Он, она и ее дети

Глава 1

— «С тобо-о-ой я ста-а-а-а-ла, — в полный голос пела Лотти Карлайл, — настоя-я-я-я-щей же-е-е-енщиной».

О да, когда уши под водой, твое пение звучит гораздо лучше, чем в реальности. Конечно, не так потрясающе, как у Джосс Стоун или Барбары Стрейзанд — у них звуки текут как шелк и проникают в мозг, — но и без той визгливости, от которой маленькие дети начинают плакать и забираются под стол, стоит тебе открыть рот.

Поэтому сейчас, в озере Хестакомб, Лотти получала удовольствие в полной мере. Это был один из иссушающе-жарких августовских дней. Время перевалило за полдень. Она плавала на спине и смотрела в кобальтово-синее безоблачное небо.

Ну почти безоблачное. Когда время — четыре часа дня, а ты мать двоих детей, всегда на горизонте будет маячить какое-нибудь докучливое облачко. Например, что приготовить на обед?

Что-нибудь, над чем не придется колдовать целую вечность, но что будет выглядеть надлежащим образом. Что-нибудь, что будет изобиловать витаминами. И что и Нат с Руби соизволят съесть.

Ха.

Может, пасту?

Но Нат, которому семь, согласится есть пасту только с оливками и мятным соусом, а оливок в холодильнике нет.

Ладно, может, ризотто с беконом и грибами? Хм… Тогда Руби выберет грибы и назовет их скользкими, как улитки, а потом откажется есть бекон, потому что бекон — бэ-э! — это свинья.

Жареные овощи? Ну, это вообще из области фантастики. За свои девять лет Руби никогда сознательно не ела овощи. Для большинства детей первыми словами являются «мама» и «папа». Для Руби же, когда та впервые столкнулась с капустой брокколи, стало слово «гадость».

Лотти вздохнула и, лениво согнав какое-то насекомое, приземлившееся ей на запястье, закрыла глаза. Прохладная озерная вода тихо плескалась у висков. Какое же мучение — готовить для такой неблагодарной публики! Может, если поплавать еще немного, кто-нибудь вызовет социальную службу и этакую мощную тетку-инспектора из отдела опеки? Руби и Ната увезут в какой-нибудь детприемник вроде тех, что описывал Диккенс, такой, где бродит гулкое эхо и детей заставляют есть печенку с жилами и холодный суп из репы. После парочки недель подобной жизни они, возможно, в конечном итоге поймут, какая трудная перед их матерью стоит задача — придумать, чем накормить своих разборчивых детишек.

Фредди Мастерсон стоял у окна гостиной в Хестакомб-Хаусе и, любуясь пейзажем, ощущал, как у него поднимается настроение. А пейзаж, по его мнению, был красивейшим во всем Котсуолде. За долиной высились горы, испещренные деревьями, домами, овцами и коровами. С другой стороны долины в предвечернем солнце сверкало озеро, опушенное зарослями тростника. А здесь, ближе к дому, утопал в цвету его собственный сад, изумрудная, недавно подстриженная лужайка плавно спускалась к воде, жадные пчелы пикировали к нежным цветкам фуксии, распустившимся на ровно подстриженных кустах. Два дятла, которые увлеченно искали в траве червяков, вдруг оглянулись и взлетели, испытав отвращение при виде человеческого существа, направлявшегося к ним по узкой тропинке.

Наверное, это то, что надо. Наблюдая за Тайлером Клейном, который, дойдя до летнего домика, остановился, чтобы полюбоваться видом, Фредди понял, что американец по-настоящему потрясен. Их встреча прошла хорошо. Тайлер, без сомнения, обладает светлой головой, поэтому они сразу поладили. У Тайлера есть деньги на то, чтобы купить бизнес. И, кроме всего прочего, ему, кажется, понравилось то, что он увидел.

А как могло не понравиться?

В настоящий момент Тайлер Клейн направлялся к боковой калитке, которая выходила на улицу. Он закинул темно-синий пиджак от костюма на плечо, а ворот его лиловой рубашки был расстегнут. Тайлер шел легкой походкой, своими движениями он скорее напоминал спортсмена, чем бизнесмена. «Волосы как у Кларка Гейбла, — подумал Фредди, — вот что есть ценного у Тайлера Клейна. Точно так же зачесаны назад, лишь одна непокорная прядь падает на лоб. Или как у Эррола Флинна».

Его жена Мэри всегда была неравнодушна к Кларку Гейблу и Эрролу Флинну. Фредди с сожалением провел рукой по своей голове, покрытой скудной растительностью. Надо же, а вместо них ей, бедняжке, достался он.

Заметив краем глаза что-то ярко-бирюзовое, Фредди в первое мгновение подумал, что это зимородок промчался над поверхностью озера, но потом улыбнулся, потому что, приглядевшись, понял, что это Лотти в новом бирюзовом купальнике лениво переворачивается с боку на бок в воде, как дельфин, вознамерившийся погреться на солнышке. Бели рассказать ей, что он принял ее за зимородка, она обязательно посмеется над ним и скажет: «Фредди, пора провериться у окулиста».

Он не рассказал ей о том, что уже проверился.

И об остальном.

Улица, тянувшаяся вдоль сада Хестакомб-Хауса, была узкой. С обеих сторон ее ограничивали заросли мака и кусты ежевики. Если повернуть налево, прикинул Тайлер Клейн, то дорога приведет обратно к поселку Хестакомб, а если направо, то к озеру. Он повернул направо и сразу услышал топот бегущих ног и веселый смех.

Преодолев следующий поворот, Тайлер увидел в двадцати-тридцати ярдах от себя двух ребятишек, взбирающихся на приступки у изгороди. Оба были одеты в шорты, футболки и бейсболки, один, тот, который перебирался через изгородь первым, держал в руке скатанное желто-белое полосатое полотенце, а его приятель прижимал к груди охапку одежды. Оглянувшись по сторонам и увидев Тайлера, они засмеялись и кубарем скатились с изгороди на лужайку. К тому моменту, когда Тайлер дошел до приступки, ребята уже успели скрыться из виду — видно, они возвращались домой после купания в озере и выбрали наикратчайший путь.

Улица упиралась в песчаную площадку, которая полого спускалась к крохотному рукотворному пляжу. Его много лет назад оборудовал Фредди Мастерсон, главным образом для приезжавших на выходные обитателей прибрежных гостевых коттеджей, но также и на радость — и Тайлер только что был свидетелем этому — местным жителям. Приставив ко лбу руку, чтобы прикрыть глаза от ослепительного солнечного сияния, отраженного поверхностью озера, Тайлер увидел медленно плывущую по воде девушку в ярко-бирюзовом бикини. И услышал странные воющие звуки, только так и не смог определить, откуда они доносились. Неожиданно звуки — неужели это было пение? — прекратились. Тайлер продолжал наблюдать, и через несколько мгновений девушка перевернулась на живот и медленно поплыла к берегу.

Все как в сиене из «Доктора Ноу», когда Шон Коннери следит за Урсулой Андресс, которая, подобно богине, выходит из вод тропического моря. Единственное отличие заключается в том, что он не прячется в кустах и у него свои волосы. А еще в том, что у этой девушки нет огромного кинжала в ножнах на бедре. И в том, что она не блондинка. Ее длинные темные волосы влажными волнистыми прядями рассыпались по плечам. Ее соблазнительное тело было покрыто темным загаром. Потрясенный — потому что он меньше всего ожидал подобной встречи, — Тайлер дружелюбно кивнул незнакомке, когда та остановилась, чтобы отжать волосы, и поинтересовался:

— Хорошо искупались?

Девушка окинула его внимательным взглядом, потом оглядела крохотный пляж и, наконец, спросила:

— Где мое барахло?

Барахло? Озадаченный, Тайлер тоже оглядел пляж, хотя и не имел ни малейшего преставления о том, что нужно искать.

— Какое барахло?

— Обычное, которое оставляют у воды, когда идут купаться. Одежда. Полотенце. Бриллиантовые сережки.

Тайлер спросил:

— А где вы их оставили?

— Как раз здесь, где вы стоите. Именно на этом месте, — ответила девушка, указывая на его начищенные черные ботинки. Она прищурившись посмотрела на него. — Это розыгрыш?

— Думаю, да. Но его устроил не я. — Обернувшись, Тайлер указал на узкую улицу позади себя. — По дороге сюда я видел двух ребятишек — они несли какие-то вещи.

Незнакомка уперла руки в бока и с подозрением уставилась на него. В ее глазах явственно читалось недоверие.

— И вам не пришло в голову остановить их?

— Я думал, это их вещи. — Забавно, за всю свою жизнь он никогда так долго не обсуждал пропажу чьих-то вещей. — Я решил, что они только что искупались в озере.

— Ага, значит, вы решили, что розовое платье двенадцатого размера и босоножки пятого размера принадлежат им. — Ее слова были полны сарказма — в частности, сарказма в английском варианте.

— Босоножки были завернуты во что-то розовое. Вообще-то я не рассматривал этикетки. Дети были от меня в тридцати ярдах.

— Но вы же решили, что они купались. — Пристально посмотрев на него, незнакомка спросила: — А скажите-ка мне вот что. Они были… мокрыми?

Черт. Дети не были мокрыми. Как же он так лопухнулся! Не желая признавать свое поражение, Тайлер проговорил:

— Они могли ограничиться беготней по воде. Послушайте, вы действительно оставили с одеждой бриллиантовые сережки?

— Я выгляжу такой дурой? Нет, естественно, нет. Бриллианты не растворяются в воде. — Она энергичным движением отбросила за спину волосы, и в ее мочках блеснули камешки. — Итак, как выглядели эти дети?

— Дети как дети. Не знаю. — Тайлер пожал плечами. — Они были одеты в футболки, кажется. И гм… в шорты.

Незнакомка многозначительно изогнула бровь:

— Невероятно. Меня поражает ваша наблюдательность.

Ладно, это были мальчик и девочка?

— Может быть. — Тогда он принял их за двух мальчишек, но у одного волосы были подлиннее. — Как я уже сказал, я видел их издали. Они взбирались по приступке.

— Волосы темные? — продолжала расспросы незнакомка. — Они были похожи на цыганят?

— Да. — Тайлер тут же насторожился: когда Фредди Мастерсон расписывал прелести Хестакомба, он не упоминал цыган. — А у вас тут проблемы с цыганами?

— Ужасные проблемы. Они мои дети. — Заметив выражение ужаса на его лице, незнакомка весело рассмеялась. — Успокойтесь, они не цыганята. Просто они смертельно меня обидели.

— Гм, — произнес Тайлер, — рад это слышать.

— Я же ничего не видела! Эти бандиты пробрались через кусты и стащили мои вещи, когда я отвернулась. Вот что случается, когда твои дети одержимы мыслью вступить в СВС.[1] Но это не смешно. — Утратив веселость, незнакомка раздраженно сказала: — Не могу поверить, что они совершили такую глупость. О чем они думали! Ведь я осталась без одежды…

— Буду рад одолжить вам свой пиджак.

— А обувь?

— А вот ботинки одолжить не смогу, — усмехнулся Тайлер. — Потому что в них вы будете выглядеть нелепо. Да и тогда я останусь босиком.

— Э-хе-хе. — Поразмышляв, незнакомка спросила: — Можно попросить вас об одолжении? Вернитесь в поселок, идите мимо паба — мой дом третий от него справа. Называется «Домик волынщика». Звонок сломан, поэтому постучите в дверь. Скажите Руби и Нату, чтобы они принесли мне одежду. А потом приведите их ко мне. Как вы на это смотрите?

Вода с мокрых волос падала ей на грудь, и капельки блестели на загорелой коже. У нее были великолепные белые зубы и убедительная манера общения. Тайлер нахмурился.

— А что, если детей там нет?

— Я сама вижу, что план не ахти, но у вас лицо честного человека, я вынуждена довериться вам. Если детей там не окажется, достаньте ключ из-под кадки с геранями у террасы и войдите в дом. Моя спальня наверху, слева от лестницы. Просто возьмите что-нибудь из шкафа. — Неожиданно она посуровела. — И не смейте рыться в моих ящиках с бельем. Возьмите что-нибудь из одежды и какую-нибудь обувку и уходите. Это займет у вас не больше десяти минут.

— Я не могу, — замотал головой Тайлер. — Вы же совсем не знаете меня. Я не хочу заходить в чужой дом. А если там будут ваши дети… хуже не придумаешь.

— Здравствуйте. — Незнакомка схватила его руку и энергично потрясла ее. — Меня зовут Лотти Карлайл. Ну вот, я представилась. И у меня самый обычный дом. Там слегка не прибрано, но вполне терпимо. А вас как зовут?

— Тайлер. Тайлер Клейн. Все равно не пойду.

— Послушайте, вы окажете мне огромную услугу. Как на меня посмотрят, если я в таком виде пойду по поселку?

— Я же сказал, что могу одолжить свой пиджак.

Сообразив, что вода с ее волос будет капать на его очень дорогой пиджаке натуральной шелковой подкладкой, Тайлер понял, что проявил непозволительную щедрость. Однако на Лотти Карлайл его щедрость, кажется, не произвела впечатления.

— Я все равно буду выглядеть нелепо. Вы могли бы одолжить мне свою рубашку, — вкрадчиво произнесла она. — Вот это было бы значительно лучше.

Тайлер оказался в поселке по делу. И у него не было намерения снимать рубашку. Поэтому он твердо заявил:

— Вряд ли. Либо пиджак, либо ничего.

Поняв, что потерпела поражение, Лотти Карлайл взяла пиджак и надела.

— Вы предлагаете мне кабальные условия. Ну что, жутко я выгляжу?

— Да.

— Вы исключительно любезны. — Лотти с грустью опустила взгляд на босые ноги. — Ну что, никакой надежды на то, что вы доставите меня домой на закорках, а?

Тайлер позволил себе улыбнуться.

— Не испытывайте судьбу.

— Вы намекаете на то, что я толстая?

— Я забочусь о своей репутации.

Заинтересовавшись, Лотти спросила:

— Кстати, а что вы тут делаете? В таком шикарном костюме и начищенных ботинках?

Обитатели Хестакомба не имели особой нужды в деловых костюмах.

Они собрались уходить, и Тайлер в последний раз оглянулся на озеро, где над водой мелькали яркие зимородки и с важным видом плавало утиное семейство.

— Приехал в гости, — небрежным тоном ответил он.

Осторожно ступая по вымощенной неровным камнем мостовой, Лотти поморщилась и многозначительно заявила:

— Ох, бедные мои ножки.

Лотти Карлайл привлекала к себе всеобщее внимание, пока они шли через Хестакомб. Что-то подсказывало Тайлеру, что она и так вызывала бы интерес у окружающих, не зависимо от своего наряда. Проезжавшие мимо мотоциклисты улыбались ей и гудели в знак приветствия, обитатели поселка махали из-за заборов и подтрунивали над ней, а Лотти в ответ в подробностях рассказывала, что сделает с Руби и Натом, когда доберется домой.

Когда они подошли к «Домику волынщика», то обнаружили, что дети играют в саду перед домом с лейкой: они по очереди кружились и поливали друг друга водой.

— Людям со слабой нервной системой рекомендуется не смотреть, — сказала Лотти. — Я перехожу в режим грозной матери. — Она громко крикнула: — Эй, а ну-ка поставьте лейку на землю!

Дети посмотрели на мать, поспешно бросили лейку и, дико смеясь, в одно мгновение взобрались на яблоню, ветки которой нависали над фасадом дома.

— Я знаю, что вы натворили. — Войдя в сад, Лотти встала под яблоней и посмотрела наверх. — Имейте в виду, у вас… будут большие неприятности.

Из густого переплетения ветвей прозвучал невинный голосок:

— Мы просто поливали цветы. Иначе они бы засохли.

— Я говорю о своей одежде. Это было не смешно, Нат. Стащить мою одежду и убежать — так не шутят.

— Мы этого не делали, — тут же выпалил Нат.

— Это были не мы, — почти одновременно с ним заявила Руби.

Тайлер задумчиво оглядел Лотти Карлайл. Возможно, он совершил ошибку. Догадавшись о его сомнениях, Лотти поспешила успокоить его:

— Пожалуйста, не верьте им. Они всегда так говорят. Даже если у Ната будет полный рот шоколада, он все равно станет клятвенно уверять, что не брал ни кусочка.

— Но это были не мы, — настаивал Нат.

— Мы этого не делали, — сказала Руби, — и это правда.

— Чем больше их вина, тем яростнее они отрицают ее. — Лотти чувствовала, что Тайлер обеспокоен. — На прошлой неделе они играли в ванной с рогаткой и случайно разбили зеркало. Отгадайте, что они заявили? Что никто из них не разбивал.

— Мам, в этот раз мы действительно не брали твою одежду, — сказала Руби.

— Не брали? А вот этот господин говорит, что брали. Потому что он видел вас. Но в отличие от вас, — добавила Лотти, — он не лжет. Немедленно спускайтесь вниз и идите за моей одеждой.

— Мы не знаем, где она! — возмущенно закричала Руби.

Не промолвив ни слова, Лотти скрылась в доме. Через открытое окно было слышно, как хлопают дверцы шкафов и выдвигаются и задвигаются ящики. Наконец она вышла на крыльцо и с торжествующим видом потрясла перед собой мятым розовым платьем, серебристыми босоножками без каблука и бело-желтым полосатым полотенцем.

— Это не мы, — не отступал от своего Нат.

— Конечно. Только как все это оказалось на заднем дворе, а? — Задавая этот вопрос, Лотти выпуталась из огромного для нее пиджака, отдала его Тайлеру и надела летнее платье, которое завязывалось на шее. — В общем, так. Воровать мою одежду — это плохо. А врать и отпираться — еще хуже. Можете забыть о фестивале воздушных шаров в выходные, и вы не получите никаких карманных денег.

— Но это сделали не мы, — заныла Руби.

— Этот господин говорит, что вещи утащили вы. Из вас троих, как это ни забавно, я верю ему. Поэтому слезайте с дерева, идите в дом и принимайтесь за уборку своих комнат. Я говорю абсолютно серьезно, — добавила Лотти. — Немедленно. Иначе я не буду давать вам карманные деньги еще шесть недель.

Сначала Руби, за ней Нат спрыгнули с ветки на землю. В их темных глазах читалось отвращение, когда они посмотрели на Тайлера. Проходя мимо него, Руби возмущенно пробормотала:

— Это вы врун.

— Руби, прекрати.

Нат, у которого в волосах застряли веточки, нахмурился, и заявил Тайлеру:

— Я пожалуюсь на вас папе.

— Ой-ой, он так испугался. — Лотти развернула обоих лицом к крыльцу. — Быстро в дом.

Нат и Руби ушли. Тайлер, который чувствовал себя ужасно неуютно, сказал:

— Послушайте, я вполне мог ошибиться.

— Они дети, и их работа — шалить. Как я понимаю, — добавила Лотти, — у вас своих нет?

Тайлер помотал головой:

— Нет.

— Они возненавидели вас за то, что вы их выдали. — Глаза Лотти весело блестели. — И они изо всех сил старались, чтобы вы почувствовали себя виноватым. Но ведь вы больше никогда с ними не увидитесь, так какая вам разница? — В этот момент из дома послышались громкие рыдания. — Это наверняка Нат — встал у открытого окна, чтобы мы его обязательно услышали. Удивляюсь, почему он не выдумал, будто, мою одежду подхватил пролетавший мимо орел, а потом сбросил ее на заднем дворе. Ну что ж, мне надо идти. Спасибо за пиджак. Надеюсь, я его не сильно намочила. — Замолчав, она провела рукой по мокрым волосам и вдруг ослепительно улыбалась. — Была рада познакомиться с вами.

— А-а-а-а-а! — безутешно рыдал Нат.

— Я тоже. — Тайлеру пришлось повысить голос, чтобы перекричать вопли.

— А-а-а-а-а-а-а!

— Еще раз спасибо. — Лотти на мгновение задумалась, а йотом спросила: — Гм… вы слышали, как я пою?

— Так это были вы? — Тайлер усмехнулся. — А разве это выло пение?

В ее глазах появился озорной блеск.

— А в воде звучало вполне приемлемо.

Из дома послышался новый приступ рыданий.

Тайлер сказал:

— Поверю вам на слово.