Он, она и ее дети

Глава 51

— Тетя Кресс? Это я.

Так ее называла только Джоджо, в противном случае Крессида не узнала бы голос на том конце телефонного провода. Слова звучали так, будто их ободрали крупным наждаком.

— Джоджо? Солнышко, в чем дело? Я уже догадываюсь, что ты скажешь, только не хотелось бы это слышать.

— Я неважно себя чувствую, — прохрипела Джоджо, — но тебе не надо волноваться. Моя классная уже позвонила папе, он скоро приедет за мной и отвезет домой. Думаю, я простудилась.

Крессида на мгновение прикрыла глаза. Естественно, это простуда. А что еще могло так кардинально разрушить их планы на выходные? Близился вечер пятницы, пятого ноября, и она уже успела пробить здоровенную дыру в бюджете, потратившись на два билета туда и обратно на рейс авиакомпании «Изи джет» из Бристоля в Ньюкасл. Том, в свою очередь, уже купил четыре билета на крупнейший в Ньюкасле фестиваль фейерверков. Как же они раньше не догадались, что что-нибудь обязательно случится? Было бы чудом, если бы не случилось.

— О, бедненькая. — «Я тоже бедненькая», — подумала Крессида и тут же ужаснулась собственному эгоизму.

— Знаю. Мне с утра все хуже и хуже. Но главное, что ты можешь лететь в Ньюкасл без меня.

Может ли? Господи, неужели может? Крессида воспрянула духом и машинально сказала:

— Солнышко, без тебя будет совсем не так. Так что не переживай за…

— Тетя Кресс, мне надо идти. Папа приехал. — Джоджо закашлялась, потом несколько минут приходила в себя и наконец сказала: — Я все же считаю, что не надо откладывать. Я знаю, что без меня будет не так, но все равно неплохо.

Испытывая бесстыдную радость и чуть ли не щенячий восторг, Крессида позвонила Тому на работу и рассказала, что Джоджо заболела. И замолчала.

К ее удовольствию, в голосе Тома прозвучало разочарование.

— Наверное, в прошлой жизни мы совершили нечто ужасное, если нам так не везет.

А сейчас она тоже совершает нечто ужасное? Набрав в грудь побольше воздуха; Крессида сказала:

— Я могла бы приехать одна.

Ее предложение было встречено действующей на нервы тишиной.

Наконец Том проговорил:

— Действительно? — И в его голосе явственно прозвучал восторг.

Крессида чувствовала себя бесстыдной девчонкой, и эта бесстыдная девчонка, преодолевая внутреннее напряжение, ответила:

— Естественно. Ведь мы все равно сможем пойти на фестиваль фейерверков, да? Конечно, для Донни это будет не так интересно, но…

— Не беспокойся за Донни, он переживет. Значит, я встречу тебя в аэропорту, как договаривались? Ты прилетишь без своей дуэньи.

— Без моей дуэньи.

Крессида прижала руку к бешено бьющемуся сердцу и еще острее почувствовала себя порочной. Только что было официально подтверждено, что она является эгоистичным и эгоцентричным человеком. Да, но может получиться, что эти выходные станут такими, о каких она и мечтать не смела.

Счастливым голосом Том сказал:

— Жду не дождусь.

В соответствии с вышедшим на прошлой неделе номером журнала «Упс!» бритье ног считалось каменным веком. И единственным, что в наши дни могло сделать кожу на ногах шелковистой, был «Вит». Джоджо, не вступившая еще в грустную пору удаления излишней растительности, но все равно проявлявшая живейший интерес к этой теме, нахмурилась и спросила: «Тетя Кресс, а ты как думаешь, что лучше?»

И в тот момент Крессида сообразила, что, дожив до своих лет, она никогда не применяла другой метод депиляции, кроме бритья. Наверное, это был своеобразный мировой рекорд. Она всегда только брила ноги. Воском это делать больно. Выщипывать еще больнее — по болезненности одна нога наверняка равноценна пятистам бровям. Что касается растворения волос кремом, то ее опыт ограничивался одним случаем. Им всем было по четырнадцать лет. Кто-то из девчонок принес в класс тюбик «Иммак», и они принялись втирать его в предплечья. Морща носы от специфического запаха, все девочки в один голос заявили, что их от него тошнит.

С тех пор прошло двадцать пять лет, и «Иммак» уже перестал быть «Иммаком», он превратился в «Вит». Имелся шанс, что он утратил свой резкий запах. Предвкушая выходные, Крессида решила, что настало время вылезти из своей раковины и рискнуть, и позволила себе раскошелиться на аэрозольный баллончик мусса «Вит». На упаковке было написано, что мусс обладает приятным запахом. И самым удивительным оказалось то, что он действительно им обладал.

Крессида, чьи ноги были покрыты слоем пены, похожей на бороду Санта-Клауса, сидела на краю ванны, когда позвонили в дверь.

Неужели в доме стоят скрытые камеры? Неужели кто-то специально так подгадал? Если это пришел Тед из магазина, чтобы дать ей еще один шанс, стоило бы атаковать его бороду приятно пахнущим «Витом».

Так как Крессида не могла не отреагировать на звонок, она выбралась из ванны и осторожно надела на себя длинный, до пола, халат, чтобы своим видом не испугать того, кто окажется на крыльце.

— Крессида. — Если ее бывшего мужа и поразил ее вид, он ничем это не показал. Глядя ей прямо в глаза, он сказал: — Сделай одолжение.

Крессида хорошо знала этот тон: утверждающий, что одолжение будет сделано, а не просящий о нем.

— Роберт, я…

— У нас с Сашей важная встреча в Париже. Действительно важная. Ты можешь посидеть с Джоджо?

Крессида вцепилась в отвороты своего махрового халата.

— Роберт, извини. Не могу. Понимаешь ли…

— Нет, это ты должна понять, — твердо заявил Роберт. — Это ты спрашивала у нас, можно ли взять Джоджо на выходные. Мы великодушно разрешили. А сейчас у тебя вдруг появились другие планы. Болезнь Джоджо не дает тебе права менять их и считать, будто она тебе больше не нужна. В Париж, в «Георгу», специально для встречи с нами прилетят люди. Ты осознаешь, как это важно?

— Но…

— Крессида, поверь мне, это не то дело, которое нельзя было бы отменить.

У Крессиды от гнева сдавило горло. Долгие годы Роберт и Саша обращаются с Джоджо как с усложняющим жизнь домашним животным. На этот раз они зашли слишком далеко.

— Нет, извини, не смогу, — отважно произнесла она. — Джоджо — ваша дочь. Она болеет и нуждается в вас. Кроме того, у меня другие… другие… — Она замолчала, заметив какое-то движение на заднем сиденье в машине Роберта и увидев, как в окне промелькнуло бледное лицо. — Кто там?

— Кто же еще, по-твоему? — Роберт посмотрел на нее как на идиотку. — Джоджо, естественно.

— Что она делает в машине, если болеет? — Крессида поняла, каков будет ответ, еще до того как договорила. Это был Робертов вариант fait accompli.[37]

— Я привез ее сюда. А ты думала, я заставлю ее идти пешком?

— В каком она состоянии? — Крессида посмотрела на Джоджо. У девочки ввалились глаза, и вид у нее был несчастный.

— Врач говорит, что это простуда. Причем довольно тяжелая. — Явно не осознавая иронии своих слов, Роберт сказал: — Ей и требуется-то лишь немного заботы и внимания.

О, до чего же сильно искушение врезать ему по его важной роже! Но за ними наблюдает Джоджо, а Роберт явно не намерен отступать. Недопустимо, чтобы ребенок стал свидетелем, как двое взрослых ссорятся из-за того, что никто не хочет сидеть с ним. Преисполнившись угрызениями совести, Крессида сказала:

— Отнеси ее в дом. Нельзя оставлять ее в машине.

— Мне так жаль, — прошептала Джоджо, когда Роберт уложил ее на диван и ушел в машину за вещами.

— Не глупи, ты же не виновата, что заболела. — Крессида опустилась на колени у дивана и убрала со лба девочки пропитавшуюся потом прядь волос.

— Я все испортила. Ты могла бы поехать в Ньюкасл и шикарно провести выходные с Томом и Донни. — У Джоджо начался приступ кашля, ее худенькие плечики дрожали от напряжения. — И зря пропали билеты на самолет.

Роберт вошел в гостиную и поставил рюкзачок у двери.

— Боже мой, что с твоими ногами?

Крессида напрочь забыла о «Вите». Белая пена сползла до щиколоток и клочьями падала на пол.

— Средство для депиляции, — прохрипела Джоджо, свешиваясь с дивана.

Роберт хмыкнул.

— Когда ты была моей женой, ты обычно брила ноги. Я помню твою щетину.

— А я — твою, — парировала уязвленная Крессида.

Когда Роберт ушел, Джоджо слабым голосом проговорила:

— Мне действительно очень жаль, тетя Кресс.

— Не обращай на него внимания. Я-то не обращаю. Мужчины не могут удержаться, чтобы не сказать гадость.

— Я не об этом. Я о поездке в Ньюкасл. — Горячая, дрожащая в ознобе девочка положила голову Крессиде на плечо. — И о фестивале фейерверков. Ты же помнишь, что Том купил на него билеты? Я не могла выбрать более неподходящий момент, чтобы заболеть.

— Помолчи. Я бы не поехала без тебя. — Гладя ее по раскаленному лбу, Крессида вспомнила, что нужно подняться наверх и поговорить с Томом так, чтобы Джоджо не слышала. — Кому нужны эти дурацкие фейерверки?