Мрачный Жнец

Глава 3

Лиллиана проснулась от того, что кто-то отбивал чечётку на её мочевом пузыре. Застонав, она перевернулась и врезалась в Азагота. Приятно удивлённая тем, что он ещё в постели, она проигнорировала желание пописать и прижалась к нему. Она так сильно скучала по этому.

— Доброе утро, — пробормотал он, и его хриплый голос прозвучал ещё более сипло, чем обычно.

— Доброе утро. — Она прижалась к его плечу. — Я удивлена, что ты не работаешь.

Он зевнул.

— Ты вымотала меня прошлой ночью.

Улыбаясь рядом с его кожей, она провела пальцами по твёрдым выступам и глубоким впадинам его пресса.

— Я хотела показать, как благодарна за то, что ты устроил мне предрожденчик. — И она сделала это, не проявляя особой активности. Призрак не мог ворчать из-за единственного оргазма, верно?

— М-м-м. — Он запечатлел поцелуй на её волосах. — Ты, должно быть, была очень благодарна.

Она скользнула рукой под простыню и пробралась к изгибу его бедра. Возможно, она на миллионом месяце беременности, но сексуальное влечение ни в малейшей степени это не волновало.

— Я всё ещё благодарна.

Он зашипел, когда Лиллиана костяшками задела его член.

— Не жалуюсь.

С его стороны действительно мило собрать вместе обитателей Шеул-Гра на большой праздник с едой, напитками и играми в соответствии с традициями культур людей, демонов и ангелов. У неё было ещё два приступа сильной тошноты и несколько судорог, но они быстро прошли. А вот беспокойство Азагота не прошло. Вероятно, именно поэтому он всё ещё был с ней в постели.

Его забота была милой. Временами раздражала, но всё же милая.

— Я просто хочу, чтобы ты знала, ты — моя жизнь, — сказал он. — Без тебя я чудовище.

— А со мной ты кто?

Он одарил её редкой мальчишеской улыбкой, которая казалась ещё игривее из-за взъерошенных волос.

— Счастливое чудовище.

— Я очень счастлива, что «счастливое». — Она потёрла глаза и зевнула.

— Все хорошо, Лил, — сказал он. — Я никогда особо не задумывался о том, чтобы быть супругом, не говоря уже о том, чтобы стать родителем, но я хочу всего этого с тобой. — Он положил руку ей на живот и удивлённо улыбнулся. — Это будет первый ребёнок, родившийся без предопределённого будущего. Он или она могут быть кем угодно. Делать что угодно.

— Невероятно, правда? — Она приподнялась на локте и наклонилась, чтобы поцеловать его в грудь. Прошлой ночью она перецеловала каждый дюйм его тела. Может быть, сегодня утром она каждый дюйм его тела вылижет. — И наш ребёнок родится у родителей, которые любят друг друга. Полная решимости показать, как сильно она любит Азагота, поцеловала его ещё ниже. Её губы прошлись по его соску, но прежде чем успела попробовать его на вкус, спазм скрутил внутренности. Она резко втянула воздух, прижимая руку к животу.

— В чём дело? — Азагот вскочил, его лицо потемнело от беспокойства. — Ребёнок?

Неистовый жар разлился по коже, когда живот напрягся.

— Я думаю, это могут быть схватки Брэкстона Хикса, — сказала она, тяжело дыша.

— Чего?

— Они были у Кары, — закрыв глаза, чтобы комната перестала кружиться, она откинулась на подушку. — Это как тренировочные схватки.

Однако она не помнила, чтобы Кара жаловалась на то, что ей было жарко, и она обливалась потом. Ещё одна судорога пронзила тело, и Лиллиана застонала. Кара говорила, что они были болезненными, будто кто-то сжимал внутренности. Но тут было больше похоже на то, как если бы кто-то провёл по ним раскалённым докрасна лезвием.

— Ты бледна, как привидение, Лилли.

Что-то не так. Нет, всё в порядке. У неё паранойя. Азагот положил ладонь ей на лоб, проверяя температуру.

— Неужели все эти Хиксы должны быть такими?

Она услышала панику в его голосе, но не сами слова. В ушах звенело. В голове стучало. Внезапно волна агонии окутала Лиллиану и сжала так сильно, что она закричала. Смутно она услышала, как Азагот выкрикнул её имя, когда тёплый поток растёкся между бёдер.

— Лиллиана? Лиллиана!

Его голос звучал то громче, то тише, когда комната начала качаться. Раздавались крики. Ещё больше боли. Мысли путались.

А потом, наконец… ничего.

— Зубал!

Ужас охватил Азагота, когда он позвал своего лейтенанта, одного из немногих падших ангелов, которым доверял жизнь свою и жизнь своей пары. Голый и совершенно об этом не заботящийся, он рывком распахнул дверь спальни и снова закричал. Был много крови… очень много. — Зубал! Звони Идесс. Нужен доктор. Немедленно!

Зубал уже бежал по длинному тёмному коридору в сторону спальни, но резко остановился, выхватывая телефон из кармана джинсов.

— И приведи Кат, — добавил Азагот. Кат лучшая подруга Лилли в Шеул-Гра. И что не менее важно, она женщина. Конечно, женщина знает, что делать. У них инстинкты и всё такое прочее. Верно?

Лиллиана вскрикнула, и он бросился к ней, чувствуя, как сердце подскакивает к горлу. По крайней мере, она в сознании. Он сказал себе, что это хороший знак.

Но реальность, когда кровь растекалась лужей по матрасу под ней, пропитав белую ночную рубашку для беременных, говорила о другом.

— Что со мной не так? — прошептала она, и взгляд янтарных глаз остекленел, на поверхности мерцали отблески боли и страха.

Он подхватил её обмякшее тело и прижал её голову к своей груди, успокаивая единственным известным способом.

— Я уверен, что это ерунда, — сказал он с уверенностью, которой не чувствовал. — Но доктор уже в пути.

Азагот надеялся, что Идесс приведёт Призрака, но на данный момент был бы рад любому целителю.

Он взял свои слова обратно. Небеса предложили прислать команду, чтобы помочь с родами, но он не доверял никому из них. Ангелы — крайняя мера.

Лиллиана подняла на него глаза, её бледное лицо светилось доверием, и его сердце одновременно наполнилось любовью и разорвалось от ужаса. Он нежно погладил её по каштановым волосам, встревоженный тем, какими ломкими они казались на ощупь. Что-то было очень, очень не так.

— У меня кружится голова, — прошептала она. — У меня идёт кровь?

— Немного, — сказал он, чувствуя себя совершенно комфортно от этой лжи, хотя и поклялся быть честным. Ей не нужен стресс от осознания того, что она потеряла достаточно крови, чтобы убить человека. — Ты чувствуешь ребёнка?

— Нет, — сглотнула она.

Закрыв глаза, он ментально потянулся и соединился с ребёнком, как и тогда, когда Лиллиана впервые вернулась. Услышал… нет, почувствовал, как ребёнок назвал его «отцом». С тех пор каждую ночь он просыпался с умиротворённым ощущением того, что ребёнок прикасается к нему. Не физически, а ментально. Теперь, когда Лиллиана дома, впервые в своей жизни он с нетерпением ждал возможности поспать.

«Привет, Малыш Жнец. Ты здесь?»

Он не ожидал ответа, но всё равно было обидно, что ничего не последовало.

Звук тяжёлых шагов эхом донёсся из коридора, и мгновение спустя Призрак, Идесс и Кат одновременно ворвались внутрь. Двое сыновей Азагота, Джорни и Эмерико, шли за ним, но остались в дверном проёме, как молчаливые, обеспокоенные стражи. Призрак шагнул к нему, его позолоченный стетоскоп свисал поверх чёрной медицинской формы с вышитым на кармане специальным кадуцеем ЦБП. Азагот никогда не встречался с нашумевшим инкубом лично, но был примерно таким, как Азагот и ожидал: высоким, мрачно красивым и мускулистым. Орудия труда демона секса.

— Что происходит? — спросил он, его голос сочился уверенностью и профессионализмом, когда он бросил медицинскую сумку на изножье кровати. Азагот не был уверен, испытал ли он облегчение или разозлился из-за того, что парень сохранял самообладание, в то время как сам был на грани потери своего.

— Она потеряла сознание, — сказал Азагот, осторожно перекладывая Лиллиану с колен на матрас и подушку, стараясь, насколько возможно, избежать крови. — С ней всё было в порядке, а потом она…

Он замолчал, не в силах озвучить очевидное.

— Больно, — простонала Лиллиана. — Очень больно.

Призрак натянул перчатку и схватил Лиллиану за запястье. Рукав с глифами на его руке, который демоны-семинусы называли родовым знаком, засветился, когда он направил энергию в Лилли. Каждый защитный инстинкт Азагота кричал остановить Призрака, но он сказал себе, что это не случайный демон, направляющий в неё злобное дерьмо. Демоны-семинусы обладали способностью исцелять тело и разум. Конечно, те же самые дары, которые могли исцелять, могли и убивать. Это делало их столь же смертоносными, сколь и возбуждающими.

— Когда это началось? — спросил Призрак.

Она сглотнула, её горло работало так долго, что Азагот потянулся за стаканом воды, который она держала рядом с кроватью. Призрак покачал головой.

— Меня тошнило пару дней, — сказала она между судорожными вдохами. — Я имею в виду, случались приступы тошноты на протяжении всей беременности, но пару дней назад стало хуже.

Азагот застыл, натягивая халат.

— Ты солгала мне?

— Я говорила, что это ерунда, и не думала, что это что-то серьёзное, — отрезала она с такой силой, что это подняло Азаготу настроение. — И ты солгал о том, что я теряю кровь, так что можешь отвалить со своим возмущением.

Он рассмеялся, несмотря на ситуацию. Лиллиана никогда не мирилась с его дерьмом, и ему это в ней нравилось.

Призрак удобнее перехватил её запястье.

— А как насчёт боли?

— Началось сразу после того, как проснулась утром. — Она вздрогнула и вскрикнула, и ещё один поток крови растёкся лужицей на простынях.

— Чёрт возьми, док, — рявкнул Азагот. — Сделай что-нибудь!

Родовой знак Призрака засветился ярче, а выражение лица стало ещё мрачнее.

— Этого не должно происходить. Для этого нет никаких причин.

— Никаких причин для чего? — Руки Азагота сжались в кулаки по бокам, пока он боролся со своей паникой. — Поговори со мной, чёрт возьми.

Если прямота Азагота и раздражала доктора, он этого не показывал, и уважение Азагота к нему возросло ещё на ступеньку.

— Её нужно отвезти в больницу.

— Ни за что, твою мать, — прорычал Азагот.

— Ривер заверил, что если ей когда-нибудь понадобится, она сможет зайти. Всё будет хорошо.

Ангелы — за исключением Мемитимов и Ривера — не могли ступить в ЦБП, но переезд Лиллианы в Шеул-Гра практически уничтожил её статус ангела, испачкав крылья ровно настолько, чтобы она могла временно посещать места, недоступные большинству ангелов.

Но не на этом Азаготу следует сосредоточиться.

— Я сказал нет. Всё, что должно произойти, будет здесь. Никто больше не заберёт её у меня.

Призрак поднялся на ноги, не отрывая уверенного взгляда от Азагота.

— Я буду откровенен, у нас не так много времени. Ты хочешь потерять ребёнка?

Слова доктора были как удар под дых. Азагот хотел уничтожить ублюдка только за то, что задал этот вопрос. Хотелось закричать от отчаяния. Очевидно, Азагот не хотел терять ребёнка, но ему было страшно позволить Лиллиане уйти. Отправиться в место, полное незнакомцев, демонов и чёрт знает чего ещё. Он ведь только что вернул её.

— Отец, — Идесс положила тонкую руку на его предплечье в нежной мольбе. — За ней будет самый лучший уход в мире. Обещаю.

— У меня есть враги, — настаивал он. — Она будет на виду. В опасности.

— Моя больница защищена заклинанием против насилия, — сказал Призрак успокаивающим голосом, который не должен был подействовать на Азагота, но подействовал. — Никто не может перенестись ни внутрь, ни наружу. Я могу назначить охрану, или ты можешь послать свою. Она будет в безопасности в стенах ЦБП. Даю тебе слово.

Джорни шагнул вперёд, топнув, словно прозвучал гром.

— Я буду сопровождать её в качестве телохранителя. Я клянусь, никто к ней не прикоснётся.

— Я тоже пойду, — вставил Эмерико.

— Пожалуйста, дорогой, — прохрипела Лиллиана. — Всё будет хорошо.

Ему хотелось в это верить. Отчаянно хотелось. Но даже когда он кивнул в знак согласия, внутри всё сжалось.

Ничего не будет хорошо.

Но потерять ребёнка не вариант.

— Вперёд, — грубо сказал он, поймав взгляд доктора. — И если вернёшь мою пару и ребёнка, я буду в долгу перед тобой, который никогда не смогу вернуть.

Призрак бросил на него практичный взгляд, собирая сумку.

— Можешь рассчитывать, что я приду за долгом. Моя больница работает не только на доброй воле.

Пульс Азагота учащённо забился, когда он наблюдал, как Джорни нежно заключает Лиллиану в объятия. Она слабо улыбнулась и схватила Азагота за руку, прежде чем они направились к двери.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Азаготу всё ещё было не по себе от эмоций, поэтому его голос немного дрогнул, когда он прошептал в ответ:

— Я тоже тебя люблю. — Каким-то образом он собрался с силами, чтобы отпустить её, но не раньше, чем схватил Призрака за локоть. — Помни, доктор, однажды твоя душа станет моей.

Рука Идесс легко опустилась на плечо Азагота.

— В угрозах нет необходимости, отец.

— Я привык к этому, — пробормотал Призрак. — Он не первая психически чрезмерно заботливая пара, с которой я имею дело. — Доктор остановился в дверях и повернулся к Азаготу. — Лиллиана получит самый лучший уход во всех мирах. Ты принял правильное решение.

Азагот не был уверен в этом, но всё равно кивнул. А потом, как только дверь закрылась, упал на колени и закричал.