Обещание Перидота

Глава 24

АРВЕН

С невероятной осторожностью Кейн уложил меня на подстилку в палатке, укрыв лисьим мехом, который он подарил мне много ночей назад в подземельях Шэдоухолда. Единственный очаг в маленьком помещении едва тлел, бросая ровный тусклый свет на серую брезентовую палатку. Стук дождя, который то усиливался, то стихал, пока Кейн нес меня, теперь превратился в полноценную бурю, с яростными каплями и визжащим ветром, обрушивающимся на брезент над головой. Это была самая прохладная ночь, которую я провела в джунглях до сих пор, и я села, плотнее укутавшись в мех, прежде чем поморщиться от боли.

Жгучая боль в том месте, где Халден клеймил меня, была сильной, но стыд был почти таким же сильным. Стыд за то, что он поднял на меня руку, и еще больше за то, что после всего этого я все еще чувствовала себя преданной.

Я провела пальцами по животу. Лишь слабый отсвет лайта дрогнул на кончиках пальцев. Возможно, я потратила слишком много сил, выбираясь из Пещеры Жнеца и швырнув в Халдена эту… что бы это ни было. Пришлось довольствоваться малым — несколько капель лайта успокоили обожженную кожу, — и просто смириться с болью.

Внутри меня зародилось небольшое чувство гордости.

Я призвала свой лайт, и не только для исцеления. Я использовала его, чтобы защитить себя.

Кейн стоял лицом к входу в палатку. Дождь продолжал барабанить по брезенту.

— Ты нашел Мари? Все выбрались? — Мой голос звучал, как расстроенный инструмент.

Кейн повернулся ко мне, все еще мокрый, все еще полный той непоколебимой ярости, которую я не до конца понимала.

— С ними все хорошо. Я сказал им, что тебе нужно поспать.

Его слова успокоили меня.

— Она взяла с собой книгу учета? — спросила я, массируя виски и лоб. Какой же это был проклятый Камнями день. И все без толку — даже клинка не добыли.

— Я не спрашивал, — вынудил себя сказать Кейн.

— Что с тобой не так? — Его гнев злил меня. Это меня обожгли, как кусок мяса. Я вздрогнула от этого воспоминания, а глаза Кейна стали еще более смертоносными.

Я не могла выдержать этого взгляда ни минуты больше. Под ногтями застряли грязь и занозы, и я начала выковыривать их одну за другой.

Кейн медленно выдохнул, прежде чем сесть на подстилку рядом со мной. Его влажная рубашка коснулась моего плеча, когда он обхватил мою руку своей большой теплой ладонью и положил ее себе на колени. Осторожно, будто я была мышкой в ловушке, он стал извлекать тонкие, как волос, щепки из моих окровавленных ногтей.

Раздражение растаяло во мне, как снежинки на теплой коже.

Его голос по-прежнему был низким, но стал мягче, когда он спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Бывало и лучше.

— Я думал, что потерял тебя. Думал, что ты… Это было… невыносимо.

— Прости.

Он поднял глаза с моих пальцев.

— Не извиняйся. Ни за что.

— Но ты меня не потерял. Я здесь, а ты все еще… так зол. — Если бы он знал, кто меня похитил… Может, он подумал, что я призналась, что у нас нет клинка.

Он в отчаянии провел рукой по лицу, а другой все еще сжимал мою. Я попыталась повернуться, чтобы лучше видеть его, но острая боль в животе и груди была похожа на удар ножом, и я поморщилась.

— Не двигайся, — пробормотал он, отпустив мою руку и помогая мне сесть. Но каждый раз, когда что-то касалось моих ожогов, они жгли. Я снова изменила позу.

Мы оба посмотрели на мою блузку, пропитанную дождем и кровью. Кровью Стадса.

— Сними. Мне нужно снять ее, — выпалила я. — Она прилипла к ожогам.

Кейн медленно просунул руки под ткань, его мозолистые костяшки скользили по моим бокам, вызывая совершенно иной дрожь по моей спине.

— Снять полностью? — его голос был напряженным.

Я в ответ промычала, и одним быстрым движением блузка слетела через мою голову и упала в углу палатки.

И тогда я оказалась обнаженная до пояса. Перед Кейном. В очень маленькой, слабо освещенной палатке, где нас отделяли друг от друга только тонкий брезент и шум проливного дождя. Его глаза были прикованы к моим ожогам. Если раньше я думала, что он злится… то выражение его лица сейчас могло бы положить конец мирам.

Я скрестила руки на груди, стараясь не прикасаться к ожогам, а румянец поднимался по моей груди и на щеки.

— Кто-то тебя клеймил? — Брезент палатки задрожал. Птицы взлетели с деревьев, животные разбежались под дождем. Я тоже хотела убежать. Он был ужасающим. Более ужасающим, чем я когда-либо видела его.

— Я думала… — Это едва имело смысл в моей голове. — Что ты уже знал? Выражение твоего лица, когда ты нашел меня…

— Мари связала меня с твоим духом. Чтобы найти тебя. — Его челюсть сжалась. — Я чувствовал то, что чувствовала ты.

О, Камни.

— Твои руки были связаны. Когда кто-то… — Он чуть не зарычал. — Когда кто-то снял с тебя одежду, поднял блузку. Когда они тебя жгли. Я не знал, где ты была. Кто или что причиняло тебе вред. Эта боль… Я подумал, что это магия… Что ты все еще в пещерах. Я не понимал, что это был смертный с… — Кейн осмотрел ожог над моим пупком. — С долбанной кочергой? — Его глаза были как серебряные пламени смертельной ярости. — И с долбанным желанием сдохнуть.

— Кейн, я в порядке. Ты зря так волнуешься.

— Зря?

— Я здесь. Я в безопасности. Ты спас меня.

— Недостаточно быстро.

Я уставилась на него.

— Прости, — сказал он, медленно выдыхая. — В последнее время я стараюсь быть менее мстительным ублюдком.

— Правда? — Я пожалела, что прозвучала так недоверчиво.

— И я не спас тебя, — сказал он, игнорируя меня. — Ты сама выбралась.

Его слова подняли мне настроение. Это была правда: я сбежала от Халдена сама.

Кейн неровно вздохнул.

— Кто это был?

— Если я скажу тебе, ты пойдешь за ними. Твой отец может узнать, что мы здесь.

— Не играй со мной, пташка. Я наблюдал, как ты часами впадала в жалкое состояние полусна. Я чувствовал, как ты вздрагивала. Слышал, как ты плакала. У тебя не осталось лайта, чтобы исцелить себя, а это значит, что тебе пришлось дать проклятый хороший бой, чтобы сбежать. Кто-то должен быть разорван на куски за то, что поднял руку на твое драгоценное тело.

Его слова затронули что-то во мне. Жар поднялся мне к шее.

— Обещай мне, что не пойдешь за ними сегодня ночью.

— Нет, — прорычал он.

Если он пойдет в лагерь Янтарного, в лучшем случае он убьет множество людей, некоторые из которых могут быть такими же, как мой брат. Призывники, не знающие, за что или за кого они сражаются. В худшем случае он может привлечь к нам внимание или пострадать.

— Пожалуйста, — попросила я. — Останься здесь, со мной.

Выражение его лица сменилось с потрясенного на страдальческое.

— Тогда завтра, — уступил он. — С первыми лучами солнца.

— Дай мне слово.

Его серебристый взгляд смягчился, когда он сказал:

— Обещаю. Я никуда не пойду сегодня ночью.

Я вздохнула.

— Это был Халден.

Ошеломляющая тишина. А затем:

— Я должен был убить его, когда у меня была возможность.

— Я выбралась из туннеля и была спасена пиратами…

Кейн закатил глаза.

— Я не могу терять тебя из виду ни на минуту.

— Они собирались отплыть на день позже, чем планировали, чтобы вернуть меня к вам. Но тогда Халден и его люди нашли нас и убили их. — Я еще не успела осознать всю эту боль, и мое сердце сжалось. — Я умоляла их помочь мне, и из-за меня все они погибли.

— Нет, это сделали Халден и его люди.

По моей щеке скатилась одинокая слеза. Я неуклюже попыталась вытереть ее плечом, все еще прикрывая грудь руками.

Кейн вытер слезу с моей щеки большим пальцем, а затем заправил прядь волос за ухо.

— Тебе не нужно так держать руки. Я бы не стал смотреть. Особенно когда ты ранена. Я не настолько подл.

— Верно. — Я нахмурилась. — Я знаю. — Я не знала, почему я была такой скромной. Сомневалась, что моя нагота в таком состоянии сильно его возбуждала.

— Я все равно должен проверить, как там остальные. — Кейн встал и пошел обратно к входу в палатку.

Я раскрыла себя и легла так, чтобы было удобно. Я не могла сдержать улыбку, когда меня наполнило облегчение. Я могла бы рассмеяться. Кейн еще раз оглянулся, прежде чем уйти.

— Эта улыбка… она отвлекает.

На это я действительно рассмеялась. Когда он вернется, я…

— Подожди! — крикнула я, и он снова заглянул в палатку, разбрызгивая дождь. Кейн не был благодетелем. Он не был человеком, который проверяет других. — Проверить их? Зачем их проверять?

Глаза Кейна охладели, и по моему телу пробежала дрожь страха.

— Кто? — прошептала я, садясь с гримасой боли.

— Принц попал в небольшую передрягу. Ничего, о чем стоило бы беспокоиться…

Но я натянула блузку, скривившись от боли, не дожидаясь, пока он закончит фразу.