Обещание Перидота

Глава 31

КЕЙН

Арвен подошла к кровати и поразила меня — человека, которого редко что-то удивляет, если вообще что-то удивляет — тем, что залезла на матрас и поджала ноги под себя.

— Можно я побуду с тобой немного?

Я прищурился, глядя на нее в темноте.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Она тихонько рассмеялась.

— Просто не могу уснуть.

— Если это из-за… Прости. За то, что я на тебя набросился после…

— Не извиняйся. — Она плотнее закуталась в халат. — Вообще не стоило позволять ему этот поцелуй. Федрик и я — просто друзья.

— Но я говорил искренне. Если это делает тебя счастливой — я этого хочу для тебя. — В моей голове пронеслась удручающая мысль, и я добавил: — Но если это… Боюсь, я не смогу помогать тебе в саморазрушении. Не могу дать тебе новый повод ненавидеть меня.

— Я не ненавижу тебя. — Она проявлялась через нос. — И с Федриком нечего разрушать. Ты просто зациклен на нем.

Тогда почему…

О.

О.

Я был идиотом. Всю жизнь поступал так же, но почему-то не разглядел, что Арвен нуждается в освобождении. В отвлечении от ужасов собственного разума. В тишине после постоянного рева.

Осторожно приподнял я простыню, словно предлагая сахар дикой лошади. Скорее приглашение, чем вызов, но она все равно замерла на мгновение, рассматривая открывшийся край постели.

В конце концов она медленно подобралась ближе и, с дрожащим выдохом, скользнула под одеяло.

И тогда Арвен легла в мою постель.

Рядом со мной.

Тепло ее тела и медовый аромат волн полностью захлестнули мои чувства.

И в этот миг — в эти странные, интимные часы колдовства, когда Арвен была безмятежна и мягка, озаренная звездным светом, ее спокойные глаза изучали мои — ее красота была безжалостна. Она… превосходила все, что я мог постичь. После всех этих бесконечных месяцев желания веревка, сдерживавшая мою решимость, истлела в прах.

Расслабься, сказал я себе.

Тем не менее, мое сердце колотилось, почти пугающим ритмом, ударяясь о ребра.

Возможно, она хочет флиртовать. Обниматься. Почувствовать что-то, но она еще даже не уверена, что именно. Не думай о ее теле, лежащем рядом. О тонком шелке, почти не скрывающем его. О чуть влажных от купания волосах — боги, не думай о ее купании. О том, как слизываешь пену с ее мокрой груди, впиваешься губами в нежную кожу шеи, гладишь внутреннюю поверхность бедер…

Мое дыхание участилось, стало поверхностным. Я лишь проверю ее реакцию. Брошу крохи — посмотрю, как она их подберет. Пусть сама задает темп.

— На самом деле, пташка, — сказал я, и мой голос стал ниже, грубее, — это ты меня зацепила. А точнее, что под твоим маленьким шелковым платьем.

Я готов к тому, что она скривит носить и начнет меня оскорблять…

Но Арвен даже не фыркнула, и тишина вокруг нас наполнилась напряженным, ненасытным ожиданием. Комната, лишенная свечного света, освещалась лишь почти полной луной за одиноким подоконником. Грудь Арвен вздымалась и опадала почти так же часто, как моя, в луже лунного света.

Мышцы внизу живота болезненно сжались.

— Арвен, зачем ты сюда пришла?

Ее неуверенный взгляд, теперь устремленный в потолочные балки, почти заставил меня остановиться.

Видишь, ты уже зашел слишком далеко. Слишком сильно на нее давил. Ты отвратителен. Совсем не контролируешь себя.

Арвен зашевелилась, сохраняя молчание, кусая свою полную, соблазнительную губу…

— Попроси меня об этом, — почти прорычал я.

Скажи мне остановиться, иначе я не смогу. Меня придется оттаскивать от тебя силой.

Арвен затаила дыхание. Наконец она сказала:

— Что ты предлагаешь?

— Заставить тебя стонать для меня, как одержимую женщину.

Она сжала ноги при моих словах.

— И как ты это сделаешь?

— Позволь мне попробовать тебя, и ты узнаешь.

— Хорошо, — прошептала она, наконец встретив мой тревожный взгляд. — Тогда поцелуй меня.

Мои пальцы почти прорвали тонкие простыни вокруг нас.

— Я не это имею в виду.

Ее брови сомкнулись, затем резко взметнулись вверх — она поняла.

Это была ошибка. Я знал. Хотя она просила меня взять ее, она была уязвима и вызывала у себя сильное раздражение. Если бы я был сильнее — не таким бесполезным рядом с этой женщиной — я бы встал и ушел из комнаты. Возможно, из этого поместья. Из города. Мне нужно было преодолеть тысячи миль, чтобы уйти от нее. Я бы шел и шел, не оглядываясь.

Но я не был сильным. Я был слабым.

— Ты доверяешь мне?

После всего, что я с ней сделал, это был единственный вопрос, который имел значение.

— Да, — прошептала она. — Всегда.

Я готов был поглотить ее целиком.

Вместо этого я приблизился медленнее, чем, казалось, способны мои мышцы, услышав, как ее дыхание прерывается, убрал прядь волос с места, где ее стройная шея встречалась с плечом, и обхватил ее бедро сквозь легкий, почти жидкий шелк. Хрупкий, как бумага. Я мог бы разорвать его. Уже чувствовать обжигающее тепло ее тела под ладонью. Но я не хотел пугать ее. А если бы она узнала, чего я от нее хочу. Чего жажду дать… Она бы испугалась.

Я был напуган.

Невольно тихонько ворча, я прижался губами к ее груди, животу, целуя ее через тонкий материал.

И я был возбужден.

Уже невыносимо возбужденный от одной близости. Завязка на ее тонкой талии расступилась под моей рукой, и я раздвинул халат, обнажая короткую ночную сорочку.

— Эти твои маленькие платья сводят меня с ума, — простонал я, прижавшись губами к ее животу, стараясь не задеть заживающие раны. Поднимая атлас, как будто распаковывая подарок, я обнажил ее гладкие бедра и.… и изящное белое кружево между ними.

— Блядь.

Арвен засмеялась, ее прерывистое дыхание смешалось с нежными прикосновениями пальцев в моих волосах.

— А ты говоришь, что у меня рот как у матроса.

Я провел языком по ее бедру. Сливки и мед. Настоящий десерт.

Я не собирался это делать — каждый сантиметр ее тела был ошеломляющим. Ее руки нежно скользили по моим волосам, слегка царапая мою кожу головы. Ее дыхание прервалось, когда я обхватил ее круглые ягодицы руками, чтобы притянуть ее ближе. Воспоминания, которые нахлынули на меня, когда я нежно и лениво наслаждался ее бедром: ее слишком громкий смех, когда она была искренне, по-настоящему весела. Как ее зевота вознаграждала меня тем одурманенным, удовлетворенным выражением лица, о котором я иногда мечтал. Как ее глаза становились темными и решительными, когда она бежала — быстро, точно и грациозно.

Бедра Арвен раздвинулись, и из ее губ вырвался вздох. Она хотела этого.

Я лизнул ее гладкий низ живота, чуть выше того кусочка ткани, который все еще скрывал ее. Приняв ее приглашение, этот безмолвный просьбу о большем. Она вздрогнула, когда мой язык скользнул по ее коже.

Обхватив ее бедра руками, я стянул нижнее белье до ее лодыжек и снял его, слыша, как тонкое кружево разрывается.

Длинные волосы Арвен рассыпались по подушкам, белая лента распустилась, щеки покраснели, влажные губы приоткрылись… И эти зеленые глаза, которые не мигая смотрели на меня… Такое доверие…

Этот взгляд. Я знал, что именно этот взгляд погубил меня.

Но потом я опустил глаза ниже — ее ноги были непринужденно раздвинуты. Расслабленно. Желающе. А между ними — влажно, блестяще, розово и совершенно.

Мой член пульсировал от боли. Это было почти невыносимо.

Боги, помилуйте.

Я бросил кружево на пол и обхватил руками ее ягодицы, прижав рот к внутренней стороне ее бедра, прямо рядом с ее теплым центром. Арвен заерзала и вцепилась в меня, заставляя мой член снова дернуться.

Ей пришлось замереть Моя рука легла на ее живот, зафиксировала, а язык начал медленное, непрерывное движение. Арвен извивалась, стонала, и я сам чуть не кончил.

— Ты на вкус как мои мечты.

Она пробормотала что-то невнятное, и я рассмеялся, заставляя ее снова извиваться.

Я целовал ее гладкую, чувствительную кожу, исследуя каждый сантиметр ее тела, впитывая ее тепло и медовый аромат. Каждый вздох, каждое изгибание ее бедер, каждый раз, когда ее пальцы лихорадочно тянулись ко мне — я мог бы ласкать ее так часами. Днями. Неделями. Я никогда не насытился бы ею. Я всегда, всегда хотел бы больше.

Я провел одним пальцем по ее мягкому, влажному центру и застонал от удовольствия. Она была мокрой. Стекалась у ее входа, капала по внутренней стороне ее бедер. Она была настолько влажной, что я знал, что она страдает. Что она не сможет выдержать больше.

Этого было достаточно, чтобы выжать весь воздух из моих легких, когда я проводил пальцем по ее влажности, а языком скользил по ней, но никогда не касался того бугорка, той чувствительной вершины — дразня, издеваясь над ней, теряя себя, пока она не задыхалась.

Она жалобно взвыла.

Этот звук сделал мои конечности безвольными.

— Ты что-то хочешь?

— Пожалуйста, — умоляла она, когда я на этот раз погрузил язык в нее. — Кейн, — прошептала она сдавленным голосом.

Когда я наконец прижал язык к тому месту, о котором она так просила, она выдохнула и впилась ногтями в мои плечи.

Она была такой сладкой, ее маленькие звуки были такими отчаянными, что когда я вставил палец в нее и почувствовал, как ее стенки сжимаются вокруг меня, мне пришлось сдвинуться, чтобы снять давление с моего члена, прижатого к кровати. Но она была развратной и задыхалась, дико сжимая меня, извиваясь, когда я толкал палец в такт с языком, скользя взад-вперед по тому месту на вершине ее бедер.

Она начала напрягаться и замирать на грани кульминации, но я отстранился, чтобы легонько целовать ее распухшие губы, проводя пальцами вдоль тела, едва касаясь округлостей груди.

Идеальная. Вся. Слишком идеальная, чтобы быть реальной

Арвен выгнулась и выпустила из себя небольшой стон разочарования.

— Кейн. — Как будто она не могла выдержать ни секунды больше. Как будто это была мука.

Я понял. Я хотел ее освобождения почти так же сильно, как и она. С самого момента нашей встречи я хотел почувствовать, как она кончает под моими языком и пальцами.

Я вновь провел языком по ней, задержавшись на самом чувствительном месте, но не останавливаясь надолго. Мысли терялись в настоящем моменте — в том, что она позволяла мне с собой делать. Чего хотела от меня. Единственной другой мыслью, будто далеким зовом, было осознание: вскоре я буду ласкать себя, вспоминая лишь этот момент. Воспоминание о вкусе ее нежной кожи, о тихих стонах удовольствия. Понимание, что ничто не сравнится с тем, как она доверилась мне, позволив наслаждаться собой.

Когда я поднял взгляд, Арвен крепко зажмурилась, ее грудь вздымалась неровно, руки сжались в кулаки — одна вцепилась в простыни, другая — в мои волосы. Когда я провел языком круги, она издала тихий шипящий стон.

— Открой глаза, — прошептал я ей.

Она села, опираясь на локти, зрачки ее были огромными и темными, дыхание прерывистым.

— Посмотри, что ты со мной делаешь. — Я залез в штаны, чтобы схватить свой член, набухший и тяжелый, а затем долго и медленно лизнул ее центр.

— О, Камни, — промурлыкала она, откинув голову назад, и я сжал себя сильнее, услышав ее голос.

Когда я пососал маленький бутон, она вскрикнула и заерзала почти яростно. Отпустив свой член, я еще раз провел пальцем по ее влажности, прежде чем войти внутрь. Я двигался, пока моя рука не стала мокрой.

— Еще? — Мой голос звучал так, будто я задыхался.

— Кейн, пожалуйста.

Я ввел еще один палец, давая ей время растянуться и приспособиться к вторжению, поглаживая пальцами внутрь и наружу, прижимая их к ее самой внутренней стенке. Она извивалась и стонала, прижимаясь к моим губам и пальцам, пока я не был вынужден прижать ее к кровати.

Еще больше сосаний, еще больше давления, пока…

Напрягшись, она вскрикнула, достигнув пика. Я продолжал входить в нее снова и снова, удерживая открытой, высасывая и вылизывая каждую пульсацию.

Когда она задрожала от последующих толчков, я встал с кровати, чтобы найти кружевное нижнее белье, которое отбросил в порыве страсти.

— Вот, — сказал я, и мой голос прозвучал хрипло даже для моих собственных ушей. — Извини, что порвал их. Я куплю тебе еще сотню.

Она оценила меня, без сил и ошеломленная.

— Что ты делаешь?

— Что ты имеешь в виду? — Я едва мог думать, кроме как о пульсирующей, гудящей, горячей как жидкость потребности в моем паху. Честно говоря, было впечатляюще, что я все еще стоял на ногах.

Она села, с волосами, спутанными так, как я никогда не видел, прежде чем ее яркие, игривые глаза упали на мои натянутые бриджи.

— Думаю, теперь твоя очередь.

Мой член был тверже, чем за почти двести лет жизни. Мои яички болели и были тяжелыми, а женщина, за которую я был готов убить, за которую я был готов умереть, предлагала мне кончить.

И я был тем полоумным, который сказал:

— Не беспокойся обо мне.

Мне действительно нужно было проверить голову.

— Почему нет?

— Назовем это излишней осторожностью. Иначе, поверь мне, я бы умолял тебя об этом.

Она нахмурилась, сонная и сытая, и мое сердце разбилось.

— Король Кейн Рэйвенвуд, умоляющий меня прикоснуться к нему. Это зрелище, которое я хотела бы увидеть.

Она действительно не понимала. Я был в нескольких шагах от того, чтобы упасть на колени и умолять ее прикасаться ко мне каждую минуту каждого часа каждого чертового дня.

Она могла бы сказать еще что-нибудь, но ее одолела зевота.

А я.… я усвоил новый, болезненный урок. Не слишком старый, как я полагал, для этого.

Я не был так силен, как когда-то думал. Или я просто не был достаточно силен. Чтобы иметь ее, но не иметь ее. Не полностью. Или, может быть, я был просто слишком эгоистичен. Я слишком сильно ее хотел.

Тем не менее, это осознание не помешало мне забраться в постель и вдыхать аромат ее сладких, душистых волос, когда она прижалась ко мне. Слушать, как ее дыхание становится спокойным и ровным, ее голова уютно устроилась под моим подбородком, ее сердце бьется в такт с моим.

Я был прав — я не буду спать этой ночью.

Я не собирался упустить ни секунды того чувства, которое испытывал, держа Арвен в своих объятиях.