Обещание Перидота

Эпилог

АРВЕН

Швы заживали медленнее, чем я ожидала.

Это было самое серьезное ранение, которое я когда-либо получала, но все же. Мой лайт почему-то ослаб. В сотый раз я осмотрела комнату глазами в поисках хоть какой-то подсказки о том, кто меня спас или где я нахожусь.

Темные, кроваво-красные плитки покрывали пол. Я разглядывала их, замечая легкое мерцание от луча солнца, пробивавшегося между плотными парчовыми шторами. Если бы я не знала лучше, то сказала бы, что плитки сделаны из рубинов.

Мой взгляд скользнул вверх, пробегая по черному как смоль мраморному гардеробу, освещенному как минимум тридцатью белыми свечами, которые, казалось, не проливали ни капли воска и не гаснули. Рядом с ним — камин из того же обсидианового мрамора, прямоугольный и покрытый тонким слоем стекла. Я часами смотрела на этот пылающий камин, пытаясь понять, как дрова помещаются внутри или где находится дымоход. Я бы подумала, что это какая-то иллюзия или колдовство, если бы не чувствовала теплые языки древесного жара, ласкающие мое лицо.

А над головой у меня — хрустальная люстра, усыпанная жемчугом. Сверкающая, элегантная и, казалось, парящая в воздухе без веревок, цепей или шнуров. Еще одна загадка, которая занимала мой ум, когда я уставала размышлять о том, как я выжила после падения в когти Лазаря, кто меня спас, почему я прикована к этой кровати и где, черт возьми, я нахожусь.

Конечно, между этим у меня случались полные эмоциональные срывы, совсем не подобающие спасительнице миров или избранной, как называла меня Бет. Срывы, во время которых я так отчаянно пыталась освободиться от этих невозможных пут, что либо впадала в панику, пока не засыпала от изнеможения, либо рыдала, пока глаза не опухали.

Или срывы, во время которых я думала только о Кейне.

О том, как я подвела его. Подвела Эвенделл, не убив Лазаря.

О том, что, скорее всего, он считает меня мертвой. И что я умерла зря.

Эта мысль вызывала такую боль в моем теле, что я едва сдерживала судороги. Не помогало и то, что я не имела понятия, который сейчас час, из-за закрытых штор и отсутствия часов. Я предполагала, что прошло как минимум пятнадцать часов, и когда я думала о том, как долго меня могут так держать, паника снова накрывала меня.

Я сделала долгий, размеренный вдох через нос и выдох через рот, ожидая, когда грудь расслабится. В комнате пахло насыщенным сандалом, абрикосовым сиропом и лекарственным ароматом различных антисептиков, бальзамов и мазей с мраморного прикроватного столика.

Пытаясь найти утешение, несмотря на швы, которые почти разрезали меня пополам, я ворочалась в простынях, мягких и роскошных, как красное вино, цвет которого они повторяли. Поверх них — плотное алое покрывало, расшитое золотыми нитями, изображающими узор из цветов, листьев и маленьких пчел. Подушки, на которых я лежала часами, были наполнены густым пухом, и вокруг меня их было столько, что хватило бы еще на семерых.

Но несмотря на богатство комнаты, ее несомненную красоту, уют роскошной кровати, во всем этом было что-то… зловещее.

Хотя, возможно, это были лишь путы.

Я снова дернула ткань. Несмотря на ее мягкость, ленту нельзя было порвать, перегрызть или поджечь свечой с прикроватного столика — я пробовала все три способа как минимум дюжину раз.

На самом деле, они были обманчиво толстыми и прочными, и я не могла использовать свой лайт, как бы ни старалась…

О, Камни.

Я была идиоткой.

Лилиум.

Лента, должно быть, была соткана с лилиумом. Это объясняло, почему я восстанавливалась так медленно, почему не могла призвать свой лайт, почему чувствовала себя такой слабой и уставшей.

Дело было не только в зашитой ране на животе.

Меня истощали.

Тот, кто меня лечил, должно быть, знал, что я Фейри.

Но кто…

Мраморные двери плавно открылись, и вошли две женщины в одинаковых черных униформах и медицинских шапочках. Ни одна из них не проронила ни слова, пока одна несла поднос с хирургическими инструментами, а другая поправляла постель вокруг меня.

— Кто вы?

Тишина.

— Где я?

Тишина.

— Почему вы меня лечите? Почему я не…

— Мертва?

Я резко повернула голову к дверному проему. Дыхание перехватило.

В роскошном розовом халате, держа бронзовую кружку с паром, стоял Лазарь.

Картина уютного короля холодным утром. И все же мое сердце бешено колотилось, будто передо мной было чудовище.

Потому что так оно и было.

— Это не очень любезно, — пожурил он, подходя к моей кровати.

Я забыла, что Лазарь может слышать мои мысли, и попыталась отодвинуться от него, когда он непринужденно сел на край матраса. Возможно, он все это устроил, чтобы убить меня в своем доме. В своей постели.

Это было отвратительно. Извращенно. Больно. Это было…

— Ну, Арвен, зачем мне убивать тебя?

Я сглотнула, когда его серебряные глаза уставились на меня. Я ошиблась раньше, когда впервые встретила его на пляже Бухты Сирены. Они не были похожи на глаза Кейна. Совсем.

— Может, потому что только я могу покончить с тобой?

— Да, — сказал он, отхлебнув из кружки. — Веский аргумент. Ты также единственное существо в этом мире, которое может создавать жизнь. По крайней мере, ту жизнь, которая мне интересна.

Я моргнула.

Раз.

Два.

Я не понимала. И моя голова пульсировала и кружилась. Мне только начало доходить, что я, скорее всего, нахожусь в мире Фейри — Люмере. Я была не в нескольких днях или неделях от Кейна. Я даже не в том же царстве, что и он.

— Уверен, мой сын скоро здесь появится. — Лазарь улыбнулся. — Разве это не будет приятным сюрпризом для него — женщина, которую он любит, обручена с его собственным отцом. Немного извращенно для моего вкуса, но… — Он пожал плечами. — Что поделаешь?

— Обручена?

Лазарь похлопал меня по бедру через покрывало, и я отпрянула.

— Я никогда не стал бы убивать тебя, дорогая Арвен. На самом деле, ты мне нужна. Ты дашь мне то, чего я желал больше двух тысяч лет. То, что я так и не смог получить сам. Настоящих чистокровных наследников Фейри.

Отвращение расползалось по моим венам, как жуки и муравьи.

— Теперь, когда клинок уничтожен, ни ты, ни кто-либо из наших истинных детей Фейри не сможете причинить мне вред. Да и зачем? Вместе мы возродим этот некогда процветающий мир истинными, чистыми Фейри.

— Я никогда, никогда не стану твоей королевой, — прошептала я. — Лучше умру.

— После того как подаришь мне наследников, я с радостью исполню твое желание. — Его губы растянулись в улыбке, когда он увидел, должно быть, поражение или ужас — или и то, и другое — в моих глазах. Затем он поднялся с кровати и вышел через роскошный дверной проем, закрыв за собой дверь с отвратительным клик.