облегчение, она поняла, что они отрезаны от суеты и шума, царивших в тронном зале. Они смотрели друг на друга долгим изучающим взглядом, и окружающая тишина вдруг зазвучала громче любой музыки. Его задумчиво-восхищенный взгляд выражал почти откровенное желание, и сердце Барбары учащенно забилось.

Карл привлек ее к себе и склонил голову, вдыхая тонкий аромат, исходящий от ее волос. Барбара затрепетала. Он уверенно обнял ее и закрыл ей губы долгим поцелуем. Сладкое расслабляющее томление охватило ее, ноги у нее подкосились, и она непременно упала бы, если бы сильные руки короля вдруг разомкнулись. Он застонал от страсти, крепче прижал ее к себе и с новым пылом повторил поцелуй.

Барбара сгорала от желания. Каждая частица ее тела загорелась, разбуженная его страстными объятиями. Его язык пощекотал ей небо, и она ответила на его поцелуй, искусно играя язычком. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, потеряв ощущение времени и пространства.

Наконец король оторвался от ее губ и тихо проговорил:

— Я мечтал провести мою первую ночь в Англии с тобой. Сможешь ли ты прийти в Уайтхолл, когда твой муж уснет?

Барбара ответила ему пылким взглядом и смущенно спрятала лицо на его груди. Раз король пробуждает в ней те же желания, что и Филип, то, наверное, она распутная женщина. «О Боже, что со мной творится!» — подумала она, и рука ее сжала сильное плечо короля. Как чудесно от него пахнет! Филип женился, бросил ее, но она должна жить дальше. Разве может быть распутной любовь к королю Англии? Тем более, когда ты никому не нужна в этом мире. И на самом деле, — при этой мысли легкая улыбка заиграла на губах Барбары, — это просто ее долг по отношению к королю!

Его губы коснулись ее уха и Карл повторил свой вопрос.

— Да! — прошептала Барбара и, глубоко вздохнув, сильнее прижалась к королю. Если бы они могли быть вместе прямо сейчас! Карл поцеловал ее, слегка отстранился и, нежно поглаживая рукой ее волосы, дал ей необходимые указания. Затем, после страстного прощального поцелуя, он отпустил ее обратно в приемный зал.

Глаза Барбары сверкали как две звезды, она была уверена, что любой, кто взглянет на нее сейчас, без труда узнает ее тайну. Ночью она окажется в объятиях короля Англии! Она продолжала шутить и веселиться вместе со всеми, но в глубине души лелеяла свою тайну.

Сказать «да» королю было легко, но как выбраться в Уайтхолл, чтобы Роджер не заметил этого? Хотя ей удалось убедить Роджера, что его храп мешает ей спать, и в особняке на Кинг-стрит у нее появилась отдельная спальня, но можно было не сомневаться, что сегодня ночью он придет к ней, сгорая от желания… Сгорая от желания поговорить с ней, поделиться радостными планами, а потом, возможно, он даже захочет завершить этот триумфальный день в ее постели.

Надо как-то устроить, чтобы он уснул! Но у нее не было сонного порошка, к тому же Роджер часто говорил, что их опасно принимать. Пожалуй, лучше всего устроить так, чтобы он напился. Обычно Роджер пил мало, но сегодня особый случай — вино льется рекою. Барбара подозвала лакея, указала ему на Роджера и, вложив золотой в руку недоумевающего парня, сказала:

— Получишь еще один в конце вечера, если мой супруг окажется пьяным.

Лакей точно прирос к Роджеру на остаток вечера, беспрестанно наполняя его бокал или поднося новый. Роджер раскраснелся и стал непривычно разговорчивым; он размахивал своим бокалом, расплескивая шампанское, и дамы спешно подбирали свои светлые юбки. Барбара улыбалась, стоя рядом, и подбивала его сказать очередной тост. Ко времени разъезда Роджер изрядно пошатывался, но с помощью двух лакеев его благополучно усадили в карету.

Дома Роджер сразу мирно заснул, как дитя в колыбели, и Барбара вздохнула с огромным облегчением. Она устремилась на свою половину и разбудила дремавшую у камина Нэнси. Остатки сна слетели с девушки, когда Барбара сообщила ей о предстоящем событии, но она притворилась, что ничуть не удивлена.

— Я еще в Гааге видела, что вы приглянулись королю.

Барбара заставила себя подождать около часа, чтобы последние засидевшиеся гости успели покинуть дворец. Затем дрожащими руками накинула черный бархатный плащ и пожелала Нэнси доброй ночи.

Ее карета двигалась в кромешной тьме по направлению к Уайтхоллу, и Барбара вдруг с болью в сердце вспомнила ту первую ночь, когда она ехала на свидание к Филипу. Воспоминания были мучительными, и Барбара почувствовала неприятную убежденность в том, что она все же порочная женщина. Король будет третьим мужчиной в ее жизни. А тогда, с Филипом, она готова была дать голову на отсечение, что не позволит прикоснуться к себе никому другому. Но, женившись, Филип сделал свой выбор и ушел из ее жизни. Барбара решила забыть его, и можно ли найти для этого лучший способ, чем упасть в объятия короля Англии! По отношению к Роджеру у нее вообще не было чувства вины. Он был настолько вялым и равнодушным любовником, что казалось, ему просто нет дела до того, красива она или уродлива.

Барбара очнулась от воспоминаний и обнаружила, что дрожит как в лихорадке. Она поплотнее закуталась в плащ и попыталась думать о пустяках. О Боже! Карета вздрогнула и остановилась. Приглядевшись к темноте, она поняла, что они уже в Уайтхолле, и, как и говорил король, возле потайной лестницы ее ждал королевский паж Эдвард Проджерс с пылающим факелом в руке.

Он выступил из темноты и помог Барбаре выйти из кареты.

— Их Величество ждет вас, — сказал он приглушенным голосом и предложил ей следовать за ним.

Барбара подобрала пышную фиолетовую юбку, чтобы не испачкать подол о пыльные каменные ступени. Ладони ее взмокли от волнения, и она боялась, что на платье могут остаться влажные следы. Поглощенная заботами о своем внешнем виде, она не заметила, как они достигли верхней площадки лестницы. Проджерс повернул красивую фигурную медную ручку и, распахнув дверь, впустил ее внутрь.

Барбара слегка помешкала, стоя на пороге; ноги ее дрожали, в горле пересохло. Она окинула взглядом просторную большую комнату; обстановка в целом напоминала приемную, за исключением роскошной громадной кровати, скрытой за зеленым бархатным пологом. Стена, выходящая на Темзу, казалась почти прозрачной: ее полностью занимало витражное окно, состоящее из небольших ромбовидных стекол. Карл стоял, склонив голову к огню, рука его покоилась на лепной полке над камином. Он отвел взгляд от огня и увидел Барбару, в глазах его горело ожидание. Вокруг него крутилась дюжина спаниелей, которые тут же кинулись обнюхивать ноги Барбары. Она любила собак, но сейчас они раздражали ее своей суетой. К тому же она была уверена, что они обязательно испортят тонкие кружева, украшающие подол ее платья. Барбара умоляюще взглянула на короля.

— На место! — прикрикнул он на собак. — Где же ваши хорошие манеры?

Он подошел, успокаивающе обнял Барбару и отогнал собак. Карл кликнул камердинера и приказал ему увести свору.

Барбара нервно рассмеялась и поблагодарила его.

Король развязал стянутый под под ее бородком плащ и снял его. Она стояла послушно, как ребенок, позволяя ему ухаживать за ней.

Ей отчаянно хотелось, чтобы он обнял и успокоил ее своими поцелуями, но он просто ласково взглянул на нее и нежно погладил по щеке.

— Ты, должно быть, замерзла. — Он подвел ее к камину, возле которого стояли мягкие уютные кресла. Она грациозно опустилась в одно из них и мысленно выругала себя за то, что ей никак не удается унять дрожь. Карл вложил бокал с вином в ее руку, мягкая улыбка тронула его губы, затененные черными усами. Барбара почувствовала, как внутри у нее все сжалось, и подумала, сможет ли она выпить хоть глоток вина. Она боялась, что может чем-то не понравиться королю. Ведь с шестнадцати лет у него накопился большой опыт в амурных делах. Среди его женщин были самые искусные обольстительницы Франции и Англии. А сегодня самая важная ночь в его жизни. Он выбрал ее, но сумеет ли она доставить ему удовольствие?

Барбара выглядела немного бледной, и Карл заботливо спросил:

— Ты устала?

— Что вы, Ваше Величество, совсем нет! — Барбара изо всех сил старалась казаться оживленной. — Вечер был просто удивительным! — Она умолкла и с какой-то смутной тревогой взглянула на него. Именно сейчас, когда ей хотелось быть остроумной и обворожительной, в голове у нее не было ни единой мысли.

Карл, всегда тонко чувствующий настроение других, заметил ее огорчение. Он поудобнее устроился в кресле и вытянул ноги к камину, намеренно замедляя события вечера. Мечтательно глядя на Барбару, он вертел между пальцами ножку бокала.

— Я недаром открыл это испанское вино. Хочешь, я расскажу тебе эту историю об испанском вине и английском дубе, благодаря которым я сейчас жив и сижу здесь с тобою?

Тревога исчезла из глаз Барбары, лицо ее приняло внимательное и счастливое выражение, как у детей в предвкушении сказки.

Он начал рассказ с отступления королевской армии из Шотландии, после которого стало ясно, что победа на стороне парламентских сил. Складки у рта стали более резкими, когда он с горечью вспоминал поражение под Вустером.

— Многие из моих друзей были ранены или погибли. А оставшиеся в живых тоже рисковали жизнями. Бекингему также приходилось скрываться. Парламентарии рыскали за нами по всей Англии, и нам приходилось постоянно прятаться. Особенно мне, поскольку редко можно было встретить такого черного и уродливого подростка.

Барбара протестующе покачала головой. Карл улыбнулся и продолжал:

— Граф Дерби нашел доброго католика, который провел меня и горстку оставшихся со мной людей к разрушенному цистерцианскому монастырю Святой Девы. На его территории была уже ферма, которой управлял Гиффорд, наш проводник.

Карл сделал несколько больших глотков из бокала и задумчиво усмехнулся, смакуя вино.

— Владельцы фермы, семейство Пендерел, были потрясены нашим плачевным состоянием — мы чуть не падали от усталости. Грязные, со стертыми в кровь ногами, мы, наверное, больше походили на выходцев с того света. Они накормили нас и угостили вот этим самым испанским вином. Мне показалось, что никогда в жизни я еще не пробовал такого вкусного напитка! Затем они уложили нас спать, а после короткого отдыха остригли меня, как овцу, и я стал похож на круглоголового.

Барбара улыбнулась: у протестантов было прозвище «круглоголовые», так как все они брили свои головы.

— Женщины подбирали падающие на землю кудри и клялись, что будут вечно хранить их. — Карл рассмеялся и продолжал: — Моя одежда была грязной и рваной, но они сочли, что она может выдать меня. Поэтому мне дали совершенно новый наряд, едва ли чище того, в котором я пришел, — жилет и штаны… И все это, клянусь, просто кишело вшами!

Барбара сморщила носик, и Карл улыбнулся.

— Наконец мы двинулись дальше, но, несмотря, на маскировочное одеяние, мой рост и смуглая кожа выдавали меня. Родственники семейства Пендерел жили по соседству с Боскбелом, в охотничьем домике, и, решив, что там мы будем в безопасности, они отправили нас к этим славным людям. Я был восхищен добротой Джун Пендерел!

Барбара с легкой ревностью взглянула на него, и Карл усмехнулся.

— Она была верной супругой и обожала своего мужа Вильямса. Но она кормила нас, обмывала наши раны и убедила меня в том, что нам необходим отдых. Я воодушевился, узнав, что мой старый друг полковник Карлис спасся при Вустере и держит путь в Боскбел.

Карл вздохнул и отхлебнул еще вина.

— К сожалению, не время особенно радоваться, когда тебя выслеживают, как зверя. Мы знали, что вся округа кишит солдатами «круглоголовых», и Пендерелы боялись, что если они будут обыскивать дом, то найдут нас. Спрятаться было практически негде. Узнав о приближении солдат, мы вышли из дома и залезли на вершину древнего дуба, укрывшись в его густой кроне. Весь день мы просидели на ветвях, наблюдая, как солдаты сновали под нами, прочесывая лес. У нас был запас хлеба с сыром и немного пива. Но в какой-то момент, несмотря на опасность, я все же уснул. — Карл рассмеялся. — Бедный Карлис был в ужасе. Ведь я мог чихнуть или вскрикнуть во сне. Он сидел возле меня, потный от страха, и постоянно держал руку наготове, чтобы в случае чего тут же зажать мне рот.

Карл помолчал и добавил с тихим удивлением:

— И вот сегодня я законный король Англии.

Барбара все еще сидела, подавшись вперед, она старалась не упустить ни слова и сопереживала Карлу, поражаясь опасным приключениям, выпавшим на его долю. Наконец она откинулась на спинку кресла и облегченно вздохнула. Окинув взглядом просторную светлую комнату, Барбара поняла, что должен чувствовать Карл, прибыв в эту мирную гавань. Пламя свечей колебалось и подрагивало, и Барбаре показалось, будто они легкими поклонами приветствуют своего короля.

Вновь взглянув на Карла, она подумала, что такого чувства духовной близости еще не испытывала ни к одному человеческому существу. Сам воздух между ними был словно пронизан волнами тепла и понимания. Карл свободно раскинулся в кресле, протянув, длинные ноги к огню. Взгляд рассеянно скользнул по ногам короля и смущенно замер. Барбара вспыхнула и опустила глаза. Все недавние страхи остались позади, все стало просто и ясно: ей хотелось любви этого мужчины.

Карл вышел из задумчивости и улыбнулся ей.

— Расскажи мне что-нибудь.

Барбара начала быстро что-то рассказывать, едва сознавая, что именно она говорит. Карл расстегнул ворот рубашки, и из-под тонкого батиста выглянули темные волосы. Ей захотелось скользнуть рукой под рубашку и прикоснуться к его груди.

Она судорожно подыскивала тему, чтобы отвлечься от этих мыслей. Наконец она просто начала рассказывать ему о тех людях, с которыми он сегодня встретился впервые, но которые, судя по их заслугам, могли стать важными персонами при дворе.

Барбара раскраснелась от удовольствия, заметив, что ей удалось развлечь короля. Карл от души смеялся над ее остроумными замечаниями, он сидел, не сводя с нее глаз, и крутил пальцами ножку бокала. Она следила за его пальцами, и вдруг глаза ее вспыхнули затаенной радостью. Скоро эти руки обнимут ее! Сладкое томление завладело Барбарой, вытесняя все прочие чувства и мысли. Она тряхнула головой и растерянно остановилась на полуслове.

Карл напомнил:

— Ты рассказывала о лорде Джеральде.

— Ах, верно… — и Барбара углубилась в описание характера и привычек лорда Джеральда. Она умела разбираться в людях, тонко подмечая все их достоинства и недостатки.

Карл слушал с нарастающим вниманием и восхищением, понимая, что все больше влюбляется в эту женщину, хотя он привык считать, что истратил уже запас любви, отведенный на его жизнь. В шестнадцать лет он любил со всем пылом юношеского неискушенного сердца. Его любовь была отдана юной валлийской девушке Люси Вальтер. Черноволосая бойкая красавица, которую он любил со всей силой первой страсти, подарила Карлу сына Джейми. Он считал, что в жизни не может быть большего счастья. Но оказалось, что Люси изменяла ему направо и налево, даже с его лучшими друзьями. Расстроенный и уязвленный до глубины души, Карл решил, что женщины существуют исключительно для наслаждения, с ними можно развлекаться, но нельзя отдавать им сердце и душу. Он стал разочарованным и циничным.

Однако, наблюдая за выразительной мимикой прекрасного лица Барбары, Карл возрождался, душа его отогревалась, и он вновь готов был любить безрассудно, как в юности. Общение с ней доставляло ему неподдельное удовольствие. Умная и нежная, она обладала к тому же чувством юмора, которое Карл высоко ценил. Он подумал, как глубоко должна была задеть ее женитьба лорда Честерфилда.

Карл внимательно следил за ней, и в глубине его темных глаз начали загораться искорки. Она выглядела необычайно соблазнительно. Над тончайшей талией расцветала пышная грудь, изящная линия бедер обещала совершенство форм, скрывавшихся под складками ее платья. Поистине она создана для любви, думал Карл.

Барбара верно поняла его взгляд и умолкла, не закончив фразы, сердце ее учащенно забилось.

— Когда я была девочкой, совсем еще ребенком, — сказала она, — то часто мечтала об Уайтхолле. Я представляла все до мельчайших подробностей… залы… мой наряд… короля…

Карл нежно усмехнулся.

— И как, реальность оказалась похожей на мечту?

— Лучше! — Лицо Барбары сияло счастьем. Она смущенно улыбнулась, но глаза ее озорно сверкнули из-под густых ресниц. — Исключая то, что в моих мечтах король сходил с ума от любви ко мне.

Карл потянулся вперед, взял ее руку и провел пальцами по ладони.

— Можешь считать, что эта часть твоих снов тоже стала реальностью. Я люблю тебя… — Лицо его было серьезным.

Барбара почувствовала, как волна счастья захлестывает ее, и внимательно взглянула на него, чтобы понять, шутит он или говорит всерьез. Но вдруг ей вспомнилось множество любовных историй, героем которых был Карл, и радость ее померкла. Она высвободила ладонь из-под его руки и огорченно опустила глаза.

— Да, но вы любите всех женщин.

Карл удрученно рассмеялся.

— Похоже, моя репутация достигла Англии куда раньше меня. — Он посмотрел на Барбару добрым испытующим взглядом. — Ты права, я не очень верный мужчина, — предостерег он ее на будущее, — но, хотя у меня было много женщин, любил я только одну.

Барбара хотела спросить, кого, но он продолжал:

— Ни одна женщина, с тех пор как я был ребенком, не казалась мне такой желанной. Ты веришь мне? Меня влечет к тебе с неудержимой силой.

Она молча кивнула, не доверяя своему голосу. Карл протянул ей руки.

— Давай подойдем к окну, милая. — Он обнял ее за талию и повел в другой конец комнаты. Сердце ее забилось неровно.

Они долго стояли перед окнами, и дыхание их слегка туманило стекла.

— Мне хочется разделить это с тобой, — сказал Карл. Его голос был спокойным и немного торжественным. — Мою Англию!

Она подняла глаза и заметила, как крепко сжались его челюсти.

— В одном я могу поклясться, — серьезно произнес он, — никогда больше я не покину свою страну.

Интуиция подсказывала Барбаре, что слова ему не нужны, она подняла руку и нежно коснулась пальцами глубокой складки на его щеке. Как много он, должно быть, страдал вдали от дома!

Он взял ее руку, перевернул и поцеловал в ладонь. Подняв голову, Карл увидел ее огромные синие глаза, в которых отражалось понимание и сочувствие. Он подумал, что она самая красивая женщина из всех виденных им раньше. Желание разгоралось в нем.

Карл привлек ее к себе, и она послушно пришла в его объятия. Его губы воспламенили ее, теплая сладкая волна пробежала по телу. Она обхватила его за шею, ощутила биение его пульса под кожей. Карл II, король Англии, Шотландии и Ирландии, этот великолепный мужчина, сгорал от любви к ней. Барбара провела пальчиком по его губам, любуясь их четкими очертаниями.

Она потянулась к нему, точно цветок к солнцу, и Карл целовал ее сомкнутые веки, изящный нос, губы. Упоенная его поцелуями, Барбара теснее прижалась к нему, и он жадно приник губами к ее рту, лаская языком его изгибы. Барбара почувствовала его возбужденную мужскую плоть, она жаждала большей близости, досадуя на обилие юбок, которые мешали их слиянию. Карл рассмеялся мягким грудным смехом и начал снимать с нее платье. Дрожащими от волнения пальцами она пыталась расстегнуть его рубашку. Смеясь и постанывая от возбуждения, они сбросили свои одежды. Когда их обнаженные тела наконец соединились, сладостный жар томления был настолько велик, что Барбара чуть не потеряла сознание. В ней родилось ощущение безудержной свободы и легкости, словно она была с Карлом уже тысячу раз и между ними не могло быть места смущению и робости.

Неохотно оторвавшись друг от друга, они неверной походкой направились к кровати. Карл опустился на огромное мягкое ложе, увлекая ее за собой. Она лежала, наслаждаясь его теплом, его дыханием, погружаясь в глубину его черных глаз… Везде, где их тела соприкасались, она чувствовала обжигающий, сладостный огонь.

Барбара опустила голову, увлекая его долгим поцелуем и прижимаясь к нему всем телом. Карл застонал и погрузил пальцы в ее роскошные рассыпавшиеся по плечам волосы; не отрываясь от него, она перевернулась на спину. Их долгий поцелуй, который не имел, казалось, уже ни начала ни конца, воспламенил каждую клеточку их тел страстным, ликующим огнем желания.

Карл нашел руку Барбары и ласково сжал ее. Этот жест показался ей необычайно нежным и важным, слезы благодарности обожгли ее глаза. Она ощутила вдруг родство их душ, которое бесконечно усиливало физическое влечение, ей почудилось, что сейчас она растворится в нем без остатка и останется в нем навеки. Карл немного отстранился от нее, и она вскрикнула от страха этой потери. Он целовал ее прекрасное тело, его язык, соблазняя и дразня, совершал какие-то магические круги, пока не осталось ни малейшего уголка, в который бы он не проник.

Барбара услышала, как кто-то, задыхаясь, произнес имя Карла, и с удивлением узнала собственный голос. Карл был необыкновенно сильным… потрясающе страстным и ласковым… О Боже! Она никогда не испытывала такого безумного наслаждения. Между ними не могло возникнуть чувства неловкости или смущения: природа словно создала их друг для друга.

Щеки Барбары стали мокрыми от слез; распахнутые глаза впивали каждую черточку его лица, словно боялись упустить малейшее удовольствие. Она никогда в жизни не испытывала такой удивительной, неразрывной близости, такого неземного блаженства.

Движение их тел убыстрялось, реальность взорвалась и рассыпалась дюжиной вихревых звездных потоков наслаждения. Единственной связью с действительностью было прикосновение твердых мускулов его груди, и Барбара замерла, стараясь удержаться на пугающей головокружительной высоте.

Барбара поразилась, осознав, что он все еще не оставил ее. Карл начал двигаться вновь, и, не веря самой себе, она опять испытала всю силу прежнего блаженства, но только на этот раз оно было поистине безмерным, и она испугалась, что может умереть. Словно взорвавшаяся звезда, она падала в бесконечные просторы Вселенной. Барбара пришла в себя в объятиях Карла, разгоряченная, влажная от пота и слез. Он откинул волосы с ее лица и покрыл его поцелуями.

— О Боже! Счастье мое…

Барбара сквозь слезы взглянула на него.

— Я понравилась тебе?

Карл рассмеялся счастливым смехом.

— Ты настоящее чудо…

Невероятно, как я могла думать, что люблю Филипа, размышляла Барбара. Только сейчас, в нежных и сильных руках Карла, она поняла, как может быть велика любовь, поняла, какими тусклыми были раньше ее желания и ощущения.

Карл укачивал ее. Они шептали друг другу стародавние милые глупости влюбленных.

Позже, когда он уснул, Барбара лежала, прижавшись к его обнаженной спине и удивлялась своему счастью. Осторожно перегнувшись, чтобы не потревожить его сон, она нежно поцеловала его грудь, вдохнула тонкий аромат пота, слизнув быстрым язычком солоноватый морской вкус…

Погружаясь в сон, она радостно почувствовала, что одиночество, которое она ощущала всю жизнь, растаяло без следа.