Мрачный Жнец

Глава 28

Азагот стоял в тёмном подземелье Чистилища, похожем на пещеру сооружении, где оживали ночные кошмары. Повсюду вокруг в стенах, отделявших это пространство от Шеула, образовались трещины, невидимые никому, кроме Азагота и Гадеса. Гадес был обеспокоен тем, что злые души могут попытаться сбежать. Азаготу же было плевать. Ему больше не было дела ни до чего, что не имело прямого отношения к возвращению его пары.

К счастью, над этим работали лучшие умы, включая всех Всадников и пару Ривера, Харвестер, которая, будучи бывшим падшим ангелом и дочерью Сатаны, знала интимные подробности о мире своего отца и его приверженцах.

Этим утром она попросила разрешения войти в Шеул-Гра и дала ему много полезной информации о Молохе. Включая тот факт, что у него была одна слабость: женщина, которой он одержим на протяжении веков. Она покончила с собой сто лет назад, и если бы Азагот смог найти её душу в Чистилище, он, возможно, смог бы использовать её против Молоха.

Гадес и его команда в этот самый момент обыскивали кольца. И Сайфер добился прогресса в своих попытках взломать основанную на заклинаниях систему безопасности Молоха, окружающую его территорию.

К сожалению, Молох извлёк уроки из ошибок Баэля, которые позволили Сайферу ускользнуть из его лап, и каждый раз, когда Сайфер находил чёрный ход, техники Молоха закрывали его. Тем не менее, Сайферу удалось получить доступ к одной из камер Молоха, и на одну драгоценную минуту Азагот увидел Лиллиану на каком-то публичном представлении. Она выглядела несчастной, но, несмотря на зернистое качество видео, искра вызова в её глазах была очевидна, и его сердце наполнилось гордостью. Его пара была крутышкой. Но в этом знании не было ничего нового.

— Эй, босс.

Громыхающий голос Гадеса, раздавшийся из-за спины Азагота, заставил застонать.

— Почему у меня такое чувство, что ты проверяешь, не совершаю ли я чего-нибудь безумного?

— Не знаю. Может, потому что ты продолжаешь приходить сюда, чтобы творить безумства, например, освобождать сотни тысяч самых злобных душ в Шеул-Гра?

А, точно.

— Можешь расслабиться. Сегодня я не нарушаю правил.

Нет, он просто планировал их нарушить. Нет, «планировал» неподходящее слово. На самом деле он разрабатывал план на случай непредвиденных обстоятельств. Последняя отчаянная попытка. Ядерный вариант.

— Я здесь только для того, чтобы передать сообщение, — сказал Гадес. — Я был наверху, разговаривал с Зи. Идесс хочет тебя видеть.

— Скажи, что я занят.

Гадес смерил его многозначительным взглядом.

— Ты действительно захочешь её увидеть. — Сердце Азагота подпрыгнуло к горлу от тона Гадеса. Он метнулся к выходу из Чистилища и практически нырнул через портал в свой кабинет. Он был пуст. Дерьмо. Он распахнул дверь и обнаружил Зубала, стоящего в коридоре, как безмолвный страж.

— Она ждёт тебя на месте чтения Лиллианы,

Азагот перенёсся туда. Идесс сидела на скамейке на краю пруда, вода в котором была ещё темнее, чем вчера. Трава под влиянием его настроения выглядела ничуть не лучше, становясь коричневой и хрустящей, как листья на окружающих деревьях.

Когда он подошёл, его дочь стояла к нему спиной, но, услышав его, встала и обернулась. Она держала что-то извивающееся, завёрнутое в одеяло с изображением зомби.

— Надеюсь, это не попытка поднять мне настроение с помощью котёнка или щенка.

Улыбка Идесс была печальной.

— Сегодня утром её доставили в ЦБП. — Она откинула одеяло, и открылось крошечное личико. — Её принесла Флейл. Для верности Призрак провёл генетический тест. — Идесс погладила тонкий чёрный локон. — Лиллиана родила. Это твоя дочь.

Земля под Азаготом резко накренилась. Он отступил, споткнувшись о молодое вишнёвое деревце.

— О, Лиллиана, — прошептал он. Все, что он мог делать, это смотреть на это маленькое чудо.

— Она совершенно здорова, — Идесс подошла к нему на шаг ближе. — Она только что выпила бутылочку.

Идесс придвинулась ещё, и Азагот невольно отступил на шаг, его ладони вспотели, пульс участился. Как такое могло случиться? Лиллиана должна была родить здесь, в Шеул-Гра, в окружении друзей и семьи, рядом с Азаготом. Вместо этого она была вынуждена родить в Аду, скорее всего, в подземелье, при жестоких обстоятельствах. И это был лучший из реалистичных сценариев. Другие слишком ужасны, чтобы о них думать. И всё же они продолжали крутиться у него в голове.

— Как… а как же Лиллиана? — прохрипел он, не отрывая взгляда от младенца. У неё были чистые янтарные глаза матери. Ч ёрные волосы Азагота.

— Флейл дала понять, что она жива. Молох прислал тебе ребёнка в качестве своего рода жеста доброй воли. Своего рода аванс. Сделай, что он хочет, и вернёшь Лиллиану в следующий раз. — Она протянула свёрток. — Хочешь подержать её?

Он хотел крепко обнять малышку и никогда не отпускать. Его руки дрожали, когда он брал её, но в момент, когда она оказалась в безопасности в его объятиях, тело Азагота расслабилось, а разум успокоился. Вся его жизнь, всё его существо было предназначено для этого момента. Этого ребёнка. Он испытывал чувства ко всем своим детям, к кому-то негативные, к кому-то положительные, к кому-то нейтральные. С большинством из них он даже никогда не встречался. С некоторыми у него сложились близкие отношения, и он их глубоко любил. Идесс. Сюзанна. Хокин. Мэддокс. Джорни. Были ещё, некоторые из них, такие как Эмерико и Жасмин, даже сейчас стояли неподалёку, пытаясь притвориться, что им неинтересно, что происходит.

Но этот ребёнок был первым, кто родился из любви, а не из чувства долга. И какой бы крошечной и невинной она ни была, её окружала мощная аура силы, настолько чистая, что её видно только благодаря лёгкому мерцанию.

— Я впервые вижу нейтральную ауру, — сказал он сдавленным голосом. — Я знаю, что она характерна для детей, рождённых от падшего ангела и Небесного ангела, но к тому времени, когда я их вижу, их ауры темнеют от зла.

— С тех пор как я потеряла статус Мемитима, я вообще редко вижу ауры. — Идесс с задумчивой улыбкой провела пальцем по вьющейся пряди волос. — Небеса посылают ей молоко.

Он вскинул голову.

— Что?

— Только до тех пор, пока не вернётся Лиллиана. — Идесс указала на пакет с подгузниками на скамейке. — Там молочная смесь, пока не прибудет молоко.

— Нет, — прорычал он. — Мне ничего не нужно от Небес.

— Отец, очень важно, чтобы она немедленно приняла ангельское молоко, особенно если она здесь, в Шеул-Гра. Ей нужна защита от зла.

— Я сказал «нет»! — Малыш пошевелился, и он понизил голос. — Я им не доверяю.

Эти ублюдки не стали бы посылать Азаготу ничего, если бы за это не была назначена цена или если бы это не отвечало их целям. А у них всегда были свои цели. Они вполне способны отравить молоко или добавить в него какое-нибудь заклинание.

— Ты бы предпочёл, чтобы её аура потемнела к тому времени, когда ей исполнится две недели? — Идесс повысила голос, но, когда собралось больше людей, понизила его и придвинулась ближе. — Отец, я понимаю. Я действительно понимаю. Ангелы испортили много жизней. Но и зло, исходящее из Шеула, тоже. Посмотри, что оно сделало с тобой, а ведь тебе было сотни лет, ты был закалён в битвах, и у тебя была миссия, когда ты сюда спустился. Какие шансы есть у совершенно невинного человека, которому не сделали прививку от разрушительного действия злобы? — Азагот посмотрел на хрупкую жизнь в своих руках и, по сути, просто окунулся в озера чистоты, которыми были её глаза.

Его сердце забилось сильнее, когда она, моргая, посмотрела на него, такая доверчивая, такая неосведомлённая о суматохе, творящейся вокруг.

Наклонив голову, он прижался щекой к её щеке. Его мир сузился и сфокусировался, полностью сосредоточившись на ней. К рошечные пальчики коснулись его губ и подбородка, прежде чем обхватить его большой палец. Она прильнула к нему, а он к ней. Он так сильно в ней нуждался, но она нуждалась в нём ещё больше.

В течение нескольких месяцев Лиллиана защищала это маленькое чудо, и теперь настала его очередь. И впервые он понял, что защищать её значит нечто большее, чем просто оберегать от физической опасности. Это также означало уберечь её от духовной опасности. Идесс права. Он ненавидел это, но то, что она говорила, имело смысл. Поскольку она продукт союза добра и зла, не потребуется много усилий, чтобы изменить расположение ребёнка в ту или иную сторону. Учитывая её близость к злу на столь раннем этапе развития, а также отсутствие божественного влияния матери или естественной защиты в виде ангельского молока, у его маленькой дочери не было ни единого шанса.

— Хорошо, — сказал он. — Но я хочу, чтобы Сайфер проверял всё, что посылают Небеса.

На самом деле, с этого момента он хотел, чтобы Сайфер проверял всё и вся.

Ничто и никогда больше не приблизится к его семье.