Неукротимый голод

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

Несмотря на сопротивление, воздействие шокового ошейника было слишком сильным, чтобы Драккал мог долго сопротивляться. После пары минут борьбы охранникам Фолтхэма наконец удалось прислонить Драккала к одной из внутренних стен транспорта, и Ваня быстро защелкнула на нем наручники, заставив его поднять руки по обе стороны от головы. Рыча сквозь зубы, Драккал рванулся из пут и лягнул похитителей. Тяжело дышащие стражники отшатнулись назад, чтобы избежать его когтистых лап.

— Дальше я сама, — сказала Ваня, оценивающе глядя на Драккала тлеющими, полуприкрытыми глазами.

Охранники, не теряя времени, вышли из машины, разглаживая свои помятые костюмы и пытаясь по пути напустить на себя вид достоинства и хладнокровия. Двери за ними закрылись. Пространство было погружено в темноту, если не считать слабого голубого свечения приборных панелей из кабины, которое проникало через открытый вход спереди. Этот свет придавал чертам лица Вани подобающий зловещий оттенок.

Драккал пожалел, что не увидел ее в таком свете, когда они впервые встретились.

Она неторопливо направилась к нему, и бушующий пожар в Драккале вспыхнул с яркостью взрывающейся звезды. Он всем весом подался вперед, не обращая внимания на боль в плечах и груди, поскольку мышцы были растянуты за пределы их обычного диапазона движений, и щелкнул челюстями в воздухе в нескольких сантиметрах от ее лица.

Ваня отреагировала только широкой улыбкой. Ее глаза прошлись по нему сверху донизу.

— Ты всегда был большим, Драккал, но за эти годы ты очень вырос.

Ее запах, старый, знакомый и презираемый, наполнил его ноздри, Драккал не сосредоточился на нем, переключив внимание на стойкие ароматы своей пары и детеныша. Его инстинкты бушевали от дикой энергии. Ему никогда так сильно не хотелось попробовать чью-нибудь кровь, почувствовать, как она течет теплой струей по его губам и горлу, смотреть, как она капает с его когтей.

Она наклонила голову, и ее хвост дернулся вперед, задев его ногу.

— Мы скоро поговорим. Я уверена, что ты не хочешь оставаться здесь дольше, чем я.

— Я должен был уже убить тебя, — прохрипел Драккал. Слова были грубыми и колючими в его горле, такими же резкими, как и гноящееся сожаление.

Ее усмешка сменилась почти задумчивой улыбкой — более искренней, чем он мог представить, что она способна показать.

— Но ты этого не сделал. И в этом всегда была разница между нами, не так ли? Ты можешь быть большим и сильным, но внутри ты мягкий. Ты слаб. Даже сейчас. Твоя терранская джи'тас — яркий пример этого.

— Не говори о ней! — Драккал снова рванулся вперед. На этот раз транспорт покачнулся, и наручники оторвались от стены, хотя и на долю секунды, всего на несколько миллиметров.

На этот раз Ваня действительно отпрянула, на ее лице промелькнуло удивление. Она быстро взяла себя в руки, и ее лицо приобрело темное, опасное выражение. Когда она заговорила снова, голос прозвучал низко, но резко.

— Ее нет рядом, и теперь ты мой. Скоро ты забудешь об этой уродливой маленькой терранке. Как только ты смиришься с тем, что больше никогда ее не увидишь, ты начнешь мыслить здраво. Ты поймешь, что мое возвращение — это лучшее для тебя. Это то, чего ты всегда хотел.

Она сделала шаг к нему и склонила свое лицо как можно ближе, не выходя за предел досягаемости.

— Либо ты можешь прийти к этому выводу самостоятельно, либо я могу сломать тебя и принудить. Ты можешь быть больше и сильнее, Драккал, но в душе ты такой же слабый, как и твоя джи'тас.

— Если я хотя бы наполовину так же силен, как ее душа, же'гааш, ты должна бояться прямо сейчас.

— Больше так со мной не разговаривай, — предупредила Ваня.

— Ты позоришь наш народ, — прорычал Драккал. Все его тело напряглось, когда он снова потянул за веревки. — Бесчестная, трусливая предательница.

Ваня нахмурилась и, взмахнув рукой, ударила Драккала кулаком в рот. Вспышка боли, вызванная этим, сопровождалась металлическим привкусом крови.

Она подняла когтистый палец и ткнула им в лицо Драккала.

— Ты не должен так меня называть. Все, что я делала, было для того, чтобы выжить. Это истинный путь нашего народа, а не ваше раздутое чувство чести и переоцененная храбрость.

— Правда задела, же'гааш? — Драккал растянул губы в усмешке, обнажив окровавленные клыки.

— Это ты выбрал ебанную терранку, — прорычала Ваня. — И это ты скован. Ты неудачник, Драккал. Ты не мог удовлетворить меня, когда мы были молоды, и ты не смог защитить свою джи'тас и ее уродливое маленькое чудовище сейчас. Ты даже не смог умереть, как того требовала твоя слепая честь. Но ты достаточно скоро узнаешь. Я собираюсь сделать из тебя нечто лучшее.

Драккал яростно дернул наручники на запястьях, заставляя транспорт трястись.

— Отпусти меня, и давай проверим твою уверенность, ты, ебаная же'гааш!

— Полагаю, в этом еще одно различие между нами. Ты всегда был глуп, Драккал. Никогда не умел сдаваться. А теперь заткнись, или я снова тебя вырублю.

— Краас кавал, убить тебя один раз будет недостаточно, — прорычал он.

Ваня сняла что-то со своего пояса и отвела руку в сторону. Предмет вытянулся и щелкнул, раскрываясь на всю длину, и на его кончике затрещал энергетический импульс. Электрошоковая дубинка.

Не говоря ни слова — и не прерывая зрительного контакта с Драккалом — она ткнула его в грудь кончиком дубинки.

Белая вспышка, заслонившая обзор Драккала, заставила напрячься все его мышцы и отозвалась громом в ушах. Боль прошла так быстро, что он едва ее заметил, вместо этого его внимание было сосредоточено на борьбе с последствиями.

Но его силы воли оказалось недостаточно, забвение нахлынуло на него, темное и зловещее, и обрушилось на Драккала подобно приливной волне.

Когда он резко вдохнул и пришел в себя, он понятия не имел, сколько времени потерял. Он наклонился вперед, плечи болели, руки затекли, голова была опущена, правая кисть онемела. Его глаза оставались закрытыми, а тупая, пульсирующая боль в разбитой губе была лишь одной из множества, что отзывались во всем теле.

После боли он почувствовал легкое покачивание пола, которое передалось через тело, усиленное висячей позой. Паника взорвалась внутри него, ускорив сердцебиение и сдавив легкие. Они уже уехали от Фолтхэма? Как долго он был в отключке? Как далеко они уехали?

Как далеко были Шей и Лия?

Он заставил себя открыть глаза. Веки изо всех сил сопротивлялись команде, но он выиграл бой.

Шея Драккала запротестовала, когда он поднял голову и повернул ее к передней части транспорта. Вход был все еще открыт, позволяя проникать бледно-голубому свету. Угол обзора не позволял ему видеть Ваню, которая, предположительно, была за рулем, но он мог видеть через часть лобового стекла.

Даже с такого ограниченного обзора он знал, что они находятся где-то в Подземном городе, по окружающему неоновому сиянию, контрастирующему с преобладающей темнотой.

Он стиснул зубы и внутренне потянулся к все еще пылающей ярости, но остановил себя.

Драккал, тебе нужно немного времени, чтобы трезво обдумать ситуацию. Ты и так измотан, а если продолжишь действовать таким образом, только вымотаешь себя еще больше. Здесь нельзя полагаться лишь на одни инстинкты.

Ему нужен был другой подход, простой план, и он нуждался в нем прямо сейчас. До сих пор ему не удавалось отодвинуть наручники от стены больше чем на несколько миллиметров, у него не было достаточного рычага, чтобы потянуть дальше. Черт возьми, у него не было достаточно рычагов воздействия, чтобы удержать даже этот крошечный разрыв. Но если это не сработает… что тогда?

Драккал повернул голову к левой руке. Он слегка согнул пальцы, образовав на их кончиках длинные, ярко-красные когти. Это был его более изящный протез, модель, которую он мог легко спрятать под одеждой, и у него не было такой же степени контроля над когтями, как с бронированным протезом, который Саманта разработала для него. Он не мог контролировать их длину или форму — их можно было только включать или выключать.

Он согнул левое запястье как можно резче, но толстые наручники перекрыли угол, которого он надеялся достичь. Когда он согнул пальцы, только коготь самого маленького пальца смог коснуться наручника. Он мог генерировать достаточно силы, только чтобы сделать небольшую выбоину в металле — урона было недостаточно, чтобы деактивировать его, не говоря уже о том, чтобы разрезать. Маленькие лезвия жесткого света могут проникать сквозь материал, но для этого им потребуется немного больше точности.

Отбросив когти жесткого света, Драккал опустил взгляд, отчаянно ища свежую идею, лучший способ, что-нибудь, что могло бы принести результаты. Его взгляд остановился на той части протеза, которая соединяла его с гнездом на бицепсе.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, на что он смотрит, но как только он понял, его сердце подпрыгнуло.

Свобода. Ваня. Назад в поместье. Мурген и Нострус.

Таковы были приоритеты, он должен был решать все в таком порядке, если хотел, чтобы Шей и Лия снова были в безопасности в его объятиях. На этот раз он устранит каждую угрозу для своей семьи. Время милосердия давно прошло. Время пассивности, если оно когда-либо было, ушло.

Драккал согнул левую руку под более острым углом и наклонился, его правая рука напряглась, выпрямляясь и вытягиваясь. Боль в плече пульсировала по всей шее. Он застонал и наклонился еще ниже, игнорируя боль и дискомфорт, пока щека не коснулась бицепса. Он проделывал это бесчисленное количество раз своими руками. Неужели так сложно сделать это ртом?

Он нащупал губами и языком защелку, и когда он, наконец, нашел маленький выступ, обозначающий внешний замок, ему пришлось напрячься еще больше — до такой степени, что он перекрыл поток воздуха через горло, — чтобы подсунуть под это клык. Он на мгновение остановился, чтобы резко вдохнуть через ноздри, прежде чем вздернуть подбородок и дернуть его в сторону.

Защелка оказала небольшое сопротивление, но, тем не менее, открылась. Драккал расслабил тело, позволив своим бесчисленным болям немного ослабить остроту, прежде чем снова опустить голову на руку. Он сунул нос в открытый паз, ища подходящий угол, чтобы нажать на спусковой крючок. Он чувствовал себя животным, роющимся в грязи в поисках какого-то неуловимого зарытого кусочка, тихо фыркая и сопя. Кончик носа надавил на спусковую кнопку, но канавка была слишком узкой, а нос слишком коротким и мягким, чтобы нажать на спуск.

Он снова вздернул подбородок и высунул язык, просовывая его в желобок. Мышцы нижней челюсти напряглись, их свело судорогой, когда он изо всех сил надавил языком. Он не уступит боли. Он не потеряет свою семью сегодня.

Низкое рычание зародилось в его груди. Он слегка отодвинул голову от руки, поддерживая контакт между ней и языком, и резко откинул ее назад.

Кнопка разблокировки ушла внутрь. Раздался слышимый щелчок и тихое шипение, когда протез отсоединился от гнезда. Драккал заставил себя выпрямиться, преодолевая затекшую шею, и повернул голову к передней части транспорта.

— Там, все в порядке? — спросила Ваня, наклоняясь в проем, чтобы оглянуться на Драккала. Черты ее лица были скрыты тенью, за исключением слабых голубых отблесков, мерцающих в глазах.

— Надеюсь, ты обмочишься прямо перед тем, как я убью тебя, же'гааш, — сказал он.

Ее глаза сузились, и она смотрела на него еще секунду или две, прежде чем снова исчезнуть за стеной.

Драккал сделал несколько медленных, глубоких вдохов. На третьем выдохе ошейник на его шее активировался. Он зарычал от боли, когда электрический ток пробежал по телу. Рычание прекратилось, когда остановился ток, превратившись в медленный, шипящий выпуск воздуха сквозь зубы.

— Ты научишься хорошим манерам, — крикнула Ваня, не оборачиваясь. — Ты научишься проявлять ко мне уважение, которого я заслуживаю.

Я проявлю к тебе уважение, которого ты заслуживаешь, когда плюну на твое безжизненное тело.

Несмотря на то, что Драккал знал, что лучше этого не делать, он чуть не ответил ей вслух. Но озвучивание своей ненависти только затруднило бы достижение своих целей. Дальнейшее провоцирование только принесло бы больше боли. Хотя он и не достиг предела того, что мог вынести, он не мог сказать того же о Шей. Фолтхэм указал, что воздерживался от ее наказания во время предыдущего пленения только из-за ее беременности. Что остановит его сейчас?

И, несмотря на это, Драккал не мог позволить себе больше терять время на бессознательность.

Держись, Шей, держись, Лия. Я иду за вами.

— На этот раз я дам тебе передышку, Драккал, — сказала Ваня, — и облегчу задачу, потому что я не в настроении снова выслушивать твое неуважение.

Мгновение спустя в кабине зазвучала громкая музыка с тяжелыми барабанами и басом, эхом разнесшаяся по трюму.

Я совершу благодарственное подношение предкам, когда все закончится.

Драккал подождал, пока дыхание выровняется и сердце успокоится, прежде чем позволить себе действовать. Он согласился с оценкой Вани — она не была глупой. Но и он тоже. У каждого есть свои слабости, и её недостаток был очевиден столько, сколько он её знал, даже если поначалу он был слишком глуп, чтобы заметить это. Музыка лишь подчёркивала её слабое место.

Она была излишне самоуверенной, и с годами эта самоуверенность, казалось, переросла в откровенное высокомерие.

Не отрывая взгляда от входа в кабину, Драккал заставлял себя дышать ещё медленнее. Это был его шанс. Если он провалится, вряд ли в ближайшее время выпадет другой. Всё зависело от удачи больше, чем ему хотелось, но реалист внутри подсказывал: нужно брать то, что есть.

Он осторожно извлёк культю из протеза, согнув ноги, чтобы изменить угол и позволить локтю соскользнуть с металлической конечности. Когда протез свободно повис на стене, Драккал посмотрел на свою руку из плоти и крови. Сжав губы, он медленно повернул правое запястье, закованное в наручники, и начал перемещать тело вместе с ним. Металл впивался в мех, царапал кожу и создавал большее сопротивление, чем он рассчитывал, но этого было недостаточно, чтобы остановить его.

Он остановился, когда оказался полностью лицом к стене и ладонью к себе. Он мог видеть правый край тела Вани под новым углом, это движение приблизило его на шаг или два к кабине. Ее внимание было приковано к движению окружающих машин — они ехали по одной из многочисленных полос движения и рассекали воздух над улицами и переходами Подземного города.

Драккал посмотрел на наручники на правом запястье и согнул пальцы. В кончиках пальцев ощущалось покалывание, вызванное сочетанием напряжения, положения и тугости оков. Как только часть ощущений вернулась, он бросил мимолетный взгляд на кабину, чтобы убедиться, что Ваня все еще чем-то занята, и сжал кулак.

Выдвинув ноги вперед, он уперся ими в то место, где соединялись стена и пол. Он глубоко вздохнул и, собрав все силы, потянулся правой рукой к своему протезу.

Мышцы его ног, рук, груди и живота напряглись, дрожа от напряжения. Наручник держался крепко секунду, две секунды, три. При легком встряхивании он сдвинулся на сантиметр вправо.

Драккал снова повернул голову к кабине. Ваня смотрела вперед.

Он вернул свое внимание к наручникам и повторил процесс, на этот раз больше перенеся вес назад. Каждый раз, когда он тяжело вздыхал, он оттягивал наручники в сторону еще на сантиметр или два, ползком передвигая их к своему неподвижному протезу. Он не осмеливался добиваться большего с каждым движением, хотя музыка заглушала многие звуки в машине, у Вани были обостренные чувства. Малейший посторонний звук мог насторожить ее.

И без того сильный жар в его теле быстро усиливался от напряжения, но у него не было времени остыть. В конце концов — возможно, это произошло всего минуту или две спустя, но казалось, что прошли годы — он переместил правую руку на противоположную от протеза сторону, при этом наручники были расположены примерно в двадцати сантиметрах друг от друга. Он наклонился вперед, открыв челюсти достаточно широко, чтобы они, казалось, вот-вот разжались, и сомкнул зубы вокруг металлической рукоятки. Он медленно повернул протез, чтобы штифт лучше соответствовал новому положению.

Он провел большим пальцем по внешнему сенсору на кибернетическом запястье. Из проектора поднялся небольшой голографический экран, голоком был единственным компонентом протеза, для работы которого не требовалась активная нейронная связь. Он быстро пролистал варианты, постоянно поглядывая в сторону кабины, чтобы проверить, нет ли Вани, и попытался отправить быстрое сообщение Аркантусу, убедившись, что голоком на беззвучном.

Голоком выдал сообщение об ошибке — сбой подключения. Драккал не был удивлен, и он не позволил себе расстраиваться. У Вани, вероятно, где-то в машине был блокиратор сигналов, чтобы предотвратить именно это. Он выключил экран голокома.

Отпустив протез, он переместил свое тело, приподнял культю и подвинул ее к металлическому рычагу. Он остановился в тот момент, когда почувствовал нервную связь с протезом, расстояние было достаточным, чтобы он мог контролировать руку, но не настолько, чтобы зафиксировать ее в суставе. Было бы глупо делать это, пока у него нет возможности высвободить руку из оков.

Он сформировал жесткие световые когти. Взгляд метался между рукой и кабиной — Ваня снова была вне поля его зрения — он вытянул металлические пальцы и опустил когти вниз. Лезвия жесткого света вонзились в металл наручника на правой руке, аккуратно разрезав его и вызвав слабую боль в запястье.

Наручники деактивировались, и его рука отвалилась от стены — вместе с парой разделенных кусков металла. Драккал резко втянул воздух и прижался грудью и рукой к стене, зацепившись за обломки с внутренней стороны локтя. Широко раскрытыми глазами он смотрел в сторону кабины, не смея снова вздохнуть. Оглушительный стук сердца отдавался в ушах. Будь он еще громче, он мог поклясться, что Ваня услышала бы его, несмотря на музыку.

Но она не оглянулась, ничего не сказала. Жар, скопившийся внутри Драккала, распространился под поверхностью кожи, потрескивая, покалывая, поглощая. Он, наконец, выпустил задерживаемый воздух, обжигая поврежденные губы.

Скоро, Шей. Я скоро буду.

Он осторожно повернул голову вправо и наклонил шею, чтобы опустить рот вниз. Одновременно он поднял руку. Опустив губы на мех, он взял кусочки металла в рот.

Как только это было сделано, он крепко взялся правой рукой за свой протез и потянул его вниз вдоль стены, чтобы его пальцам было удобно дотянуться до шеи. Он откинул голову назад, краем глаза наблюдая за кабиной, и вцепился световыми когтями в противоударный ошейник. Кончики не раз впивались в плоть, пока он работал, но порезы казались достаточно неглубокими, чтобы пока не обращать на них внимания.

Он оторвал культю от протеза, протянул правую руку и снял поврежденный противоударный ошейник. Когти жесткого света исчезли вместе с разрывом связи нервных окончаний с конечностью.

Один пункт сделан. Переходим к следующему… Ваня.

Драккал усилием воли вернул свою ярость на поверхность, переместившись на противоположную сторону транспорта, чтобы оставаться прямо за Ваней, и двинулся вперед. Внутренний жар усилился, и его грудь сдавило, но разум был ясен, как всегда перед дракой. Ему приходилось сталкиваться и с худшими шансами, бывать в ситуациях, которые он считал более опасными — хотя на самом деле может быть еще много степеней опасности, когда ты доходишь до угрозы жизни, — но это, как ничто другое, было похоже на бой за его жизнь. Не только для того, чтобы определить, будет ли он жить или умрет, но и сможет ли он вернуть ту жизнь, которую начал с Шей и Лией.

Он добрался до стены, отделяющей кабину от трюма. У него была всего доля секунды, чтобы действовать, Ваня была быстра, и он был в плохой форме.

Для Шей и Лии. Для моей семьи.

Драккал ворвался в кабину.

Его рука была уже на середине замаха, когда Ваня повернула к нему голову. Ее глаза расширились, и она отклонилась, вскинув руки, чтобы защититься. Драккал вонзил два когтя в ее правое предплечье.

Она зашипела от боли и потянула себя за руку, но Драккал выплюнул металлические кусочки изо рта, согнул пальцы, чтобы глубже вцепиться когтями, и притянул ее к себе. Ваня наклонилась вправо и пригнулась, едва избежав щелкающих челюстей Драккала. Она дернула головой назад. Ее затылок врезался Драккалу в подбородок. Этого было недостаточно, чтобы сбить его с ног, но это дало ей время, чтобы высвободить руку из его хватки. Запах ее крови наполнил воздух.

Ваня опустила руку к поясу и вытащила сломанную электрошоковую дубинку. Она яростно замахнулась на него, активируя оружие, пока оно вытягивалось, и Драккал отшатнулся, чтобы избежать удара. Она перенапряглась, чуть не свалившись со стула. Драккал пнул ее. Подушечками лап он ударил ее по левому плечу. Дубинка выпала из ее онемевших пальцев, с грохотом упав на пол, и Ваня врезалась спиной в дверь, ударившись о рычаги управления.

Транспорт накренился носом вниз.

Внезапное изменение угла и направления отбросило Драккала к задней стенке кабины. Основной удар пришелся на его левое плечо. На приборных панелях завыли и замигали сигналы тревоги. Ваня пришла в себя первой, бросившись через всю кабину.

Она сильно ударила его, и их борьба переросла в шквал хлещущих когтей, скрежещущих зубов и брыкающихся ног, все это перемежалось бессловесным рычанием. Даже если Драккал был намного сильнее, у него не хватало конечностей, и его тело уже было потрепано. Ее когти не раз впивались в его плоть, но атаки были слишком яростными, она не доводила дело до конца, чтобы нанести реальный ущерб.

Все это время транспорт стремительно приближался к оживленной, залитой неоном улице Подземного города.

Драккал изогнулся и ударил Ваню коленом в ребра. Она застонала, когда удар раздавил ее между его коленом и задней стенкой. Он воспользовался затишьем в ее атаках и прижал другую ногу к другому ее боку, зажав торс между своих бедер. Напрягшись, он сдавил.

Ваня закричала и обрушила на него град ударов. Драккал стиснул зубы и сжался сильнее, блокируя и парируя столько ее атак, сколько мог одной рукой.

Транспорт внезапно выровнялся, его передняя часть откинулась назад — вероятно, функция безопасности, включающая автопилот, чтобы избежать аварии. Транспортное средство задребезжало. Драккал попятился назад, рефлекторно закинув руку за спину, чтобы поймать себя. Неловкие пальцы пробежались по кнопкам управления на двери, опустили стекло и отключили замки, прежде чем, наконец, остановиться на дверной ручке.

Вани возобновила атаку. Драккал крутил бедрами, пытаясь отвести ее в сторону — единственная защита от ее натиска в эти мгновения, но он знал, что это ненадолго. Ему нужно было покончить с этим.

Иногда глупость — это все, что остается.

Он потянул за ручку и всем весом откинулся назад.

Дверь распахнулась. Воздух хлынул в кабину через отверстие, заставив машину задрожать. Драккал просунул руку в открытое окно и зажал дверь между бицепсом и ребрами. Стиснув зубы, он выбрался из транспорта, прихватив с собой Ваню. Она боролась, брыкалась и царапалась, вцепившись в дверной косяк. Драккал зарычал, вливая всю свою ярость в силу. Хватка Вани ослабла. Она закричала.

Ноги Драккала покатились вниз и в сторону от транспорта, и весь его вес вместе с весом Вани оказался на правой руке, отчего оконная рама больно впилась в подмышку. На секунду показалось, что время застыло. Он посмотрел вниз и увидел, что Ваня оказалась между его ног и отчаянно тянется к машине. Под ней не менее чем в тридцати пяти метрах проносилась улица Подземного города, толпящиеся пешеходы из-за скорости и высоты превратились в размытые пятна. В их с Ваней взгляды встретились. Когда-то он смотрел в эти глаза с такой тоской, с таким восхищением.

— Драккал! Не делай этого! — умоляла она, цепляясь за его ноги.

Он никогда больше не хотел смотреть в эти глаза. Его ноги достигли апогея своего размаха.

Он отпустил Ваню.

Ее конечности беспомощно размахивали в воздухе, а глаза расширились от ужаса. Транспорт накренился в сторону, увлекаемый весом Драккала, и он зарычал от новой боли в подмышечной впадине. Как раз перед тем, как он повернулся обратно к машине, он увидел, как Ваня врезалась в выступ одного из зданий вдоль улицы. Из ее тела брызнула кровь. Через секунду он потерял ее из виду.

Его бедра ударились о нижнюю часть дверного косяка. Кряхтя, он инстинктивно потянулся левой рукой к поручню внутри кабины, умудрившись лишь шлепнуть культей по пассажирскому сиденью. Он почти чувствовал, как пальцы его левой руки вцепились в подушку, но призрак руки не мог помешать ему снова отмахнуться.

Ноги болтались под ним, цепляясь за пустой воздух, как будто он пытался нащупать невидимый выступ или ступеньку лестницы, чтобы уловить хоть какое-то равновесие. Ему нужно было действовать быстро, даже в Подземном городе это вскоре привлекло бы внимание Вечной Стражи. Зрелище должно было быть слишком сильным, чтобы они могли его игнорировать.

Ты еще не закончил, котенок. Следующий пункт. Возвращаемся в поместье.

Стиснув зубы, Драккал одновременно согнулся в спине и коленях. Транспорт закачался, когда он вскинул ноги один, два, три раза, каждый его мускул горел, когда голени и бедра несколько раз ударялись о дверной косяк.

Он взревел и попробовал в четвертый раз. Наконец, ему удалось согнуться и поднять ноги достаточно высоко, чтобы упереться ступнями в основание дверного косяка. Он немедленно выпрямил ноги, сцепив колени и упершись плечом в верхнюю часть оконной рамы. Порезы, которые Ваня нанесла ему — наряду с теми немногими, которые ему удалось нанести самому, — снова заболели, и он чувствовал, как кровь сочится сквозь мех, но все это не имело значения.

Прерывисто дыша, он использовал все свое тело, чтобы принять положение, которое позволило бы ему забраться в кабину, не падая, — процесс, который был бы намного быстрее, легче и проще при использовании второй руки. После ожесточенной борьбы он, наконец, упал поперек пассажирского сиденья. Было так заманчиво остановиться и отдохнуть. Это было бы так легко сделать. Его глаза жаждали закрыться, а тело немного полежать неподвижно в покое.

Он не позволил себе даже минутной передышки. Он вскарабкался на водительское сиденье, взялся за рычаги управления и развернул транспорт. Пассажирская дверь захлопнулась. Выровняв машину, он снова включил автопилот и полностью переключил свое внимание на центральную панель управления. Короткий поиск обнаружил устройство для подавления сигналов, которое он быстро отключил, но наручников там не было. Ваня, должно быть, управляла оковами исключительно через свой голоком.

Выключив отвратительную музыку, Драккал ввел сектор Мургена Фолтхэма на панели, активировал навигационную программу и поднялся с сиденья. Когда машина начала плавный подъем, чтобы влиться в обычный поток транспорта, Драккал, пошатываясь, вошел трюм, держась рукой за стену, чтобы не упасть, пока не добрался до своего протеза. Он все еще висел там, где он его оставил.

Широко расставив ноги, чтобы лучше сохранять равновесие, он протянул руку и коснулся предплечья протеза. В воздухе появился голографический экран управления.

Он включил голоком, открыл список контактов и позвонил Аркантусу. Звонок последовал почти мгновенно, и экран управления сменился трехмерной голограммой головы и лица Арка.

— Драк! Все в порядке? Вас не было… — глаза Аркантуса расширились. — Ты дерьмово выглядишь. Что, блядь, произошло?

Драккал повернул голову и сплюнул. Его слюна все еще имела привкус крови.

— Ваня. Мурген Фолтхэм нанял ее, чтобы захватить меня, Шей и Лию.

Черты лица Арка мгновенно потемнели.

— Где они? С Шей и Лией все в порядке?

Драккал открыл рот, чтобы ответить, но слова, горячие, как расплавленный металл, застряли у него в горле. Он сжал губы и с тяжелым выдохом раздул ноздри.

— Нет, Драк. Нет. Скажи мне, что с ними все в порядке.

— Они у Мургена, — наконец проскрежетал Драккал. Произнести эти слова было все равно что прорвать плотину, высвободив горькую, огненную ярость, которая копилась за ней. — Бери команду и все ебаное оружие, которое у нас есть. Я пришлю тебе координаты для встречи.

В глубине души он знал, что Аркантус должен был сказать. Мурген Фолтхэм обладает хорошими связями и властью. Это привлечет много опасного внимания. Позолоченный сектор кишит миротворцами. Мы должны остановиться и по-настоящему подумать об этом, прежде чем что-либо предпринимать, должен быть другой способ.

Но Арк сказал единственное, что Драккал хотел услышать — правильные слова.

— Уже выезжаем.

— Принеси мою руку, — сказал Драккал.

— Твою руку?

Драккал кивнул. Несуществующие пальцы левой руки беспокойно сгибались и разгибались, они не устали и разделяли его желание кровопролития.

— Ту, которую создала Сэм. Бронированную. Я хочу, чтобы именно эта рука разорвала горло Мургену Фолтхэму.