Огонь в его душе (ЛП)

Глава 22

ВААН

Моя пара так счастлива , что здесь появилась новая самка.

Новая самка странная. Когда она стоит рядом с моей Гвен, я чувствую запах ее спаривающегося мускуса под слоями грязи. Он старый, слабый и почти утонул в ее вони, но он есть. Неспаренные самки в гнезде — это проблема, потому что другие самцы захотят найти ее и забрать себе.

…по крайней мере, будут, пока не почувствуют ее запах. Тогда вонь, вероятно, отпугнет любого, кроме самых пылких поклонников. Она не так сладко пахнет, как моя Гвен. Мне требуется все, что у меня есть, чтобы не выгнать ее из нашего гнезда , но моя пара хочет, чтобы она была здесь, и я сделаю все, чтобы моя женщина была счастлива.

Это включает в себя дыхание ртом.

Я всегда могу надеяться, что появится другой мужчина и заявит права на новенькую , но ее вонь слишком хорошо скрывает ее неповторимый аромат. Я больше беспокоюсь о том, что восхитительный мускус моей Гвен привлечет к ней другого. Я буду бороться, чтобы удержать ее рядом с собой, если возникнет необходимость. Одна мысль об этом заставляет меня щелкнуть когтями по ближайшему камню.

Вонючая самка вздрагивает.

Гвен смотрит на меня и хмурится.

Я раздраженно ворчу. Самки бродят по развалинам нашего старого логова. Место, где мы с Гвен спали последние несколько дней, разрушено, крыша провалилась. Я не помню, как это произошло. Зрелище разрушений обеспокоило меня, но я не чувствую запаха других драконов в этом районе, и в моей памяти есть далекие грозовые тучи, которые говорят мне, что я тот, кто создал эту проблему.

Нам нужно новое гнездо. Однако каждый раз, когда я перехожу в боевую форму, Гвен издает недовольные звуки и жестикулирует в мою сторону, пока я не обернусь обратно. Она не хочет, чтобы я летал. Я изменяюсь обратно, и самки суетятся вокруг нашего логова, ищут предметы и складывают их в сумки. Я хочу уйти, найти новое безопасное место, но они, кажется, не торопятся. Я осматриваю небо в поисках других драконов, которые могли бы подумать приблизиться к моей территории, но все тихо.

Мои мысли тоже тихи. Самки продолжают болтать своими тихими голосами, и я игнорирую вонючку, прислушиваясь только к приятным звукам голоса моей пары. Ее голос звучит мелодично и освежающе, как прохладная вода на нагретых солнцем весах, и я пытаюсь подобрать слова, которые узнаю. Они так быстро говорят друг с другом, что я не в состоянии понять, поэтому я просто наблюдаю за выразительным лицом моей пары , запоминая ее черты. Моя память улучшается, когда я сосредотачиваюсь на ней. Я не возражаю против этого, так как мне больше всего нравится смотреть на нее, вдыхать ее запах, прикасаться к ней. Я наполняю свои чувства ею, и когда сумка Гвен становится слишком полной, я делаю шаг вперед, не обращая внимания на съежившуюся вонючку, и беру сумку из ее рук.

Она удивленно смотрит на меня, а затем ее красивые губки приподнимаются.

— Ваан, тхку , — говорит она мне словами, которые использует, когда счастлива. Ее глаза не потеют, но прошло много времени с тех пор, как ее гладили по волосам, поэтому я протягиваю руку и делаю это до тех пор, пока не убеждаюсь, что с ней все хорошо. Я смотрю на другую женщину, и у нее потеют глаза. Конечно, так и есть. У нее нет пары, которая могла бы погладить ее по волосам. Я разжимаю когти, а затем сжимаю кулак, сдерживая дрожь. Ей придется подождать. Я не хочу прикасаться ни к одной женщине, кроме своей.

Гвен замечает, что я смотрю на другую. Она касается моей руки, говорит что -то слишком быстро и заплетающимся языком, чтобы я мог понять, а затем скользит рукой по моему плечу, проходя мимо меня. Другая женщина наблюдает за мной, и даже моему затуманенному разуму очевидно, о чем они думают.

Гвен ведет себя как собственница. Она заявляет, что я принадлежу ей на глазах у другой женщины. Не имеет значения, что мы еще не спарились полностью, или что от нее не пахнет моим огнем. Она показывает другой, что я принадлежу ей, а она принадлежит мне.

Моя грудь раздувается от такой гордости, такой безграничной радости, что мне хочется перевернуть мою Гвен на живот и заявить на нее права прямо сейчас. Пусть другие смотрят, потому что это еще больше запечатлеется в ее сознании, что я востребован. Я подхожу, чтобы обнять Гвен… только для того, чтобы заметить, что она рассеянно крутит обмотанным запястьем, как будто это причиняет ей боль.

Значит, пока нет.

Я могу быть терпеливым. Пока она заявляет на меня права в присутствии другой женщины, я могу быть очень терпеливым. Бурча от удовольствия, я бросаю на свою пару многообещающий взгляд, от которого ее щеки темнеют. Однако вместо того, чтобы еще раз прикоснуться ко мне, она подходит к другой женщине и подталкивает ее вперед. Хорошо. Наконец -то мы куда -то двигаемся, а не стоим в развалинах. Полагаю, я могу подождать еще немного, чтобы подразнить свою пару.

Гвен и вонючка идут по одной из длинных человеческих тропинок, заросших сорняками и странно пахнущими кучами мусора, которые возвышаются на четырех темных кругах. Я перехожу в боевую форму и двигаюсь, чтобы подхватить свою пару когтями, чтобы мы могли быстро передвигаться, но другая самка кричит от ужаса, ее глаза потеют, а моя пара издает недовольный звук «нет », пока я не возвращаюсь.

Хорошо, тогда мы пойдем пешком. Я сдерживаю свое раздражение, потому что, когда я возвращаюсь к своей двуногой форме, Гвен касается моей руки и издает успокаивающие звуки.

Очевидно, что я мужчина, которого легко увлечь хорошенькой парой. Впрочем, я не возражаю против этого. Нисколько.

Итак, мы идем. Две самки придерживаются человеческих тропинок, лавируя между металлическими ящиками. Я держусь в стороне, делая все возможное, чтобы другие хищники — люди или кто-то еще — их не беспокоили, и высматриваю дичь. Они ходят так шумно и так много болтают, что распугивают любую дичь, и к тому времени, как садится солнце, мне нечем кормить моих людей. Я, конечно, учуял неладное на горизонте, но я не оставлю мою Гвен. Если она хочет, чтобы я поймал для нее еду, мне нужно будет изменить форму. Она это знает, и я жду, когда она спросит.

Однако она этого не делает. Вместо этого они указывают на небольшое приземистое здание вдалеке, и становится ясно, что это будет новое гнездо. Здесь пахнет человеком хуже, чем в предыдущем гнезде.

Я не думал, что такое возможно, но я начинаю понимать, что недооценивал некоторых людей и их зловоние.

Я встаю перед самками, низко рыча на Гвен, прежде чем она успевает пройти через дверь и оказаться внутри человеческого улья. Сначала я должен убедиться, что это безопасно. Обычно ветерок доносит до меня любые запахи, но чем больше что -то пахнет людьми, тем труднее отличить новые запахи от старых. Я думаю о том, что было несколько дней назад, когда самец угрожал моей паре, и гнев закипает у меня внутри. Я не почувствовал его запаха, потому что человеческий аромат был слишком многослойным, слишком подавляющим. Я не допущу, чтобы подобное повторилось.

Поэтому я первым делом захожу внутрь и осматриваю местность. Здесь присутствуют разнообразные запахи — грызунов, пыли, опавших листьев, но человеческие — старые и отдаленные. Я продолжаю передвигаться по жилью на всякий случай, высматривая опасность. Когда я убеждаюсь, что там ничего нет, я возвращаюсь в переднюю, где меня ждут Гвен и другая женщина.

— Пойдем , — говорю я Гвен, используя ее человеческие слова. По привычке я пытаюсь связать свои мысли с ее мыслями, но ничего не нахожу. Она еще не приняла мой огонь. Расстраивает, что мы так близки к тому, чтобы поговорить с ней — по-настоящему поговорить и поделиться своими мыслями, — но все еще так далеки от этого. Этой ночью спаривания не будет. Я могу это сказать, просто взглянув на Гвен, что она устала, ее веки отяжелели, шаги замедлились. Я весь день нес ее рюкзак, и когда она тянется за ним, я обнажаю клыки, чтобы дать ей понять о своем неудовольствии.

Она закатывает глаза и легонько хлопает меня по руке, но отходит. Она все меньше и меньше боится меня, что мне нравится.

И она снова прикасается ко мне, что мне нравится еще больше.

Гвен снова берет инициативу в свои руки, двигаясь впереди меня и самки и осматривая окрестности. Она осматривает две комнаты, прежде чем остановиться на третьей, и затем обе самки начинают строить свои индивидуальные гнезда. Маленькая, грязная бросает на меня обеспокоенные взгляды, которые разжигают хищническую часть моего сознания, ту часть, которую я изо всех сил стараюсь держать под контролем. Я сопротивляюсь желанию щелкнуть на нее зубами и вместо этого сосредотачиваюсь на Гвен. Гвен с ее нежной кожей и темными глазами. У меня чешутся когти от желания пробежаться по ее волосам, но я говорю себе быть терпеливым. Скоро настанет время спать.

Тогда я посмотрю, бросит ли она мне вызов своим ртом снова.

Вонючая самка кладет свою подстилку рядом с постелью Гвен, на мгновение задумывается, а затем смотрит на меня. Когда Гвен поворачивается спиной, женщина поднимает свои одеяла и отодвигает их через всю комнату, насколько может. Она снова смотрит на меня, затем ложится, натягивает одеяла на голову и поворачивается лицом к стене.