Королевская страсть

Глава 31

Барбара с восторгом отнеслась к возможности отрясти оксфордскую пыль со своих ног, когда Карл наконец объявил, что обстановка в Гемптон-Корте больше не внушает опасений. С приходом зимы эпидемия чумы постепенно угасла, и Барбара надеялась, что вскоре король позволит им вернуться в любимый Лондон.

Тяжело нагруженные повозки, скрипя, тащились из Оксфорда, перевозя многочисленные придворные пожитки. Барбара ехала верхом в конце процессии. Оглянувшись, она бросила последний взгляд на Оксфорд. С явным презрением она махнула рукой удаляющимся шпилям и крышам и поклялась, что ни один из ее сыновей не будет учиться в этом заведении.

Какое наслаждение опять вернуться в Гемптон-Корт! Барбара бродила из комнаты в комнату, любуясь привычной обстановкой. Все вздохнули с облегчением, неделя прошла в вихре веселых балов. Праздничное настроение Барбары требовало выхода, и она начала с наслаждением тратить деньги, оправдывая себя тем, что в Оксфорде практически ничего не тратила. Она была так обрадована, так по-детски возбуждена, что Карл лишь усмехался и качал головой, не в силах запретить ей что-либо. Карл отвел ей постоянные апартаменты в Гемптонском дворце, чтобы она могла пользоваться ими, когда пожелает, и Барбара немедленно начала обставлять их с необычайной роскошью. Лестью и мольбами ей удалось получить у Карла разрешение на поездку в Лондон за покупками.

С трепетом в душе Барбара смотрела на появляющиеся на горизонте очертания Лондона. Прекрасный Лондон! Жизнь без него казалась невыносимой. Один вид любимого города заряжал ее неукротимой энергией, другого такого не было на всем белом свете. Чума отступила, и дороги были наполнены телегами с домашним скарбом: народ возвращался в покинутые дома. Страшные красные кресты были смыты с дверей, и уличные торговцы расхваливали свои товары на каждом углу. Барбара высунулась из окна кареты и как сладчайшую музыку слушала их зазывающие крики. Внезапно она остановила карету и, велев кучеру подождать, вошла в лавку и купила себе аппетитный мясной пирог. Она с жадностью съела его прямо в карете, откусывая большие куски и, как ребенок, набивая полный рот. Даже обычная лондонская еда приобрела новый восхитительный вкус.

Первым делом она заехала в ювелирный магазин Джона Ле Роя и, чтобы отметить свое свидание с Лондоном, купила великолепное кольцо с изумрудом, окруженным крошечными бриллиантами. Вернувшись в карету, Барбара радостно повертела кольцо на пальце, глядя, как играют камни на свету. Они проехали мимо магазина Эдварда Блейкуэлла, и Барбара подумала, не поторопилась ли она с покупкой. У Блейкуэлла бывали великолепные драгоценности. Вдруг у него есть что-то получше купленного ею колечка? Она торопливо остановила кучера и с крайне озабоченным видом направилась в магазин Блейкуэлла. Леди Каслмейн обожала драгоценности, об этом знал весь Лондон, а уж ювелиры тем более. Поэтому Блейкуэлл, рассыпаясь в любезностях, предлагал ее вниманию самые лучшие изделия. Барбара была безмерно рада, обнаружив, что все предложенное не идет ни в какое сравнение с ее недавним приобретением. Она запахнула меховой плащ, собираясь уходить, но заметила расстроенное лицо Блейкуэлла. Бедняжка, он так надеялся продать ей что-нибудь. Барбара повнимательнее присмотрелась к кольцам, разложенным на черном бархате. Пожалуй, не стоит разочаровывать Блейкуэлла, а то он перестанет оставлять для нее самые изысканные украшения.

Вечером она хвасталась перед Карлом своими покупками. У Блейкуэлла она купила два кольца с бриллиантами в общей сложности на две тысячи фунтов. Карл схватился за голову и застонал в притворном отчаянии.

Барбара сказала:

— Но я просто не могла поступить иначе. Вот это, — она показала ему кольцо с изумрудом и бриллиантами, — чтобы отметить конец чумы. Второе — в ознаменование дня рождения Джорджа, а третье… — Она в раздумье закусила губу, пытаясь спешно придумать причину для третьей покупки. Лицо ее просветлело, и она улыбнулась, — а третье — просто, чтобы показать, как я тебя люблю!

Карл рассмеялся и поцеловал ее, признавая крайнюю важность всех трех причин. Лондон оживал после чумы, королева носит его ребенка. На будущий год в это время об эпидемии уже все забудут и Англия будет иметь наследного принца. Плохие времена миновали.

— Барбара, — обеспокоенно спросил он, — ты присматриваешь за королевой, как я просил? Как тебе кажется, у нее все идет нормально?

Барбара торопливо проговорила:

— Ах, она просто цветет! — Но затем, поскольку ей всегда было трудно обманывать Карла даже ради его спокойствия, медленно добавила: — Правда, путешествие из Оксфорда могло повредить ей. Ты же знаешь, она довольно слаба и плохо переносит беременность. Я посоветовала камеристкам подержать ее в постели несколько дней, но… — Она развела руками. — Что я ни предложу, они всегда поступают наоборот.

Карл схватил шляпу и решительно водрузил ее на голову.

— Я сам скажу Катерине, чтобы она оставалась в постели, меня она послушает.

Мягко, но твердо он попросил Катерину отдохнуть и полежать несколько дней в постели ради ребенка. Польщенная таким вниманием, королева порозовела от удовольствия и обещала выполнить его просьбу. Тряская дорога из Оксфорда действительно утомила ее, и она была даже рада выполнить его приказание. На следующее утро, когда королева еще спала, пушистый лисенок, любимец Карла, вдруг запрыгнул на кровать и, играя, оцарапал ей щеку. Катерина в ужасе проснулась и дико закричала, чувствуя, как острые когти впиваются в ее лицо. Но, обнаружив, что это всего лишь лисенок, она смущенно умолкла. Перепуганные камеристки вбежали в спальню, и Катерина успокоила их, стыдясь своего страха. Она призвала их к спокойствию, но сердце ее еще отчаянно колотилось и голос сильно дрожал.

Спустя несколько часов королева, отложив свое вышивание, повернулась к леди Грей, сидевшей возле ее кровати. Большие черные глаза королевы смотрели испуганно и смущенно.

— Боюсь, случилось несчастье, — прошептала она.

Леди Грей откинула одеяло и обернулась к королеве. Она старалась говорить спокойно, но дрожащий голос выдавал ее волнение:

— На всякий случай я пошлю за доктором Фрезером.

С немой мольбой во взоре Катерина смотрела на доктора Фрезера, который, смазав руки душистым кремом, внимательно осматривал ее. Когда он закончил, лицо его было мрачным.

— Ваше Величество, вам надо запастись мужеством. Боюсь, у вас снова выкидыш.

Тихие слезы покатились по ее щекам, она вцепилась зубами в уголок подушки, чтобы не заплакать в голос. Почему у нее все так плохо складывается?! Любая женщина в королевстве легко и естественно переносит беременность, и только она, обязанная дать стране наследника трона, не способна справиться с этим!

Карл тотчас пришел и, присев на кровать, старался утешить ее. Он положил свою прохладную руку на горячий лоб Катерины, а другой рукой погладил ее маленькую ручку.

— Не волнуйся, милая, — мягко сказал он. — В следующий раз все будет в порядке.

Но другого раза могло и не быть. Доктор Фрезер незаметно отозвал короля и печально, но твердо сообщил ему о том, что вряд ли королева будет когда-нибудь в состоянии выносить ребенка.

Карл рассказал обо всем Барбаре, и она, чтобы хоть как-то утешить его, принесла маленького Джорджа. Крохотная ручка поднялась и цепко ухватила Карла за палец. Барбара подавила грустный вздох.

— Дорогой, ты продолжаешь жить в наших детях, хотя они и незаконнорожденные.

Карл покачивал ребенка на руках, с нежностью глядя на него.

— Я вынужден буду объявить своим наследником брата Якова, — печально сказал он.

Любой намек на смерть Карла приводил Барбару в отчаяние.

— Ерунда! — резко сказала она. — Яков всего на год или на два моложе тебя. Ты еще переживешь его.

— Но у него уже есть дочери, — с трудом произнес Карл. В комнате повисла тишина, они оба подумали о двух пухленьких девочках, которые родились у Якова и Анны.

Прошло около месяца. Барбара прилагала всю свою энергию и изобретательность, чтобы отвлечь короля от грустных дум, и часто бывала вознаграждена его мимолетной улыбкой или искренним смехом. Порой она задумывалась о том, что Бекингем, убедившись в неспособности Катерины родить наследника, может придумать новый план удаления королевы. Но Барбара гнала прочь эти тревожные мысли. Все не так уж плохо в конце концов. Френсис замужем и спокойно живет себе в своем любимом Кобэм-Холле в глухой провинции.

Карл сказал, что вскоре можно будет переезжать в Лондон, и Барбара, вдохновленная радостной новостью, немедленно начала готовиться к отъезду. Театры уже открылись, и ей не терпелось посмотреть новые спектакли. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как она последний раз была в театре!

Барбара мечтала о Лондоне как о встрече с любимым человеком и страшно огорчилась, когда в Гемптон-Корт пришло известие о том, что в Лондоне начался пожар.

— Почему все пожары происходят именно в Лондоне?

Карл досадливо поморщился.

— Да потому, что множество улочек застроено без всякого плана. Дома лепятся один к другому так, что между ними и кошке не пробежать. К тому же основная масса домов из дерева. Положение на этот раз очень серьезное. Лондон может сгореть дотла.

Барбара недоверчиво смотрела на него.

— Карл, ты шутишь? Это невозможно!

— Еще как возможно. — Лицо его помрачнело. — Лондон горит уже два дня, и только сегодня городские власти сочли нужным послать гонца ко мне. Лорд-мэр Лондона просто тупица!

— Но как же… — Барбара смотрела на него потемневшими от боли глазами.

— Огонь начался в пекарне Фаринора на Паддинг-Лейн, — отрывисто сказал Карл. — Фаринор взял ученика, который по недомыслию перекалил печь, и пекарня загорелась. Сначала этому не придали значения, решив, что дело пустяковое. Таверна «Три звезды» находится как раз напротив пекарни. Туда и направился Фаринор с семейством поделиться своей новостью. Они подняли обитателей таверны с постелей и вместе уселись выпивать, поглядывая, как весело горит пекарня. Затем ветер перекинул пламя на стог сена возле конюшен таверны, а вскоре загорелась и она сама. Только тогда эти остолопы схватились за головы. Они побросали свои кружки и выскочили на улицу. — Карл горько усмехнулся. — К тому времени огонь уже полыхал вовсю. Он перекинулся на дома по обе стороны от пекарни и распространялся дальше по улице. К утру Паддинг-Лейн выгорела дотла и пожар бушевал на соседних улицах.

— И что же, никто ничего не делал? — изумленно спросила Барбара.

О Боже! Ее любимый Лондон в огне!

Злая усмешка искривила губы Карла.

— Лорд-мэр должен был приказать разрушить соседние здания, чтобы локализовать очаг пожара. Но приказ снести некоторые дома мог вызвать недовольство, и он испугался, что потеряет популярность у народа. В результате он только заламывал руки и бегал по городу как помешанный. Полнейшая беспомощность!

Карл взял плащ и накинул его на плечи.

— Я немедленно еду в Лондон.

Барбара вскочила и порывисто взяла его за руку.

— Позволь мне тоже поехать!

Карл рассмеялся и отстранил ее.

— Это не женское дело, Барбара. В Лондоне сейчас очень опасно. — Он поцеловал ее на прощание и быстро вышел из комнаты. Барбара, чуть не плача, тревожно смотрела ему вслед.

Она выбежала за ним в коридор и столкнулась с Беркли.

— Барбара, вы уже знаете? — воскликнул он.

— Да. Неужели все настолько серьезно? Как вы полагаете? Я даже представить себе не могу, что Лондон может сгореть дотла!

Беркли выглядел очень мрачным.

— Я только что получил известие, что пожар дошел до портовых складов.

Барбара непонимающе смотрела на него, и он терпеливо объяснил ей:

— Там хранятся все военные припасы, масло, деготь, сено и пенька. Все это легко воспламеняется.

— Но, Беркли, не может же сгореть целый город!

— Конечно, может! Там же полно деревянных домов, они загораются один за другим. Пожар бушует уже два дня, и никто не может ничего сделать. Я собираюсь поехать туда, возможно, что-то еще можно спасти!

Барбара испуганно уставилась на него, закрыв рот руками. Затем она резко повернулась, вбежала в свою комнату и начала торопливо рыться в сундуках. Нэнси вошла следом и обнаружила свою госпожу среди вороха разбросанной одежды.

— Что вы ищете?

— Костюм пажа, в котором я играла на шуточной свадьбе с Френсис Стюарт.

— Зачем, ради всего святого, он вам понадобился?

Барбара подняла пылающее взволнованное лицо.

— Я хочу поехать в Лондон. Не могу же я спокойно сидеть здесь, когда Лондон и Карл в опасности.

Нэнси запротестовала, но Барбара гневно сверкнула глазами.

— Нэнси, я поеду! И давай прекратим обсуждение! Сходи к Томасу и вели ему оседлать двух лошадей. Он поедет со мной.

Томас был самым здоровым и крепким из конюхов Барбары.

Нэнси отправилась на конюшню, не переставая осуждать намерение хозяйки, а когда вернулась, Барбара была уже в небесно-голубом пажеском костюме, волосы ее были спрятаны под широкополой шляпой.

Не обращая внимания на бессвязные восклицания Нэнси, Барбара легко сбежала по лестнице во двор. Томас держал под уздцы двух оседланных лошадей. Барбара вскочила на свою лошадь и, усмехнувшись, глянула на Томаса.

— Не боишься?

Томас широко ухмыльнулся в ответ.

— Нет, госпожа, я и сам хочу взглянуть.

Они приближались к Лондону. Навстречу плыл едкий запах дыма, и Барбара закашлялась. Она приостановила лошадь и ошеломленно смотрела вперед. Над городом висела огромная черная туча, скрывшая изящные силуэты высоких церковных шпилей. Барбара беззвучно заплакала и решительно пришпорила лошадь. Дорога была забита телегами: фермеры направлялись в город. Барбара, заинтригованная этим обстоятельством, спросила одного из них:

— Зачем вы едете в Лондон? Разве вы не видите, что там пожар?

Толстый парень посмотрел на нее и усмехнулся.

— Ну да, я вижу, что моя телега может хорошо подработать, перевозя людское добро в безопасное место.

Подъехав поближе, они разглядели языки пламени, взмывающие в небо. Томас повернулся к Барбаре и протянул ей свой шейный платок.

— Обмотайте-ка его вокруг лица, госпожа. Вам будет легче дышать.

Дым стал гуще, и пепел, точно черный снег, опускался на плащ Барбары и на лоснящийся круп лошади.

Вскоре они въехали в городские ворота, и сердце Барбары болезненно сжалось. Ей никогда не найти Карла в этой неразберихе. По улицам сновали перепуганные горожане. Они грузили тюки с одеждой и мебель на телеги и тачки, хрипло перекликаясь друг с другом. Все было в дыму. Слышались безумные крики и вопли, и на них накладывались шипение и потрескивание огня.

Монотонный колокольный звон напоминал протяжные душераздирающие стоны. Барбара зажала уши руками; глаза резало от дыма, слезы ручьями текли по ее щекам.

Боясь, что Барбара может потеряться в ужасной сутолоке улиц, Томас крепко ухватился за поводья ее лошади. Он перегнулся к ней и крикнул:

— Может, лучше вернемся, госпожа? Нам никогда не отыскать здесь короля.

Какой-то безумец схватил Барбару за руку и завопил:

— Лондонский мост рухнул! Бог проклял нас! Это Божья кара за грехи наши!

Барбара раздраженно отдернула руку. Ужас овладел ею. О Господи! Под Лондонским мостом располагались огромные водяные колеса, используемые для борьбы с пожарами. Если мост рухнул, то ясно, что разрушил и их, и, значит, прекратилась подача воды!

Над общим гулом толпы раздался чей-то звонкий крик:

— Загорелся собор Святого Павла!

Барбара почувствовала, что сама близка к безумию. Великий собор, гордость Лондона! Когда-то в юности она жила на Ладгейт-Хилл, возле собора, и всегда с трепетом и восхищением смотрела на возносившееся в небо величественное здание.

Она склонилась к Томасу и, стараясь перекрыть общий шум, громко крикнула:

— Король должен быть в соборе!

Томас понимающе кивнул и медленно направил лошадей сквозь толпу. Барбара досадовала на их черепашью скорость, но делать было нечего.

Сейчас не было времени даже на сострадание, иначе она бы непременно расплакалась. Вокруг было столько горя! Обезумевшие матери прижимали детей к груди и раскачивались из стороны в сторону, завывая и постанывая на разные лады. Дома и имущество людей, нажитое за годы долгого кропотливого труда, в одно мгновение съедало ненасытное пламя.

Лошади медленно продвигались к Ладгейт-Хилл, и Барбара глядела по сторонам, не веря собственным глазам. Весь холм был объят огнем. Он напоминал картины, изображающие преисподнюю, и казался бы совершенно нереальным, если бы не опаляющий жар, раскаливший воздух. Лошади испуганно ржали, задрав морды к небу, упирались и не желали идти дальше. Томас успокоил их и сказал:

— Нам придется вести их самим.

Он оторвал рукав от своей куртки и завязал глаза лошади. Затем взял платок у Барбары и сделал то же самое с ее лошадью. Лишившись своей защитной маски, Барбара сильно закашлялась от едкого удушливого дыма.

Толпы людей в панике сбегали по склону холма, и они, ведя лошадей, с трудом поднимались вверх. Барбаре казалось, что ее легкие готовы разорваться от жара и дыма. Подняв глаза, она увидела черные клубы дыма, валившие с крыши собора Святого Павла. Казалось, наступил конец света. Кровля оплавилась и стекала вниз гигантскими слезами.

По лицу Барбары тоже текли слезы, она бросила поводья и устремилась вперед. На вершине холма уже работала пожарная команда. Люди передавали воду по цепочке, из рук в руки, пытаясь спасти собор. Водяные колеса были погребены вместе с Лондонским мостом, и теперь приходилось использовать старый дедовский метод борьбы с огнем.

Оглушительные взрывы сотрясали воздух. Барбара вздрогнула и схватилась за плечо ближайшего мужчины. На вид ему было лет сорок пять; слегка обожженный и перепачканный в саже, он тем не менее, похоже, сохранил способность трезво мыслить.

— Что это так грохочет? — спросила Барбара.

— Король — благослови его Бог! — приказал разрушить дома, чтобы огонь не распространялся по городу. Если бы лорд-мэр сделал это два дня назад, город не превратился бы в ад, как сейчас. — Помянув лорд-мэра, он презрительно скривился, явно не одобряя его поведения.

Барбара сильнее сжала его плечо.

— А король в безопасности?

Закопченное лицо мужчины осветилось улыбкой.

— Да это просто чудо, что король с нами! Он работает целый день без отдыха, он организовал работу насосов и сам таскает воду. Он не щадит себя ради нашего спасения.

— А где он сейчас?

Мужчина кивнул головой в сторону собора Святого Павла.

— Вон там!

Барбара выпустила его руку и, не чувствуя усталости, побежала вверх по склону. На вершине она остановилась, переводя дух. Карл, черный как трубочист, все же смотрелся необычайно величественно! Он стоял во главе бригады, заливающей собор водой. Барбара видела, как он обернулся и принял бадью с водой из рук стоявшего за ним мужчины. На черном лице короля сверкала белозубая улыбка.

Барбара, спотыкаясь, прошла остаток пути и встала в цепочку рядом с Карлом. Она приняла от соседа очередную бадью и передала ее Карлу, не нарушая слаженного ритма движений. На первый раз бадья показалась ей ужасно тяжелой, она чуть не выронила ее из рук, и часть драгоценной влаги выплеснулась на землю.

— Поаккуратнее, парень! — сказал мужчина и отвернулся в ожидании следующей бадьи.

Опустив голову, Барбара передала бадью Карлу, уверенная, что он не узнает ее в этом маскарадном костюме.

Вода поступала без перебоев, Барбара действовала, как заведенная, хотя руки уже ломило от непривычного напряжения.

Но тяжелее всего было видеть тщетность своих усилий. Рев пламени, треск и грохот падающих досок становились все громче и оглушительнее. Стоящий за Барбарой мужчина удрученно проворчал:

— Мертвому припарки! С тем же успехом мы могли бы просто помочиться… — Но тем не менее он продолжал передавать воду, не нарушая цепи.

Барбара зазевалась на мгновение, подняв горестный взгляд на галерею собора, которая была уже охвачена пламенем и начала оседать.

Карл оглянулся через плечо.

— Поживей, парень! — прикрикнул он.

На душе Барбары было так горько и больно, что ей вдруг захотелось хоть чем-нибудь утешить себя, захотелось, чтобы Карл знал, что она здесь, рядом с ним.

— Если ты будешь грубить мне, любовь моя, — сказала она, — я вылью эту воду тебе на голову, чтобы ты немного остыл.

Карл недоверчиво присмотрелся и узнал Барбару в прокопченном улыбающемся пареньке.

— Барбара, как ты попала сюда?! Я же велел тебе оставаться в Гемптон-Корте!

— К черту безопасность! Если ты в опасности, мое место рядом с тобой. — Она сунула ему в руки полную бадью и добавила: — Не задерживайте, сир!

Карл машинально взял бадью, вылил воду на горящее здание и с протестующим видом обернулся к ней. Но Барбара предвосхитила его упреки. Передавая ему следующую бадью, она сказала:

— Я уже около часа стою здесь, а ты даже не заметил. Держу пари, я справляюсь не хуже любого парня.

Не обращая внимания на ноющее плечо, она небрежно передала ему очередную бадью. Карл усмехнулся и, смирившись, выплеснул воду на поднимающиеся языки пламени.