Огонь в его душе (ЛП)

Глава 24

ВААН

Я думаю, Гвен не осознает, что она со мной делает.

Мы здесь, одни, в комнате, которая явно предназначена для гнездования. Здесь находится одно из человеческих гнезд, одеяла все еще хранят запах старых -престарых спариваний. Она, конечно, не обращает на это внимания и вместо этого находит новые покрывала для своего тела и, не задумываясь, снимает старые, обнажая спину передо мной.

И я испытываю искушение.

Очень сильное искушение.

Это не так, как раньше, когда она была ранена и полагалась на мою заботу о ней. Тогда было легко ухаживать за ее телом, не зацикливаясь на красоте ее форм. Но теперь, когда она здорова? Я не могу перестать пялиться. Я слежу за каждой мелочью, которую она делает, впитываю каждое движение, каждый жест. Я запоминаю элегантную линию ее спины, вплоть до мягких изгибов ягодиц.

Моя память может быть разрушена, но я хочу запомнить это.

Она обернулась и один раз взглянула через плечо, осознав мое присутствие, и я мельком увидел выпуклости ее грудей. Ее тело прелестно, золотисто -коричневое со всех сторон и более гладкое, чем самая отполированная чешуя. Жажда по ней горит у меня в животе, но я не прикасаюсь к ней сразу.

Я жду, чтобы увидеть, как она отреагирует. Чтобы посмотреть, бросит ли она мне свой брачный вызов, как делала раньше, прижимая губы друг к другу.

Однако она этого не делает, и когда ее взгляд устремляется к двери, я теряю терпение. Я ждал достаточно долго, поэтому произношу человеческие слова, чтобы сообщить ей о своих мыслях.

— Это я.

Гвен выглядит удивленной, услышав мои слова, но выражение ее темных глаз смягчается, и лишь слабый намек на ее брачный аромат наполняет густой неподвижный воздух.

Мне этого достаточно. Я делаю шаг вперед и кладу руки на ее обнаженную талию. Ее новые одежды скрывают только самые привлекательные части ее тела, и я испытываю искушение сорвать их и снова обнажить ее перед своим взором.

Ее дыхание учащается, грудь быстро поднимается и опускается.

— Ваан , — шепчет она.

«Прикоснись ко мне, — говорю я ей, но когда она продолжает непонимающе смотреть на меня, я игнорирую свое нетерпение. — Давай же».

Она не отстраняется от моего прикосновения к ее талии, и запах ее возбуждения становится сильнее. Возможно, у людей самец — соперник? Я думаю о вонючей самке и о том, как она съеживалась перед самцом, с которым была, пока я его не сожрал. Это стоит проверить. Я провожу когтями по плоской поверхности ее живота, задевая нежную кожу и продвигаясь вверх, пока не достигаю темной полоски, прикрывающей грудь.

Ее рука немедленно тянется, чтобы защитить ее от моего прикосновения.

— Днтрипит.

— Нет ? — спрашиваю я, не понимая ее слов, но улавливая смысл. Она хочет, чтобы я остановился?

Гвен мгновение колеблется, а затем берет мою руку и проводит ею над повязкой, обратно по своей коже.

— Хр, не надо.

— Хр , — эхом отзываюсь я, и она кивает. Значит, она хочет моего прикосновения, только не моих когтей, разрушающих ее новые покровы. Я понимаю. Я замечаю напряженные кончики ее сосков под тканью и слегка потираю один из них костяшками пальцев. — Ч -ч -ч ?

У нее вырывается низкий стон, и ее тело вздрагивает. Она подходит ближе ко мне, и это кажется победой.

Ей нравятся мои прикосновения. Она хочет этого.

Жажда, которую я испытываю к ней, бушует, как огонь, пожирая мой дух. Я обхватываю ее рукой за талию и притягиваю ее тело к своему. Она втягивает воздух, но не сопротивляется, ее руки обвиваются вокруг моей шеи. Ее глаза встречаются с моими, и хотя они не выражают ее эмоций цветом, нельзя отрицать их необходимость.

Тогда я брошу ей вызов, хотя это и кажется странным.

Запуская когти в густую путаницу ее волос, я наклоняю ее лицо к своему.

Ее дыхание становится прерывистым, но она не отстраняется.

Я наклоняю свое лицо к ее лицу и прижимаюсь ртом к ее губам. Она напрягается, прижимаясь ко мне, поэтому я замираю и остаюсь неподвижным рядом с ней, губы к губам.

Она вздыхает и через мгновение прикусывает мой рот.

— Поцелуй меня, — бормочет она, и ее губы касаются моих в легчайшем, дразнящем прикосновении. Я знаю эти слова. Я копирую ее движения, лаская и пробуя на вкус ее рот своим, наши прикосновения игривы и мимолетно кратки. Это приятные прикосновения, но настолько мимолетные, что они не приносят удовлетворения. Я хочу большего.

Затем она прижимается своим ртом к моему, и ее язык скользит по моим губам, и я понимаю, что за этим кроется нечто большее. Прикосновения, которыми мы обменялись, — это просто флирт. Языки — настоящее поле битвы. Со стоном я позволяю ей взять инициативу в свои руки, и Гвен щелкает языком в тех же дразнящих ласках, которые она дарила моему рту… но теперь, когда задействован ее сладкий, скользкий язычок, они совершенно другие. Когда он касается моего, я чувствую это в паху, в пальцах ног, в самых кончиках волос. Мой мир сосредоточен вокруг ее мягкого розового язычка и того, как она им пользуется. Легкими поглаживаниями она пробует меня на вкус, уговаривая, дразня и танцуя вдоль моего, пока я не попробую ее в ответ.

Но это не нежное поддразнивание — это покоряющий вкус ее рта. Я вторгаюсь в ее сладость смелым движением языка, облизывая ее. Она дрожит, прижимаясь ко мне, и позволяет мне возглавить поцелуй. Поцелуй переходит от мягкого и игривого к горячему и всепоглощающему за считанные мгновения, а затем она прижимается ко мне, из ее горла вырываются тихие стоны желания, когда я завладеваю ее ртом, как если бы я завладел ее влагалищем.

Это не так уж сильно отличается от совокупления с ее влагалищем моим ртом, решаю я. Я просто совокупляюсь с другой мягкой, сочной частью ее тела. Странно, но не менее приятно. Я приоткрываю рот, когда она отрывается от меня, тяжело дыша и ошеломленная.

— Ваан, — шепчет она, ее губы припухли от постоянного соприкосновения наших лиц. Они блестящие и раскрасневшиеся, и я не могу удержаться, чтобы снова не облизать их, чтобы попробовать ее на вкус, и она стонет напротив меня, такая же голодная и полная желания, как я.

Моя Гвен. Мне нравится, что я могу доставить ей удовольствие своим ртом. Это такая смехотворно простая вещь — соединять языки. Если бы она сказала мне, что это то, чего она хотела, когда терлась своим ртом о мой, я бы соединял ее язык много, много раз за этот день. Я касаюсь ее носа, утыкаясь носом в ее лицо, и запах ее возбуждения разносится в воздухе, становясь сильнее с каждой минутой. Это доставляет ей удовольствие. Я урчу от гордости при осознании этого.

Я могу сделать больше, чтобы доставить удовольствие своей паре.

Мои когти скользят вверх и вниз по ее спине в легчайшей ласке, поскольку я осознаю, насколько хрупка ее прекрасная смуглая кожа. Она дрожит, ее губы приоткрываются, и она жадно смотрит на мой рот, желая большего. Я еще раз пробую ее губы на вкус, а затем решаю, что хочу попробовать ее всю. Она больше, чем просто сладкие губы, и я бы ласкал ее всю своим языком, если ласки языком — это то, что ей нравится.

Я поглаживаю ее бока, одновременно приникая к ее рту, а затем снова тянусь к темной полоске ткани на ее груди. Я тяну ткань, стараясь не порвать ее. Я хочу посмотреть на ее обнаженную кожу. Я хочу прикоснуться к ней губами. Я хочу прикоснуться к ней губами повсюду.

Она слегка всхлипывает и царапает ногтями мою кожу. Это не больно, но я все равно стону, потому что чувствую, как в ней нарастает потребность. Это потребность, которую я чувствую в своем животе, бесконечный голод, который угрожает взять верх всякий раз, когда я нахожусь рядом с ней. Может быть, сегодня та ночь, когда она позволит мне заявить на нее права и подарить ей свой огонь.

Я опускаю полоску ткани к ее животу, обнажая грудь. Ее соски нежные, розовато -коричневые, и они напрягаются, когда я смотрю на них сверху вниз. Она стонет, прижимаясь ко мне. Я слегка провожу костяшками пальцев по одному нежному кончику и с удивлением замечаю, что здесь ее кожа ощущается по-другому. Все еще мягкая, но с уникальной текстурой. Она очаровательна, моя человеческая пара. Я провожу пальцем по кончику, и он становится тверже по мере того, как я это делаю, и ее возбуждающий аромат тоже становится глубже.

С рычанием я разворачиваю наши переплетенные тела и опускаю нас на вершину человеческого гнезда. Она издает вздох, когда мы подпрыгиваем на пружинистой поверхности, поднимая облако пыли. Впрочем, меня такие вещи не волнуют. Я слишком заинтересован движением ее грудей, тем, как они двигаются и покачиваются подо мной. Я ласкаю один мягкий холмик, очарованный твердым кончиком, а затем опускаюсь на нее, пока не могу потереться этим холмиком о свое лицо.

Затем она громко стонет, выгибая спину, и ее короткие, затупленные коготки цепляются за мои волосы. Я прижимаюсь носом к ее соску, дразня его губами, а затем языком. Кажется странным и запретным прикасаться к ней вот так, когда не было никакого вызова, но я чувствую тяжелый запах ее спаривания, витающий в воздухе, и знаю, что мои прикосновения приветствуются. Я дразню ее кожу, проводя по ней губами, пока она не извивается подо мной, ее дыхание учащенное от возбуждения. Мой член болит так, как никогда раньше, но мое собственное удовольствие — это запоздалая мысль — все, чего я хочу, это доставить ей удовольствие.

Я утираюсь лицом в ложбинку между ее грудей, очарованный тем, как она прижимается ко мне. Я мог бы провести бесконечные дни, просто прикасаясь и лаская ее. Вдыхая ее запах вот так, прижимая ее к себе — грозовые тучи, которые всегда угрожают моему разуму, полностью рассеялись, и все мое внимание сосредоточено на Гвен и только на Гвен. Я касаюсь губами ее кожи, а затем провожу языком по тому же месту, пробуя ее на вкус. Хныканье, вырывающееся у нее, возбуждает меня как ничто другое, и я удваиваю свои усилия, чтобы выжать из нее побольше этих тихих звуков. Я ласкаю ее кожу, провожу языком по изгибам ее живота и двигаюсь ниже, потому что ее запах сводит меня с ума от голода.

Я хочу погрузиться — своим лицом, своим языком, своим членом — в жар ее влагалища и это влажное чудо.

«Моя пара , — беззвучно повторяю я. — Моя пара. Моя Гвен».

— Ваан , — она снова стонет, ее бедра изгибаются подо мной.

Я прижимаюсь лицом к грубой ткани, прикрывающей ее бедра, на мгновение глубоко дыша, прежде чем потянуть за нее. В отличие от мягкой повязки на ее груди, она не поддается при моем прикосновении. Разочарованный, я цепляюсь когтями за нее и тяну.

Она издает испуганный звук и отталкивает мои руки.

— Нет, Ваан.

Я в отчаянии прижимаюсь лицом к ее животу. Я знаю это слово. Это означает, что с ней покончено. Неважно, что ее потребность наполняет ароматом воздух вокруг нас, или что я отчаянно хочу отдать ей свой огонь. Грозовые тучи в моем сознании надвигаются, заглушая мои чувства своей неистовой яростью. Гнев бурлит во мне, пронзая сладость ее запаха.

Это место воняет людьми.

Это место воняет… другим человеком. Не моей парой, а незваным гостем. Я поднимаю голову, ноздри раздуваются, из горла вырывается низкое рычание. Другая самка.

Если она угрожает моей паре…

— Эй. Ваан, — женщина — моя женщина — говорит. Смутно я осознаю, что она лежит подо мной. Конечно, она лежит. Как я мог забыть? И все же, даже когда я думаю об этом, я чувствую, как налетают бури, сметая мое понимание происходящего.

Я смотрю на нее сверху вниз. Красивая. Темные волосы, прекрасная смуглая кожа, мягкая на ощупь. Большие карие глаза, которые смотрят на меня с беспокойством. Ее зовут…

Зовут …

Я рычу от разочарования. Почему я не могу вспомнить? Бури в моем сознании бушуют, становясь сильнее и опаснее с каждой минутой. Желание причинять боль, убивать, разрушать усиливается удар за ударом, по мере того как молнии и бури в моем сознании становятся все неистовее. Не для того, чтобы причинить боль моей второй половинке — никогда ей, — но той, что прячется поблизости…

— Гвен , — тихо говорит она и постукивает себя по груди, между ее обнаженных, соблазнительных грудей. — Рмб ?

Гвен.

Вот так грозовые тучи рассеиваются, и возвращается ясность. Гвен. Я знаю ее. Я знаю ее запах, ее нежные улыбки.

Я знаю, что она хочет, чтобы другой человек был рядом с ней. Чтобы она была в безопасности.

— Гвен, — хриплю я и глажу ее кожу, касаясь ее прелестных грудей.

Она кивает, но момент упущен. Ее брачный аромат пропитан беспокойством, и напряжение вибрирует в ее теле.

— Гвен.

Я запомню.

Я надеюсь. Я заключаю ее в объятия, утыкаясь носом в ее шею. Она прислоняется ко мне, кладя голову мне на плечо. Она все еще доверяет мне, несмотря на мой дурной ум, и я унижен этим. Все, что ей нужно от меня — время, терпение, понимание, — я дам ей. Я нежно целую ее, затем несу обратно в ее гнездышко в другой комнате и сворачиваюсь калачиком рядом с ней.

В воздухе висит удушающе густой запах другого человека, но я зарываюсь лицом в волосы Гвен и сосредотачиваюсь на ее запахе, и только на ее запахе.

Гвен — это все, что имеет значение.