Он, она и ее дети

Глава 37

— Я не храплю, — заявила Лотти, появившись в дверях кухни.

Тайлер стоял к ней спиной. Когда он обернулся, она откинула за спину волосы и улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой, достойной Лорен Бэколл.[30]

— Прошу прощения?

— Я не храплю. Честное слово. Ой! — Атмосфера соблазнения была нарушена кухонной дверью, которая захлопнулась позади Лотти и прищемила ей пальцы.

— Рад слышать это. — Тайлер продолжал ловкими движениями бросать тонкие ломтики бекона на шипящую сковородку.

Боже, какие у него красивые руки!

— И я передумала насчет сегодня. — С невинным видом посасывая прищемленные пальцы — черт, а больно-то как! — Лотти сказала: — Это единственный шанс, и я считаю, что мы должны его использовать.

— Считаешь?

— Ну, стыдно будет не воспользоваться. Мы оба знаем, что хотим, правда?

— Э-э, подожди…

— О, пожалуйста, не делай вид, будто не хочешь. — Лотти махнула на него рукой и пожала плечами. — Так почему бы нет?

Тайлер задумался и наконец ответил:

— Потому что ты пьяна, а я предпочел бы заняться этим с тобой трезвой.

— Извини, — Лотти была полна негодования, — но ты меня обижаешь! Ты хочешь сказать, что в пьяном состоянии я ничего не смогу? Смею тебя заверить, я великолепна в постели и когда немного выпью, и когда трезва как стеклышко!

— Но…

— Это правда! — воскликнула она, чувствуя, что еще не победила его. — Спроси Марио! Естественно, не сейчас. Завтра. Кстати, я люблю позажаристее, чтобы хрустело.

Эти слова ошарашили Тайлера. Замерев над сковородкой, он спросил:

— Что?

— Бекон. — Лотти указала на сковороду, где жарилось пять ломтиков. — Я люблю позажаристее. Ты жаришь два себе и три мне?

— Я жарю пять себе, — медленно произнес Тайлер. — А ты, кстати, сегодня была на открытии ресторана, забыла?

— Но мы там не ели. Мы… сбежали в спешке. Именно там я и встретилась с Себом. — Лотти лучезарно улыбнулась. — Видишь ли, у него началась страшная икота, и я попыталась остановить ее, а потом мы придумывали эту потрясающую диету, которая сделает из нас миллионеров. В общем, это долгая история. — Несмотря на все усилия Лотти, Тайлер так и не заразился ее энтузиазмом и остался равнодушен к ее рассказу. Она надеялась, что он не проявит эгоизма и выделит ей два ломтика бекона. — Поэтому я голодна. Просто умираю от голода. — Пройдя через кухню, Лотти обняла Тайлера за талию и тихо проговорила: — И нам нужно подкрепиться, верно? А? Я не хочу ослабеть и мучиться голодными спазмами…

— Лотти. — Тайлер развернулся именно в тот момент, когда Лотти целовала его в лопатку. Вывернувшись из ее объятий, он внимательно посмотрел ей в глаза. — Я не могу готовить, когда ты меня отвлекаешь. Ты абсолютно права, нам обоим нужно хорошенько поесть. Поэтому рекомендую тебе пройти в гостиную и устроиться там. Как только еда будет готова, я все принесу. Как тебе эта идея?

— Великолепная. — Лотти кивнула, потому что он был прав — решение было идеальным. — А можно еще гренок, и грибов, и помидоров?

— Все будет, — пообещал Тайлер.

Лотти увидела, как дрогнули в улыбке уголки его рта, и поняла, что сопротивляться бесполезно. Приподнявшись на цыпочках, она поцеловала его. Он сам виноват в том, что у него такой вкусный рот.

— Ты потрясающий. — Лотти погладила его по заросшему щетиной подбородку. — У нас будет замечательная ночь. Мы никогда ее не забудем.

— Никогда, — согласился Тайлер и, продолжая улыбаться, подтолкнул ее к двери. — А теперь иди. Чем быстрее ты перестанешь мешать мне, тем скорее я приготовлю еду.

«И тем скорее я смогу насладиться твоим потрясающим телом», — радостно думала Лотти, направляясь к двери и одновременно кокетливо помахивая Тайлеру. Тот усмехнулся и помахал ей в ответ.

Итак, гостиная.

Диван.

Интимная музыка, вот чего не хватает. Наверняка у него есть что-нибудь в этом роде.

Изучив коллекцию аудиодисков, Лотти нашла альбом Алисии Кис и вставила его в проигрыватель. Затем она вытащила диск, перевернула его другой стороной и вставила обратно, чтобы проигрыватель смог прочитать его.

Вот так. То, что надо.

А теперь на диван. Сбросив туфли, Лотти устроилась на бархатных подушках, приняла обольстительную позу и подтянула юбку вверх. Ну, не очень высоко, в допустимых пределах. Когда Тайлер откроет дверь в гостиную, он увидит ее в элегантной расслабленной позе и сочтет неотразимой…

— Лотти.

— Пластырь.

— Лотти, проснись.

Кто-то тряс ее. Вероятно, тот же, кто заклеил ей глаза. Так как тряска усилилась, Лотти перекатилась на бок и поморщилась, потому что одновременно что-то тяжелое с глухим звуком перекатилось у нее в голове. Ах да, мозги.

Она медленно разлепила глаза. Какой яркий свет!

А вот и Тайлер. Выглядит очень веселым.

— Я бы не назвал тебя жаворонком.

О Господи! События прошлой ночи всплыли в памяти, причем против ее желания. Лотти отдала бы все, чтобы с головой спрятаться под одеялом, если бы таковое имелось. Но одеяла не было. Тайлер так и оставил ее на всю ночь на диване и даже не счел нужным укрыть хотя бы кухонным полотенцем.

— Который час?

— Восемь. Пора вставать.

В его душе явно не было ни капли сочувствия. Что ж, едва ли она вправе осуждать его за это. Лотти представила, как он, отстояв у горячей плиты, спешит в гостиную с блюдами, заваленными горами бекона, гренок и грибов, и обнаруживает, что она спит на диване. В полном отрубе. А он для нее так старался.

А еще она много чего ему пообещала.

Гм, лучше об этом не упоминать. Неудивительно, что в такое ясное утро он не испытывает к ней сочувствия.

А утро-то действительно ясное.

— У меня слегка… болит голова. — Загородив глаза от солнца, Лотти с надеждой посмотрела на Тайлера. — У тебя, случайно, нет лишней таблеточки аспирина?

— Сожалею, нет. — В его голосе не слышалось никакого сожаления. — Потом купишь в аптеке. Кстати, а при чем тут пластырь?

— То есть?

— Ты спала. Я окликнул тебя, и ты произнесла «пластырь».

— Ах да. — Лотти вспомнила. — Мне снился сон. Я очистила банан, который нельзя было очищать, и пыталась вернуть шкурку на место. Но когда у меня закончился скотч, я…

— Гм. — Тайлер выразительно выгнул одну бровь.

Дико покраснев, Лотти сказала:

— Все, я встаю. Я искренне сожалею, что заснула, пока ты готовил еду. Если ты все не выбросил, я с удовольствием поем.

— Ты серьезно? — В его темно-серых глазах явственно читалось удивление.

— Естественно! Я голодна как волк. — Как ни странно, это было правдой: каким бы тяжелым ни было похмелье, аппетит Лотти всегда оставался буйным, как щенок лабрадора на пляже.

— Я имею в виду, ты серьезно считаешь, что я ночью готовил еду?

— А разве нет?

— Когда я увидел, что ты захрапела, как извозчик, едва донесла голову до подушки? — Вероятно, выражение ее лица позабавило Тайлера, потому что он пояснил: — Я сделал себе сандвич с беконом. Получилось очень вкусно. Съел все пять ломтиков. И знаешь что? Они получились поджаристыми.

— Значит, ты не расстроился, когда я заснула и не… — Лотти так и не смогла заставить себя договорить остальное.

— Расстроился? Да ты шутишь! Ты хоть представляешь, в каком была состоянии? Признаться честно, я на это очень рассчитывал.

— О.

— Свидания на одну ночь не в моем вкусе, — сказал Тайлер.

— Ясно.

Лотти почувствовала себя очень маленькой и не заслуживающей уважения. Прошлой ночью она недвусмысленно дала понять, что собирается переспать с ним. Почему-то она сочла само собой разумеющимся, что он тоже этого хочет.

— Особенно когда мы вынуждены работать вместе.

— Да, конечно. Извини.

Теперь Лотти поняла, каково это, когда тебя воспринимают как — как там у американцев? — мусор из трейлера. Вообще-то она даже хуже, чем этот мусор. У нее даже нет трейлера.

— Извиняться нет надобности, — сказал Тайлер. — Давай обо всем забудем, договорились?

О да, так было бы удобнее.

— Ладно, я сейчас налью тебе чаю. — Он направился к двери. — В ванной бери все, что нужно. Новая зубная щетка на полке рядом с раковиной.

Новая зубная щетка, которую держат специально для гостей, упившихся так, что не могут добраться до дома. С усилием встав с дивана, Лотти спросила:

— Я действительно храпела, как извозчик?

Тайлер окинул ее суровым взглядом и наконец ответил:

— Об этом знаем только я и мой бекон, это останется нашей тайной.

Если бы Тайлер был низкорослым и тощим, она могла бы тайком одолжить у него рубашку и джинсы. Но он таковым не был и, вероятно, никакую одежду ей не одолжил бы.

— Еще раз скажи, где ты была, когда обронила ключи, — велел он.

Лотти вздохнула:

— Я их не роняла. Кольцо зацепилось за молнию косметички, и когда я вытащила ее, ключи просто отлетели. Как выпущенные из катапульты.

— Понятно. — Тайлер ухитрился сказать это так, что в слове прозвучало: «Типичная тупая баба». — Полагаю, мы будем искать, пока их не найдем.

Чувствуя себя нелепо в переливающемся черно-золотом платье и черных атласных туфельках на шпильках, Лотти прилагала все усилия, чтобы игнорировать похмелье и решать главную задачу. Она не сможет переодеться, пока не попадет в дом. Более того, после того как они найдут ключи, им придется поехать в Челтнем и забрать ее машину, которая припаркована на платной стоянке в Монпелье и не снабжена талончиком об оплате. Ей повезет, если машину не эвакуировали на штраф-стоянку.

Прошлой ночью они с Себом ползали по этому самому тротуару и искали в темноте ключи, когда появился Тайлер, усложнив тем самым и без того непростую ситуацию. Сейчас ситуация стала еще хуже.

Подъехавшая машина замедлила ход, и раздался голос Марио:

— Не прогоняй от себя муравьев. Предложи им побольше денег, и, возможно, они останутся и будут твоими друзьями.

Великолепно! Лотти подавила желание ответить колкостью, откинула с лица волосы и, выпрямившись, села на пятки.

— Мама! Что ты делаешь? — Сгорающий от любопытства Нат высунулся из окна. — Ты серьезно гоняешься за муравьями?

— Какой же ты тупой, — презрительно заявила Руби, сидевшая на заднем сиденье. — Естественно, нет. Мама, а почему ты еще в вечернем платье?

Марио усмехнулся:

— Хороший вопрос. Мне это тоже интересно.

Было половина девятого, и дети, одетые в нарядную сине-серую форму, ехали в школу.

— Я потеряла ключи, вот и все, — ответила Лотти. — Увидимся потом, ладно? Я не хочу, чтобы вы опоздали.

— А я хочу, — заявил Нат.

Руби же, прищурившись, уже смотрела в сторону Тайлера.

— А он что тут делает? И где твоя машина? — Очень похожая на миниатюрную мать-настоятельницу, она ледяным тоном осведомилась: — Где ты ночевала?

О Боже! Лотти в смятении ляпнула:

— Здесь, естественно!

— Тогда почему ты в этом платье?

— Потому что… потому что оно мне нравится! Вчера я услышала столько комплиментов, что решила надеть его сегодня!

Руби продолжала кривить губы.

— А твоя машина?

Когда-нибудь из дочери получится въедливый барристер.

— Гм… гм… — Лотти путалась в мыслях, из-за похмелья ей было трудно следить за тем, что она говорит. — Ну…

— Лотти, у нас мало времени. — Повернувшись к Нату и Руби, Тайлер сказал: — Ваша мама вчера немного выпила и оставила свою машину в Челтнеме. Утром она позвонила мне и попросила подвезти ее до стоянки. Я приехал сюда десять минут назад, когда она выходила из калитки и случайно обронила ключи. А это означает, что мы опаздываем на работу.

Нат и Руби не смотрели на Тайлера, пока он все это говорил; они вели себя так, будто его не существует. Они столь настойчиво отказывались признать его присутствие, что у них едва глаза не повылезали на лоб, когда они старательно смотрели куда угодно, только не на него.

— Ну вот, вам все разъяснили, — с облегчением выдохнула Лотти, когда Тайлер закончил. — Довольны?

— Не знаю, — мрачно буркнула Руби с заднего сиденья. — Это правда или еще одна большая жирная ложь?

— Руби…

— А вон там не они? — Нат высунулся в окно и указал на розовый куст, росший вплотную к изгороди.

Лотти посмотрела в том направлении, куда указывал его палец, и увидела, что он прав. Там, сверкая на солнце и весело покачиваясь, на ветке висели ее ключи.

Надо же, а ведь она всю жизнь промахивалась и ничего не выигрывала, когда бросала кольца!

— Слава Богу! — Метнувшись к кусту, Лотти сорвала с ветки кольцо с ключами.

Нат с надеждой спросил:

— А мне что-нибудь за это будет?

— Возможно, попозже. А сейчас поезжайте в школу. Мне нужно забрать машину. — Она второпях чмокнула их, постучала по своим часам и сказала Марио: — Мисс Батсон вытянет из тебя все кишки, если они опоздают на перекличку.

— Мисс Батсон любит меня, — самодовольно заявил Марио. — Она считает, что я очень хороший. Я скажу ей, что мы были бы вовремя, если бы у тебя не было похмелья и если бы ты не потеряла ключи.

— Ты всеобщий любимец. Но если ты скажешь ей это, об одиночной опеке можешь забыть, — пригрозила Лотти. — И это пойдет тебе только на пользу.