Неукротимый голод

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Драккал зарычал и толкнул вверх штангу на тренажере для жима лежа, которая зафиксировалась на месте, как только он разжал руки. Он сел, желая, чтобы жжение в животе — то же самое жжение, исходящее от всех мышц его верхней части тела — значило что-то. Желая, чтобы это что-то изменило. Он давно не тренировался с такой интенсивностью. Обычно это принесло бы удовольствие. За этим стояло бы удовлетворение, эйфория, вызванная теми химическими веществами, которые мозг обычно выделял во время тяжелой физической нагрузки.

Сейчас это было не так. Его мышцы болели, но все еще пульсировали неугомонной энергией, как будто высвободить ее можно было только очень специфическим способом.

Но Шей этого не хотела. Пока нет.

Он наклонился вперед, намереваясь упереться локтями в колени и сделать ровный вдох, но перемещение его веса лишь напомнило о болезненности в паху. Застонав, он опустил руку на твердый член и надавил на него. Яйца набухли, готовые взорваться. И все же он знал, что ничто из того, что он мог сделать — по крайней мере, в одиночку — не принесет облегчения.

Он снова зарычал и встал. На этот раз его рычание стало продолжительным, переходящим в угрожающее, вырывающимся сквозь оскал. Он направился к беговым платформам, расположенным вдоль дальней стены. Каким бы уставшим он ни был после почти часа поднятия тяжестей, его тело отказывалось сдаваться, а инстинкты…

Они были еще сильнее, чем раньше.

Как это возможно?

Он с головой погрузился в физическую активность, вкладывая в нее всего себя, и все же его мысли постоянно возвращались к Шей. Каждая мысль неизменно вела к ней, каким бы хрупким ни казался этот невидимый мост. Ее невозможно было избежать.

Потому что наше спаривание неизбежно.

— Врек'ош, — проворчал он, ступая на одну из беговых платформ — квадрат два на два метра, увенчанный всенаправленной дорожкой.

В воздухе перед ним появился голографический экран управления. Он ударил по команде «вкл» кончиком когтя, желая, чтобы это было что-то материальное, просто чтобы он мог почувствовать, как его коготь разрывает это.

Он начал идти и сразу увеличил темп до трусцы, а затем и до бега. Поверхность платформы двигалась в соответствии с его скоростью, удерживая его в центре. Уши заложило, сердце громыхало, а горячая, как лава, кровь текла по венам. Лицо Шей, ее губы, изогнутые в ухмылке, и глаза, наполненные жаром, вспыхнули в его голове. Член Драккала напрягся в штанах. На мгновение показалось, что он сейчас сможет вырваться на свободу.

Сделав резкий, раздраженный вдох через ноздри, он заставил себя двигаться еще быстрее, наклоняя верхнюю часть тела вперед и перебирая ногами. Платформа задрожала под его весом, и боль в паху усилилась, распространяясь на нижнюю часть живота. Он приветствовал дискомфорт. Вскоре его дыхание стало прерывистым. Тепло исходило из солнечного сплетения и распространялось по поверхности кожи.

От меха и рубашки исходил стойкий запах пота Шей. Драккал изрыгнул проклятие, разрываясь между удовлетворением от этого запаха и желанием, чтобы он тоже вспотел, хотя бы для того, чтобы перебить ее аромат и отвлечься от нее на несколько секунд.

Он заставлял себя двигаться еще быстрее, усиливая как внутренний жар, так и биение сердца. Был предел тому, сколько жара могло выдержать тело, но сейчас его это не волновало. Это не имело значения. Ему нужно было истощение, которое это в конечном итоге принесет.

Когда он зажмурил глаза, он намеревался сделать это всего на мгновение — ровно настолько, чтобы сосредоточиться, — но воображение воспользовалось возможностью, предоставленной короткой темнотой. Против своей воли он представил, как преследует Шей — не по улицам Подземного города, а по лесу на своей родной планете, следуя за ее запахом между деревьями. Охотится на нее. Инстинкт побудил его потребовать свою добычу, и чем дольше она убегала, тем решительнее он становился. Тем больше возбуждался.

В этом невероятно ярком воображении он прошел между двумя большими стволами деревьев и вышел на поляну, где обнаружил ожидающую его пару. Она стояла на четвереньках, обнаженная, задрав свою восхитительную задницу, выставляя себя напоказ для его притязаний. И она смотрела на него через плечо с этим сводящим с ума огнем в глазах.

Его член запульсировал, и внезапно трение между ним и штанами довело его до грани оргазма.

— Краас кавал, — прохрипел он, заставляя себя открыть глаза. Дыхание вырывалось из легких, обжигая горло, каждый выдох сопровождался рычанием. Он замедлил шаг и выпрямился, подняв руки и сжав кулаки, как будто мог поймать все это разочарование и дискомфорт между пальцами и сжать их во что-то управляемое.

Грудь и плечи Драккала тяжело вздымались, когда он сошел с платформы. Он ощущал биение своего сердца каждым сантиметром тела, бешеный пульс, который не желал успокаиваться, не намеревался замедляться, и каждый его быстрый, тяжёлый удар лишь усиливал этот внутренний жар. Ему казалось, что в груди разгорается пылающая печь.

Он прошел вперед, поднял руку и оперся ею о стену, прислонившись лбом к запястью. Настойчивый пульс усиливал боль в паху, подчеркивая муку желания и создавая новое дискомфортное ощущение за глазами. Он никогда не испытывал такого жара, не доведя своё тело до предела, и все же конечности гудели от свежих запасов силы.

Тяжело сглотнув — во рту пересохло, язык стал шершавым, как утрамбованный песок, — он оттолкнулся от стены и вышел из спортзала. Он был дураком, думая, что найдет здесь облегчение. Он с самого начала знал, что есть только одно средство освобождения, только оно может его удовлетворить.

Его шерсть, и без того взъерошенная после физических упражнений, встала дыбом от волнения, когда он шагал по коридору к своей комнате. Хвост неустанно метался, словно отражая нападения невидимых врагов, а уши беспокойно поднимались и опускались, снова и снова. Несмотря на то, что шаги стали медленными, почти неторопливыми по сравнению с бешеным спринтом всего несколько минут назад, внутри Драккала продолжал нарастать жар.

Он остановился у двери рядом с его — двери Шей. Его грудь наполнилась глубоким вдохом. Несколько секунд он не мог выдохнуть. Давление внутри росло вместе с жаром, и это было слишком, это было невозможно вынести, и он должен был действовать, иначе это разорвёт его на части. Она была по другую сторону двери, вероятно, в своей постели. Ее аромат был свеж в этом коридоре, и задержался в нем. Он хотел, чтобы этот запах навсегда впитался в его шерсть. Он хотел, чтобы ее скользкое масло покрывало его член.

Драккал потянулся к панели управления дверью. Он остановил себя, прежде чем прикоснуться к ней, сжал пальцы в кулак и прижал тыльную сторону ладони к двери. Напряжение сковало каждый его мускул. Он и раньше бывал в переделках, за эти годы столкнулся с большим количеством трудностей, чем мог сосчитать, познал всепоглощающую ярость и печаль. Но ничто в его жизни не шло ни в какое сравнение с этим. Ничто не было столь трудным. Это была правда, как бы абсурдно это ни звучало на фоне тех испытаний, с которыми он сталкивался прежде.

Стиснув зубы так сильно, что ему казалось, они вот-вот разрушатся, он оттолкнулся от двери Шей и преодолел самые мучительные шесть метров во всей вселенной, чтобы добраться до своей спальни. Звук закрывающейся за ним двери, когда он оказался внутри, был мягким и мимолетным — и это была насмешка, ставящая под сомнение его преданность своей паре, сомневающаяся в его силе, задевающая его гордость.

— Нахуй, — прорычал он у двери, прежде чем поспешить в ванную.

Он не позволял себе задумываться о последствиях того, что срывался на неодушевленные предметы, пока снимал с себя одежду. Как только штаны были спущены, его член вырвался на свободу, полностью возбужденный, пульсируя на открытом воздухе. Он содрогнулся от облегчения — хотя это облегчение было ничтожным, и даже легкое прикосновение воздуха к члену было почти невыносимо.

На грани взрыва, он крепко взял правой рукой за основание члена чуть ниже узла, безжалостно сжимая, чтобы облегчить дискомфорт, и направился в душ. Бедра касались сверхчувствительных яичек, тугих и тяжелых от неистраченного семени.

Он включил холодную воду и вошел в душ целиком. Холод был неприятным, но желанным, он немедленно прогнал жар с поверхности кожи, но не проник достаточно глубоко, не погасил источник огня, бушующего внутри него. Запах Шей оставался сильным в его ноздрях, несмотря на струи воды, стекающие по лицу.

Отпустив член, он схватил мыло и натер мех до яростной пены, с каждой секундой все больше желая, чтобы его касались ее руки. Когда он вымыл пульсирующий член и ноющие яйца, это вызвало огромную волну удовольствия, смешанного с болью, непохожей ни на что, что он испытывал. Он плотно сжал губы и заставил себя взять себя в руки. Если бы он сейчас кончил, это не принесло бы облегчения. Он был бы только голоднее.

Я должен пережить это. Я должен держать себя в руках.

Он воспользовался внутренним пультом управления душа, чтобы сделать воду еще холоднее, дрожа под струями, смывающей пену с его шерсти. Ему просто нужно было остыть. Нужно было расслабиться.

Как будто в ответ, пламя, питаемое инстинктом, внутри него вспыхнуло с новой силой, отбрасывая назад ледяную воду, струящуюся по его телу.

Драккал хлопнул левой рукой по стене и обхватил свой член другой, рыча, когда его член дернулся, а узел на нем еще больше набух.

К черту терпение. Она нужна мне сейчас.

Он нажал на рычаги управления, чтобы выключить воду, стряхнул лишнюю влагу со своего меха и вышел из душа. Несмотря на исходящий от него аромат мыла, он все еще чувствовал запах Шей, сандринкера и сладкого пота.

Не задумываясь, он вышел в коридор, подошел к ее двери и постучал по ней металлической рукой. Его сердце билось так громко, что он не удивился бы, если бы его стук эхом разнесся по коридору.

Он уже собирался снова постучать в дверь, когда та открылась.

— Что ты… ох.

Глаза Шей вспыхнули, когда опустились на его пульсирующий член.

Драккал жадно окинул ее взглядом. На ней была только рубашка большого размера, подол которой доходил до середины бедер, а светло-золотистые волосы были распущены и растрепаны. Ее щеки порозовели, а радужки потемнели.

Она медленно обвела взглядом его тело, пока их глаза не встретились. Желание горело в этих пронзительных синих глубинах. Ее дыхание участилось, а груди напряглись под рубашкой, так что сквозь ткань стали видны острия твердеющих сосков.

— Хочешь трахнуться? — спросила она. — Тогда трахни меня.

Он шагнул в дверной проем, подойдя достаточно близко, чтобы почувствовать жар, исходящий от Шей, достаточно близко, чтобы ощутить запах ее возбуждения.

Она подняла руку и прижала ладонь к его груди.

— Без обязательств. Никаких связей. Мы просто хотим избавиться от накопившегося…

К черту это.

Он знал, что это невозможно — и подозревал, что она, глубоко в сердце, тоже это понимала. Но он позволил бы ей обманывать саму себя, если это было необходимо, чтобы она сдалась, если это было нужно, чтобы убедить её в том, что она принадлежит ему — что это неизбежно.

Драккал сделал еще один шаг вперед, переступая порог, и Шей отступила назад, держа руку у него на груди. Он вслепую нажал на кнопку управления. Дверь за ним закрылась.

— Ты слышал меня, Драккал? — спросила Шей.

— Я услышал тебя, самка, — прорычал он.

Она прищурилась.

— И?

Он поднял правую руку, положил ладонь ей на затылок и схватил за волосы. Прежде чем она успела отреагировать, он повернул ее лицо к своему и наклонился, чтобы поцеловать ее.

Дыхание Шей сбилось, и ее тело напряглось, но Драккал не давал ей передышки, пробуя ее на вкус. Его рот жадно, отчаянно накрыл ее. У нее вырвался тихий стон, и ее губы приоткрылись, давая ему доступ. Ее рука скользнула вверх по его груди, прежде чем пальцы зарылись в мех. Она притянула его ближе.

Этот вкус её сладости после недель, когда он лишь дразнил себя её ароматом, превосходил все, что он мог себе представить, был настолько сильным и ошеломляющим, что оставлял место только для одной мысли — о большем. Драккал обнял ее левой рукой и обхватил ладонью ее задницу. Он притянул ее тело к своему, прижимая пульсирующий член к округлому животу Шей. Он не стал сдерживать стон, когда новая волна удовольствия-боли прокатилась от его паха.

Шей усмехнулась ему в губы, прежде чем прижаться своим лбом к его, разрывая контакт между их губами.

— Ты хочешь меня?

— Нуждаюсь в тебе.

Она обвила руками его шею и отступила назад, увлекая его вглубь комнаты.

— Я хотела, чтобы ты сделал это, — Ее язычок высунулся и подразнил его нижнюю губу. Она ненадолго втянула ее в рот и прикусила зубами, заставив Драккала зарычать и обнажить клыки от пронзившего его толчка. — Ты знал, что я трогала себя, думая о тебе после того, как ты нашел мою квартиру? Я представляла, как твоя рука будет гладить мою киску. Каков был бы твой язык.

Хотя это казалось невозможным, ее слова еще больше разожгли огонь внутри него и заставили его член напрячься сильнее, чем когда-либо.

— Киска, — пророкотал он, скользя левой рукой по ее бедру сзади и продвигаясь вперед, чтобы надавить большим пальцем на верхушку ее щели. От нее исходил жар. — Ты называешь это так?

Ресницы Шей затрепетали, она застонала и качнула бедрами вперед, отчего его большой палец скользнул между ее складочек и погладил крошечный твердый бугорок.

— Да.

— Я тоже думал о тебе, — сказал он, когда ее ноги коснулись края кровати. Он снова провел большим пальцем по этому бугорку, вызывая еще одно движение ее бедер. Сладкий мускус, который он уловил в ее аромате, теперь был сильнее, затуманивая его разум наилучшим образом. Не отрывая от нее взгляда, он поднес левую руку ко рту, высунул язык и слизнул ее масло с металла. Если первый вкус ее губ был амброзийным, то это было нечто совершенно иное, нечто такое, что невозможно было передать словами, и ему нужно было больше, навсегда больше. — Ммм… но я устал воображать.

— Так не воображай, — сказала она. — Возьми меня. Трахни меня, — ее взгляд упал на его член. — Потому что я, блядь, тоже тебя хочу.

Драккал отступил от Шей. Ее руки упали с его шеи, но он не стал горевать по этому поводу — совсем скоро он снова почувствует ее прикосновение. Обеими руками он схватил воротник ее рубашки и потянул в разные стороны. Шей резко вдохнула. Ткань разорвалась посередине, обнажив ее полные, пышные груди с набухшими розовыми сосками.

Инстинкт требовал, чтобы он прижал ее к кровати и вошел в нее, требовал, чтобы он опустошил ее тело и дал понять, что она без сомнений принадлежит ему.

Инстинкт привел его к ней, довел его до этой точки. Но он не позволит этому испортить момент. Он не позволит инстинкту уменьшить его наслаждение ею — или ее им. Он не будет торопиться, как бы больно не было сдерживаться, потому что она не заслуживала меньшего, и какой смысл в погоне, если он так быстро покончит со всем этим сейчас?

Драккал медленно приближался к ней. Шей встретила его взглядом, отступая на кровать и сбрасывая с себя изорванные остатки рубашки. Как только она оказалась на кровати, она оперлась на руки и раздвинула колени, обнажая перед ним свое лоно.

Драккал уставился на блестящие розовые лепестки ее плоти, и его ноздри затрепетали, когда он вдохнул ее все усиливающийся аромат. Его пара была готова к нему, влажная и ждущая, приглашающая войти, но он не хотел быстрого и примитивного траха. Какой бы первобытной ни была его потребность в ней в глубине души, это было совсем не примитивно. Нет, он хотел доставить удовольствие своей паре. Он довел бы ее до высот наслаждения, которых никогда не испытывал ни один представитель какого-либо вида, толкнул бы ее за пределы ее возможностей и не был бы удовлетворен до тех пор, пока она не была бы бессильна перед ним, выдыхая его имя в отчаянной мольбе о большем.

Он шагнул вперед, опустился на колени, обхватил руками ее ноги и подтянул к краю кровати. Даже не закончив этих движений, он приник ртом к ее раскрытому лону и застонал. Он провел языком по ее щели снизу доверху, касаясь этого маленького, скрытого бугорка. Ее вкус проник на его язык, доминируя над сознанием. Она ахнула и дернула бедрами. Драккал зарычал и усилил хватку. Еще больше ее нектара покрыло его язык.

Его страстное желание, его потребность, наконец, взяли верх над самоконтролем. Пути назад не было. Спасения не было — ни для Шей, ни для Драккала. Она принадлежала ему.

И он заставит ее понять это всеми возможными способами.

Все еще опираясь на локти, Шей уставилась на голову Драккала у себя между ног, не в силах отвести взгляд от этого эротического зрелища, дрожа от нахлынувших на нее ощущений. Ее губы приоткрылись от прерывистого дыхания. Шершавый, плоский язык Драккала скользил по ее лону, облизывая его, как будто он умирал от жажды. Каждый раз, когда он достигал ее клитора, всплески удовольствия пронзали ее — каждый сильнее предыдущего — и она не могла дышать. Кончики его когтей укололи ее плоть, но небольшая боль, которую они причинили, только усилила ее возбуждение.

Прикусив нижнюю губу, Шей протянула руку, чтобы схватить его за гриву и притянуть ближе, чтобы направить туда, где она хотела его больше всего, но он поднял голову и зарычал сквозь оскаленные зубы, отбросив ее руку в сторону. Других людей это могло бы напугать, но Шей нашла это чертовски сексуальным, и это вызвало новый прилив жидкого тепла в ее лоне.

Ноздри Драккала раздулись, и он снова опустил лицо между ее ног. На этот раз его язык скользнул внутрь нее.

— О черт! — Шей рухнула на кровать и шире раздвинула бедра, выгибая таз вверх, насколько позволяла его хватка. Она почувствовала шероховатость его языка внутри себя, настойчивые поглаживания, прежде чем он вынул его и снова провел по ее клитору.

— Прямо там. Пожалуйста, прямо там, черт возьми, — умоляла она, зажмурив глаза и покачивая бедрами навстречу его рту, пока спирали экстаза кружились внутри нее, туго сворачиваясь.

Он фыркнул, обдавая ее теплым дыханием, когда его рот завис над ее киской. Ее предвкушение росло, увеличивая возбуждение, и ее лоно сжалось. Наконец, его язык опустился, лаская ее клитор быстрыми, уверенными движениями. Наслаждаясь ощущениями, Шей застонала и вцепилась в постельное белье. Она заставила себя раздвинуть ноги еще шире.

Она открыла глаза и посмотрела вниз, встретив хищный взгляд Драккала, устремленный на её живот. Он наблюдал за ней, его взгляд горел чистым желанием. Хотя это было трудно, она держала глаза открытыми, насколько могла, глядя на него в ответ, в то время как ее наслаждение нарастало, а бездыханные стоны становились все более короткими и поверхностными.

Драккал обхватил ртом ее клитор и пососал.

Восторг пронзил Шей, ослепив и оглушив ее, когда она кончила со сдавленным криком. Ее спина выгнулась над кроватью, и она сжала постельное белье, в то время как и без того ошеломляющее удовольствие переросло в нечто настолько сильное, что чуть не разрушило ее разум. Все вернулось в один миг — каскадные волны блаженства, захлестывающие ее, ее крик, рокочущее рычание Драккала, жадно пьющего из ее киски, шуршание постельного белья по ее обнаженной коже, когда она извивалась на нем, прикосновение когтей его правой руки к ее бедру.

Она все еще плыла по волнам, когда Драккал двинулся быстрее, чем она могла себе представить. Внезапно его руки оказались на ее бедрах, и он перевернул ее. Рефлекторно она удержалась на четвереньках. Даже если бы у нее было время отреагировать, сопротивляться, она никогда не смогла бы преодолеть его силу — но она не хотела этого. Она знала, что произойдет, и жаждала этого. Хотя ее киска все еще сотрясалась от последнего оргазма, она нуждалась в большем.

Драккал обхватил своими большими руками ее бедра, приподнял ее задницу и вошел в нее.



Шей ахнула от острого жжения из-за вторжения, качнувшись вперед от его силы. Она почувствовала, что растягивается вокруг него. Прежде чем она успела сделать следующий вдох, он отвел бедра назад и резко притянул ее задницу к себе, одновременно двигаясь навстречу, снова погружая в нее его толстый член, толкаясь глубже и заставляя ее тело приспосабливаться к нему, принимать его, брать его всего. И это происходило жадно, алчно.

Она закрыла глаза и застонала, прижимаясь к нему, когда он погружался в нее снова и снова, его проникновение облегчалось ее скользкостью. Когти впивались в ее бедра, когда он вонзался, пока, наконец, она не приняла его всего, кроме самой толстой части — узла. С каждым движением бедер он издавал тяжелое ворчание, громкость которого возрастала вместе с темпом.

Драккал наклонился вперед, прижимаясь огромным телом к ней, окружая ее своим теплом и успокаивая мягкостью меха. Он положил левую руку ей на левое плечо и обхватил металлической ладонью за шею, в то время как правой рукой скользнул вниз, к ее лону, надавив подушечкой пальца на клитор. Она была поймана в ловушку его телом — заперта в клетке, из которой никогда не хотела выбираться.

Она почувствовала его губы и теплое, прерывистое дыхание на своей шее, когда он опустил голову.

В этот момент он дал себе волю.

Его темп стал бешеным, диким, безжалостным, и большой, твердый член несколько раз ударял по этому идеальному месту внутри нее, вызывая новые взрывы удовольствия, прежде чем предыдущие ощущения успевали исчезать. Его запах вторгся в ее чувства вместе с ароматом секса. Хриплые, жаждущие стоны вырывались из ее горла, когда он входил и выходил из нее. Всепоглощающее удовольствие, нарастающее внутри нее, лишило ее разума. Она сжала в кулаках постельное белье, беспомощная, но подчиняющаяся зверю, держащему ее тело в плену.

Драккал издавал гортанные, дикие звуки, и хотя его хватка была крепкой, он не причинил ей боли. Легкая боль, которую она испытала вначале, исчезла, оставив только обжигающее удовольствие.

С каждым толчком его бедер он заставлял её таз двигаться на пальце, прижатом к клитору. Вскоре покалывания, разливающиеся по её телу, усилились до электрического импульса, пробегающего по нервам, раскаляя добела ее удовольствием от головы до пят. Еще одна волна жара заполнила её центр.

— О, черт! О, черт! Ах! Драккал, — закричала она, когда мышцы спазмировались, и киска сжалась вокруг его члена. Экстаз был настолько ошеломляющим, что она упала бы, если бы не его крепкая хватка.

Драккал зарычал рядом с ее ухом, и его темп стал невероятно быстрым, отправляя ее прямиком в новый оргазм. Она зажмурилась и позволила этому захватить ее.

Он положил руку на ее таз, притянул ее к себе и вошел в нее в последний раз, плотно прижимая их тела друг к другу. Она ахнула, когда узел у основания его члена вошел в ее лоно. Ее плоть растянулась, и она почувствовала жжение, но также ясно ощутила биение его пульса и невероятное, невообразимое чувство наполненности. А затем он расширился.

Его тело напряглось вокруг нее, и Драккал зарычал — звук, который заставил бы льва бежать, поджав хвост между ног. Рев прекратился, когда он вонзил клыки в то место, где ее шея соединялась с плечом, оставляя приятные уколы боли. Мгновением позже горячее семя вырвалось из его члена, его сила и жар вызвали у Шей еще один оргазм. Ее сознание сузилось, остались только ощущения, пронизывающие ее, вес его тела на ее, жжение от его зубов, пульсация его члена внутри нее.

Шей тяжело задышала. Прерывистое дыхание отбрасывало волосы с лица. Она оставалась совершенно неподвижной, в то время как ее киска продолжала сокращаться вокруг члена Драккала. У нее не было выбора, особенно из-за того, что он держал ее неподвижно, что заводило ее еще больше. Ее покрасневшая, покрытая потом кожа становилась только горячее от живого пламени, покрывающего ее.

Левая рука Драккала ослабла и упала с шеи Шей. Он прижал ее к кровати, перенеся на нее свой вес, одновременно переместив правую руку на внешнюю сторону ее бедра. Низкий, рокочущий звук исходил из его груди и вибрировал, когда он раскрыл челюсть и убрал клыки. Не прошло и мгновения, как он прижал губы к ранам и нежно погладил это место губами и языком, унося остатки жгучей боли.

Из-за того, что его рука больше не поддерживала ее, Шей опустилась, и Драккал последовал за ней. В этом положении, когда ее задница все еще прижималась к его тазу, он почувствовал себя еще больше внутри неё. Урчание в его груди продолжалось, пока он терся лицом вверх и вниз по ее шее и плечу, время от времени поглаживая то место, куда укусил ее.

Измученная и плавающая в похотливом, удовлетворенном тумане, Шей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что происходит.

— Ты… мурлыкаешь?

— Я наслаждаюсь тобой, — в его голосе звучало неприкрытое удовлетворение. Он провел шершавым языком за ухом Шей, отчего по ее телу пробежала дрожь.

Его член запульсировал, и еще одна волна тепла затопила ее. Драккал крепче обнял ее, содрогнувшись, и издал низкое рычание.

— Ты что… Ты только что… Все еще? — потрясенно спросила Шей. Она попыталась подняться, отстраниться, но Драккал продолжал обнимать ее, прижимая к своему телу.

— Пока не могу. Ты просто причинишь боль нам обоим, — он снова подразнил ее языком, на этот раз вдоль челюсти.

Она не совсем понимала, что делать с этой любящей, приятной стороной Драккала, но если быть предельно честной с собой… ей нравилось то, что он делал. Действительно нравилось.

— Что ты имеешь в виду?

— Я завязан, кирайя. Ты знаешь, мы не можем разъединиться, пока это не спадет, — он прижался губами к ее шее и застонал, его тело напряглось, когда из него вытекло еще больше семени. На этот раз это вызвало в ней приятную дрожь, почти толкнув ее снова через край.

Шей покачала головой, пытаясь мыслить сквозь сгущающийся туман удовольствия.

— Э-э, да, с людьми такого не бывает.

Как только он снова расслабился, он спросил:

— Ты хочешь сказать, что это такой же большой член, как и члены ваших мужчин?

Она засмеялась, но то, как это заставило ее тело содрогнуться, послало по ней новые волны удовольствия, заставив пальцы ног поджаться, и они с Драккалом застонали в унисон.

— Я должна была догадаться, что секс с инопланетянином будет иметь некоторые странные аспекты, — она прижалась к нему спиной и подождала, пока интенсивность ощущений уменьшится, прежде чем заговорить снова. — Так ты хочешь сказать… что мы застряли вместе?

— Пока яйца не опустеют, — его мурлыканье усилилось, и правая рука переместилась, чтобы накрыть одну из ее грудей. — К счастью, мне больше некуда идти, — он ущипнул ее за сосок.

Шей ахнула, когда волна удовольствия пронзила ее. Его прикосновение было подобно проводу под напряжением, подключенному прямо к ее клитору.

— Повезло мне, — сказала она, затаив дыхание.

Драккал глубоко рассмеялся. Этот звук пронзил Шей, только усилив ее удовольствие.

Когда его член дернулся и влил в нее еще больше жидкого огня, это стало невыносимо для Шей. Она снова кончила, наполнив комнату хриплыми стонами. Драккал крутился вокруг нее, создавая достаточное трение, чтобы продлить ее оргазм и превратить ее стоны в крик экстаза.

Ее тело обмякло. Она закрыла глаза и, тяжело дыша, прислонилась щекой к постели. Больше всего на свете ей хотелось спать. Она не могла вспомнить, чтобы ее когда-либо так сильно любили — не могла вспомнить, чтобы с ней занимались сексом до изнеможения.

Потому что этого не было. До сих пор не было.

Драккал потерся лицом о ее шею и нежно поцеловал место укуса.

— Твое наслаждение прекрасно, кирайя.

Губы Шей изогнулись в мечтательной улыбке. Она могла только промычать ему в ответ.

Так продолжалось некоторое время, его губы, язык и правая рука любовно поглаживали ее тело, лаская кожу, груди, живот и клитор. Ни одна частичка ее не осталась нетронутой. Было странно быть физически связанной с ним вот так. Если бы она знала о связке раньше, она могла бы сказать «нет», могла бы еще немного сопротивляться, могла бы…

О, кого, черт возьми, она обманывала? Это придало новый смысл объятиям после секса. Это было более интимно, чем все, что она когда-либо испытывала. Кроме того, она чертовски сильно хотела большого ажеру, и с каждым мгновением наслаждалась этим все больше. Но она беспокоилась, что это было нечто большее, чем просто желание сбросить пар. Что это было намного большее. Это пугало ее. Она уже слишком привязалась к нему.

Спазмы Драккала распространялись все дальше и дальше, и вскоре Шей почувствовала, что наполнена так, что вот-вот лопнет. Как только она поклялась, что больше не выдержит, его член начал смягчаться, мягко пульсируя в такт биению сердца, которое она могла чувствовать, ровное и сильное, у себя на спине.

Он застонал, выходя из нее. Влага вытекла из нее, стекая по внутренней стороне бедер. Не было никаких сомнений в том, что это было.

Лоно Шей сжалось, внезапно почувствовав себя опустошенно, и она застонала, когда Драккал перевернул ее на бок. Каждый ее мускул был напряжен и измучен. Это был восхитительный жар, которого нельзя было достичь никакой другой физической нагрузкой, кроме той, которая только что произошла.

Драккал положил теплую руку ей на бедро и погладил большим пальцем ее кожу.

— Сейчас вернусь, кирайя.

Шей смогла лишь издать еще одно удовлетворенное мычание, когда он отстранился. Она едва заметила его отсутствие, прежде чем поддалась усталости.

Драккал поднялся, убрав руку с бедра Шей, оглядел ее — краас кавал, нет ничего прекраснее моей пары — и отвернулся, чтобы пойти в ванную. Ее ароматы были в его шерсти, и этот экзотический аромат, которым пахнет сандринкер, и запах ее возбуждения. Ему не хотелось смывать эти запахи, но в конце концов это нужно было сделать. Он все равно будет ощущать их даже после того, как помоется, на нем все равно будет метка, оставленная его землянкой — точно так же, как на ней будет его метка. Этого достаточно.

На данный момент его пара устала. Он примет ванну вместе с ней, когда она будет готова, и ни минутой раньше. Но ему нужно было попить.

Хотя он все еще чувствовал пульсацию внизу живота, похотливый огонь, превративший его тело в живую печь, наконец-то утих. Шей сделала то, что не смогла сделать его рука. Ее тело идеально подходило ему, ее масла были бальзамом для его ноющего члена, а ее киска подарила ему освобождение, которого он так долго жаждал. Он был не настолько глуп, чтобы думать, что его голод прекратился — даже сейчас он жаждал от нее большего, — но на какое-то время он был удовлетворен. Он наконец-то соединился со своей парой. Наконец-то предъявил на нее права.

И она согласилась.

Подойдя к стойке, он включил воду, наклонился, подставил лицо под кран и сделал большой глоток. Прохладная вода уняла затаенный жар внутри и поборола сухость во рту. Он остановился только тогда, когда желудок наполнился.

Он выпрямился, оперся руками о столешницу и взглянул на себя в большое зеркало, расположенное за стойкой. Его мех был взъерошен, местами влажный как от ее пота, так и от масел, а зелень его глаз была темнее, чем обычно. Постепенно опадающий член все еще торчал из ножен. Все, что потребовалось бы от Шей, — это один-единственный взгляд, чтобы полностью вернуть его в боевую готовность.

Драккал запустил пальцы в гриву, откидывая ее назад. Он никогда не завязывался узлом внутри женщины.

Не совсем правильная формулировка — я никогда себе этого не позволял.

Даже когда он был молод, когда впервые подумал, что нашел свою пару, какая-то часть его знала, что это не так. Что-то всегда сдерживало его, что-то большее, чем просто неготовность произвести на свет детеныша. Хотя думать об этом было немного глупо, сейчас он сказал себе, что это потому, что его тело всегда ждало Шей, даже если мозг этого не знал.

И это казалось… правильным. Это казалось правдой. Она была единственной, кто мог получить его всего, и он с радостью отдавал себя.

Сегодняшняя ночь была только началом. У нее будет все. У нее… и у ее детеныша.

Когда он вернулся в спальню, Шей не изменила позу. Она крепко спала. Он не смог сдержать укол разочарования, но это сопровождалось приливом гордости — он доставил удовольствие своей паре до изнеможения. Он нежно подвинул ее, но остановился, обнаружив, что ее бедра были липкими от его семени. Его член дернулся, и к горлу подкатил рокот. Она принадлежала ему, и он хотел обладать ею снова — прямо сейчас.

Вместо этого он заставил себя вернуться в ванную и взять теплую влажную тряпку, прежде чем вернуться в кровать, чтобы тщательно вытереть бедра своей пары и ее лоно. Она едва пошевелилась.

Закончив, он отбросил ткань в сторону и потратил несколько мгновений, чтобы снова оценить ее тело, медленно окидывая ее взглядом снизу доверху. Она выглядела такой красивой, маленькой и хрупкой, но он знал, что внешняя хрупкость противоречит огромной силе, которую она скрывала внутри. Его взгляд дольше всего задержался на ее плече. Место, где его клыки оставили метку на ее коже, все еще было красным, но его слюна остановила кровь.

Без современного исцеления на месте укуса, скорее всего, остался бы шрам, и эта мысль только еще больше наполнила его грудь гордостью. Это было бы физическим доказательством его притязаний — знаком для всех, что она его.

Драккал осторожно просунул руки под Шей и приподнял ее, подталкивая к себе, чтобы положить голову на одну из подушек. Как только она устроилась, он забрался на кровать, перекатился на бок и подтянул Шей, прижав ее спину к своей груди. Сочетание тепла ее тела и восхитительного запаха снова возбудило его.

«Не сейчас», — проворчал он про себя.

Он наклонил голову, прижимаясь губами к ее вкусным, мягким волосам, и положил правую руку ей на живот, чтобы погладить округлость. Что-то маленькое, но на удивление сильное на мгновение прижалось к его руке.

Драккал поднял голову и уставился на ее живот, его сердцебиение отмечало течение времени в тихой комнате. Проходили секунды, приближаясь к минуте.

Толчок повторился, на этот раз немного более долгий.

Губы Драккала растянулись в широкой улыбке, и он нежно провел ладонью по животу Шей. Гордость и желание защитить сжали его грудь. Он наконец-то понял свою цель, наконец-то понял, что все это значит. Глубокие эмоции, которые он испытывал по отношению к Шей и нерожденному детенышу, усилились, подкрепленные силой преданности, и он принял все чувства, даже если не мог полностью идентифицировать их все.

— Твоя мать — моя пара, — прошептал он, — Так что ты мой детеныш. Я должен тебя защищать, — он снова погладил живот Шей. — Никто из вас больше ни в чем не будет нуждаться. Потому что вы оба мои… а я ваш.