Между нами. На преодоление

36. Смириться с неизбежным

Умираю от счастья, забывшись на короткие секунды.

Сомнения — болото.

Я барахтаюсь в нем последующие два дня, слушая, как внутри тикает условный таймер. А, по сути, я ведь даже не знаю, что мама имела в виду, говоря, что надо действовать скорее. Неделю, месяц? Сколько она мне дала на подумать? Хотя зачем я обманываю себя, вопрос выбора в её интерпретации даже не стоит. Время дается на действия: расставание и сбор вещей.

Цейтнот вызывает внутри меня разруху. Дикость ситуации порождает смятение, хаос в мыслях, полнейшее бессилие на физическом уровне.

Прошлую смену в ресторане отрабатываю на честном слове, практически ни во что не вмешиваясь. Сегодня мне будто ещё хуже, я двигаюсь по залу на ватных ногах и механически поправляю какие-то детали, кажущиеся несовершенными.

— Адель, у тебя всё в порядке? — в коридоре на пути к кабинету меня останавливает Габил. — Выглядишь неважно.

— Нет, всё хорошо, — одариваю его бледной улыбкой.

Шеф скептически вздергивает бровь и вздыхает.

— Ну да, с чего я взял, что ты станешь со мной делиться. Просто имей в виду, без каких-либо подтекстов я всегда готов помочь, обращайся. Ладно? Особенно, если кто-нибудь обидит.

Намек на Ольховского принят. Я невесело усмехаюсь и качаю головой. Вот уж кто меня действительно не обидит — знаю точно — это Мирон.

Габил шагает к кухне, чтобы проверить вытяжку перед оплатой услуг мастера. В последние дни уделяет «Оазису» больше времени, не спихивает обязанности на меня. Думаю, он так стремится отвлечься от семейных невзгод. Жена, беременная пятым ребенком, который оказался долгожданным мальчиком, с серьезными проблемами уже несколько недель лежит на сохранении. Врачи советуют прервать, но женщина категорически против. Наконец-то после четырех дочерей она может подарить мужу наследника. Для восточного мужчины это слишком много значит. Вот только цена… тоже высока.

У шефа меж бровей залегает глубокий залом. Всегда улыбчивый и легкий в общении, теперь он ходит хмурый и сосредоточенный. Способен ли человек измениться в подобных обстоятельствах? Произвести переоценку приоритетов, вспомнить истинные ценности? Не знаю. Глупо, наверное, но во мне теплится крохотная надежда, что Габил поймет, насколько сильно ради него рискует жена, и это осознание поможет ему в дальнейшем хорошенько подумать, стоят ли многочисленные связи на стороне преданности и самоотверженности женщины, готовой даже умереть ради их ребенка.

Кое-как заканчиваю дела с отчетностью и другими мелкими задачами, что дается вяло и с большим трудом. Рада уже часа два как открыла вечернюю программу. И, сидя в кабинете, я всё это время боролась с искушением бросить документацию и оказаться в зале, чтобы просто сесть и послушать её голос. Теперь же с чистой совестью подхожу к бару и пристраиваюсь в дальнем углу, словно безропотная тень.

Через несколько песен наша певица объявляет двадцатиминутный перерыв и приближается, прося у бармена воды комнатной температуры. Пьет мягкими глотками и посматривает на меня:

— Давно я тебя такой грустной не видела. Случилось что? — Не выспалась, — отмахиваюсь без задних мыслей, на что Рада задорно улыбается и заговорщически подмигивает. — Так и надо. А то как в анекдоте: уйдут, уйдут ведь без возврату года, пригодные к разврату...

Прыскаю, качая головой. К сожалению, имелся в виду не разврат. Хотя брюнетка знает, что я почти полгода в отношениях с Миром. Богодухов как-то ещё в самом начале случайно спалил нас, думая, что я дружу с Радой: предложил ей двойное свидание, раз одна с ним она никак не соглашается куда-то пойти. Мужчина был уверен, что она в курсе нашей с Ольховским связи.

На свидание, как и предполагалось, девушка не повелась, а потом честно рассказала мне ситуацию. Я тогда лишь пожала плечами, не видя ничего криминального. Не сомневалась, что она не проболтается никому.

Мы обсуждаем сегодняшний репертуар, Рада признается, что у нее ностальгическое настроение, хочется песен из детства. А потом шутит, дескать, Александр, который и сейчас находится за своим столиком у окна — что неизменно во время её смен, как раз вспомнит юность. У них разница чуть больше, чем у нас с Мироном, где-то пятнадцать лет. Звучит впечатляюще, если не вдумываться. Но я прихожу к выводу, что отношение к колоссальной разнице в возрасте изменчиво и зависит от определенного периода жизни. Например, в двадцать я бы ужаснулась, в двадцать пять — отнеслась бы с подозрительностью, а в тридцать три — банально соглашаюсь с тем, что возраст это лишь цифры.

Рада возвращается на сцену и исполняет один из хитов Аллегровой «Подари эту ночь». То, как открыто она дразнит Богодухова, пропевая самые пикантные моменты, глядя на него в упор, заставляет меня восторженно улыбаться всю песню. Отчаянная девчонка, не боится последствий. Или пользуется расположением мужчины, оставаясь безнаказанной.

— ...и в последний раз продли нашу ночь греха и страсти, — бесподобная мимика и снова острый взгляд в сторону Александра, — дай воскреснуть от любви...

Вздрагиваю на этих нотах и перестаю улыбаться, когда замечаю подходящего ко мне... Мирона. После того злополучного утра мы не виделись, он уехал в Москву разбираться с накладками в банковских операциях, и разрешение проблемы заняло несколько дней. Ольховский однозначно прямо с дороги, потому что одет официально — белоснежная рубашка и классические брюки.

Шагает с некой ленцой, на губах блуждает легкая улыбка, в руках — маленькая корзинка цветов.

Мое сердце сбоит — то сжимаясь до боли, то расширяясь, тараня ребра.

Смотрю и не могу оторваться от него, словно зачарованная.

Умираю от счастья, забывшись на короткие секунды.

Оказавшись рядом, Мир наклоняется и приветствует меня быстрым сдержанным поцелуем. Мы никогда раньше не демонстрировали наши отношения. Но ведь я ему пообещала в тот день попробовать, он помнит и претворяет в жизнь горячечную договоренность.

А я умираю ещё раз. От тоски. Предчувствуя, что это конец...

Похоже, я уже смирилась с неизбежным и готова выполнить требование мамы.