Перья столь порочные

Глава 4



Галантия

Наши дни, деревня Ларпен

Я уставилась на кровавые брызги, вырывающиеся из шеи Рисы всё реже и реже, разум застрял где-то между трясущим нервы шоком и разрывающей сердце тоской.

Когда колени Рисы подломились, Лорн толкнула её, позволив телу обмякнуть и рухнуть на землю.

— Вот, я её отпустила.

Она перескочила через дергающееся тело Рисы с хихиканьем, будто играла в классики. Вот так просто. Будто женщина, истекающая кровью из горла, была для неё не препятствием, а забавой. На следующем шаге Лорн превратилась в ворон и улетела.

Мой взгляд снова вернулся к Рисе. Тонкие тёмно-фиолетовые жилки расползлись по её бледному лицу, обрамляя рот, неестественно распахнутый, с совершенно чёрным языком. Судороги ослабевали. Становились всё реже. Исчезли.

Сердце остановилось.

Нет. Этого не может быть.

— Риса? — почему мои колени внезапно оказались в окровавленной грязи, я не помнила. Может, я просто рухнула рядом, дрожащими пальцами касаясь её искажённого лица. — Скажи хоть что-нибудь…

Почему она не отвечает? Моя Риса всегда отвечала, она никогда меня не игнорировала, никогда не делала вид, что меня не существует.

Но…

Рисы больше нет.

Она мертва.

Глубокая трещина разломила сердце, выплеснув в грудь новую боль, от которой ломило за грудиной. Хотелось кричать, плакать, биться в истерике, но я… не стала.

Я замерла, сдерживая каждый новый приступ безумия ровными вдохами. Выдох. Не плачь, Галантия. Вдох. Не плачь, Галантия. Выдох. Не смей, чёрт возьми, плакать, Галантия!

— Ну же, вставай. — Чьи-то сильные руки схватили меня за талию, и мир перевернулся. Рывком Себиан закинул меня на плечо. — Отнесу тебя туда, где ждут. Будь хорошей девочкой и прибереги истерики на потом.

Я болталась вниз головой, подбородок упирался в коричневые пластины его кирасы, пахнущие воском и травами, потёртая кожа явно служила ему много лет. Древко лука неприятно зацепилось за волосы, выдёргивая пряди, и перед глазами открылась картина дикого ужаса.

Женщины рыдали — хватались за изгороди, сидели у лавок среди трупов, выли над маленькими телами в домах за распахнутыми дверями. Одни прижимали руки к низу живота, другие в отчаянии сжимали тряпки разорванных платьев между ног, вытирая изуродованную плоть.

Как бы мне ни хотелось разделить их мучение, слёзы не помогли бы. Где-то на краю сознания я понимала: нужно думать о побеге и о том, как добраться до Тайдстоуна. Нет, не до Тайдстоуна! До Аммаретта.

— К кому… к кому вы меня ведёте? — я едва справилась с дрожью в голосе. — К этому… Малиру?

— О, у меня нет намерений вести тебя к Малиру, — фыркнул Себиан. — И Лорн мной не командует, чёрта с два. Моё задание — найти тебя, захватить и доставить к Судьбе. Живую и невредимую — его слова. И только это отделяет меня от горячего ужина. Но если я приведу дочь Брисдена к Малиру… ну, милая, с невредимой частью могут возникнуть проблемы.

Кровь прилила к голове, закружив её и спутывая мысли.

— Судьбе?

— Капитан Аскер! — когда под ногами Себиана трава сменилась мокрыми листьями, его плечо дрогнуло от громкого оклика. — Я нашёл девчонку из твоего видения!

Видения? Магического? Зачем я могла понадобиться в видении, если при захвате они даже не знали, кто я? В висках стучало от хлынувшей крови. Я не понимала ничего.

Кроме одного.

Этот… Судьба — что бы это ни значило — капитан Аскер хочет меня. Живой и невредимой. И это знание было хоть каким-то утешением.

— Великолепно… — пробормотал Себиан, внезапно остановился и спустил меня с плеча.

Мои изорванные туфли утонули в ковре мха, я пошатнулась, оглядывая рощицу, куда он меня привёл. Между хвойными кустами стояли несколько шатров, такие же пустые, как и полусгоревшие брёвна в кострище.

— Куда подевался Аскер? — громко спросил Себиан.

Я нахмурилась и осмотрела безмолвный лагерь. На ветках висели бурдюки с водой, у одного шатра лежали свёрнутые шкуры, на табурете стояла деревянная миска с объеденным куском хлеба… Но людей не было. С кем он говорил?

— Малир… — Себиан задрал голову к ели, сжав переносицу пальцами. — Мне понадобилось пять дней, чтобы высмотреть эту чёртову деревню с неба. Под дождём. Я не ел по-человечески всё это время и хочу вернуться домой, пока снова не зарядило и меня не промочило до костей. Где этот чёртов Судьба?

Я проследила за его взглядом — и сердце ухнуло вниз, когда я наконец заметила ворона, спокойно сидевшего на ветке. Склонив голову набок, птица следила за мной, и сквозь листву пробивался бледный свет, отливающий синим на её чёрных перьях.

Раздалось резкое хрк-хрк у меня за спиной — я обернулась. На молодом дубке сидел ещё один ворон, стачивая длинный, загнутый клюв о грубую кору. Рядом устроился другой, спрятав голову под крыло, но один глаз всё же выглядывал из-за перьев.

— Кар-кар!

Тот крик пробрал меня до дрожи. Я заметила ворона в тени под кустом: он наклонял голову то в одну, то в другую сторону, не сводя с меня взгляда. Другой вытянул крылья и шумно захлопал ими, переступая по ветке клёна. И тоже смотрел на меня.

Все они. Все смотрели на меня.

Это пугало — десять угольно-чёрных глаз пронзали меня там, где раньше меня будто не замечали…

Взмах крыльев вновь привлёк мой взгляд к тому, что сидел под кустом. Он взмыл в воздух, направляясь прямо ко мне. Другой качнулся на периферии, ещё один сорвался с дуба справа, пикируя в мою сторону.

Ветер внезапно взъерошил мои волосы, и я пискнула, пригибаясь, когда ворон пронёсся прямо над головой. Он описал круг и вновь кинулся на меня, вместе с остальными четырьмя. Я попятилась, теряя равновесие

Чёрные тени закрутились, вырываясь из их перьев, смешиваясь в вихре. Они слились в гулкий взрыв тьмы и перьев. Одни унесло ветром, другие плавно опустились на землю — и собрались вокруг чёрных сапог.

Сердце забилось чаще, гоня по венам жидкий ужас, пока мой взгляд поднимался всё выше: чёрные штаны, столь же тёмная, искусно выделанная кожаная кираса, плечевые пластины в форме заострённых перьев… пока я не увидела его лицо.

И сердце треснуло.

Шокирующая пустота его взгляда пронзила меня, парализуя. Длинные распущенные волосы цвета смолы обрамляли гладкую кожу, резкие скулы, крепкий подбородок, высоко поднятую голову.

От него веяло отчуждённостью. Взгляд был безразличным, полным старой печали, узкие губы сомкнуты в прямую линию, высокая фигура расслаблена, сухожилия на шее неподвижны, грудь под кирасой едва заметно поднималась при каждом вдохе. Он был молод, ему не было и тридцати. Даже близко.

Себиан встал рядом, покачал головой и скривил губы в усмешке.

— Слишком театрально, даже для Властелина Теней.

В груди разросся холодный ужас. О боги, конечно, именно он уничтожил ту деревню — убил мужчин, изнасиловал женщин. Что он сделает со мной?

Я встретила холодный взгляд Малира, стараясь не дрожать от его пугающей близости.

— Ты тот, кого зовут Властелином Теней?

Голова Малира наклонилась набок — жест, пугающе похожий на движения его воронов. От этого холод пробежал по коже, а горло сдавила паника, ясно давая понять: передо мной стоит сам Ворон — тот, кто несёт резню, насилие, голод и войну.

Хаос.

Террор вырезал пустоту в моей груди. Как такое возможно? Он слишком молод, чтобы обладать такой силой, слишком неопытен, чтобы победить почти всех лордов между Тайдстоуном и южными морями. Или же он был настолько порочен от природы, что мог одним лишь существованием наводить хаос на весь мир?

— Это она? — его голос, низкий и опасный, прокатился по лесу, покрыв мою кожу мурашками. — Та самая девушка из видения Аскера?

— Очень надеюсь, что да, потому что я не собираюсь возвращаться в ту кишащую тенями бойню, что ты устроил в деревне, — буркнул Себиан и медленно пошёл прочь, махнув мне следовать за ним. — Где он? Я хочу закончить с этим раз и навсегда.

Малир протянул руку к моему лицу и обхватил подбородок. Тёплое прикосновение заставило меня вздрогнуть; большой палец медленно очертил линию нижней губы. Он поворачивал моё лицо то влево, то вправо, поднимал вверх, опускал вниз — изучал под каждым углом, в каждом проблеске света, что давал лес.

— Кто… ты… такая? — слова звучали медленно, тихо, будто я поразила его до глубины души. — Зачем богиня привела тебя сюда? К нам?

— Я… — всхлип оборвал мои слова, когда его лицо склонилось к моей шее, холодный кончик носа скользнул вдоль сухожилия, задел мочку уха и поднялся выше, в волосы, сопровождаемый глубоким вдохом. Он нюхал меня? — Я не знаю.

Это был самый безопасный ответ, который я могла дать, прежде чем взглянула на Себиана в поисках подсказки — как именно остаться живой и невредимой. Но в его лице я увидела лишь тень недоумения, прежде чем он сказал:

— Ты собираешься сказать мне, где он, или…?

— Он улетел посмотреть на карету, — ответил Малир, отстраняясь и пристально вглядываясь в моё лицо, будто ожидал найти ответы в линиях моих бровей, носа… на губах. — Вероятно, хотел узнать, даст ли его дар хоть какое-то понимание насчёт его аномалии. Скажи мне, кто она.

Себиан скрестил руки на груди и нахмурился, видя, как Малир сжимает в пальцах прядь моих волос и внимательно её рассматривает.

— Кто-то, кто должен остаться — и я не могу подчеркнуть это достаточно, Малир, — невредимой.

— Значит, ты знаешь, — протянул Малир, позволив взгляду скользнуть по моей фигуре с таким вниманием, какого мне ещё не дарил ни один мужчина. Под кожей пробежала странная дрожь. — Половина меня уже решила отвести её в мои покои на ночь.

Себиан хохотнул.

— «Невредимой» — это явно не то слово, которым можно описать женщин, выходящих из них утром.

Холод прокатился по телу, заставив меня отпрянуть от руки Малира. Что это значило? Женщины никогда не выходили оттуда невредимыми?

Малир слегка надул губы, уголки их приподнялись, когда он взглянул на Себиана.

— Ты и вправду боишься, что мне не понравится, кто она?

— Напротив, друг мой… Я боюсь, что тебе понравится слишком сильно. — Он щёлкнул языком. — Если я всё испорчу, Аскер меня на куски разорвет.

— Всегда есть вариант, что я прикажу тебе жениться.

— Ты бы не посмел.

— После того, что ты сделал с тем кошелём соляных теней? — Малир приподнял бровь. — Проверь мне.

— Я не хотел проиграть их за картами, — тяжело выдохнул Себиан. — Ладно, ты всё равно скоро узнаешь от Лорна. Малир, это леди Галантия.

— Галантия… — выдохнул Малир. Его мрачный взгляд вновь впился в меня, и от этой жгучей интенсивности по коже побежали лихорадочные мурашки. — Она дочь ублюдка.

Горло сжалось узлом.

Его губы вытянулись в прямую линию, тело напряглось от внезапного напряжения, жилы вздулись на шее, грудь поднималась и опадала в сбитом ритме… Всё в нём изменилось, превращая холодное равнодушие в безудержный, пугающий интерес.

— М-м, теперь я действительно хочу забрать тебя в свои покои, — его пальцы метнулись к моей шее быстрее, чем я успела увернуться. Захват лишил меня воздуха — хватка была смертельной. Его тёмный шёпот зашипел у виска, как мурлыканье. — Или, может, я просто сверну тебе шею, маленькая белая голубка.

Я билась и дёргалась, но не могла вырваться из его железной хватки. По его руке поползли тени, холодные щупальца скользнули по моему подбородку, щекам, вискам. Они проникали в ноздри, раздвигали губы, вторгались в рот, горло, лёгкие. Душили меня, лишали дыхания.

В глазах потемнело.

Чернота поглотила меня целиком.