Мрачный Жнец

Глава 10

Лиллиана не была уверена, что именно её разбудило. Пульсирующая боль в голове, тошнота или настойчивые толчки ребёнка в утробе.

Застонав, она пошевелилась. Почему кровать такая жёсткая? И почему в спальне пахло канализацией?

Борясь с приступом тошноты, она села и с трудом открыла глаза. Её пронзил мгновенный ужас. Она не в Шеул-Гра, не в постели рядом с Азаготом. Она лежала на грязном полу платформы, откуда открывался вид на сырой, тёмный большой зал, усыпанный соломой и… частями тел. Желчь наполнила рот, и Лиллиана, пошатываясь, направилась к краю платформы.

Резкий рывок за лодыжку заставил остановиться. Боль пронзила ногу, но, по крайней мере, её больше не тошнило.

Смех эхом разнёсся по залу. Мурашки пробежали по спине, когда Лиллиана рискнула ещё раз оглянуться и увидела трон из черепов, к которому была прикована. Этого не может быть. Она закрыла глаза.

«Это кошмар. Это просто кошмар. Проснись».

Звук шагов зазвенел у неё в ушах.

«Проснись!»

— Я рад, что ты очнулась, Лиллиана. — От этого вкрадчивого голоса каждый волосок на голове встал дыбом. — Я боялся, что мои приспешники зашли слишком далеко и навсегда тебя погубили.

Ужасающе красивый темноволосый мужчина выступил из тени, его сапоги и кожаные доспехи были забрызганы запёкшейся кровью, чешуйчатые чёрные крылья сложены за спиной. Кто-то ещё оставался в тени статуи, изображавшей пытку демонов, но она не сводила глаз с того, кто двигался к ней. Он сделал широкий жест, охватывающий искалеченные тела, лежащие вокруг, как сломанные куклы.

— Думаю, я зря разорвал их на части. — Гранатовое сияние осветило черноту его глаз, а из кончиков пальцев появились когти. Она инстинктивно потянулась к ангельским силам, но, к своему ужасу, не смогла даже прикоснуться к ним. — Слияние с половиной души Баэля делает меня слишком импульсивным.

От внезапного осознания того, кто это, у неё перехватило дыхание. Но шок быстро сменился ненавистью и яростью.

— Молок, — прорычала она.

Молок и его безумный брат-близнец Баэль, правая и левая руки Сатаны, делили одну душу до тех пор, пока две недели назад Баэль не умер, и его душа не соединилась с душой Молока. Братья падшие ангелы веками вели холодную войну с Азаготом, но битва накалилась, когда эти ангелы начали убивать детей Азагота. Взгляд Молока заострился и сфокусировался, пригвоздив её к месту силой зла.

— Молок… им я был раньше. Сейчас, когда моя душа и душа Баэля соединились, меня зовут Молох.

— Это… абсолютно то же самое.

— Я изменил одну букву. — Он стряхнул немного запёкшейся крови с нагрудника. — И когда наша история будет записана в книгах, отличия будут заметны.

Это невероятная глупость, самая большая из всех, что ей доводилось слышать, но разницы между Молоком или Молохом нет. Сукин сын похитил её и убил Мэддокса и Джoрни.

— Азагот уничтожит тебя, независимо от того, как пишется твоё имя.

— Он сделает то, что я захочу, если хочет, чтобы ты и твоё отродье выжили, — отрезал он.

Она хотела встать, чтобы встретиться лицом к лицу с ублюдком, но вставать было бы неловко, и это, конечно, не способствовало бы демонстрации силы. Вместо этого она небрежно прислонилась к гротескному трону из черепов и посмотрела на Молока через Х.

— Ты требуешь то, чего он не может сделать, — сказала она. — Он не может освободить Сатану из тюрьмы.

Молох улыбнулся.

— Посмотрим.

Он был глупцом-самоубийцей.

— Ты не знаешь, на что он способен.

— А как насчёт того, на что способен я? — Его слова были отрывистыми, оправдывающимися. Ему не нравилось, когда его считали слабым противником. — Взгляни на свои кандалы, сучка. Как думаешь, кто угодно мог спланировать и успешно осуществить заговор с целью похищения пары Мрачного Жнеца?

Он прав. Как он это сделал? Откуда знал, что она будет в больнице? Если только… если только не он отправил её туда.

— Ты отравил меня! — выпалила она. — Ты отдал это кому-то из Шеул-Гра, чтобы передать мне.

— Понятно, почему ты стала парой Азагота, — насмешливо сказал он. — Такая умная.

Она проигнорировала колкость, поскольку пришла в голову другая мысль.

— Падшие ангелы. Те, что на парковке. Они твои, да?

Он склонил голову в легчайшем из кивков.

— Мне пришлось заставить тебя воспользоваться Хэрроугейтом, чтобы добраться до дома Ареса. Мои техники перенаправили пункт назначения незадолго до того, как тебя выписали.

Должно быть, именно поэтому Хэрроугейт вышел из строя. Техники Призрака снова заставили его работать, но не исправили ошибку в коде Хэрроугейта Ареса. Они, вероятно, даже не знали об этом.

Ребёнок брыкался, но она отказывалась подтверждать это, отказывалась привлекать внимание к ребёнку. Да, совершенно очевидно, что она беременна, но не было смысла заставлять монстра зацикливаться на этом. Заставить его говорить. Это она могла сделать. Она всё равно хотела получить ответы.

— Но как ты узнал, что я отправлюсь на остров Ареса?

Наклонившись, он поднял что-то похожее на окровавленный коготь.

— С твоей стороны было бы глупо вернуться в Шеул-Гра до того, как предателя найдут, и нет места безопаснее, чем остров, принадлежащий Войне и защищаемый адскими гончими. — Он провёл языком по изогнутой стороне когтя, слизывая кровь. — Кроме того, разве Кара не твоя новая подружка? Вы могли сблизиться из-за, — он указал на живот, — материнства.

Она ненавидела то, что он всё понял. Предатель внутри Шеул-Гра хорошо выполнил свою работу.

— Ты приказал своему предателю отравить меня, чтобы отправить в больницу. Отличная работа. Ты чуть не убил ребёнка.

Он фыркнул, и она могла поклясться, что из его носа повалил дым.

— Мы дали тебе рассчитанное количество, которое ребёнок мог бы пережить с помощью Призрака. Но мне действительно было всё равно. Ребёнок не важен. Мне нужно было, чтобы ты смогла выжить в Шеуле. Воздействие препарата на ребёнка было несущественным. — Он пожал плечами. — Но поскольку отродье Азагота выжило, я могу использовать вас обоих, чтобы получить то, что хочу.

Холодок пробежал у неё по спине от неприкрытой ненависти, которую она увидела в чёрных глазах.

— Я же говорила, он никогда не станет сотрудничать.

— О, вот тут ты ошибаешься. — Он ухмыльнулся и крепче сжал восьмидюймовый коготь, когда двинулся к ней. — Он обязательно станет.