Паутина

44

— Пять недель назад мне позвонила Марина. — Он включил запись.

«— Пап… — голос Ломовой звучал с явным оттенком слез, — папа… кажется я сделала глупость… папа, мне очень стыдно, папа

— Маринка, солнышко, что случилось? Что произошло?

— Папа, забери меня к себе. Папочка, ты во всем был прав….

— Марина, солнышко, успокойся. Расскажи, что произошло?

— Папа, я подставила человека…. Я солгала…. И он очень пострадал, понимаешь? И я…. папа, я украла одну вещь, то есть не украла, он ее выбросил…. А я взяла. Папа, что-то совсем плохое происходит. И мне очень плохо.

— Марина, я приеду за тобой завтра…. Прилечу из Москвы….

— Нет, папуль, нет. Слушай. Я кое-что взяла, пап. Они пока не знают. Я отдам, отдам все и расскажу обо всем. Ладно? Прилетай через пару дней… не хочу, чтобы знали. Мне надо предупредить, папа. Я так виновата, понимаешь, я должна предупредить…

— Кого, Марина? Кого?

— Пока пап. Приезжай за мной через два дня. Хочу к тебе. И прости меня…..»

— Это был наш последний с ней разговор, — закончил Аркадий с горечью. — На следующий день, когда она шла на встречу с Игорем Андреевичем, ее сбила машина. Быстро и эффективно. Номеров, которые успел запомнить Игорь, в базе полиции нет.

— Когда…. Когда это случилось?

— 31 мая, Лиана. На следующий день после твоих родов.

Меня словно ударило в солнечное сплетение:

«— Кто сказал тебе о вчерашнем?

— Марина…

— У Марины приехал отец и забирает ее в Москву…»

— Она…. Она что-то хотела мне сказать… — прошептала я, осознавая весь кошмар происходящего. — У меня начались роды и…. о, боже! О, боже!

— Вечером Марина позвонила мне, — тихо сказал Игорь, — сказала, что должна рассказать кое-что важное про тебя и про Центр. Просила о встрече. Я пришел чуть раньше, сидел в кафе и ждал ее. Она переходила дорогу, машина вылетела из-за угла. Марина умерла на месте.

Шум в ушах нарастал.

— Я приехал слишком поздно, — с невероятной горечью сказал Аркадий. — Я знал, знал, что с этим Центром не все в порядке, но моя гордость и злость на жену…. Тем более, что Маринке там действительно помогли… или так казалось… Но кое-что у моей дочки было и от меня. Я встретился с Игорем Андреевичем, но он, первый подбежавший к Маринке, сказал, что ничего у нее при себе не было. А дочка хотела что-то ему передать. Значит Марина спрятала это что-то. И не дома…. У нас с ней…. — в его глазах при свете уличного фонаря блеснули слезы, голос пресекся, — было свое место. Даже ее мать ничего не знала. И я поехал туда… и нашел там, Лиана, телефон. Телефон с фотографиями

Он выложил на стол папку на первой странице которой была фотография папки из Центра: характерной зеленой папки. Ровно такую же в свое время выложил передо мной Владимиров, в которой были фотографии бабушки и Игоря.

В этой папке были данные на мою семью: меня, маму, бабушку…. Папу. Фотографии, среди которых я увидела и те, что демонстрировал Василий на своем ноутбуке, явно взятые отсюда. Полное досье, с пометками, сделанными рукой Максимилиана и Натальи. С характеристиками. С данными анализов. С результатами тестов.

По моим щекам катились слезы и капали на документы — сомнений больше не оставалось никаких. Они вели меня и подчиняли себе с самого начала.

— Точно такая же машина, Лиана, — тихо добавил Василий, — сбила Игоря в новогоднюю ночь. Его не хотели убивать, нет. Его хотели напугать. Недооценили его, понимаешь ли…

— Видишь ли, сначала они решили, что ты для него — всего лишь временное увлечение. Ну да, красивая девушка, очень красивая, молодая. Но мало ли таких девушек, тем более у такого как Игорь. Они больше боялись твоих чувств к нему, чем его к тебе. Думали, что как только тебя от одного его вида воротить будет — он сам отступится — больно надо возиться с проблемной девицей. Но…. после личного знакомства Игоря и Максимилиана кое-что изменилось. Игорь, как ты уже поняла, парень не простой. Он многое видит, многое замечает, умеет делать выводы. Эй, может сам уже скажешь, дружок?

— Он пришел за твоими вещами, Лиана. В тот вечер, когда ты показала свои руки и когда до нас всех дошло, что с тобой произошло что-то ужасное. После того, как ты убежала, мы стояли в полном ступоре, не зная, как реагировать. Лену била дрожь, Дарья тихо плакала. Я сам был в состоянии близком к шоку. Девочки потом пытались тебя найти, но ты спряталась. А еще, Лиа, в тот вечер в твоих глазах была невероятная ненависть ко мне и ужас. Но мне и в голову не могло прийти, что ты думаешь, что это я…. А потом пришел Владимиров. И я понял, что такое…. Бешенство. В его глазах был триумф, он забирал твои вещи, но по факту забирал тебя у нас. Он знал в тот момент, что победил и не скрывал этого. И это меня вызверило. А потом…. Я узнал, что ты носишь ребенка….

— Ты побелел… — глухо сказала я, не поднимая головы. — Ты стал белым, как снег…

— Я не просто побелел, Лиа, — Игорь коротко, нервно рассмеялся, но смех вышел пустым. — Я разнес полкабинета.

Он сделал глубокий вдох, словно пытаясь взять себя в руки, но голос всё равно дрожал.

— Не от ревности… Хотя её тоже хватало. От ярости. Ни одна женщина не должна проходить через такое. Ни одна.

— Игорь связался с твоей бабушкой. А Тереза Альбертовна стреляный воробей. Ей Владимиров тоже не нравился — слишком уж он вовремя появился в твоей жизни, слишком быстро взял тебя в оборот. Он все больше и больше проникал в твою жизнь, ограждая от любого внешнего вмешательства, — продолжал Василий. — Она рассказала Игорю, что юристы Владимирова уже представляют интересы твои и твоей матери в деле о наследстве, поэтому она и вступила в войну за патенты. Лиана, наследие твоего отца — не счета и недвижимость. Это то, что позволит жить безбедно и тебе и твоей малышке. И Тереза не захотела отдавать это в руки твоей мамы, которая полностью находилась под влиянием Центра.

— Но шок, который я испытал когда ты бросила мне в лицо обвинения…. Я и слова не смог сказать. А потом… глаза… разъярённая Тереза Альбертовна, набросившаяся на меня с поленом. Дарья, которая настучала мне по щекам….

Я плакала, уткнувшись в плечо Игоря.

— Как… как ты убедил бабушку?

— Просто. Лиана, ее убедил не я, а твоя подруга…. Тот вечер и часть ночи, мы провели вместе… В тот день, — Игорь поймал мои глаза своими и не отпускал. — Точнее в тот вечер, я слышал твой разговор по телефону, понял, что кто-то довел Терезу Альбертовну до приступа. Я должен был знать, что случилось, но ты была настолько холодна, Лиа, настолько ….. далека, что я не придумал ничего лучше, как задержаться в лаборатории и задержать Дарью, надеясь, что ты позвонишь ей с новостями.

Я резко выдохнула, словно меня ударили в солнечное сплетение, но он не отпускал меня.

— Дарья сразу это поняла — она вообще девочка очень умная, поэтому осталась и мы вместе ждали твоего звонка. Ты позвонила…. Около девяти. Но… я не знаю почему, вы почти поругались…

Я закрыла глаза, не в силах вымолвить вообще ни одного слова. Ни одного. Вот оно…. Вот та точка, где все пошло не так. Я винила Дарью, я ревновала ее к Игорю и…. мать вашу! Игоря к ней я тоже ревновала! Моя и только моя ревность запустила всю цепь последующих событий. Не они, я сама… своими руками толкнула себя в бездну. Они просто ждали…. Ждали, что я позвоню.

Не в силах ничего сказать, я просто снова уткнулась в его плечо.

— Мы просидели там почти до трех часов ночи… — чуть помолчав, продолжил Игорь. — Делали вид, что работаем, а сами…. Сами гипнотизировали телефон.

Нападение на меня произошло около полуночи…. Все это время Игорь был с Дашкой и ждал от меня весточки…. Если бы я тогда наступила на горло своей гордости, если бы тогда…..

— Даша все это рассказала твоей бабушке, снимая с Игоря все обвинения, — вздохнул Василий. — Да и сам он готов был провести все тесты ДНК, чтобы доказать, что не имеет отношения к тому…. Что произошло. Более того, Лиана. Он дал свой генетический материал на исследования, а дочка твоя…. — улыбка Василия стала хитрой, — она сейчас у той, кто от нее без ума. Она так хочет своих внуков, что допекла своего сыночка, и он свалил от нее на край света.

Я вздрогнула.

— У кого Беата?

— У моих родителей, Лиа, — мягко ответил Игорь. — Там она в полной безопасности…. И Владимиров до нее не дотянется. Папа ему в случае чего руки выдерет.

— Зачем…. — прошептала я. — Зачем ему моя дочь?

— А ты, голубка, никогда не задавала себе вопроса, кого Владимиров ищет сильнее: тебя или твою дочь? — вопрос Василия камнем упал в воду. Внутри у меня похолодело. — И почему? — он смотрел в упор, не давая мне возможности уйти от ответа.

Ответа, который я уже знала. В который верить не хотела.

— Скажи-ка, Игорь, — повернулся к другу Василий, — ничего у тебя не пропадало перед нападением на Лиану, но после вашего разговора в кабинете?

Игорь задумался и отрицательно покачал головой.

— Ты сейчас о чем?

— О словах Марины: я кое-что украла…. то есть не украла, он ее выбросил…. А я взяла… Соображай, придурок, что ты мог выбросить?

Игорь побелел как молоко.

— Видишь ли, голубка, до того, как мы тебя… пригласили в гости, я думал, что Марина говорит про твое досье, которое она выкрала из Центра. Но…. вряд ли Владимиров бы просто выбросил его в помойку. Тогда о чем шла речь? Кого она подставила? Почему позвонила после отца Игорю? Назначила встречу именно ему? Но… после того, как я увидел твою реакцию на запах Игоря… Так что, Гош, что могла взять Марина?

— В тот день я выбросил почти пустой флакон от своего парфюма, — почти простонал Игорь.

— Так я и подумал, — кивнул Василий. — Собирая на тебя, друг мой, досье, они не могли узнать, что ты у нас с детства любил оригинальные запахи, что парфюм тебе делают по заказу и что он весьма специфичен и узнаваем. Голубка, Игорь малость повернут на запахах, его одеколон — уникален. С одной стороны это сыграло против него — ты узнала запах, с другой — я убедился в том, кто действительно…. Сделал это с тобой. Марина забрала остатки парфюма Игоря и передала в Центр. Скорее всего ей сказали выкрасть флакон, но ей даже красть не пришлось, а на дне, на стеклах оставалось достаточно запаха… на разовое использование. И для Владимирова, как ни крути, ты стала по-настоящему личной бабочкой. Была мысль, что он… не сам сделал это. Но его розыск, его одержимость тобой и твоей малышкой подтвердили мои мысли.

Я закричала. Закричала отчаянно, словно внутри у меня взорвалась бомба. Сколько раз я видела, как он берет на руки Беату, сколько раз видела, как горят его глаза, сколько раз он прислушивался к движениям в моем животе. Он не вел себя как отец, он и БЫЛ отцом. Почему у меня даже сомнений не возникло? Почему я ни разу не почуяла? Почему не увидела, как он носится с Беатой? А его мать? Она принимала мою дочку, она плакала от счастья, ведь держала на руках долгожданную внучку!

Мое тело отвергало его всегда. То, что стало взрывом с Игорем, вызывало лишь неприязнь и отчуждение с Максимилианом.

Ярость застилала глаза, мне хотелось убивать. Мне хотелось свернуть шею этим сукам своими руками: за себя, за мою девочку, за Игоря, за бабушку, за Марину!

Игорь снова обнял, снова, как и много раз до этого разделяя мою боль и ярость.

Остальные ждали, пока я чуть успокоюсь, и это действовало отрезвляюще.

— Владимиров, — тихо сказал Аркадий, — до того, как осел в вашем городе жил в Хабаровске, потом в Екатеринбурге, после в Кирове и, наконец, у вас. Я отследил его путь с момента как он начал практику психолога: сначала в больницах, после — в частных клиниках. И в каждом городе за ним тянулась…. История, — отец Марины выложил на столе три распечатанные фотографии. Три девушки. Худощавые, светловолосые, сероглазые. Один типаж — мой. — Лариса, они встречались, а потом она… уехала. Я не смог найти ее, Лиана. Она просто исчезла. Вероника, — вторая фотография, — его пациентка. Сейчас проходит лечение в Германии. Отказалась говорить со мной наотрез. Валентина, — третье фото, Аркадий помолчал, — родила ребенка, дочку. Девочка родилась больной, с пороком сердца, умерла через три месяца после рождения. Валя…. Покончила жизнь самоубийством.

— Как я понял, точнее, как мне рассказали, как понимаешь без документального подтверждения, поскольку это медицинская тайна, у Владимирова какая-то большая проблема с… по мужской части. Любовницы у него были, и много и помимо этих троих, но забеременела только одна Валя…

— Думаю, голубка, — спокойно сказал Василий, — ты оказалась не просто очередной жертвой его Центра, ты привлекла его внимание.

«Какая красивая, все-таки….»- подсказала память.

— А когда забеременела, да еще и с первого раза…. Когда родила здоровую дочку…. Он стал одержим вами. Вами обеими.

— Мы отследили все звонки, Лиана, — глухо сказал Аркадий, — что проходили с телефонов в тот день, слава даркнету. Вот, — он щелкнул что-то на ноутбуке у Василия и передо мной раскинулась карта города. — Около четырех дня поступает звонок твоей бабушке о том, что ты попала в аварию. И исходит от….

Я сама видела. Красной точкой на карте моргало то место, где располагался Центр.

— Вот ты звонишь Дарье, — снова щелкнул Аркадий, и зеленым заморгал звонок по пути к дому. — А вот ты звонишь Наталье. Где ее телефон?

О боже, желтая точка заморгала в моем районе. Буквально в двух кварталах от моего дома.

— Видишь…. Она находилась рядом в момент звонка. Если бы ты не позвонила ей, она бы позвонила тебе…. Узнать, как дела, например, — устало заметил Аркадий. — В тот вечер, Лиана, тебя вели с самого начала…. А вот проходит звонок с телефона Владимирова в половине первого, — зажглась синяя точка. Там, в той самой подворотне, где я пришла в себя.

— Это они…. они увели маму в тот вечер?

— Точно не скажу, Лиана, — покачал головой Аркадий, — но почти уверен, что да. Она все время, пока ты ее искала на улицах, была у них….

— Он не просто тебя ищет, Лиана, — прищелкнул пальцами Василий. — Он ищет свою женщину и свою дочь. Свою идеальную семью. И сделает все, чтобы вернуть вас себе.

Я смотрела в темную пустоту ночи, ощущая полный черный провал своей жизни. Вглядывалась в глубину сада, понимая, что не вижу ничего. Только слышу тихие голоса с веранды, чувствую прохладный, чуть влажный воздух летней ночи, ароматы трав, огня от мангала, цветущих деревьев и леса.

Мне дали время прийти в себя, дали немного времени осмыслить то, что я услышала, осознать глубину лжи, которая опутывала меня весь последний год.

Да, Максимилиан искал нас: меня и Беату, подняв на ноги всех, кого смог. А смог многих, я сама видела какие люди приходили в его Центр, знала многих из них: высокопоставленных, властных, обладающих возможностями. Тех, кто доверял ему свои темные части души, кого он вытаскивал из пучины психологических проблем, оставляя за собой право использовать эту информацию.

Уверенна, папочка есть на каждого члена этой проклятой секты. Папочки толстые и не очень, папочки, содержащие такие сведения, от которых волосы на голове дыбом становились.

— Не вини себя, голубка, — на плечи мне лег теплый свитер, пахнущий дегтярным мылом и дымом, — у тебя шансов не было, — Василий сел рядом со мной на поваленное дерево. — Как только ты попалась на глаза секты, в поле их интересов, как только Владимиров ощутил свою нездоровую тягу к тебе, так выбора тебе не оставили. Не получи он тебя той ночью — он нашел бы способ получить тебя по-другому.

— Почему Марина не сбежала? — тихо спросила, словно это был самый важный вопрос в моей жизни. Впрочем, был, поскольку именно мои расспросы о Игоре, возможно, подтолкнули ублюдков избавиться от Маринки.

— Потому что ее держало чувство вины, Лиана, частый случай, на самом деле, — вздохнул Василий. — Она понимала, что стала винтиком, который втянул тебя и Игоря в эту игру, и не могла уйти, оставив вас гнить в этом дерьме. Она хотела искупить вину….

— Зачем Игорь приезжал к Максу?

— Да нервы сдали, голубка. Ты ему когда глаза лаком залила — он злющий был… ты пойми, голубка, тебе сейчас перед ним стыдно, а ему каково было? Взрослый мужик голову от девчонки-малолетки потерял. Гордости, Лиана, в нем тоже хватает. Но еще больше его взбесили твои обвинения. Был тогда момент, голубка, когда он плюнуть на все хотел. Махнуть рукой и жить дальше. Сама посуди: сначала ты всеми силами даешь понять, что он тебе не нужен, потом, вообще ненавидишь лютой ненавистью, потом его машина сбивает, хорошо так сбивает, плюс неприятности на факультете, допросы, постоянная нервотрепка, ну и глаза…. Конечно.

Я вздохнула, понимая, что на месте Игоря послала бы всех подальше и выбросила бы из головы.

— А вот то, что ты документы забрала стало для него последней каплей. Он тогда сел и все обдумал, поехал к бабушке твоей, не смотря на то, что она его выгнала и поленом отходила еще.

— Серьезно? — сквозь слезы засмеялась я.

— Еще как. Ты ведь для нее весь ее мир, Лиана, ты и внучка и дочка и счастье в одном флаконе. Гоша тогда Дарью за шкварник и к ней, разбираться. Готов был на иконе поклясться, что пальцем тебя не задевал. А уж Дарья, плача, рассказала про весь тот вечер, который они провели вместе, ожидая весточки от тебя. По минутам расписала. Игорь готов был на тест ДНК идти, сразу, как это станет возможным. Тогда и Тереза Альбертовна ему поверила. Игорь со мной связался, а я в тот момент…. Хм… с другим объектом работал и в другом месте…

— Кто ты, Василий? — перебила я его.

— Психолог, кто ж еще, — фыркнул он. — Людей из дерьма достаю. Только малость другого. Ты меня прости, голубка, что врезал тебе в первый вечер. Я с другим контингентом привык дело иметь — там часто приходится силу применять.

Я посмотрела вопросительно.

— С зависимыми, Лиана, — пояснил он. — Наркотики, алкоголь…. Не все родственники хотят своих сдать в клиники. Секты, скажем так, не моя специализация, хотя с парой сектантов я работал, ух и засранные мозги, почище наркоты. Обычно реабилитация таких как ты иначе проходит: без экстрима, долго, спокойно. Но не в твоем случае.

Он замолчал, так и не раскурив сигарету, которую мял в руках.

— Я бы и не взялся, если б Игорь моим другом не был. И голос его…. Звучал так, что я все бросил и приехал. А когда они все: бабушка твоя, Гоша, подруги рассказывать стали…. Понял, куда тебя втянули. Со стороны, голубка, оно всегда виднее. Смерть Марины Игоря вообще добила — он понял, что уберут и тебя в случае чего. Да, Владимиров тебя хотел, полагаю его одержимость на грани психопатии была, но тебя спасла твоя беременность. Ребенок и его здоровье для этой ебанутой семейки Франкенштейнов дороже были, поэтому тебя серьезно пока и не ломали, давая доносить и родить. А вот ослабили и молоко убрали, чтоб побыстрее от дочки оттащить и начать уже серьезно психику тебе перестраивать. Владимиров и так слишком долго ждал свою идеальную женщину, Лиана.

Закрыла глаза, вдыхая запахи ночи, дыма, нагретой земли.

— Я сама… — тихо призналась ему, — сама просила начать со мной терапию побыстрее…. — говорить в темноте, говорить тому, кто знает было легче, чем самой себе.

— Догадываюсь, — согласился Василий безо всякого осуждения, — Лиана, секс с Владимировым был?

— Нет, — покачала головой. — Не могла. Он не настаивал, держался довольно деликатно…. Но когда касался, я ничего не чувствовала, кроме…. Ну не комфортно было. Не очень приятно. Вообще думала, что… фригидная, короче, — смяла пальцами ароматный лист мяты, попавшийся под руку.

— Иногда, девочка, — помолчав, ответил он, — наше тело и мозг помнят больше, чем наша память. Ты от Игоря уже не шарахаешься как от чумного, как я посмотрю. Быстро вышла из состояния ненависти и неприятия к спокойному отношению — и это очень хороший признак. Не вижу в тебе признаков фригидности. Травма — есть, страх — есть, но все это поправимо.

Я улыбнулась в темноту — если б Василий знал, что со мной случилось в его лаборатории….

— Василий, ты сказал он нас ищет….

— Увы, голубка. Вчера его люди были уже в ближайшем от нас городе. Мне тут птички нащебетали…. Поэтому сейчас Катюха ездит одна.

Я вздрогнула, поежившись под свитером Игоря, утыкаясь носом в теплую ткань, чтоб хоть как-то успокоится.

— Этот дом… — вздохнул Василий, — мой — де факто, Катькин — де юро. Поэтому они пока до него и не дошли, но поскольку меня уже вычислили…. Дело времени вычислить и Катюху.

— Нам надо уехать?

— Нет, пока нет. Лиана, беда нашей страны, как и любой другой в мире, что нет у нас законодательства против сект как таковых. Понимаешь? Нельзя просто обвинить людей в создании культа и предъявить им обвинения, даже если люди других ломают. Свобода выбора, свобода вероисповедания. К тому же, голубка, — он тоже поежился, — сам факт того, что такие как я вытягивают людей из деструктива этически весьма спорный. Вот скажи, ты была там счастлива?

Я задумалась, потирая себя за плечи. Прикрыла глаза и ответила честно:

— Да. Там было…. спокойно. Легко, понимаешь. Там за меня ответственность другие несли. И Макс… я чувствовала его…. Заботу, — слова прилипали к губам. — Его… любовь…. Если это ею было….

— Было, Лиана. Было. И есть. Как бы я не ненавидел таких как Владимиров, я не могу отрицать того, что его чувства к тебе…. Они искренние. Не любовь в моем понимании, но одержимость. Ты принесла ему самое желаемое — ребенка, ты — полностью попадаешь под его типаж женщин, а значит ты — та самая. Особенная. Беата ему нужна, но и ты ему нужна. Вот поэтому этическая проблема и встает: а вправе мы лишать вас счастья? Вправе мы, Лиана, вытаскивать вас из ваших красивых иллюзий на серый свет?

Я снова вздрогнула, вспомнив, сколько раз особенной называл меня сам Максимилиан.

— Я бы…. Погибла? Они бы убили меня?

— Нет, — помолчав, ответил Василий. — Нет. Он тебя хочет, а не твой труп. Сломали бы…. Перекроили психику — это возможно. Тебя к этому и готовили, на самом деле. Результаты анализов — не случайность. Тебя ослабляли физически, чтобы ты стала более податливой на психические манипуляции. У тебя не хватило бы сил на анализ. Секты часто так поступают — жесткие диеты, выматывающие ночные тренинги — все это приводит организм к истощению и более сильному воздействию внушений. Ты бы стала…. Его женщиной, даже если бы все в тебе кричало «нет». Для кого-то это — счастье, голубка.

Мне стало холодно и жутко от его слов.

— Он ведь не остановится? — слова упали камнем.

— Нет, — подтвердил мой самый большой ужас Василий. — Нет, голубка. Поэтому его остановим мы.

— Как? Я ведь не могу сейчас…. Подать заявление…. Прошел почти год…. И…

— Спокойнее, — Василий осторожно положил ладонь на мое плечо. — Не зря здесь Аркадий. Лиана, остановить зарвавшегося ублюдка в этой стране можно одним способом. Натравить на него минюст и налоговую. Опуская тот треш, что этот говнюк устроил тебе и Марине, и который доказать мы не можем, увы, мы стали рыть в другом направлении. Аркадий подключил своих коллег и друзей, Лиана. Что называется, не злите журналистов, они могут ответить. Месяц, Лиа, они работали, копая под Владимирова и его Центр. Мы и тебя утянули, чтобы внимание его отвлечь, плюс ждать уже нельзя было, ну и…. других способов тоже… не было.

Я невольно тихо и обреченно засмеялась.

— Что вы нашли?

— Ооооо, много чего. Налоговой теперь есть о чем подумать. Два дня назад все им отдали…. Серьезным людям, через отца Игоря. А журналисты тонко намекнули, что если те жопой не пошевелят, то сенсация выйдет сначала в СМИ. Не на тех отцов Владимиров наехал, ох не на тех….

Отцовская любовь…. То, о чем мы говорили с Игорем в день нашего знакомства….

Я закрыла глаза, позволяя на секунду вернуться в то счастливое время. Вспомнила себя с больной ногой, чуть улыбающегося Игоря. Что он тогда подумал обо мне? Красивый, уверенный в себе, мудрый.

Я ведь была им очарована, но желание независимости, страх оказаться одной из сотен….

Я в общем-то и сейчас боюсь…. Не могу я поверить, что значу для него больше, чем просто попавшая в беду девушка….

— Теперь, голубка, — после паузы продолжил Василий, — мы просто ждем: кто кого первым обыграет. Я это к чему…. Ты эти дни на улицу не выходи…. И Игоря не выпускай…. Присмотри за ним. Он уже Владимирову по чавке настучал, но желание есть шею тому свернуть. Не давай… Ждать, голубка, это ведь самое тяжелое, на самом деле.

Я поднялась с прохладного поваленного дерева и посмотрела в сторону веранды, где за столом сидели Катя и Аркадий, а Игорь стоял, облокотившись на перила и тоже смотрел в темноту. В ту сторону, куда ушла я.

— А если я не смогу? — спросила едва слышно.

— Тогда, голубка, вообще никто не сможет, — так же тихо отозвался Василий. — Но я в вас верю…. Наивный старый циник.