Он, она и ее дети

Глава 54

Фредди показалось, что комнатные часы перестали тикать. Откуда здесь может быть Гизелла, если из детективного агентства не позвонили и не сообщили, что нашли ее? Если, конечно, Лотти не решила устроить ему сюрприз. Хотя она ведет себя совсем не как заговорщик, это точно.

Ошеломленный, Фредди спросил:

— Они нашли ее?

Лотти покачала головой и ответила:

— Нет, не нашли.

На мгновение Фредди решил, что от завышенной дозы морфия у него галлюцинации. Или, возможно, он спит и ему снится сон. Только сон что-то уж больно реальный.

Вот Лотти подходит к нему, приглаживает волосы и поправляет воротник пижамной куртки. Берет одеколон «Пенхалигон» и брызгает им ему на щеки, затем разглаживает простыню и делает шаг назад.

— Вот, ты в порядке.

Он должен радоваться, подумал Фредди, что она не смочила слюной носовой платок и не вытерла ему рот. Он чувствовал себя грязным пятилетним мальчишкой. Понимая, что его речь невнятна, он спросил:

— Она, наверное, будет шокирована, когда увидит меня?

В этот момент слышится скрип половицы, и в дверях появляется женская фигура.

— Нет, Фредди. — Гизелла проходит в комнату. — Я не буду шокирована.

Даже если это сон, он все равно не жалуется.

Лотти и Барбара выходят в коридор и осторожно прикрывают за собой дверь.

— Это действительно ты. — Его слова звучат нелепо, но он ничего не может с собой поделать.

Гизелла осталась такой, какой он ее помнил: вьющиеся каштановые волосы так же обрамляют ее лицо, улыбка такая же неуверенная, глаза не изменились. Она одета в элегантные кремовые брюки, светло-коричневую кофту из ангоры, под которой виднеется блузка цвета слоновой кости. Один кончик воротника задрался, что позволило Фредди сделать вывод, что это не сон, так как его мозг никогда бы не придумал такую деталь.

— Фредди, как же здорово снова видеть тебя!

Фредди прочитал на ее лице противоречивые эмоции — искренняя радость смешивалась с сожалением о том, что он в таком состоянии. Гизелла осторожно оперлась о его плечи и поцеловала в обе щеки. От нее пахло гардениями. Фредди жестом указал ей на стул. Ему хотелось хорошенько разглядеть ее, как следует попросить у нее прошения и узнать, как сложилась у нее жизнь.

— Я так и не понял, как ты здесь оказалась, — сказал он, когда Гизелла села. — Мы разыскивали тебя.

— Я слышала. Ну, то есть я была в курсе. — Она взяла его за руку. — А Лотти только что мне рассказала, что ездила в Оксфорд и говорила с Филлис Мейсон.

— Она так нам помогла, — съехидничал Фредди. — Не смогла даже вспомнить имя того парня, за которого ты вышла.

Гизелла улыбнулась:

— Честно говоря, это было очень давно. Да и имя не из легких. Каспржиковский.

— Черт побери, вот это, наверное, была любовь! — Вопросы, которые ему хотелось задать ей, так и распирали его. — И все же, — проговорил он, — объясни, как ты тут оказалась. Я так и не понял.

— Ты хочешь сказать, что я впервые в жизни получила превосходство? — Она засияла и поддразнила его: — Думаю, мне следует воспользоваться этим к собственной выгоде, верно?

— Я думаю, что в полной мере заслужил это. — Фредди был счастлив, что она здесь. — Я могу попросить у тебя прощения? Я знаю, какую боль причинил тебе. Ты этого не заслужила. Я вел себя ужасно. Я всегда мучился из-за этого.

— Это ясно. — Гладя его по тыльной стороне ладони, Гизелла добавила: — И начеты бы не приложил столько сил, чтобы найти меня.

— Угрызения совести. — Фредди покачал головой. — Страшная вещь.

— Не суди себя так строго. Ты разлюбил меня и полюбил другую. Мы расстались. Такое случается сплошь и рядом. Зато с Мэри вы остались вместе. — Ее глаза задорно блеснули. — Если тебе от этого станет легче, я тоже сделала правильный выбор.

Для Фредди это всегда было тяжелым бременем. Поэтому, услышав слова Гизеллы, он почувствовал, что ему стало легче чуть ли не физически.

— Значит, ты все еще миссис Каспржи… как там.

— Да, — кивнула Гизелла. — Да, я все еще миссис Каспржиковски. — Она помолчала. — Во всяком случае, официально.

— Что это значит?

— Питер увез меня с собой в Америку. Мы поженились. Его родители ненавидели меня, потому что я не полька. Мы жили вместе с ними в Висконсине. — Гизелла грустно усмехнулась. — Не могу передать, как я сожалела о том, что уехала из дома. Питер оказался маменькиным сыночком и настолько ленивым, что не удерживался ни на какой работе больше месяца. Я терпела все это два года, работая в магазине скобяных изделий и стараясь отложить хоть несколько долларов в неделю. Наконец я скопила достаточно на обратный билет на корабль. Питер предупредил меня, что если я брошу его, то буду сожалеть об этом всю жизнь. Однажды ночью я сбежала, вернулась домой и больше никогда с ним не встречалась.

— Это я во всем виноват. — Фредди живо представил, как несчастлива она была.

— То, что нас не убивает, делает нас сильнее. У нас с Питером не было детей. Как бы то ни было, — продолжала Гизелла, подавшись вперед, — я стала работать няней в одной семье в Беркшире. Потом однажды в свой выходной я решила навестить школьную подругу в Оксфорде. Села на поезд. Сошла на станции. И вдруг увидела его. Он стоял на платформе и ждал своего поезда. Мне просто не верилось. Он заметил меня и подошел. Мы разговорились. Я так и не навестила свою школьную подругу.

— Кто это был?

— Человек, который сделал меня счастливой на следующие тридцать шесть лет, — ответила Гизелла. — Отец моих детей. Человек, которого я буду любить до конца своих дней, несмотря на все его недостатки.

Фредди представил сцену на платформе, как два совершенно незнакомых человека смотрят друг на друга, понимая, что это ОНО. У него с Мэри было точно так же.

— Любовь с первого взгляда. — Он пожал Гизелле руку. — Как его зовут?

— Едва ли это была любовь с первого взгляда, — весело возразила Гизелла. — А зовут его Джефф Барроуклифф.

Внизу на кухне Джефф пил чай и пытался объяснить, почему скрыл правду от Фредди.

— Мною овладела ревность, искренняя и примитивная. Фредди был моим другом, а он взял и увел у меня девушку. Не могу сказать, что я этого не заслуживал своим поведением в то время, но один раз я уже потерял из-за него Гизеллу и не хотел, чтобы это повторилось.

— Могу вас понять, — сказала Лотти.

Барбара кивнула:

— Я тоже.

— Мы не виделись с Фредди много лет, — как бы защищаясь, продолжал Джефф. — И вдруг я получаю от вас электронное письмо. Мне было любопытно увидеться с ним снова, но я не знал, что ему нужно. Я не доверял ему. Поэтому я убрал семейные фотографии и отправил Гизеллу на день к нашей старшей дочери. Когда Фредди приехал, он рассказал, что разыскивает Гизеллу, но не объяснил зачем. Я видел перед собой только давнего соперника, привлекательного, хорошо одетого, не утратившего былого шарма. Он не сказал мне, что болен.

Кое-что все же осталось неясным для Лотти.

— Однако вчера вы позвонили и пригласили Фредди на вечеринку.

— Знаю. — Виновато взглянув на нее, Джефф сказал: — Гизелле потребовалось какое-то время, чтобы убедить меня. Ну, в том, что увидеться с Фредди было бы… здорово. Вспомнить былые времена, узнать, как он жил все это время. Мы много думали после его отъезда. Мы решили разыскать кое-кого из старых друзей и перед Рождеством устроить грандиозную встречу. И Гизелла сказала мне, что я должен пригласить Фредди. Естественно, я понимал, что она права. Мы не имели права устраивать вечеринку без Фредди. — Он замолчал, глотнул чаю и аккуратно поставил чашку на блюдце. — Хотя сейчас похоже на то, что вечеринку придется устраивать без него. У меня было ужасное чувство после нашего вчерашнего разговора. Как только я рассказал Гизелле, она заявила, что мы должны обязательно поехать к нему.

— Значит, она не является вашей женой, — заметила Лотти. — Она все еще считается миссис Киддли-Иддли-Оффски.

— Ее муж никогда не дал бы ей развод. Он из семьи ревностных католиков. Мы с ней просто живем вместе последние тридцать шесть лет. Во грехе. Хотя все называют ее «миссис Барроуклифф».

— Вот почему частный детектив не мог отыскать ее.

Джефф хмыкнул:

— Частный детектив? Вот это да! Вы всерьез взялись за дело. Она будет польщена, когда узнает, что по жалким улицам Эксмута за ней шел «хвост» в лице частного детектива.

— «Хвост» не шел, — возразила Лотти. — Детективу так и не удалось напасть на ее след. Между нами, он совершенно никудышный детектив.

Гизелла вытерла глаза и вошла в кухню.

— Он быстро утомляется. Джефф, он хочет увидеться с тобой, прежде чем заснет.

Джефф тут же вскочил.

— Как он выглядит?

— Самим собой. Только тяжело больным. — Гизелла порылась в кармане в поисках нового бумажного носового платка. — О Боже, надо было приехать к нему раньше.

— Не переживайте, — сказала Лотти. Барбара встала, чтобы налить воды в чайник. — Вы же здесь.

Вот так. Он наконец-то нашел Гизеллу. Вернее, не нашел, просто им удалось найти друг друга. Это все равно что потерять очки для чтения, перерыть весь дом и обнаружить, что все это время они лежали в кармане пиджака.

Фредди открыл глаза. За окном было темно — значит, он какое-то время спал. В чистом чернильно-темном небе были рассыпаны звезды и светила полная луна. Ее свет отражался в спокойной, похожей на стекло глади озера. Врач сегодня заезжал или нет? Фредди смутно помнил, как тот о чем-то говорил с Барбарой, пока он дремал. Голова не болела, но Фредди подозревал, что, если он шевельнется, она разболится. Ну и пусть, сейчас ему хорошо, спокойно и уютно. О чем еще можно мечтать при сложившихся обстоятельствах?

— Фредди? Вы спите? — Это был голос Барбары, тихий и ласковый. Значит, он не один. Она сидит на стуле рядом с кроватью. Вот ее теплая ладонь легла на его руку. — Вам что-нибудь нужно? Что вам принести?

Чувствуя, что если он сейчас заговорит, то все испортит, Фредди едва заметно покачал головой. Ему ничего не нужно. Гизелла и Джефф простили его. Сейчас ему опять хотелось спать. Спать гораздо легче, чем бодрствовать. Когда он спит, он может думать о Мэри.

Ожидая, когда снова придет сон, Фредди вернулся к одному из своих любимых воспоминаний — он каждый раз содрогался при мысли, что то событие, с которым было связано воспоминание, могло бы и не случиться. Но вмешалась судьба. То была интуитивная прозорливость. Иногда незначительные решения способны изменить всю жизнь…

Было ясное и солнечное июньское утро, и Фредди шел на встречу с банковским менеджером. Так как до встречи оставалось целых полчаса, он прикидывал, на что ему потратить это время: выпить чашечку кофе в кофейне или зайти в автосалон на другом конце Бриттон-роуд, чтобы полюбоваться на машины, которые он не мог себе купить.

Победило безобидное любование, и Фредди повернул направо, а не налево. Несколько мгновений спустя он увидел девушку, которая стояла на тротуаре и потряхивала жестянкой для сбора средств на благотворительность. Фредди порылся в карманах и обнаружил всего пару медяков. Чувствуя на себе взгляд девушки, он подошел к ней и попытался бросить деньги так, чтобы она не заметила, какая жалкая у него в руке сумма.

К сожалению, он не обладал ловкостью, присущей членам Магического круга.[39] Девушка посмотрела ему в глаза и спросила напрямик:

— Это все?

Фредди рассердился. Ведь он внес свой вклад, не так ли? Другие просто прошли мимо. Раздираемый желанием извиниться за то, что на самом-то деле он не жадный, и негодованием, он ответил:

— Это вся мелочь, что у меня есть.

И вот тогда все и случилось. Уголки рта девушки приподнялись, и Фредди показалось, будто его сердце нежно обхватила рука, одетая в бархатную перчатку. Девушка игриво проговорила:

— Уверена, если бы вы постарались, то могли бы дать гораздо больше.

Зачем-то затаив дыхание, он вывернул оба кармана брюк, чтобы показать, что они пусты. Затем повернулся и решительным шагом пошел по Бриттон-роуд, спиной чувствуя присутствие девушки.

Машины в автосалоне так и не смогли завладеть его вниманием. Он зашел в газетный киоск напротив и купил коробок спичек.

— Вот это уже лучше. — На щеках девушки появились ямочки, когда Фредди бросил несколько серебряных монет в жестянку.

У девушки были ярко-голубые глаза, длинные прямые волосы цвета пшеницы, а одета она была в алый сарафан выше колена, который только подчеркивал красоту и стройность ее ног.

— Отлично, — сказал Фредди.

На этот раз он отошел от нее почти на сотню ярдов, а потом вернулся и бросил в жестянку новую горсть монет в два шиллинга.

— Вот теперь вы все поняли, — сказала девушка.

Фредди посмотрел на нее:

— Как вас зовут?

Она кокетливо улыбнулась и потрясла жестянкой. На этот раз он вытащил из бумажника купюру в целый фунт, скрутил ее в трубочку и пропихнул в щель на жестянке.

— Мэри.

— Мэри. Вы обошлись мне в целое состояние.

— Да, но деньги пойдут на доброе дело.

Если бы он пошел в кофейню, а не в автосалон, их дороги никогда бы не пересеклись. Фредди несколько раз перепроверял, есть ли у нее на пальце обручальное кольцо.

— Мне надо идти, у меня встреча с банковским менеджером. Вы еще будете здесь, когда я освобожусь?

Мэри изогнула бровь.

— Может, буду, а может, и нет.

Еще одна купюра в фунт исчезла в прорези.

— Так будете?

В ее глазах плясали чертики.

— Ну ладно, буду.

— А когда я освобожусь, мне можно будет пригласить вас на кофе?

— Извините, нет.

Фредди впал в панику.

— Почему?

— Есть одна проблема.

— Какая?

— Я не пью кофе. Я пью только чай.

От облегчения у него даже мурашки побежала по спине.

— Тогда мне можно будет пригласить вас на чашечку чаю?

Мэри расплылась в широкой улыбке и ответила:

— Думаю, вы никогда об этом не спрашиваете.

Глаза Фредди опять были закрыты. Каждое мгновение того летнего утра навсегда запечатлелось в его сердце. Они с Мэри встретились, чтоб выпить чаю — удивительно, что у него хватило на это денег, после того как он отправил такую огромную сумму в ее жестянку, — и тогда все случилось. Обратного пути не было. Оба знали, что предназначены друг другу, что им суждено прожить вместе до конца дней.

И они прожили вместе следующие тридцать четыре года. Последние четыре с половиной года без Мэри стали для него тяжелым испытанием, но сейчас она будто приблизилась к нему. Фредди показалось, что ему достаточно отпустить свои мысли в вольное плавание, и она окажется рядом и будет ждать его… да, вот она, здесь, улыбается знакомой и такой дорогой улыбкой, тянется к нему…

Преисполнившись неописуемой радостью, Фредди успокоился и устремился к ней.