Между нами. На преодоление

6. Чуточка сомнений, горстка человечности и совсем щепотка — паранойи

Наша служба и опасна, и трудна...

Для постороннего человека менеджер популярного заведения — картинка. Манкая. Яркая. Вкусная.

Что видят посетители, когда замечают беседующего с персоналом управляющего? С иголочки одетую суку, которой посчастливилось получить лакомую должность, благодаря коей она живет припеваючи, а её главная задача — расхаживать по ресторану с важным видом, безмолвно транслируя: я здесь власть.

Что видит владелец, когда управляющий обращается к нему с очередным спорным вопросом? Доставшую его стерву, которая так и не научилась закрывать глаза на мелкие погрешности, рвясь сразу же всё отрегулировать. А еще... давний объект сексуальных поползновений с его стороны, так и оставшийся досадно неприступным.

Что видит семья, которую я обеспечиваю, безотказно выполняя капризы? Толстый кошелек, наполняющийся сам собой, или «добрую тетушку», которой некуда девать деньги, заработанные легко и просто. Легко и просто!

Что вижу я, по второму кругу в своем кабинете замазывая темные пятна под глазами после трех бессонных ночей? Уставшую мрачную женщину за тридцать, успевшую поспать за несколько суток всего часов шесть в общей сложности.

Давно уже не пытаюсь переубедить окружающих в том, что моя работа не блажь, а адский труд.

Не просто презентабельная внешность, чтобы не стыдно было выйти к гостям, если того потребует случай. Не просто порхающая по залу фея, отдающая распоряжения. Не просто высшее после хозяина звено, которому подчиняются все. Рефери. Дипломат. Жилетка. Всезнайка. Всемогуйка.

На мне контроль всего персонала, обучение новичков, закупки, налоговая, пожарная, общение с наглыми поставщиками, ведение внутренней отчетности и еще вагон обязанностей. Которые мы должны делить с моей сменщицей. По идее. А на деле — я все чаще тяну на себе «грязную работу», а ей остается действительно порхать яркой бабочкой...

Ну, не суть. У меня такой характер, что я все равно буду выкладываться по полной, не прячась за халатностью других. Хотя зарплату мы получаем одинаковую.

Ещё раз прохожусь пальцами по нижним векам, втаптывая консилер, скрывающий безобразие под глазами. Контрольный взмах кисточкой с пудрой на кончике, слабая улыбка на матовых губах — и я выхожу в зал, где за угловым столом сидит Габил в обществе чертовски привлекательной брюнетки.

— Садись, — приглашает, указывая на соседний стул. — Я тут в общих чертах рассказал Раде о наших условиях. Но более подробную информацию выложишь сама, ладно? Мне пора.

Шеф уходит, обольстительно и многообещающе улыбаясь девушке, которая поворачивается ко мне с примесью недоумения и отвращения: — Впервые встречаю такой откровенный подкат от работодателя. Он не сомневается, что я буду с ним спать?

И этим вопросом, точнее, упреждающей интонацией незнакомка меня мгновенно покоряет. В её поведении нет ничего показушного, она действительно после короткого разговора с Габилом задумывается, нужен ли ей такой расклад. Этот мужчина совершенно не печется о границах и теряет тормоза, когда ему нравится женщина. Мне ли не знать?

— Габил Манатович никого не принуждает, — усмехаюсь себе под нос, стараясь быть максимально деликатной. Отрицать очевидное бесполезно, ей и так всё станет известно, когда начнет трудиться в этих стенах. — Если что и будет — только добровольно. Он... мужчина любвеобильный.

Рада морщится и кидает в удаляющуюся спину короткий содержательный взгляд.

— Меня зовут Аделина, я менеджер «Оазиса». Или управляющая — кому как больше нравится. Будем знакомы. Давай сразу на «ты», ладно? Заведение у нас приличное, контингент разный, в том числе и очень влиятельные люди города и области. Если подобная масса просит задержаться до утра, мы остаемся: музыканты, повар, обслуживающий их официант. Музыкальная часть вечера стартует в шесть часов. У нас две певицы, график они стыкуют между собой и сообщают мне. Например, сейчас им удобно работать три на три. Но через неделю одна из них выходит замуж и уезжает в Москву. Поэтому мы и дали объявление.

— Быть няшкой и стелиться перед посетителями в случае необходимости — как везде.

— Наша служба и опасна, и трудна, — улыбаюсь, мне нечего возразить.

К сожалению, правила общепита таковы, что клиент всегда прав, а для поддержания марки — да, приходится и стелиться. Переносно, естественно.

Дальше я озвучиваю финансовую сторону, Рада задает несколько организационных вопросов, мы обмениваемся небольшим, но достаточным объемом информации, и обе остаемся довольны, понимая, что сработаемся. А напоследок я интересуюсь:

— Почему ты уходишь из «Маски»?

Этот клуб по праву считается самым популярным, там проводятся тематические вечеринки, среди которых востребованы маскарады. Во все времена людям нравилась обстановка таинственности и сохранение инкогнито. Двадцать первый век не исключение.

— По личным причинам, — вздыхает брюнетка и очень внимательно смотрит мне в глаза, — у меня появился сталкер, он... близкий друг владельца, и отбиваться становится тяжело.

Я понимающе киваю.

— А ещё... этот мужчина не самый добропорядочный гражданин, — шумно выдыхает она, признаваясь, — связан с криминалом. И несколько раз устраивал «сцены ревности», хотя я неоднократно отшивала его. Честно? Просто устала от нервотрепки и скандалов. И говорю тебе обо всём откровенно, потому что не исключаю вариантов, что этот персонаж будет заявляться сюда.

Опаньки...

— И избивать клиентов за то, что они на тебя поглядывают?

Рада молчит. И опускает ресницы, вперивши взгляд в разделяющий нас стол. Очень красноречиво.

— Ты же понимаешь, что это для нас проблема, правда? Мы тоже не последний ресторан в городе, и если о нас пойдет дурная слава, потому что через день к зданию будет приезжать неотложка...

Я умолкаю и присматриваюсь к поникшей девушке. Что-то внутри протестует против правильного решения — отказа.

— Понимаю. Вот именно поэтому я сюда и пришла, зная, что вы один из лучших ресторанов, у вас другой контингент, и здесь, возможно, мне будет безопаснее. Даже если меньше буду получать. Это не главное.

Ненароком кидаю взгляд в сторону дверей, где стоят и переговариваются внушительные ребята — наша охрана. У каждого на поясе висит травматический пистолет. Естественно, всё по закону — соответствующие лицензии и все необходимые документы лежат в ящике моего стола. Они — мера предосторожности. У нас за всю мою карьеру от силы найдется три-четыре крупные потасовки, да и те — без крови. Но, чует мое сердце, если я сейчас дам слабину… статистика изрядно попортится. Вот как на некоторых тяжелых производствах ведут счет дней без травм сотрудников, обнуляя данные, если случается что-то серьезное, так будет и у нас.

С другой стороны, я же видела выступления Рады, у нее потрясающий голос, она поет всё, начиная с самого блатного шансона, заканчивая легендарным «I have nothing» Утни Хьюстон. Даже нынешние наши девчонки по сравнению с ней слабоваты и не имеют данного диапазона. Отхватить такой талант — ещё один плюс заведению.

Но, черт…

— Дай мне время до завтрашнего вечера, хорошо? Я тебе позвоню. Какой бы ни был ответ, обязательно свяжусь с тобой.

Мы прощаемся. Чувствую себя последней сукой, глядя в её грустные глаза. Но это моя работа — престиж и статус «Оазиса», в первую очередь думаю об этом. Принцип «не навреди» действует и здесь.

Домой попадаю, к счастью, к полуночи, сегодня посетители решают сжалиться и не засиживаться до утра. Мысль о том, что я смогу выспаться, будоражит нутро приятным теплом, которому вторят ноющие мышцы. Перед тем как войти в квартиру, прислушиваюсь к тишине и блаженно вздыхаю. Озабоченный сосед, несколько дней подряд устраивающий настоящий бордель, кажется, тоже взял себе выходной.

По такому великолепному поводу после расслабляющего душа иду заваривать успокаивающий чай, чтобы посидеть на балконе перед сном и подышать свежим воздухом. Пока закипает чайник, я вдруг натыкаюсь взглядом на подушки на кровати, с каким-то странным тревожным чувством отмечая, что они лежат иначе… Приглядываюсь — да нет, вроде… так же… но всё равно меня не отпускает ощущение чужого присутствия.

Докатилась, мать. До паранойи. Выспаться тебе надо!

Пытаясь отпустить липкую паутину сомнений, беру чашку и выхожу, устраиваясь в кресле. Мысли тут же перепрыгивают на насущную проблему — новую певицу. Весь остаток рабочего дня думала о ней. Девушка мне очень понравилась по всем параметрам — воспитанная, честная, порядочная, раз сразу же обозначила позицию по поводу владельца заведения. А ведь Габил недурен собой, богат и язык у него — дай боже каждому оратору. Многие на её месте воспользовались бы случаем, и я уверена, что он уже в процессе первого разговора дал ей понять, что заинтересован. Этот мужчина как истинный ценитель женской красоты не упускает эту самую красоту ни в одном обличье.

К моменту, когда половина чая выпита, я уже знаю, что завтра днем позвоню ей. Человечность во мне побеждает голос разума. Обреченно качаю головой, отпиваю пару глотков, живо представляя, какие неприятности меня ждут из-за неё…

— Доброй ночи.

Застываю от прозвучавшего в темноте низкого тембра, поражаясь табуну мурашек, галопом поскакавших по телу. Да что такое, черт! Разворачиваюсь корпусом и щурю глаза на этого наглеца. Чтоб тебе пусто было, козел!

Он глумливо улыбается и салютует мне сигаретой.

Похоже, я впала в очень глубокие размышления, раз не услышала, как эта сволочь вышла на свой балкон. И ещё смеет со мной здороваться после всего, что творил тут?! Да я из-за их потрахушек уже и нервный тик заработала. Нецензурные эпитеты так и обжигают кончик языка. Нет, Аделина, таких слов даже мысленно произносить не следует. Девочки не ругаются грязно. Будь выше этого. Спать. Пока есть такая возможность.

Демонстративно игнорирую его, отворачиваясь, хотя и уверена, что он продолжает смотреть на меня. Медленно допиваю. С достоинством встаю и удаляюсь в дом.

Раздраженно ввожу телефон в авиарежим и плюхаюсь в постель. Первое время чутко прислушиваюсь к звукам, ибо меня не покидает ощущение, что он повторит сценарий, и сейчас за стеной польется похабное «Да, о, да…». Назло мне или просто из вредности…

Но через пару минут моё истерзанное сознание гаснет, и я крепко засыпаю.