Письма в пустоту

ПОДАЯНИЯ ФАРИСЕЕВ

Доброе утро, мой ласковый друг Диего!

Снова тебе пишу, отрываясь от будничных забот.

Чувствую, что просто обязан ввести тебя в курс своих насущных проблем, и просветить как идут дела с вверенным мне объектом. Что ж, обещаю не затягивать, играя твоим любопытством, а посему приступаю к повествованию.

Первое, что я заметил сегодня при встрече с Джорджем это аромат, который пропитал ауру вокруг него. Дерзкий, насыщенный запах неизвестной мне туалетной воды. Он поверг меня в оцепенение, заключив в душные объятия и заставляя трепетать от божественного благоухания. Гленорван, этот во всех смыслах, красивый человек, просто идеально подобрал аромат, который полностью соответствовал его образу.

Я невольно застыл, смотря на своего врага.

Это произошло, когда он вышел из отеля, а я, попав под дурманящее действие благовония, не успел среагировать. Честно сказать, я не сильно отчаялся, когда Джордж уехал в такси, я подозревал, что он обязательно выкинет фортель в своем стиле. Но он не мог никуда от меня деться, ведь для американца было важным мое присутствие подле него. Соответственно, он бы не позволил мне отстать или потерять его из виду.

Таковы правила игры, начатой Джорджем.

Мне же лучше! Я продолжаю выполнять задание, и меня ничто не сможет поколебать. Правда, если очень честно, то, оказавшись в одной машине с Джорджем, на одном сидении в непосредственной близости с чужаком, я ощутил огромное смущение и смятение.

Змей из Акведука так чертовски обворожителен, что я не могу смотреть ему в глаза, не начиная непременно мямлить и смущаться. Для меня вдвойне тяжело общаться с незнакомыми мужчинами, так как долгие годы волей Игнасио все мои попытки наладить связь с окружающим миром оканчивались связью иного характера, отнюдь не дружеского.

Ты спросишь, зачем тогда я лезу в пекло?

Ах, Диего, ты конечно прав. Я нелогичен и непоследователен, но я не знаю, как ответить на твой вопрос. Диего… Так вышло. Гленорван интригует меня, и мое сознание стонет по минутам, проведенным вне нашей игры. Да, возможно, я банально хочу переиграть Джорджа. Он так соблазнительно хорош, что я невольно тянусь к лучам его славы и блистательности.

Будь я нормальным человеком, я бы хотел походить на Гленорвна.

Он бы стал моим кумиром.

Диего, Диего, наставник вроде Джорджа — был предметом моих детских мечтаний. Но жизнь несправедлива, и, как говорит Игнасио, для такого отвратительного мальчишки, как я, бог не может устроить лучшей судьбы. Учитель прав и, безусловно, как всегда точен. Ведь будь я изначально чист, то мне бы не выпало на долю столько грязи и терзаний. Я ужасен, поэтому я вынужден довольствоваться раем с Игнасио, и о другой высоте не сметь и мечтать. Возможно, отслужив верой и правдой Учителю, я смогу отчиститься и тогда мой дух освободится от порока, обретя прощение и покой.

Я мечтаю…

Кажется, я заговорился.

Так вот…

К Гленорвану я почувствовал нечто похожее на чувства к Гарсиа. Этот американец так духовно силен, что я невольно восхищаюсь им. А как он элегантно одевается! Ты бы видел…

Он эталон и идеал.

Жаль, что мне не приказали убить его сразу. Люди подобные ему, змеи-искусители, не должны и дня задерживаться в Акведуке, иначе нам не выстоять в борьбе.

Диего, знаешь, что он устроил мне потом?

О, его насмешкам и высокомерности не было конца. Мы отправились в глазную клинику. Когда я услышал пункт назначения, у меня в душе все похолодело, я понял, Джордж не остановится, и его розыгрыши уйдут далеко за грань человеческой морали. Циничный ублюдок, он потешается над моим ранением, издевается… Ведь калеку уязвить и обидеть проще всего.

Вчера он намекал на мою развращенность, сегодня смеется над раной… Но я не обольщался на счет людей из Акведука, это нормально, что он меня добивает. Грамотно… Однако, мне бы так хотелось просто поговорить… Диего… Как ты думаешь, почему именно Джордж вызывает во мне столь бурные и яркие эмоции?

Да, ты прав. Он хороший пример для подражания, он настоящий мужчина, такой, каким мне никогда не стать. Я лишь смотрю со стороны и любуюсь своими упущенными возможностями, несбыточными образами…

Я… Диего, ненавижу себя… И ты не проявляй ко мне доброты, я не заслужил!

Итак, вернемся к повествованию.

Сейчас я стою в центре глазной хирургии. Джорджа нигде нет, я потерял его, когда он скользнул в кабинет томографии мозга. Но я уверен, что он рядом и не даст нам разминуться.

Видишь, как просто, я могу не прилагать особых усилий…

Постой, меня отвлекает медсестра.

— Вы Альентес? — доброжелательно спрашивает женщина, беря меня под руку.

Я изучаю ее немолодое, но приятное лицо и отзываюсь:

— Да. Что вам надо?

— Ваш дядя сказал, что вы будите ждать здесь. Не бойтесь, пойдемте!

Диего, эта женщина тащит меня в кабинет.

— Мой кто? — спрашиваю я, — Куда мы идем? Отвечайте!

— Мистер Гленорван говорил, что вы будите стесняться и протестовать, — медсестра ласково улыбнулась, — Я понимаю, что вы, как иностранец, тем более воспитанник монастыря, чувствуете себя неуютно, но ваш дядя о вас позаботился. Все будет хорошо.

Диего! Что она несет?

— Я спросил, куда мы идем? — я жестко оборвал ее, выдергивая руку.

— Да сюда, — женщина немного напряглась, но улыбка так и застыла на ее лице. Видимо она вообще приросла к губам на века, перестав быть просто выработанной привычкой услужливости.

Мы стояли перед кабинетом с железной дверью.

— Джордж там? — недоверчиво спросил я.

Она секунду колебалась, а потом уверенно кивнула.

У меня больше не осталось причин ждать в коридоре, я шагнул в черное помещение врачебного кабинета. Пахло лекарствами и техникой, фоном жужжали приборы. Американца здесь и в помине не было.

Но я не обольщался на сей счет.

Меня усадили на стул перед линзой аппарата. На другом конце машины восседала молодая девушка в белом халате и строгими чертами лица.

Она попросила меня снять повязку.

— Для чего? — спросил я.

— Пожалуйста, делайте, как я говорю, — вежливо, но нотками сгущающегося раздражения в голосе ответила врач.

Я стянул повязку.

Девушка кивнула медсестре, проводившей меня сюда, и она с услужливой быстротой стала снимать с меня пластыри. Когда женщина увидела рану, она ахнула и всплеснула руками, за что получила от врачихи неодобрительное цоканье.

— Позвольте мне, — строго произнесла девушка, приглаживая свои и без того прилизанные черные волосы.

Она подошла ко мне и, склонившись над раной, стала вертеть мое лицо в разные стороны, хмыча и угукая сквозь плотно сжатые губки.

— Грубая работа, — наконец заключила она, — Где вам накладывали швы?

— В поликлинике… — нехотя отозвался я.

— Ясно, думаю, швы можно снять.

— И?

Девушка неоднозначно на меня глянула, а потом кивнула медсестре. Та спешно принесла врачихе необходимые приборы.

Началась экзекуция над моим многострадальным глазом.

— Вам не больно? — поинтересовалась докторша, выдергивая из моей плоти очередной стежок ниток.

— Нет, — спокойно проговорил я.

Девушка отстранилась и всмотрелась в мои глаза. Неожиданно ее лицо приобрело мягкие черты сочувствия.

М-да…

Диего, я никогда не пойму женщин… Они нелогичны и, должно быть, прилетели с другой планеты. Их может растрогать такая сущая ерунда, как умение терпеть боль или разозлить совершенно справедливое вежливое замечание по поводу их работы или внешности. Нонсенс!

— Рана неплохо заживает, — продолжала врач, смазывая кожу вонючим медицинским раствором, — А вот про сам глаз не могу так сказать… Хотя, возможно, еще рано делать прогнозы, пусть кожа отлично регенерирует, но времени прошло слишком мало. Я честно поражена скоростью заживления…

Диего, я шокировал девушку! Но откуда ей знать о чудных лекарствах нашего ордена!? Пускай я останусь загадкой природы для российской медицины, но замечу только одно, это еще я долго поправляюсь. Обычно адепты братства, прибегая к технологиям розенкрейцеров, умудряются вообще не замечать ранений.

Девушке я ничего не ответил.

— Сядьте ровно, — приказала она мне, похлопав по спине, — Я посмотрю на ваш глаз через прибор.

Я подвинулся к линзе и подставил травмированный глаз.

Девушка покачала головой, громко цокая при этом.

— Так я и думала, — заключила она, — Вот, если бы вы сразу к нам пошли, мы бы смогли восстановить вам зрение процентов на 60 %.

— А сейчас? — я сбил ее с мысли.

— Двадцать в лучшем случае, и то с тенденцией к регрессии.

— То есть я ослепну?

Вот так новости! Но, Диего, признаться, мне наплевать… Я и сейчас-то вижу не больше белого расплывчатого пятна, к тому же глаз все еще заплывший. Так что, процентом больше процентом меньше, роли не играет.

Не волнуйся за меня, мой милый друг…

Тем временем докторша выносила свой неутешительный вердикт:

— Да, если не принять меры. Привыкайте, шрам у вас останется навсегда, да и на глазу бельмо будет… Нужна срочная операция, чтобы отвоевать вам зрение.

— Я все понял, — я поднялся.

— Куда вы? — опешила девушка.

— Ухожу…

— Я же сказала, вы слепните! Вам нужна операция!

— Нет, не беспокойтесь. Все нормально, — я двинулся к выходу.

— Вы что боитесь? Да, погодите же!!! Лазером не больно! — кричала девушка, догоняя меня.

— Послушайте, — я развернулся и посмотрел на нее в упор с долей презрения, — Мое здоровье касается только меня и… В общем, мне не велели заниматься самолечением, я не имею права распоряжаться своим телом и принимать подобные решения. Оставьте меня в покое, у меня все равно нет денег, чтобы с вами расплатиться за лечение.

— Но ваш дядя… Уже заплатил, — сбиваясь, затараторила врачиха.

— Джордж? — я почти не был удивлен.

— Да, господин Гленорван, — параллельно закивали врачиха и медсестра.

— Вот и хорошо, купите себе что-нибудь на эти деньги, — я подмигнул здоровым глазом и вышел в коридор.

Гленорван продолжал проделывать со мной злые шутки, ставя в неловкие ситуации и проверяя на выдержку.

— Мистер Альентес! Стойте! — за мной бежала знакомая медсестра, размахивая пакетом. Она приняла мое имя за фамилию, но я не обиделся.

Я остановился и смерил женщину пристальным взглядом.

— Вот, — она протянула мне пакет, пытаясь при этом отдышаться, — Чуть не забыла.

— Что это? — автоматически спросил я, беря пакет.

— Мистер Гленорван просил вам передать.

— Благодарю, — кинул я и, развернувшись, зашагал прочь.

На улице я раскрыл пакет и изучил содержимое. Деньги и билеты в Цирк… Хм… Я никогда там не был…

А еще записка, нацарапанная ручкой по визитке.

Я достал послание. Джордж даже не удивил…

Записка гласила: «My dear Rosy! I hope your eye is all right now. I wish it were truth! I'm going to have a good time in Russian Circus, please follow me, don't refuse. Sincerely yours, George. P.S.: Enjoy your time!»

Диего… Он меня просто бесит!

Кто дал ему право так походя и беззаботно с такой надменностью и превосходством ставить меня в положение должника? Я не позволю…

Только не говори, что сегодня счет стал 2:0… Игнасио! Зачем наставник так жесток… Он ведь знает, что я не в силах справиться с игроком класса Гленорвана. Я боец, я не интриган, я выполняю команды, а не разыгрываю хитрые партии на доске судьбы. Неужели Игнасио не понимает, куда я качусь? Неужели он специально… Игнасио… Почему? Не уж то и впрямь ему нужна моя смерть? Учитель…

Но не мне стенать на судьбу. Каким бы не было желание моего вероломного наставника, я все равно выполню его без колебаний.

Я готов принести себя в жертву.

Прости, Диего, я разочаровываю тебя. Но ведь и ты только фантом. Диего взрослый мне чужой, он пусть и выказывает заинтересованность в моей участи, но все равно далек. Возможно, даже подкуплен Игнасио. Диего! Не злись… Я ведь не о тебе, родной мой. Ты меня никогда не предашь, я знаю. А Диего взрослый — это не ты, он может оказаться кем угодно…

Прости.

Я закончу письмо, сейчас мне необходимо заработать хоть один балл в игре против Джорджа. Вот увидишь, в Цирке я сломаю программу противника!

Верь в меня, Диего!