Огонь в его душе (ЛП)

Глава 31

ГВЕН

Неодобрение Даниэлы не должно ранить так сильно, как причиняет.

Я знаю, что она злится. Я знаю, что у нее есть полное право злиться. Я ожидала этого, но перед лицом ее гнева трудно оставаться спокойной. Последние семь лет все, что у нас было, — это только мы друг у друга. Она пытается оправиться от тяжелого испытания. Я должна была быть рядом с ней, а в ее глазах я резвлюсь с обнаженным человеком -драконом, который должен быть врагом. Она чувствует себя преданной на всех фронтах.

Я должна пойти за ней. Объяснять. Извиниться тысячу раз и надеяться , что хотя бы одна из них поймет. Но я этого не делаю, потому что это тяжело, и я недостаточно сильна , чтобы справиться с ее гневом и язвительностью и не выйти полностью разбитой. Даниэла хотела, чтобы я сделала больше, чтобы спасти ее. Возможно, я могла бы, и эта мысль гложет и съедает меня.

Прими решение, Гвен, — упрекаю я себя.

Это должно быть так просто. Просто войди, размахивая руками, как это делает Эми. Решай проблемы с головой и не принимай «нет » в качестве ответа. Но… внутри Эми есть решительный стержень, в наличии которого у себя я не уверена. Все мои прошлые решения парализовали меня.

Так что в итоге я вообще не делаю выбора.

***

ДОЛЖНО БЫТЬ, мое путешествие вымотало меня ФИЗИЧЕСКИ и эмоционально сильнее, чем я думала , потому что я засыпаю вместо того, чтобы пойти за Даниэлой.

Какой -то звук пробуждает меня от глубокого сна, и я осознаю, что прижимаюсь к обжигающе горячему животу Ваана, и моя кожа становится чувствительной там, где я касалась его. Моя рука закинута ему на бедра, и хотя он голый — и эрегированный, всегда эрегированный — меня это не смущает. Я также немного пускаю слюни в то, что, вероятно, могло бы быть наименее изысканным сном в мире. Я поднимаю голову и бросаю взгляд на дверь, вытирая мокрый рот, в то время как Ваан запускает руку мне в волосы, поглаживая по голове.

Как только я вытираю губы и сажусь, в дверь заглядывает Андреа. Она бросает на меня один взгляд, и ее лицо вспыхивает ярко-красным.

— О боже. Мне так жаль , — восклицает она пораженно. — Я не осознавала, что могу помешать. Я всем скажу, чтобы тебя не беспокоили.

— Подожди , — кричу я, даже когда она закрывает дверь. — Мы не… — Я вздыхаю, потому что это бесполезно. Она все равно мне не поверит. Она увидела, как я вытираю рот, когда нависаю над промежностью Ваана, держа его руку у себя на затылке. Конечно, она подумала , что мы заняты.

— Гвен ? — в ровном голосе Ваана звучит вопрос.

— О, ничего страшного , — говорю я ему, снова прижимаясь к его боку. — Все подумают, что я тебе отсасываю, вот и все.

Он издает одно из тех низких рычаний, которые вовсе не означают, что он зол, просто доволен, и смотрит на меня сонными глазами, отливающими темно -золотым.

Моя рука на его животе, и пальцы ног поджимаются от этого собственнического, довольного выражения на его лице. Я опускаю взгляд на его член, и, конечно же, он напряжен и тверд, его кожа приобрела темно -золотистый оттенок. Конечно, Андреа подумала , что я ему отсасываю. Я снова облизываю губы, и внезапно сон становится самой далекой вещью из моих мыслей.

Интересно, как бы он отреагировал, если бы я прикоснулась к нему? До сих пор это касалось только меня и в меньшей степени его, и… Я хочу отплатить ему тем же. Более того, я просто хочу заставить его кончить, увидеть выражение его великолепного, дикого лица, когда он достигнет кульминации. Может быть, это эгоистично с моей стороны, но мне уже все равно.

Сколько раз он дарил мне утешение и ничего не просил взамен, кроме моей компании? Я не хочу, чтобы между нами все было односторонним. Я хочу, чтобы он понял, как сильно я тоже его хочу. Пришло время мне это показать.

Я провожу рукой вверх и вниз по его животу, просто наслаждаясь ощущением его кожи под моей ладонью. Прикасаться к нему до смешного приятно, потому что он горячий, с твердыми мышцами и ни в малейшей степени не покрыт чешуей.

Ваан стонет, его глаза приобретают еще более глубокий золотистый оттенок от моей ласки. Его когти впиваются в мою кожу головы — не сильно, но ровно настолько, чтобы по моему телу пробежала дрожь возбуждения. Я опускаю взгляд на его твердый ствол и вижу капельки преякулята на головке, и мое собственное возбуждение возрастает еще больше.

— Боже, помоги мне, но я не думаю, что когда -либо хотела прикоснуться к кому -либо так сильно, как я хочу прикоснуться к тебе. — Мой шепот кажется громким в тишине комнаты, единственные звуки — это наше дыхание.

Я наклоняюсь над ним, чтобы прижаться ртом к его члену, но он останавливает меня.

— Нет, Гвен.

Шок и боль накатывают на меня. Я откидываюсь назад, удивленно глядя на него.

— Нет? Ты меня не хочешь ?

Его прикосновения почти безумны, когда он проводит по моему подбородку, а затем берет мою руку в свои. Направляя кончики моих пальцев, он проводит одним по жемчужной капельке преякулята.

Это все равно, что прикоснуться к кипящей воде. Я отстраняюсь, ахнув от удивления. Теперь я вспоминаю — когда он кончал раньше, и я вытирала его полотенцем, я была удивлена, насколько горячей была его жидкость. Сейчас она обжигает.

— Я не понимаю, как это работает, Ваан. Как мы должны заниматься сексом ? — Эми не упоминала об этом , а если и упомянула, я пропустила это мимо ушей.

Но его это не волнует, и Эми тоже. И при этом она не ходила кривоногой, так что, я полагаю, в конце концов все уладится. Все, что она упомянула, это укус и то, как он дарит мне свой огонь … Я просто не думала , что это буквально.

Однако это не останавливает меня от желания прикоснуться к нему. Я начинаю становиться зависимой от Ваана, как наркоман, жаждущий дозы. Еще одно прикосновение, еще один поцелуй, еще одна ласка. Я хочу проверить его границы — и свои собственные. Поэтому я тянусь к его члену, помня о влажных каплях, образующихся на головке, и сжимаю его основание.

Его губы приоткрываются, показывая намек на клыки, а глаза закрываются в экстазе.

— Именно об этом я и говорю, — бормочу я, очарованная его реакцией. Господи, этот мужчина сексуален. Я наблюдаю, как напрягается все его тело, и он прижимается к моей руке, пытаясь вырваться из моей хватки. Я сжимаю сильнее, затем описываю пальцами круг и пытаюсь двигать им вверх -вниз. Однако мои руки недостаточно скользкие, чтобы хорошо двигаться, и я сдаюсь, вместо этого лаская его ягодицы. Здесь он тоже чувствуется перегретым, кожа тоньше и нежнее, и завораживающе видеть чешуйчатый узор. Даже эта часть его тела прекрасна.

Я позволяю своим пальцам танцевать вдоль его члена, избегая головки, хотя умираю от желания прикоснуться к нему там. Вместо этого я провожу по всей длине, изучая его кончиками пальцев. Чешуйки расположены ближе друг к другу, цвет здесь, на этой части его тела, более насыщенный, и я замечаю, что они образуют выступ вдоль верхней части его члена, который заставляет меня дрожать. Как я раньше этого не замечала? И, черт возьми, каково это будет на ощупь? Теперь это я стону, представляя, как он входит в меня, и этот толстый бугорок двигается взад-вперед внутри меня.

— Неудивительно, что Эми такая счастливая девушка, а ? — я не видела Раста голым, но если он хоть немного похож на моего Ваана… И я просто подумала о нем как о «моем ». Тепло разливается по мне. Я опускаю взгляд на мужчину, распростертого на моей кровати. Он выглядит чужаком. Немного диким. Но у меня нет сомнений, что он мой. Больше нет.

И я хочу заставить его кончить так же, как он заставлял меня.

Я снова крепко сжимаю основание его члена и глажу его. Однако я остро осознаю свои мозоли и то, насколько мягче могли бы быть мои руки. Это наводит меня на мысль, и я перелезаю через него к прикроватной тумбочке (украденной из соседнего дома) и роюсь в ней, пока не нахожу один из флаконов с лосьоном, которые Касс готовит для всех девочек. Это не совсем то же самое, что предыдущий лосьон, но у него легкий аромат и, что более важно, мои руки становятся приятными и скользкими, когда я втираю его между ними.

— Гвен, — хрипит Ваан, потянувшись ко мне. Он проводит костяшками пальцев по моему бедру, возвращая мое внимание к себе. — Поцелуй.

— Есть все виды поцелуев, Ваан , — говорю я ему. Я стягиваю футболку и использую ее, чтобы смахнуть преякулят с головки его члена, а затем запечатлеваю там поцелуй. Он горячий на ощупь, но не настолько, чтобы я обожглась.

Дыхание с шипением вырывается у него сквозь зубы. Довольное урчание — почти как мурлыканье — вибрирует в его груди, и когда появляется еще один преякулят, заменяющий предыдущий, он почти сердито смахивает его, а затем снова смотрит на меня.

Смеясь, я наклоняюсь и целую головку его члена еще раз, а затем скольжу своими скользкими руками вверх и вниз по его стволу.

Ваан издает резкий горловой звук, наполовину рычание, наполовину удушье. Он приподнимается с одеял, уставившись на меня с ошеломленным выражением лица. Мгновение спустя он снова откидывается назад, берет мою руку и снова кладет ее на свой член. Другой рукой он вытирает еще больше преякулята и снова рычит мое имя.

Кто бы мог подумать, что дразнить его будет так весело? Я провожу руками вверх и вниз по его длине, делая его еще более скользким от головки члена до яичек, а затем начинаю работать с ним, обхватывая его одной рукой и обрабатывая его, одновременно дразня его мошонку другой рукой. И я говорю ему всевозможные грязные, непристойные вещи, потому что он не понимает ни слова из того, что я говорю. Все это в моем тоне, и его глаза — расплавленные золотые озера, когда он наблюдает за мной, пока я работаю с ним быстрыми, напряженными движениями рук.

Кажется, я едва начала, когда он снова выкрикивает мое имя, а затем отталкивает мои руки. Он берет свой член, дважды поглаживает его, а затем откатывается, когда кончает, брызгая на мои простыни и постельное белье.

Я даже не злюсь. Скорее, я очень горжусь собой. Я заставила его потерять контроль и кончить быстро и жестко. Я вытираю свои скользкие руки о другой край одеяла, когда он падает на спину, совершенно обессиленный. Он прекрасен таким, и у меня перехватывает дыхание. Я придвигаюсь ближе, склоняясь над ним.

— Давай сделаем сегодняшнюю ночь незабываемой, Ваан. — Мой пульс учащается, а киска ноет от желания. — Больше не будем сдерживаться. Нет…

Дверь открывается. Даниэла заходит внутрь и бросает на меня сердитый взгляд, высоко поднимая подбородок, когда направляется к своей койке. Ясно, что мы с Вааном были в центре чего -то… и также ясно, что ей все равно. Она забирается в свою кровать, поворачивается к нам спиной, и в комнате снова воцаряется тишина.

Ваан гладит меня по щеке, и я запечатлеваю тихий поцелуй на его ладони, но это все. Я ни за что не стану заниматься извращенным драконьим сексом со своей травмированной сестрой в комнате. Просто придется подождать еще одну ночь.

Черт возьми.

Я встаю, чтобы стащить одеяла Андреа, а затем возвращаюсь в постель к Ваану. Завтра мы найдем какое -нибудь уединенное место, решаю я. Мы больше не будем делить комнату с двумя другими людьми. Это просто не сработает.

Завтрашний день внезапно кажется очень далеким.

Глава 3 2

ВААН

На следующее утро моя Гвен пока не подает никаких признаков того, что хочет покинуть человеческий улей. Она закутывает свое прекрасное смуглое тело в странные человеческие ткани и надевает чехлы для ног. Она находит длинный кусок ткани и протягивает его мне с легкой гримасой извинения на губах.

Она хочет, чтобы я тоже носил покрывала? Я хмурюсь от этого, но другая самка в гнезде с нами — та, у которой шрамы на щеках — издает огорченные звуки всякий раз, когда смотрит на меня. Я вспоминаю вчерашний день, и другие самцы — даже дракони с мертвым разумом — прикрывали свои тела. Х а. Я замираю, и Гвен оборачивает это вокруг моих бедер, завязывая узлом на талии.

— Иссакилт , — весело говорит она, а затем чмокает меня в знак извинения.

— Иссаскрт , — ворчит другая женщина.

Гвен игнорирует ее плохое настроение. Она обнимает самку, несмотря на то, что другая не прикасается к ней в ответ, и целует ее в лоб. Затем моя пара берет меня за руку, сжимает ее и выводит из комнаты, выкрикивая что -то веселое своему человеку. Сегодня утром у нее хорошее настроение, моя Гвен, и мне это нравится. Я наслаждаюсь ее счастьем. У меня тоже поднимается настроение.

Пока мы не присоединимся к другим людям в улье в большой камере. Все люди и их вонючие, едкие тела, кажется, свалены в одну кучу в одной комнате. Ошеломленный зловонием, я в ужасе смотрю, как они выстраиваются в очередь и берут в руки круглые предметы, а затем садятся за длинный деревянный прямоугольник, уставившись друг на друга и тявкая на своем шумном человеческом языке.

Мои чувства потрясены и подавлены. Как всегда, в моей голове начинают бушевать бури, напоминая о том, что здесь я могу быстро потерять контроль.

— Ваан ? — нежный голос Гвен прорезается сквозь хаос, и она сжимает мою руку.

Я сжимаю ее в ответ. Пока она прикасается ко мне, я могу это терпеть.

— Сбрекфст , — говорит она, делая жест, как будто ест. Я оглядываюсь, и она права. Люди едят, и я помню, как Гвен и другой вонючий человек, который путешествовал с нами, делали то же самое у костра. Они портят пищу и не едят хорошие кости. Они любят бульоны и супы и пьют еду из круглых емкостей, как они делают этим утром.

Я сдерживаю дрожь, вспоминая, как сильно Гвен любит готовить.

— Еда , — говорю я ей, вспоминая человеческое слово.

Она довольна моим ответом.

— Да, еда !

Люди пялятся, когда мы входим, и Гвен сжимает мою руку так крепко, что я подозреваю, она боится, что я потеряю контроль. Ее яркая улыбка становится более натянутой, и я снова сжимаю ее руку, чтобы успокоить. Она тянет меня за собой и становится позади людей, ожидающих свою еду. Когда мне протягивают миску с бледной жижей, я борюсь со своим отвращением. Гвен выглядит счастливой. Она — это все, что имеет значение.

Моя пара берет свою миску, а затем ведет меня через комнату к одному из столов. Куда бы я ни посмотрел , на нас пялятся люди, и на всех них надето больше одежды, чем на мне. Гвен окликает кого -то из них, но ее рука остается крепко сжатой в моей, и она снова и снова бросает тревожные взгляды в мою сторону. Здесь невыносимая вонь от всех этих человеческих запахов, перетекающих друг в друга. Я придвигаюсь ближе к ней и глубоко вдыхаю ее аромат, зарываясь носом в ее волосы.

— Сддвн , — говорит она, ставя свою миску на стол, а затем усаживаясь на скамейку перед ней. Я делаю то же самое, и когда она отпускает мою руку, я собственнически кладу свою ей на бедро и оглядываюсь. Есть еще двое, которые вертятся поблизости со своей едой, и я скалю зубы, рыча на них, пока они не встают и не уходят. Моя пара просто вздыхает. — Иит, Ваан.

Она жестом подает еду, и мои губы кривятся, когда я смотрю на бесцветную кучку в своей миске. Я пытаюсь подцепить ее когтями, но она скатывается комками, как запекшаяся кровь с испорченного мяса.

Это… не вызывает у меня чувства голода.

— П ю , — говорит Гвен, похлопывая меня по бедру, а затем протягивает мне блестящую серебряную палочку с толстым концом. — Тисдис. — Она берет свою и отправляет еду в рот.

Всплывает смутное воспоминание. Она делала это раньше. Я оглядываю большую, шумную комнату в поисках определенного запаха. Там, в глубине комнаты, находится вонючий человек Гвен. Я помню, как она сидела с моей парой, и они обе использовали эти штуки для еды. Ее взгляд встречается с моим, и она вскакивает на ноги, сжимая свою миску, и выходит из комнаты.

Вид ее отступления вызывает бурю в моем сознании. Добыча отступает.

Она и есть добыча.

Я поднимаюсь на ноги, в животе бурлит огонь. У меня слюнки текут, а когти чешутся от желания рвать, терзать и уничтожать. Свежая, горячая кровь — вот что мне нужно.

Чья -то рука сжимает мою руку.

— Нет, Ваан.

Я опускаю взгляд, и мне требуется мгновение, чтобы сфокусироваться на женщине рядом со мной. Гвен.

Я сажусь, мои мысли наполняются воспоминаниями о ее ласковых руках, скользящих вверх и вниз по моему члену, и о том, как она наклонилась и поцеловала головку моего члена. Я хочу сделать это снова.

— Поцелуй, — говорю я ей, запуская руку в ее волосы и притягивая ее ближе. Мне не нужен вонючий человек , не тогда, когда моя прекрасная пара (с ее соблазнительными руками) рядом со мной.

Но Гвен только быстро чмокает меня, а затем снова указывает на еду. Я вздыхаю и беру ее, успокоенный счастливым, одобрительным взглядом, который она бросает на меня. Мне удается схватить прибор для их еды , хотя это трудно сделать когтями, и поднести к губам полный рот слизи. Поколебавшись, я провожу по нему кончиком языка, пробуя на вкус. Он странно сладкий, как протухшее мясо. Я снова откладываю прибор и пододвигаю миску к своей паре.

— Гвен. — Я указываю на еду. Она может взять это.

— Нет ? — спрашивает она между укусами и кладет руку мне на бедро, слегка сжимая его.

Я не настолько голоден, чтобы есть это. Я могу поохотиться позже. Я глажу ее руку и поглаживаю спину, пока она ест, вместо этого наполняя свои чувства ее близостью.

***

ЧЕРЕЗ некоторое время близость людей становится похожа на жужжание, раздражающее жужжание пустынных мух и вызывает у меня зуд и нетерпение. Я ерзаю на своем сиденье и изучаю ближайших людей с хмурым выражением на лице. Даже отсюда их вонь угнетающая. Некоторые из них пахнут неплохо — моя Гвен пахнет идеально, — но их аромат сильный. В жару и в тесном помещении, где нет ни малейшего дуновения ветерка, он становится невыносимым. В сочетании с бесконечным тявканьем голосов, в моем сознании снова начинают сгущаться тучи. Я начинаю тихо рычать из своей груди, моя защитная сторона поднимается. Если кто -то хотя бы приблизится к ней …

Гвен встает на ноги и со стуком ставит две миски друг о друга, затем хватает меня за руку.

— Тмтуго.

Я медленно встаю, ошеломленный звуками и запахами. Этого быстро становится слишком много. Я посылаю свои мысли, ища якорь, за который можно мысленно зацепиться. Мысли Гвен скрыты от меня. Другой самец дракони в улье — гигантская пустота небытия, и когда я протягиваю руку, там ничего нет. Всегда, всегда ничего. Я рычу, разочарованный и убитый горем.

— Ваан , — говорит Гвен, и ее ладони ложатся на мои плечи, прикасаясь ко мне. Она берет меня за руку и ведет на шаг вперед. Я следую за ней, мои движения замедляются, когда мои чувства тонут в потоке запахов, бесконечного шума.

— Со мной , — говорит она успокаивающим голосом и касается моего подбородка, чтобы убедиться, что я смотрю на нее. Ее карие глаза теплые, мягкие и приветливые. — Со мной.

— Гвен. — Я слежу за ее движениями, полностью сосредоточившись на ней. Одна нога впереди другой. Моя кожа зудит от желания перейти в боевую форму, чтобы запугать людей, столпившихся вокруг, издающих звуки, когда они едят, шумы, когда они дышат, шумы, когда они смеются.

Так много шума.

— Ваан , — снова уговаривает Гвен, и в ее голосе слышатся хрипловатые нотки, которые соблазняют мой раздробленный разум. Ее улыбка слегка изгибается и намекает на тайные прикосновения в ее гнездышке. Возможно, именно туда она ведет меня сейчас. Мне нравится эта мысль.

Я притягиваю ее тело к своему и крепко прижимаю к себе.

— Гвен.

Она выводит меня из комнаты, и запахи, звуки исчезают. В моем сознании есть только моя пара с ее танцующими карими глазами и изгибом полных губ. Прядь ее густых вьющихся волос, падающих на плечи, привлекает мое внимание, и я пристально наблюдаю за ней, ожидая, что она покажет мне, что если она не бросит мне вызов, то вместо этого хочет моего вызова.

Но когда мы входим в лабиринт нор, составляющих человеческий улей, она не идет в свое гнездо. Вместо этого она возвращается в комнату с птицами, которых нам не разрешается есть. В ее голосе слышится огорчение, когда она замечает двоих из них в клетке, несмотря на то, что дверь открыта и была открыта всю ночь. Гвен смотрит на меня и тихо говорит, десятки слов слетают с ее губ. Я знаю, что она разговаривает сама с собой, когда взволнована, и я понял, что она делает это не для того, чтобы позлить меня, а просто потому, что ей нужно поговорить со своими мыслями. Поэтому я игнорирую это, присаживаясь рядом, пока она возится с ними и разбрасывает семена внутри клетки, бормоча что -то себе под нос. Я подхожу к открытому окну, замечаю лужицу солнечного света и сажусь там, чтобы насладиться его теплом и вдохнуть свежий воздух.

Мой разум соприкасается с кем-то.

Я сажусь прямо, застывая от удивления. Прошло много, очень много времени с тех пор, как я чувствовал какую -либо ментальную связь с кем -либо из моих людей, и это быстрое прикосновение показалось мне… как возвращение домой. Тоска вспыхивает во мне. Я был потерян без связи с другими разумами дракони , и те, к кому я прикасался, были такими же сумасшедшими, как и мой собственный.

Отчаянная тоска по дому захлестывает меня, и я поднимаюсь на ноги, как будто это может каким -то образом вернуть разум, который задел мой, в зону досягаемости.

— Ваан ?

Голос Гвен тих. Я хочу заверить ее, что со мной все в порядке, но когда я пытаюсь прикоснуться своим сознанием к ее разуму, ответа нет. Конечно, нет. Я всегда забываю, что она еще не забрала мой огонь. Автоматически я обращаюсь к тому другому разуму, который соприкоснулся с моим собственным, в поисках другого такого же, как я.

Брат, ты здесь? Сестра?

Что -то снова касается моего разума. В тот момент, когда это происходит, я понимаю, что совершил ошибку. Я узнаю это прикосновение и зло, которое оно содержит.

Салорианское зло.

Глава 3 3

ГВЕН

Пити остался в чертовой клетке. Я глажу его маленькую каштановую головку, расстроенная его довольным воркованием. Разве он не знает, что я не могу позволить себе держать его здесь? Было бы лучше прикрепить записку к его ноге и отослать его, как его учили делать… Вот только в этом он тоже никогда не был особенно хорош.

— Что мне с тобой делать ? — раздраженно говорю я птице. — Мой дракон думает, что ты — закуска, и в какой -то момент, возможно, так оно и будет. Ему определенно не понравилась овсянка этим утром, и в какой -то момент он захочет есть, ты же знаешь.

Я улыбаюсь, даже когда говорю это. Ваан отлично справился сегодня утром за завтраком. Несмотря на то, что он ничего не ел и пялился на окружающих его людей так, словно они были ходячими, говорящими кучами мусора, он сохранял хладнокровие. Он ни на кого не злился и, казалось, был в основном в здравом уме, пока держал меня за руку. В конце концов, это стало для него невыносимо, но я довольна и горжусь тем, как он справился со всем. Эми сказала так, будто драконы реагируют только на секс, но Ваан кажется менее сумасшедшим, чем большинство. Конечно, он склонен теряться в собственных мыслях, и мне приходится напоминать ему, кто я, но в целом, он…

Резкий вдох отвлекает меня от моих мыслей. Я перевожу взгляд с Пити на Ваана. Он поднялся на ноги в моей импровизированной голубятне, его глаза устремлены в потолок.

— Т ы в порядке? — тихо спрашиваю я, потому что жесткость его тела кажется мне странной. Даже когда он в муках безумия, в нем есть какая -то странная грация. Прямо сейчас ничего этого нет. Он прямой, как кочерга, его взгляд устремлен в потолок.

— Ваан ? — Я поспешно снова выпускаю Пити в клетку, а затем бросаюсь к человеку -дракону. Что -то не так. Я знаю, что это так.

Его голова медленно поворачивается — устрашающе — и он смотрит в окно. По какой -то причине его глаза не такие, как обычно, черные или золотистые, или даже что -то среднее. Они ужасного, отвратительного болезненно -серого цвета, которого я никогда раньше не видела.

От вида этих пепельно -серых глаз по мне пробегает холодок.

— Ваан ? — Я хватаю его руку и прикладываю к своей щеке. — Эй. Посмотри на меня. Это Гвен, помнишь ?

С таким же успехом меня могло там и не быть. Ваан тупо смотрит перед собой, уставившись в окно. Он не видит меня. Он ничего не видит. Я даже не уверена , что он видит окно. Его тело не двигается.

А затем, долю секунды спустя, он вылезает из окна, совершенно забыв о самодельном полотенце -тоге, которое я обернула вокруг его бедер этим утром. Ткань рвется, булавка, удерживающая ее на его подтянутых бедрах, ломается , и все это цепляется за металлические ставни, падая на землю. Обнаженный, он выходит во двор, как зомби.

Меня пронзает ужас. Это не он…

Если он примет форму дракона и исчезнет, я не знаю, увижу ли я его когда -нибудь снова.