Между нами. На преодоление

33. Когда у зебры заканчиваются белые полосы

Закон подлости в моей жизни занимает заслуженное почетное место.

Ещё два дня Мир чувствует себя неважно, я ухаживаю за ним, как и раньше, но былая легкость рассеивается. Не заостряем внимание на этой теме, каждый остается при своем.

На третий день ему становится лучше, я с чистой совестью закрываю больничный и вскоре приступаю к работе.

«Оазис» с приходом весны набирает обороты после небольшой зимней спячки. Январь и февраль всегда немного сонные, статичные. Люди отходят от Новогоднего ажиотажа, в том числе и финансово, поэтому первые месяцы года — затишье, раскачка.

На второй день после возвращения вижу Богодухова за тем же столиком у окна и пару минут тайком наблюдаю за их с Радой переглядываниями. Забавные. Тянет же друг к другу, а всё продолжают «мариноваться». Я нашей певице вопросов не задаю, дабы не смущать. А вот Мирона как-то спросила об Александре. И получила заливистый смех в ответ на предположение, что тот — криминальный авторитет. Меня заверили, что Богодухов работяга, поднявшийся с низов, но бизнес ведет жестко и бескомпромиссно, поэтому получил несколько покушений, отчего теперь ходит с охраной. Они с Ольховским партнеры в каких-то проектах и давно знакомы. Хорошие приятели — так обозначил это Мир.

И неудивительно, что спустя час к Александру присоединяется Мирон собственной персоной. Неудивительно, но я все равно удивляюсь и растерянно хлопаю ресницами, упуская нить разговора с барменом, с которым стою.

Ольховский ищет меня глазами по всему залу. А найдя, широко улыбается. Не сдерживаюсь и отвечаю ему тем же. Оба оттаяли к этому моменту, не злимся, не игнорируем специально.

Я с головой ухожу в обязанности. Во время моего отсутствия произошла накладка с вытяжкой в кухне, разбираемся. Габил приезжает ближе к девяти, маячит на заднем плане, предпочитая находиться на нейтральной территории — в своем кабинете. Мне становится смешно от мысли, что опасается Мира.

Вспоминаю, как после того знакового отпуска всё хотела поднять тему поведения шефа, но хорошенько подумала и не стала. Просто отпала нужда. О чем с ним говорить? Мне и добавить нечего было, и если этот мужчина снова попытается посягнуть на мое спокойствие, я действительно уйду. Время бесед прошло.

Созвонившись с обслуживающей нашу вентиляционную систему компанией и объяснив, как срочно требуется мастер, я с облегчением получаю ответ, что он сможет подъехать через двадцать минут. Решаю подождать в зале под голос Рады. Подхожу к бару и неосознанно кидаю взгляд в сторону Мира.

Но не успеваю поймать в фокус Ольховского. Потому что встречаюсь с другими глазами. Карими. Родными. Похожими на мои.

Брат смотрит прямо. Не таясь. Немного холодно, словно закрывшись от меня. Обличительно.

Я сразу понимаю, что он помнит Мирона. И, несмотря на то что мы с соседом пока ещё никак не выдали свою связь, Альберт каким-то образом всё знает.

Целую минуту не отрываемся друг от друга даже на таком расстоянии. Я в полнейшем оцепенении, на меня нападает тотальный ступор, теряюсь с реакциями. Глупый неуместный стыд затапливает, заставляя кровь приливать к щекам. Как пойманная за чем-то непристойным девочка. Отвратительное, ну просто ужасное чувство.

Альберт вдруг скупо кивает и равнодушно отворачивается. Отрезает любую инициативу, мол, не вздумай подходить, поздоровались — и хватит. А сам воровато изучает Мирона. Сканирующе. Высчитывая что-то.

Мы с братом до сих пор не поговорили о его изменах. Не созванивались, не общались никак вообще. И вот эта неуместная демонстрация… она больно бьет по моей выдержке.

Телефон вибрирует от входящего. Мастер сообщает, что подъехал. Спешу на улицу, чтобы провести его через запасный вход рядом с кухней. И прямо в дверях сталкиваюсь с… Арсеном.

Если жизнь это гипотетическая зебра, то у моей — сегодня закончились белые полосы.

Вторая встреча с бывшим мужем за последнее десятилетие окатывает ледяной водой. Ни Альберт, ни Арсен никогда не были в «Оазисе». И оба сразу в один день?..

— Привет, — здоровается первым, тепло улыбаясь.

— Привет, — прохожусь по нему быстрым нервным взглядом. — Извини, спешу. Дела…

Он пропускает меня на улицу, придерживая дверь.

А я раздражаюсь, вскользь отмечая, что не мешало бы быть хоть на долю таким же учтивым и раньше. Например, когда нам было по двадцать с хвостиком. Тогда бы я оценила.

Мужчина в рабочем комбинезоне и с внушительным раскладным чемоданом с инструментами ждет практически на пороге. Обходим с ним здание и попадаем в самое пекло. Около часа я стою рядом и слежу за его действиями, гадая, что там происходит в зале. Мысли путаются, я злюсь, потому что упускаю суть. Не понимаю, что происходит. Зачем эти двое здесь?..

Когда визит специалиста оканчивается, возвращаюсь к бару и подзываю официантов:

— Остаток вечера принимаем заказы только на холодные блюда и закуски, горячего не будет до завтра. В принципе, время близится к одиннадцати, мало кто захочет что-то грандиозное.

Ребята кидаются в рассыпную, и я тут же слышу рядом ненавистное:

— Ада, как ты?

И охреневаю в прямом смысле этого слова, когда Арсен по-хозяйски берет мою ладонь и сжимает её, будто это для нас привычное явление.

— Громко здесь, — дергает бровью в направлении сцены. — Может, поговорим в более тихом месте? У тебя есть кабинет?

От неожиданности киваю.

Черт!.. Надо было сказать, что нет! А теперь глупо отрицать.

В плотном раздрае веду его по коридору к себе. Спиной ощущаю тяжелый взгляд. Уверена, Мирон всё видел.

Увы, это неизменно: закон подлости в моей жизни занимает заслуженное почетное место.

— Я тебя слушаю, — бросаю сухо, когда оказываемся в помещении.

Стоим у стола, Арсен не спешит садиться на диван, с интересом разглядывает мою обитель. Я сама делаю несколько шагов подальше. Вибрирую напряжением.

— Прикольно тут у тебя. Значит, помощница владельца? — мне чудится подтекст. — Есть четкий термин: администратор. — Никогда не думал, что ты уйдешь в такую сферу. Всегда казалось, что тебе подходит что-нибудь поспокойнее… — С чего вдруг столько внимания моей скромной персоне? — не выдерживаю. — Ты чего? — искренне изумляется и улыбается сконфуженно. — Да ничего криминального, я просто встретил Альберта в городе, слово за слово, вспомнили прошлое, решил и тебя за одно повидать.

Да, я уже догадалась, что мой любимый брат специально привел сюда моего бывшего. И бинго — застал и нынешнего!

— Ты теперь часто здесь бываешь? — вопрошаю с подозрительностью в голосе. — Отцовскую квартиру продаю. В тот раз тоже поэтому приезжал, но покупка в последний момент сорвалась. Вот и мотаюсь. — Ясно. — Ад, может, встретимся завтра-послезавтра? Поболтаем немного. А то всё на бегу. — Зачем? — недоумеваю искренне и хмурюсь, упуская миг, когда Арсен приближается вплотную и снова прикасается к моей ладони.

Холодная кожа, чуть липкая. Неприятно. Мозг дает сигнал отторжения.

— Мне просто до сих пор кажется, что мы как-то не по-человечески с тобой тогда разошлись, будто обрубили. Давай по-дружески посидим где-нибудь?..

Во все глаза таращусь на него, окончательно теряя дар речи.

Господи, больше десяти лет мы даже не виделись. А тут такое рвение «поболтать»? Ну, допустим. Арсен действительно неплохой парень, добродушный, непритязательный. Точнее, был таким. В настоящем — очень привлекательный успешный мужчина. Да мы с разных планет, считай. У нас и тогда не находилось общих тем, что уж сейчас?..

Видимо, мою заминку он воспринимает как согласие, потому что с каким-то особым трепетом сжимает плененную ладонь сильнее.

Открываю рот и не успеваю произнести ни звука. В дверь стучат. Громко. Настойчиво. А следом открывают её.

Выдергиваю свою несчастную конечность и слегка разворачиваюсь к вошедшему.

— Не помешал?

У Мира режущий взор. Мы с Арсеном очень близко. Непозволительно.

Мамочки, ну что за сюр разворачивается, а?.. Зачем и он в самый эпицентр?..

— Извини, — обращаюсь к бывшему мужу. — Ко мне поставщик приехал.

Вот как сказала — так сразу и пожалела.

Арсен понимающе кивает, из чего я делаю вывод, что Альберт ему ничего не сказал о моем любимом соседе. Шейх местного розлива с надеждой на продолжение вглядывается мне в глаза и покидает кабинет.

Щелкает замок. Несколько долгих секунд тишина разрывает слух ощутимым густым накалом.

— Поставщик, значит? — хмыкает Ольховский.

А я в бессилии прикрываю веки…