Перья столь порочные

Глава 20



Себиан

Наши дни, замок Дипмарш, личная библиотека Малира

Голова раскалывалась, в ушах гудело, я поднял взгляд на Галантию, а вокруг меня все качалось так, что горький эль поднялся по горлу. Он залил заднюю часть языка, прогоркло и кисло, вызывая рвотный рефлекс, прежде чем я проглотил его обратно в бурлящий желудок. Какого хрена только что произошло?

Галантия соскользнула с колен Малира, пригладила юбки и медленно пересекла библиотеку, как будто все это она предвидела, и на притупленных чертах не появилось ни одной морщинки. Если и было что-то заметное — так это решимость.

Когда она исчезла за дверью, я посмотрел на Малира. Тени с его лица снялись, обнажив пустой взгляд. Не то, чего он ожидал, да? Ни криков, ни рыданий, ни слез.

Ебаный вспыльчивый ублюдок.

Я мог бы понять, если бы он хотел, чтобы она была возбуждена, стонала на острие лезвия, или под ударами руки, или в объятиях теней. Но насильственный секс с Галантией перед лицом посланника ее отца? Это было не правильно.

Я обернулся и вылетел из библиотеки, врезавшись прямо в стену. Перья запутались, когти царапали камень. Когда мы наконец добрались до кривой лестницы, меня тошнило.

— Галантия, — сказал я, появляясь из тени на нижней площадке, одну руку прижав к каменным перилам, чтобы удержать равновесие.

Она медленно шла вверх по ступеням, слегка согнувшись, одна дрожащая рука прижата к животу.

— Я просто… хочу вернуться в свою комнату.

Черт, она выглядела такой беспомощной, как она едва тащила себя вдоль каменной лестницы, держась за перила. Было трудно смотреть на то, как Малир толкал пальцы в нее, и в конце концов я отвел взгляд.

Грудь сжалась болью.

Почему я отвел взгляд?

Не раздумывая, я поспешил вверх по лестнице, подхватил ее на руки и понес через качающийся пол. Почему ей нужно было говорить ему про Харлена? Малиру потребовались годы, чтобы пережить смерть брата. Годы стыда. Вины.

— Я держу тебя, — сказал я, вдруг осознав кислый запах между нами, и он определенно исходил не от нее. — Все будет в порядке.

— Нет, не будет. — Она смотрела в пустоту между нами, глаза без слез — и без всего остального. Ни злости, ни стыда, ни грусти. Просто… пустота. — Теперь у него есть еще две причины мучить меня, и ни одной, чтобы отпустить. Что теперь со мной будет в этом месте?

Хороший вопрос, но ответить я не мог — мозг гудел и стучал. У капитана армии дома Брисден был чертовски сильный аргумент в пользу этой помолвки. Достаточно сильный, чтобы Малир отложил свою ненависть? Я не был уверен…

— Я, может, заслужила его как мужа за то, как была глупа. Как слепа. — Когда мы добрались до конца коридора с нашими покоями, ее голос прозвучал хрипло и робко. — Я заслужила всю его ненависть. Может, я даже заслужила всю твою ненависть тоже.

— Я не ненавижу тебя, Галантия. — Совсем не ненавижу… — Тебе просто нужно лечь в кровать и отдохнуть. Я не буду говорить, что завтра станет лучше, но, может, хотя бы не так ужасно.

— Могу ли я… могу лечь в твою кровать вместо этого? — Ее маленькие пальцы сжались, обхватив мою шею сзади. — Хотя бы ненадолго?

Из-за хрупкости ее голоса — а может, именно из-за нее — мой член дернулся в штанах. В таком уязвимом и сломанном состоянии, немного заботы могло дать результат — особенно учитывая, что все вопросы о ее «чистоте» уже сохли на костяшках Малира.

Перевод выполнен телеграм каналом и вк группой «Клитература»

Полное или частичное копирование без указания канала — запрещено.

К сожалению, мои моральные принципы были хоть и не высоки, но были, оставляя меня наполовину возбужденным и полностью разорванным. Она была ранена — без сомнения, с судорогами и болью — что делало ее вопрос крайне сложным. Женщины приходят в мою кровать, чтобы лизать яйца, а не зализывать раны.

И все же я понес ее в свои покои, захлопнул дверь и уложил на кровать.

— Так хорошо, дорогая? Ты хочешь быть именно здесь? В моей постели?

Кивнув, она легла на бок, подтянув колени к груди и болезненно поморщившись.

— Думаю… думаю, я просто буду чувствовать себя здесь в большей безопасности. С тобой.

Она чувствует себя в безопасности со мной…

В груди сжалось, наступила знакомая до боли тяжесть внутри, что стянулась еще сильнее, превратившись в грубый, жгучий узел. Считала ли она себя в безопасности рядом со мной в библиотеке? Надеялась ли, что я защищу её от Малирa?

Я отвернулся к очагу, пытаясь вытолкнуть из себя это ненужное чувство, и положил в золу сковороду с каштанами. Когда запах жареных орехов наполнил покои, я вынул сковороду за ручку и высыпал горячие плоды в кожаный мешочек. Завязав его, я приложил его к животу Галантии.

— Это поможет при спазмах, — сказал я. — Моя мать делала так во время месячных.

Она прижала мешочек и продолжала смотреть в тёмный угол комнаты.

— Спасибо.

— Я ничего не мог сделать, Галантия, — произнёс я. Она должна была понять. — Я не всегда согласен с тем, как Малир поступает… но он мой принц.

Молчание.

Тягостное, зудящее под шрамами на сожжённой руке, вызывающее фантомный зуд, от которого не избавишься ни трением, ни царапаньем. Чёрт побери, почему я чувствовал себя так?

— И ещё Малир мой друг, — добавил я, оправдываясь или объясняясь, хотя она не спрашивала. — Мы многое пережили вместе.

Снова молчание.

Наверное, это был подходящий момент, чтобы встать и уйти. Дать побыть одной. Но я остался, проводя пальцами по её волосам, медленно, раз за разом… словно ждал чего-то. Чего? Что она подтвердит: я действительно ничего не мог сделать? Что я не подвёл её? Что я не оказался неспособным её защитить?

— Был миг, когда я надеялась, что ты вмешаешься, — наконец сказала она, и боль под рёбрами усилилась. — Глупо, знаю. Но ведь мы уже выяснили, что я дурочка. Сегодня это стало особенно ясно. Глупо было ждать, что отец захочет меня вернуть. Ещё глупее — надеяться, что ты… как-то защитишь меня.

Будто нож в сердце.

Ауч.

Я уставился на себя, почти ожидая увидеть торчащий кинжал в том месте, куда она словно вонзила его. Именно так это и чувствовалось. Боль там, где я был так долго онемевшим, прямо под рёбрами.

Мне это не нравилось.

Онемение было лучше.

По привычке рука потянулась к кожаному мешочку на поясе. Серую кору дьявольского дерева нелегко добыть так близко к первым снегам, но у меня не было настроения… Чёрт. Мешочек исчез. Потерял ли я его за дни пьянства или проиграл в плохо сыгранной ставке — уже и не вспомнить.

— Я попробую выяснить, что к чему, — я поднялся и направился к двери, жадно желая уйти от этой удушающей тесноты. — Оставайся здесь. Не покидай этой комнаты.

Выйдя в коридор, я обернулся в воронов. Мы вылетели через одно из сотен проломов в стене и обогнули замок, пока не скользнули в личные покои Малира. Вино. Где это чёртово вино?

Мой аноа всё ещё плёлся за мной несколько шагов, пока наконец не слился с моей человеческой формой. Десятки голосов и в десять раз больше запахов обрушились на меня, вбивая гвозди в голову, вызывая новую волну тошноты. Я схватил золотой кувшин, стоявший на столе, и кубок рядом, наливая, пока шагал к библиотеке Малира. Пусто. Только густые тени, что вели меня к двери в его сад.

Кувшин я оставил на боковом столике, сделал глоток вчерашнего кислого вина и вышел в зелёное пространство. Богиня, помоги мне вернуть мешочек.

Малир мерил шагами каменную скамью, поросшую мхом, у пруда, по поверхности которого плавали красные листья клёна. Теневые отростки всё ещё плясали вокруг его сапог — до спокойствия ему было далеко. Отлично. Мне тоже.

— Малир… — Аскер опёрся спиной о ствол клёна и тяжело вздохнул. То, что он отбросил «мой принц» и назвал его просто по имени, говорило само за себя: разговор шёл плохо. — Брак с леди Галантией даст тебе знаменосца сильнее любого из людских лордов, уже присягнувших тебе. И он вернёт нам Марлу!

— Если ты веришь в это, значит, ты дурак, — фыркнул Малир. — Я поклялся на своей семье, что сделаю две вещи: уничтожу дом Брисденов и возьму Дранаду для нашего нового дома. Я не откажусь от одной клятвы, чтобы исполнить другую.

Аскер оперся локтем и закрыл лицо ладонью в перчатке.

— Малир, завоевать королевство Дранаду — трудно. Ещё труднее — объединить людских и вороних лордов, чтобы после вечности войн ты смог принести мир и единство во владения. Брак с девушкой подаст мощный сигнал в обе стороны.

— Я не… женюсь… на Галантии, — Малир процедил каждое слово и даже замедлился в шаге. — Её отец — бесчестный ублюдок, который не замнется и предаст любую клятву, вонзая нож в спину своему королю. Такой союзник ненадёжен, и я заставлю его ответить за всё, что он сделал со мной. Эта девчонка ничего не стоит.

Аскер всплеснул руками.

— Богиня показала мне её. Она необходима.

— Как она может быть необходима? — Когда молчание Аскера уступило место сомнению, а ветер ворвался в сад, качая клён и сотни пёстрых ленточек и нитей, свисающих с его ветвей, Малир покачал головой. — Я не женюсь на ней. Разговор окончен.

Ещё глоток вина. Я даже не знал, хорошие это или плохие новости для Галантии…

Аскер оттолкнулся от ствола, нахмурив тяжёлые брови, и уставился в пруд.

— Без Марлы, без твоей связанной пары, тебе придётся жениться на ком-то другом. На той, кто приведёт с собой значительную армию. Это единственный способ обеспечить абсолютную преданность и избежать предательства, когда мы двинемся на Тайдстоун.

— Да, придётся, не так ли? — Малир шумно выдохнул. — Худший день в истории нашего народа — тот, когда какая-то воронья-королева решила, что мы должны любить людей, жениться на них, плодить детей. Мои родители боролись за свою предназначенную связь. А теперь посмотри на меня — меня вынуждают взять в жёны человека.

Когда их спор растворился в завываниях ветра, рвущегося вдоль верхних кромок стен, я посчитал момент достаточно безопасным, чтобы приблизиться.

— Может, если бы ты объявил дриф, как я тебе говорил десятки раз, тебе бы не пришлось жениться на человеке.

— Предложение Себиана разумно, даже выгодно, если поспешить и успеть найти свою пару, — челюсти Аскера напряглись, когда его взгляд упал на кубок в моей руке. — На дворе утро.

— Не везде, — я сделал ещё один глоток, лишь чтобы позлить его. — И вообще, тебе не стоит так уж удивляться.

Фыркнув, он снова повернулся к Малиру.

— Отправь следопытов во все стороны, пусть разносят весть о празднике.

Малир приподнял бровь, глядя на меня.

— На миг здесь стало благословенно тихо. И тут явился ты — и снова подсунул ему эту идею.

Аскер повернулся ко мне.

— Девушка?

Я коротко кивнул.

— Я позаботился о ней.

— Конечно, позаботился, — на усмешке Малира скользнула тень. — Всегда так спешишь утешить дочку Брисдена.

— Поцелуй меня в перья на хвосте, Малир, — рявкнул я, настроение у меня было не лучше его, из-за той проклятой боли под рёбрами… — Что с посольством?

— Временно размещены в замке под охраной, — ответил Аскер. — Остальные разбили лагерь в пяти милях к северо-востоку. Я уже отправил следопыта с письмом капитана Теолифа, чтобы уведомить их о задержке. Пару дней на спокойное размышление пойдут нам всем на пользу. — Аскер поклонился Малиру. — Пожалуйста, подумай о Марле. Мне нужна моя пара.

Я дождался, пока шаги Аскера не дали понять, что он вне слышимости, и только тогда снова заговорил.

— Ты зашёл слишком далеко.

Саркастический смешок скатился с груди Малира.

— Зато у тебя появилась возможность снова полететь за ней… на ещё одно героическое спасение, полагаю.

— Героическое спасение!? — кубок задрожал в моей руке, потом у моих губ, когда я сделал ещё глоток. — Я просто… стоял там, не делая ровным счётом ничего!

Я ничего не сделал.

Точно так же, как пять лет назад.

— И правильно! — заорал он. — Потому что она — гребаная Брисден!

— Она невинная женщина! — крик сорвался с моего горла вместе с кислым комом. — Женщина, которая доверилась мне, надеялась, что я… — Желудок скрутило, горечь плеснула на дёсны. Меня вырвало, красные брызги расплескались по траве. Когда последняя вязкая ниточка соскользнула с губ, я покачал головой, оставаясь чуть согнутым. — Ты хоть понимаешь, что я там чувствовал, Малир? Это было то же самое, что в ту ночь. Потому что я, блядь, снова не сделал абсолютно… ни-че-го.

А должен был.

Малир шевельнулся на периферии, и возле моего лица возникла его рука с чёрной тряпицей, зажатой между пальцами.

— Это моя вина, что ты три дня гнил в той… грязной таверне. Не следовало мне говорить то, что я сказал тогда утром. Прости.

Что ж, я тоже сожалел.

За Галантию.

Я прижал ткань к губам и выпрямился, уставившись на кубок в руке. То утро? Я оставил её проснуться в одиночестве. А что, если бы не оставил? Что, если бы не пропил эти три дня? Если бы был тогда в библиотеке на ногах?

Я мог бы заметить чуть раньше.

Я мог бы… хоть что-то сделать.

Кубок с грохотом упал на землю, и я покачал головой.

— Ненавижу тебя за то, что ты загнал меня в такую ситуацию.

— Она убила… моего… брата.

— Ты и вправду настолько ослеплён ненавистью, что веришь в это? — я даже не стал ждать ответа. — Малир, это было, сколько, десять лет назад? Сколько ей тогда было? Восемь? Девять?

— Она призналась, — выдохнул он. — Разбила ему череп камнем.

— И что же ты себе представляешь, мм? Что всякий раз, когда маленькой Галантии наскучивало вышивание, она прыгала по Тайдстоуну, хватала булыжники и колотила ими воронов по головам? Ты можешь хоть на мгновение послушать, насколько нелепо это звучит?

Секунды перетекли в минуту, и он только смотрел в землю, впервые размышляя, а не поддаваясь своей гнилой ярости в сердце.

— Как же тогда? Как он умер?

— Она опрокинула корзину с яблоками, чтобы замедлить его бегство. Он наступил на одно, упал и ударился головой о камень. Она сама сказала мне это прямо перед встречей.

Он развернулся, открыл рот и втянул воздух, будто хотел возразить, но проглотил слова, отдав предпочтение молчаливым раздумьям. Минутам. Пока не подошёл к краю пруда и бездумно не уставился в воду.

Он то сжимал, то разжимал кулаки у бедер, и только тогда я заметил кровавые ссадины на его костяшках.

— Яблоки.

— Смелый выбор оружия, даже для столь жестокой убийцы, как твоя голубка, не находишь? — я подошёл к нему и кивнул на его руку.

— Что с рукой?

Он поднял её к лицу, глянул на порезы и мотнул головой.

— Я запер своего аноа в клетке перед тем, как пойти к ней. И хорошо, что запер, иначе она уже была бы мертва. Но вот мой аноа остался крайне недоволен, когда я вернулся.

Это объясняло его недавний всплеск теней.

— Что ты собираешься делать теперь?

Он скрестил руки на груди, челюсть задвигалась, потом он повернул голову ко мне.

— Жену себе взять, полагаю.

— Я имел в виду с Галантией.

Он хмыкнул, но смех тут же растаял в долгом тяжёлом выдохе.

— Я хочу сломать её. А ты хочешь её защитить. Удивительно забавно, не находишь?

Сжимающее грудь давление понемногу ослабло. Ну и что с того, если я хотел её защитить? Если мне нравилось спасать её, тешить иллюзию, что я герой — и на время забывать, что на самом деле я ничто подобное.

Хотя бы ненадолго.

Я пожал плечами.

— Не нахожу в этом ничего смешного.

— Как нам это исправить? — его ладонь легла мне на плечо. Я почувствовал, как много усилий стоило ему удерживать этот контакт — пальцы слегка дрожали, но он держался, спешил примириться. До этого момента Малир ни разу не отказал мне в ней. С какой стати я должен был отказывать ему?

— Ты не причинишь ей боли… кроме той, что доставляет удовольствие, — сказал я. — И, ради всего святого, Малир, дай ей время оправиться, прежде чем хоть о чём-то думать.

Вместо вызова во взгляде он лишь коротко кивнул.

— Ладно.

— Ладно, — я отвернулся от пруда, чувствуя, как мой праймел расправляет крылья где-то в глубине, рвётся к превращению. — Ах да, и ещё: ты никогда не будешь встречаться с ней наедине, без меня.

— Почему? — спросил он за моей спиной.

— Потому что с мной она чувствует себя в безопасности.