Неукротимый голод

ШЕСТЬ

Шей рассеянно помешивала непривлекательные помои на подносе с едой. Коричневая субстанция, похожая на подливу, содержала куски не поддающегося идентификации серого мяса. Она поерзала на стуле, который слегка заскрипел и закачался под ее весом. Стул был лишь немного крепче обшарпанного стола, за которым она сидела. Как бы она ни была голодна, у нее не было особого аппетита — по крайней мере, не к этому дерьму. Но это было все, что у нее было под рукой.

Сморщив нос, она зачерпнула полную ложку и отправила ее в рот. Она заставила себя прожевать и проглотить горькую студенистую субстанцию, изо всех сил пытаясь сдержать угрожающий прилив желчи. Она почти проиграла битву.

— Фу! — она бросила ложку и оттолкнула поднос, когда дрожь прокатилась по всему телу. — Прости, детка, но даже ради тебя я не думаю, что смогу съесть эти помои.

Шей откинулась на спинку стула. В нескольких минутах ходьбы были заведения с приличной едой, но она пыталась растянуть кредиты, насколько это было возможно, и ее ноги все еще болели после работы и бега от ажеры накануне. В этот момент она даже не была уверена, есть ли у нее работа, к которой можно вернуться. Она закрыла глаза и откинула голову назад, издав стон.

Что, черт возьми, мне делать?

Внезапный, настойчивый звук дверного звонка отвлек ее от размышлений.

— Что ещё? — пробормотала Шей, поднимаясь на ноги. Она выхватила бластер из-за пояса, висевшего на другом стуле, и направилась к двери. Оказавшись там, она повысила голос. — Я уже заплатила твою чертову арендную плату, Вриск. Уходи!

Снова раздался звонок.

Похоже, сегодня я выстрелю в домовладельца.

Закатив глаза, она нажала на кнопку управления. Дверь со свистом открылась.

— Я сказала — убирайся — о, черт!

Глаза Шей округлились, и она сделала шаг назад, поднимая бластер, чтобы прицелиться в большого ажеру, стоящего перед ней. Она знала, что он опасен. Он быстро расправился с Нострусом у Мургеном и, казалось, не беспокоился о возможности столкнуться с другими охранниками на выходе, и он выглядел устрашающе, когда гнался за ней вчера. Но он также был последним, кого она ожидала увидеть, когда открывала дверь.

Как, черт возьми, он нашел ее?

Ажера поднял руки, демонстрируя пустые ладони — одну из плоти, другую из черного металла.

— Не стреляй, терранка.

Брови Шей опустились ниже над прищуренными глазами, когда она взяла бластер двумя руками.

— Почему, черт возьми, нет?

— Для начала, это грубо.

Сухой тон и нейтральное выражение лица ажеры не позволяли ей понять, шутит он или говорит серьезно.

Шей опустила подбородок, чтобы одарить его насмешливым взглядом.

— Это мило слышать от тебя, котеночек.

Губы ажеры дернулись в раздраженной гримасе, но он быстро вернул лицу нейтральное выражение. Его ноздри раздулись от медленного выдоха. Когда он вдохнул, узкие зрачки расширились, истончая зеленые радужки вокруг них.

— Я здесь не для того, чтобы драться. Я хочу начать все сначала.

— Что значит начать сначала? Ты, блядь, купил меня у этого валруса, чтобы я была твоей секс-рабыней.

Что-то шевельнулось за спиной ажеры. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что это был хвост. Его широкоплечая фигура заполнила большую часть дверного проема, почти не оставляя видимым коридор позади.

— Я заплатил ему, чтобы он был вынужден признать, что ты ему больше не принадлежишь. Я не собирался держать тебя в рабстве, — сказал он.

— Думаешь, я в это поверю? Ты был там не просто так, со всеми этими разговорами о сделках и совокуплении.

Ажера обнажил клыки и испустил вздох, сопровождающийся низким, коротким рычанием.

— Он был клиентом. Я не знал о его зоопарке, пока он не привел меня туда, чтобы показать его. Все, чего я хотел, это закончить с ним свои дела и убраться восвояси, но же’гааш не хотел закрывать рот.

Шей нахмурилась. Она встречала слова, которым ее переводчик не мог придать никакого значения, но никогда в прямом разговоре, подобном этому.

— Зи Гэш?

— Же’гааш, — поправил он. — Это слово из древнего ажеранского диалекта, которое давным-давно вышло из употребления. Это кто-то… бесчестный, позорный. Трусливый. Не совсем так, но что-то в этом роде.

Она наклонила голову, окидывая взглядом его тело. Он был одет в черные брюки с укрепленными коленями и карманами-карго, которые идеально подошли бы к форме большинства частных охранных компаний и подразделений правоохранительных органов на Земле, и серую рубашку под облегающим пиджаком. Хотя она не могла быть уверена, из чего все это сделано, материал куртки выглядел как кожа темно-насыщенного коричневого цвета с легким оттенком красного, и это подчеркивало тонкие медные отблески в мехе на его лице и гриве.

На нем был ремень, похожий на тот, который она у него украла, набедренная кобура была пуста. Хотя его ноги от середины и ниже были в черной коже, мало чем отличаясь от верхней части армейских ботинок, ступни были босы, а на кончиках пальцев виднелись зловещие черные когти.

— Решаешь, хочешь ли ты ограбить меня снова или нет? — спросил он так же сухо, как и раньше.

Она встретилась с ним взглядом.

— Возможно. Кое-что из твоих вещей было продано дороже, чем я ожидала.

Он прищурил пронзительные зеленые глаза и спросил слегка напряженным голосом:

— Ты продала мой ремень?

— Я думаю, ты имеешь в виду мой ремень.

Его уши прижались к голове, и он пробормотал:

— Врек'ош, это был мой любимый ремень, — медленно двигаясь, он поднял правую руку и запустил пальцы в темную гриву, откидывая мех назад. — Послушай, терранка, когда я сказал, что хочу начать все сначала, я…

Крики, раздавшиеся в конце коридора, отвлекли внимание ажеры в сторону. Судя по звукам, Остик и Зира снова ссорились, как и в большинстве случаев. Драккал повернул голову в сторону беспорядков.

Шей поймала себя на том, что изучает его сильную линию подбородка и восхищается узорами на шерсти. Это действительно было довольно привлекательно. Несмотря на звериные черты, она нашла его внешность гораздо более мужской, чем звериной. Внезапно ей захотелось протянуть руку и дотронуться до его шерсти, чтобы проверить, такая ли она мягкая, как кажется.

О чем, черт возьми, я думаю?

Она потянулась к кнопке управления дверью, намереваясь закрыть ее, пока он отвлекся, но он снова повернул к ней лицо. Его взгляд метнулся к ее протянутой руке, и он нахмурился. Ее рука замерла. Почему, черт возьми, она замерла? И почему она почувствовала легкий укол вины за то, что собиралась сделать?

— Я хочу поговорить. Можно мне войти? — спросил он.

— Серьезно? — спросила она в ответ. — Ты действительно ожидаешь, что я поверю, что ты не пытался купить меня как секс-рабыню или что ты не собираешься заставить меня заплатить за то, что я ограбила тебя и оставила голым в переулке?

Он пожал правым плечом, она могла поклясться, что почти видела игру мощных мускулов сквозь верхнюю одежду, хотя это казалось невозможным.

— Я бывал голым в местах и похуже. Ты можешь держать меня на мушке, а я буду сохранять дистанцию между нами. Делай все, чтобы чувствовать себя в безопасности, терранка.

— Я буду чувствовать себя в безопасности, если ты уйдешь.

Он повернул голову, посмотрев сначала направо, затем налево, прежде чем поднять взгляд к потолку, как будто осматривая жилой комплекс целиком. Его брови вопросительно приподнялись, когда он снова перевел взгляд на нее.

— Да, ладно, может быть, я совсем не чувствую себя здесь в безопасности, — ехидно сказала она, — но твое присутствие здесь определенно не улучшает ситуацию. Вчера у тебя был такой вид, будто ты хотел обглодать мое лицо!

Выражение его лица омрачилось.

— Именно так я и выгляжу, черт возьми. Это не моя вина!

— Так ты действительно пытаешься сказать мне, что все это большое недоразумение, потому что ты страдаешь от ССЛ²?

— Я не знаю, что это значит.

Шей хихикнула. Она ничего не могла с собой поделать.

— Удели мне несколько минут своего времени. Наедине. Если почувствуешь угрозу, всегда можешь пристрелить меня. Ты была бы не первой.

— Я могла бы пристрелить тебя прямо сейчас.

Ажера кивнул.

— Но ты этого не сделаешь.

Она выгнула бровь.

— Ты так уверен в этом?

— Я не сомневаюсь, что ты на это способна. Но если бы ты действительно думала, что я собираюсь причинить тебе вред, ты бы застрелила меня в том туннеле несколько недель назад.

Шей мгновение смотрела на него, плотно сжав губы. Наконец, она вздохнула, отступила на несколько шагов и взмахнула бластером, приглашая его войти. Ее руки горели от того, что слишком долго оставались неподвижными, но, черт возьми, она была уверена: направить оружие куда угодно, только не на него, — это последнее, что она собиралась сделать.

— Заходи и закрой дверь.

Его уши слегка навострились. Хотя это было относительно незаметное изменение, у Шей сложилось впечатление, что оно было результатом глубокого удивления и восторга, которые он пытался скрыть. Держа ладони поднятыми и повернувшись к ней лицом, ажера шагнул вперед, остановившись, чтобы нажать кнопку и закрыть за собой дверь, как только переступил порог.

Теперь, когда он был в ее квартире, он казался еще больше. Ее домовладелец, Вриск, был по меньшей мере на полголовы выше этого ажеры, но она готова была поспорить, что ажера мог разорвать этого чешуйчатого сукина сына в клочья голыми руками.

— Оружие? — спросила она.

— Парочка, — держа левую руку поднятой, он медленно опустил правую к поясу, открыл контейнер за пустой кобурой и достал рукоять, идентичную той, что она нашла в украденном поясе. Он бросил нож за рукоять на пол у ее ног.

— А второе? — подсказала Шей. Теперь ее беспокоили не только руки, у нее болели ступни, и этот дискомфорт медленно распространялся вверх по ногам. И это даже не считая всех ее типичных болей во время беременности. Не опуская бластера, она попятилась к столу.

Брови ажеры нахмурились, когда Шей сняла со спинки стула служебный ремень — бывший его ремень — бросила его на стол и села. Она оперлась на столешницу, держа бластер направленным на него, и подавила грозящий вырваться вздох облегчения. Как же приятно было просто дать отдых рукам и снять часть нагрузки с ног.

Выражение его лица не смягчилось, и взгляд задержался на Шей, когда он медленно снял куртку, обнажив гладкий черный протез с красными отблесками, который заканчивался посередине левого бицепса. Он перекинул куртку через правую руку и переместил ее на верхнюю часть протеза. Его пальцы незаметно разжались. Раздалось тихое шипение, гораздо более громкий щелчок, и глаза Шей расширились, когда протез соскользнул с руки. Культя заканчивалась на несколько сантиметров выше того места, где должен был находиться его локоть, и была перехвачена изогнутой металлической скобой с открытым отверстием внизу.

Не отводя взгляда, он прошел вперед и осторожно положил протез на пол рядом с брошенным ножом.

Шей несколько секунд смотрела на протез, прежде чем снова поднять на него глаза.

— Я… не ожидала этого.

— И я не ожидал найти тебя у Фолтхэма, но вот мы оба здесь, — Ажера размеренным шагом направился к ней и схватил пустой стул.

Шей откинулась на спинку своего, когда он подошел ближе. Она опасалась его, но не было ни вспышки паники, ни волны страха. Несмотря ни на что, она поверила ему, когда он сказал, что не причинит ей вреда.

Однако это не означало, что она ослабила бдительность.

Он отодвинул стул назад, пока тот не оказался в нескольких метрах от стола. Он повесил куртку на спинку и сел. Стул застонал, когда он откинулся назад. Хотя он держал правую руку свободной, он пошевелил остатками левой, как будто ему было больно держать ее неподвижно — или, возможно, как будто ему было неудобно выставлять ее напоказ. В целом он принял непринужденную позу, но хвост, свисающий со стула сбоку, беспокойно подергивался.

— Меня зовут Драккал фор'Кантар, — сказал он. — Но зови меня просто Драккал. Ты уже готова поделиться своим именем, или мне просто продолжать называть тебя терранкой?

Шей склонила голову набок.

— Посмотрим. Как ты меня нашел?

— Видеонаблюдение города. Использовал его, чтобы проследить за тобой от трамвайной остановки.

— Зачем?

Несколько секунд черты его лица были напряжены, и нерешительность танцевала на лице.

— Я вытащил тебя из того места не для того, чтобы бросить в этот город ни с чем. Я знаю, как это тяжело. Я… был в похожей ситуации, когда впервые попал сюда. Но мне помогли.

— Почему я? Почему не кто-то другой из зверинца? Остальные?

Драккал нахмурился.

— Ты была единственной, кого у меня был шанс спасти.

У Шей было ощущение, что его ответ был лишь частью правды — было что-то еще, чего он не сказал. Она изучила его чуть внимательнее, и когда их взгляды снова пересеклись, она вспомнила жар, желание, потребность, которые видела горящими в изумрудных глубинах его глаз.

— Итак, ты пытаешься сказать, что не хотел меня в качестве твоей чокнутой секс-рабыни? Ты просто хотел помочь беспомощной женщине?

Этот огонь вновь зажегся в его глазах, которые несколько секунд изучали ее, прежде чем он заговорил снова.

— Ты не была беспомощной.

— Ты этого не знал, — уголок ее рта дернулся. — Очевидно.

— Я знал, что ты боец. Я сразу увидел это в тебе, — он покачал головой и издал звук, нечто среднее между ворчанием и смешком. — Не ожидал, что ты меня ограбишь, но я и не был по-настоящему удивлен. Ты умеешь выживать. Все, что тебе было нужно, — это подходящая возможность. И я действительно хочу тебя, терранка. Только не как рабыню.

Держа пистолет направленным на него, Шей откашлялась и отвела взгляд. Это не спасло ее от мысленного образа его, стоящего в ремонтном туннеле с длинным, толстым членом, торчащим навстречу ей.

— Это было очевидно.

Ее взгляд опустился на поднос с уже остывшей едой, и губы скривились в отвращении, прежде чем она снова обратила свое внимание на него.

— Итак, после этого заявления, почему я должна тебе доверять?

— Потому что ты беременна и одинока в чужом городе, живешь в какой-то дыре.

Хотя он был прав, она не могла не обидеться.

— Я выживаю.

— И я хочу дать тебе больше, чем просто выживание, — он наклонился вперед, уперев локоть в бедро. — Я знаю, что было в моих карманах, когда ты ограбила меня. Живя экономно, как сейчас, ты можешь прожить на эти кредиты четыре или пять месяцев, прежде чем они иссякнут. Значительно меньше, если владелец этой свалки почувствует возможность и изменит арендную плату по своей прихоти, как делают многие из этих греш навари. Ты не можешь найти настоящую работу, потому что была рабыней и не имеешь идентификационного чипа. Если ты выберешь что-то законное, власти будут уведомлены, и это доставит тебе неприятности. Итак, если ты продолжишь заниматься такой работой, как раздача листовок, с этой заработной платой ты сможешь растянуть свои средства на целых полгода. Но твой детеныш появится раньше, не так ли? И как только это произойдет, будет сложнее. Как ты собираешься работать с малышом? Кому ты можешь доверить заботу о своем детеныше?

Шей охватило негодование. Ее рука сжала рукоятку бластера, но она убрала палец от спускового крючка. Сила обиды, пылающей внутри нее, была необоснованной. Он был прав. Шей знала, что он прав, но от этого слышать это было не легче. Как бы она ни пыталась это отрицать, факт оставался фактом: она колебалась. Надежды было мало, никакой помощи, никаких признаков облегчения.

Но этот ажера — Драккал — предлагал свою помощь. Это было заманчиво, и это также усилило ее подозрения до стратосферы — если на этой планете вообще была чертова стратосфера.

Никто ничего не делал просто так.

— Я освободил тебя из того места, — сказал Драккал низким, глубоким и странно страстным голосом. — Я пришел за тобой не из-за своих вещей. И я буквально обезоружил себя ради тебя. Я не прошу тебя приходить в мою рабскую темницу, чтобы доставить мне удовольствие, терранка. Я могу предоставить тебе безопасное место для жизни и работы, за которую хорошо платят. Шанс построить будущее, построить настоящее.

— Почему? Ты освободил меня, разве этого не должно быть достаточно для твоей совести? Почему ты просто не отпустил меня и не забыл обо мне? — ее брови опустились, когда она уставилась на него. — Ты искал меня до вчерашнего дня, не так ли?

Его уши встали торчком и прижались, а хвост ускорился.

— Я искал тебя каждый день. Я прочесал этот город. Я не лгал, когда сказал, что хочу тебя, терранка. Ты завладела моими мыслями.

Драккал встал и направился к ней, медленно, но уверенно, и Шей снова показалось, что под его одеждой и мехом перекатываются мощные мускулы. Она смотрела, как он приближается, ее тело застыло в чем-то похожем на благоговейный трепет, бластер был забыт. Когда он подошел к столу, стоя теперь всего в метре от нее, он положил правую руку на столешницу и наклонился вперед.

Его запах кожи и сладкой гвоздики, подчеркнутый чем-то совершенно уникальным им, поразил ее, такой же мощный, как любой наркотик, который она когда-либо употребляла. Этот запах был уже знаком, почти успокаивал. Это был запах, который исходил от одежды, что она забрала у него, запах, который остался на его куртке, которую, несмотря ни на что, она все еще прятала в своей постели. Она не понимала, почему не может расстаться с ней, только то, что это было ее единственным утешением в этом проклятом городе.

— Я хочу, чтобы ты и твой детеныш были в безопасности, — сказал он. — Это мой приоритет. Остальное произойдет само собой.

— Остальное? — спросила она, мысленно избавляясь от последствий его близости и запаха, даже если ее тело не могло их игнорировать. Ее бедра были сжаты вместе, пальцы ног упирались в пол, и что-то разгорелось внизу живота, что-то, чего не было уже несколько месяцев.

Ее… тянуло к нему? Тянуло к ажере?

— Прямо сейчас это читается в твоих глазах, терранка, хотя ты и сопротивляешься. Все в порядке. Я терпеливый.

Шей усилием воли придала своему лицу суровое выражение, но не смогла сдержать прилив жара к щекам; он застал ее врасплох.

— Ты так уверен, ажера?

Он скользнул своей большой рукой по поверхности стола и накрыл ее ладонь, очевидно, не обращая внимания на направленный на него бластер. Его рука была сильной и шершавой, но в то же время теплой и успокаивающей.

— Да.

Шей сглотнула, оставаясь совершенно неподвижной. Она знала, что не должна была подпускать его так близко, знала, что должна была просунуть палец за спусковую скобу, знала, что должна была прижать дуло к его груди… но она не могла. Его глаза смотрели на нее, узкие зрачки расширялись, пока вокруг них не остались лишь тонкие кольца ярко-зеленого цвета.

Несколько секунд Шей и Драккал стояли так и смотрели друг на друга, соединялись чем-то таким маленьким, но удивительно интимным. Затем Драккал убрал руку и выпрямился. Все еще двигаясь с нарочитой осторожностью, он опустил руку к одной из сумок на поясе и открыл ее. Глаза Шей расширились, и ее палец переместился к спусковому крючку.

Он достал маленький блокнот и ручку.

Шей нахмурилась, когда он положил блокнот на стол, неловко раскрыл его одной рукой, не выпуская ручки, а затем зажал его под тыльной стороной большой ладони. Он щелкнул ручкой и что-то написал.

Когда он закончил, то зажал блокнот между когтями указательного и большого пальцев и протянул ей.

— Моя контактная информация. Подумай о том, что я сказал.

Она не пошевелилась. Он слегка приподнял блокнот, мягко убеждая ее взять листок. Шей наконец перестала притворяться. Она не собиралась стрелять в него, и если бы он хотел причинить ей вред, то сделал бы это еще в туннеле, несколько недель назад. Она положила бластер на стол, держа одну руку на рукоятке, но отвернув ствол от него, а свободной рукой оторвала бумагу. Иероглифы на ней были написаны на Универсальном языке удивительно аккуратным почерком, несмотря на размер его руки по сравнению с ручкой и блокнотом. Это был идентификатор связи.

Драккал убрал ручку и блокнот в сумку и закрыл ее. После он выудил из кармана кредитный чип и положил его на стол.

— Решишь ты принять мое предложение или нет, это поможет тебе продержаться на плаву еще какое-то время.

Пораженная, Шей уставилась на кредитный чип. Отец с юных лет учил ее всегда быть готовой и легко приспосабливаться, быстро и уверенно реагировать на непредвиденные обстоятельства. Но это застало ее врасплох, время, проведенное по ту сторону закона, научило ее, что инопланетяне и люди не добры, не милосердны, не желают помогать другим, если каким-то образом не извлекут из этого выгоду. Это… не могло быть реальностью. В ее мире ничего не давалось бесплатно.

Но Драккал ничего у нее не просил. Он просто давал.

Она подняла на него глаза.

— Это ловушка?

— Это деньги, — решительно сказал он.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты используешь это как приманку, чтобы заманить меня к себе, милый. Привлечь муху только для того, чтобы захлопнуть ловушку, как только я прибуду за помощью. Ничего не дается бесплатно, ажера.

К удивлению Шей, она не отшатнулась, когда он протянул руку и зацепил когтем прядь ее волос.

Он осторожно приподнял волосы и, взяв их между пальцами, потер подушечками.

— Не совершай ошибки, терранка — я хочу тебя так сильно, что это причиняет боль, но я помогу тебе, чем смогу, независимо от того, со мной ты или нет. Превыше всего я хочу, чтобы ты была в безопасности. Все остальное зависит от тебя, без обязательств передо мной. Я понимаю твои подозрения, твою нерешительность. Я понимаю твое нежелание доверять. Но ты можешь доверять мне. Все, что мне нужно, — это шанс доказать тебе это.

Он убрал руку не без намека на нежелание и отвернулся от нее, пересекая комнату, чтобы присесть над предметами, которые ранее разложил на полу. Он вернул нож в кобуру, прежде чем поднять протез. Встав, он вернул протез на место. Тот со щелчком вошел в гнездо. Он согнул кибернетические пальцы так, как человек мог бы пытаться убрать ощущения «иголок». И все это время Шей наблюдала за ним.

Драккал слегка повернулся, чтобы оглянуться на нее. Огонь все еще горел в его глазах, но было в них и что-то еще — возможно, отблеск печали или нерешительности. Так, как будто он не хотел уходить.

— Я доступен в любое время. Просто позвони.

Сказав это, он схватил куртку и направился к двери.

Прежде чем его рука коснулась пульта управления, она заговорила, с трудом произнося свое имя.

— Шей Коллинз.

Он остановился и склонил голову, слегка повернув уши.

— Что?

— Мое имя. Шей Коллинз… Но можно просто Шей.

Драккал посмотрел на нее через плечо. Уголок его рта приподнялся в улыбке, выражение было таким обезоруживающим, таким очаровательным, и это полностью изменило все его лицо. Жар в животе Шей разлился по телу, учащая пульс.

— Рад наконец познакомиться с тобой, Шей Коллинз, — он снова повернулся лицом вперед и нажал кнопку управления. Дверь скользнула в сторону, и он, не теряя времени, вышел. Через несколько секунд дверь закрылась.

С его уходом квартира внезапно показалась холоднее, пустее и больше.

И ей это ни капельки не понравилось.

Она даже не знала его по-настоящему, но он был таким нежным… и он произвел на нее такое впечатление, обладал такой властной осанкой, что она не могла не захотеть, чтобы он вернулся. Он появился, когда она опускалась до того, что казалось новым минимумом, и предложил ей все, в чем она нуждалась. Она знала, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, это должно было быть так, но надежда, которую он вселил в нее, была неоспорима. Несмотря на настороженность, она чувствовала себя в безопасности, когда он был рядом.

Он казался совершенно другим, чем был вчера. Она не могла избавиться от воспоминаний о его свирепости, когда он продирался сквозь толпу, но был ли другой способ интерпретировать то, что произошло? Он был нежен с ней и тогда, когда забрал ее у Мургена. Даже после того, как она ограбила его в ответ. Он казался немного разочарованным, но не сердитым. Он даже флиртовал, пока она целилась в него из пистолета. Черт возьми, у него была эрекция!

Только потому, что он приставал ко мне, пока я была голой.

«Лицемерка», — прокричал голос из глубины ее сознания.

Она не спеша изучала его тело после того, как заставила раздеться. Она была такой же извращенкой, как и он. Она никогда раньше так не смотрела на ажер. На Земле было много таких, как он, и она работала с парой на протяжении многих лет, но у нее никогда не возникало сексуальных мыслей ни об одном из них — не то чтобы она находила что-то неправильное в их внешности. Шей не так давно вступила в отношения, которые длились на пару лет дольше, чем следовало…

Так почему же ее тело так сильно отреагировало на этого ажеру?

На Земле были люди, вовлеченные в межвидовые отношения, но это не было обычным явлением. Шей просто никогда лично не замечала привлекательности инопланетян. Драккал был покрыт мехом, и часть его, особенно плечи и груди, была совершенно лохматой. Она никогда не находила волосы на теле такими привлекательными…

Но это ведь не волосы, не так ли?

Часть ее задавалась вопросом, действительно ли его мех мягче, чем кажется. Она могла представить, как проводит по нему пальцами, могла представить, как наслаждается ощущением на своей коже, в ладонях, когда сжимает мех, пока они…

Шей застонала от настойчивой пульсации между ног.

— Что, черт возьми, со мной не так?

Ей нужно было отвлечься от этого. От него.

Нахмурившись, она посмотрела на лежащий на столе кредитный чип и дотронулась до него пальцами. Она нажала крошечную кнопку на крышке. Ее сердце пропустило удар при виде цифр на дисплее.

— Этого не может быть, — сказала она, задыхаясь, снова нажимая на кнопку, когда время ожидания на дисплее истекло. Но это повторилось. Сумма была больше, чем все кредиты, которые она нашла в штанах Драккала, вместе взятые.

Зачем ему это делать? Он сказал, что хочет ее, и она всем сердцем в это верила, он не прилагал никаких усилий, чтобы скрыть свое влечение к ней. Но она ни на что не соглашалась. У Драккала не было гарантии, что он заполучит ее. И в любом случае, какова была степень его желания? Насколько глубоко оно простиралось? Он просто стремился к быстрой интрижке, чтобы удовлетворить свое любопытство?

Не совершай ошибки, терранка — я хочу тебя так сильно, что это причиняет боль, но я помогу тебе, чем смогу, независимо от того, со мной ты или нет. Превыше всего я хочу, чтобы ты была в безопасности.

Это последнее предложение убедило ее в том, что он хотел больше, чем секс. Было что-то, чего он не говорил ей, что-то, что сияло в его глазах, когда он смотрел на нее, что-то, лежащее в основе его движений, что говорило о том, что ему потребовались все силы, чтобы не наброситься на нее. Что-то, что говорило о том, что он был на грани того, чтобы трахнуть ее, несмотря на то, как нежно и контролируемо он себя вел.

Более того, она чувствовала, что наслаждалась бы каждым моментом этого.

Шей быстро отбросила эти мысли в сторону.

Каковы бы ни были его намерения, она не верила, что он хотел причинить вред ей или ее ребенку, и это было то, что имело значение.

Взяв кредитный чип, она повертела его в пальцах и посмотрела на поднос с едой. При мысли о том, что придется откусить еще кусочек от одного из этих дешевых блюд — не то чтобы она могла представить, что кто-то из представителей какого-либо вида рассматривает эту как еду, — ее бросило в дрожь. Словно в знак согласия, малыш слегка пнул Шей в живот.

Шей улыбнулась.

— Нет, сегодня вечером мы вкусно поедим. Я обещаю.

Разжав руку, она посмотрела на чип у себя на ладони, затем перевела взгляд на листок бумаги, и ее улыбка исчезла.

Ей нужно было принять решение, но ей не нужно было делать это сейчас. Драккал давал ей время подумать. И хотя она испытывала искушение позвонить ему в тот же миг и принять все, что он предлагал, все, что могло обеспечить безопасность ей и ее ребенку, все, что могло гарантировать будущее ее ребенку, она должна была мыслить рационально. Она должна была знать, что ему можно доверять.

Но что-то внутри нее говорило, что она уже ему доверяла.